Для таких, как Тим, это был билет в счастливое сытое будущее, чуть ли не единственный шанс выбиться в люди. Так что Линара ошибалась, говоря, будто у сирот одна дорога: мальчикам – в разбойники, девочкам – в бордель. Нет. Выпускники школы святого Лита становились жрецами, писарями, более смышленых брали секретарями, менее – дворецкими и лакеями в богатые дома.

Получишь образование – с голода не помрешь, на кривую дорожку не ступишь, побираться на улицы не отправишься. Поэтому, когда Сибилл Шевьер вместо школы посылала детей батрачить на чужих дядь и теть, она ставила крест на их будущем.

Я собиралась исправить ее ошибку. Хотела дать детям шанс поступить в школу под покровительством герцога Маркуса Денье, вырасти, обрести достойную профессию и больше никогда ни в чем не нуждаться.

Однако, оценив знания и умения своих учеников, я приуныла. Все было очень, очень запущено, а у Тима до экзаменов оставался лишь год. Попробуй наверстай школьную программу!

И ни учебников, ни канцелярии в нужном объеме.

На все нужны были деньги.

С этой мыслью ближе к вечеру я засобиралась в Шаборо. В центре рядом с рыночной площадью был небольшой ювелирный магазинчик, где госпожа Сибилл покупала свои драгоценности. Возможно, хозяин согласится принять их назад, выплатив мне половину стоимости. Украшения не новые, ношеные, на многое я не рассчитывала.

До города решила идти пешком – экономить. Было еще светло, ветер к этому времени стих, снег скрипел под ногами, а еще падал с неба, но не летел в глаза колючей дробью, а неторопливо кружился в воздухе крупными ажурными хлопьями, и это зрелище радовало глаз. Словом, путь был неблизкий, но прогулка доставляла удовольствие.

Впрочем, вскоре мое хорошее настроение улетучилось. Уже в Шаборо на пересечении двух шумных улиц рядом со мной затормозила черная карета с огромными колесами. Из окошка высунулся молодой господин в темном котелке.

– Мадмуазель Сибилл! Какая встреча! Должен признать, я по вам скучал. Куда вы торопитесь? Позвольте подвезти вас.

И мужчина распахнул передо мной дверцу своего роскошного экипажа.

Этого кареглазого красавца с каштановыми кудрями и гусарскими усами я узнала сразу. И, в отличие от него, нашей встрече была ой как не рада.

– Благодарю, месье, но мне недалеко, да и прогулки на свежем воздухе полезны, – я обошла распахнутую дверцу кареты и ускорила шаг.

Застрекотали колеса, зацокали копыта лошадей по расчищенной от снега мостовой. Повозка медленно катилась рядом. Из окошка на меня с обаятельной улыбкой смотрел ее хозяин.

– Сибилл, – мужчина отбросил в сторону вежливые расшаркивания и перешел на «ты», – знаю, что поступил с тобой скверно, однако словами не передать, как я об этом сожалею. Давай забудем все дурное и снова обретем радость в объятиях друг друга. Заглянем в ювелирную лавку. В качестве извинения куплю тебе новое золотое колечко.

Услышав «ювелирная лавка», я вздрогнула, ибо туда сейчас и направлялась.

Как отвязаться от этого назойливого типа? Пристал как банный лист!

Вести беседы с этим мужчиной мне было неприятно. Перед мысленным взором в красках стояла безобразная сцена их с Сибилл расставания. После того, что натворил, пытаться подкупить женщину золотой побрякушкой…

Я поджала губы.

Месье что-то говорил. Карета так и следовала за мной по пятам. Повинуясь приказу хозяина, кучер подстраивал лошадей под мой шаг.

Сойти бы с дороги, да повсюду огромные сугробы.

– Ну, Сибилл, не упрямься. Я же знаю, как ты любишь драгоценности. Хочешь, к колечку куплю тебе красивую брошь?

– Тому, что вы сделали, господин, нет оправдания. Пожалуйста, не пытайтесь загладить свою вину. Наши пути разошлись навсегда.

– Ух ты, – воскликнул месье в карете, – какая же ты, Сибилл, стала гордячка. Нашла себе нового покровителя?

Этот вопрос я оставила без ответа, только выше вздернула подбородок. Впереди, на повороте, показался знакомый дом из серого камня – там, на первом этаже, располагался ювелирный магазин господина Торо.

Если после всех этих разговоров о примирительных подарках, о золотых кольцах и брошках, я сверну в лавку с украшениями, что подумает об этом мой усатый преследователь? Обыкновенное совпадение, но не углядит ли он в нем намек?

Я резко остановилась. Карета по инерции проехала немного вперед и тоже затормозила.

Очень не хотелось прокладывать тропинку сквозь стену полуметровых сугробов, но выбора не было. Пытаясь сбежать от бывшего спонсора, я двинулась напрямик к кондитерской. Пережду там, пока экипаж месье Жака не скроется из вида.

Пока брела к лавке по заметенному тротуару, снег осел на подоле юбки и набился в голенища низких сапожек. Проклятье! Холодно, неприятно. А все из-за этого приставучего гада.

В магазинчике было натоплено, и комья снега в моей обуви начали таять – привет, мокрые ноги! С некоторых пор в этом мире у меня появилась фобия – заболеть и лицом к лицу столкнуться с суровой местной медициной. Не приведи Господь!

Кондитерская выглядела уютно. В воздухе пахло ванилью и шоколадом. На прилавках рядами были выставлены сладости: хрустальные розетки с конфетами, горки белого зефира, фигурные корзинки с воздушным кремом и другие пирожные – бисквиты, промазанные взбитыми сливками, эклеры с блестящей помадкой, трубочки со сгущенкой, кольца из песочного теста, посыпанные орешками. Здесь было столько всего, что разбегались глаза.

Я остановилась напротив большой витрины, выходящей на улицу. Ее украшал трехъярусный белый торт с розовыми цветами из масляного крема.

За спиной звякнул колокольчик, висящий над дверью, и в лавку ворвался поток морозного воздуха. Раздались приближающиеся шаги. Я почувствовала позади чужое присутствие.

– Сибилл, тебе от меня не сбежать.

Чертов Жак!

С чего он вдруг воспылал страстью к бывшей любовнице? Ведь сам разорвал их связь. Сначала изменил Сибилл с какой-то молоденькой артисткой из театра, а когда хозяйка моего тела застукала их вместе и закатила скандал, отвесил ей звонкую пощечину – чтобы не орала и не портила ему нервы. На том история их корыстной любви и завершилась. Сибилл, кстати, успела проникнуться к этому красивому, но гнилому человеку искренними чувствами.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Оставьте меня в покое.

– Только вспомни, дорогая, как хорошо нам было вместе, – рука, затянутая в перчатку, легонько коснулась моего плеча, и меня всю передернуло.

– Не смейте! – зашипела я, косясь на редких посетителей лавки. – Даже не вздумайте.

Оставаться в кондитерской больше не было смысла. За стеклом витрины, украшенной тортом, я видела, как сгущаются на улице сумерки и усиливается снегопад. Надо было скорее заканчивать дела в Шаборо, ловить экипаж и возвращаться домой.

Морщась из-за мокрых чулок, я вышла под снег и зашагала к ювелирному магазинчику. Мерзавец Жак следовал за мной тенью, чередуя сладкие обещания с комплиментами моей неземной красоте. Я совершенно не представляла, как его отвадить.

Прочитав вывеску на двери, напротив которой я остановилась, месье оживился, заухмылялся.

– О, Сибилл, ты все же решила принять мое предложение.

– Нет, я здесь по делу. Никаких подарков мне от вас не надо.

Под хищным взглядом моего бывшего покровителя я направилась к прилавку, за которым стоял сам господин Торо – низкий пузатый мужичок с седыми бакенбардами и в пенсне. За спиной раздавались шаги Жака.

Как представила, что придется торговаться с ювелиром на его глазах, так сделалось дурно. Не хотелось, чтобы этот человек знал, в какое тяжелое материальное положение попала Сибилл Шевьер. Сразу ведь поймет, что у меня проблемы с деньгами, раз я вынуждена распродавать свое золото.

– Добрый вечер, госпожа Сибилл, господин, – поклонился ювелир мне и моему спутнику.

Глаза за стеклами пенсне зажглись корыстным интересом. Похоже, месье решил, что я пришла сюда с очередным поклонником, чтобы выбрать себе подарок. Для бывшей хозяйки моего тела это была обычная практика. Сколько раз Сибилл стояла у этого прилавка в компании того или иного мужчины, примеряя кольца, серьги, колье. Никогда эта дамочка не покидала ювелирную лавку без покупки, но сегодня я собиралась не покупать, а продавать.

Пока я думала, как начать неловкий для меня разговор, в мои планы попытался вмешаться прилипала Жак.

– Месье, – обратился он к хозяину магазина, – будьте добры, подберите моей спутнице брошь под стать ее красоте. Что-нибудь крупное и с драгоценными камнями.

Ювелир оживился и уже полез под прилавок, где хранил самые дорогие украшения.

Пылая щеками, я поспешили его остановить:

– Месье Торо, не надо. Не надо брошь.

– Хочешь что-нибудь другое, милая моя? – Жак попытался взять меня за руку. Я отшатнулась от него с негодованием.

Ну что за несносный тип!

– Месье Торо…

Наши взгляды с ювелиром встретились, и мужчина вежливо улыбнулся. Весь его вид буквально кричал о том, что он рад угождать постоянной клиентке.

– Месье Торо, – повторила я, сглотнув пересохшим горлом, и покосилась на бывшего любовника Сибилл Шевеьер. Жак не сводил с меня глаз. Очень не хотелось поднимать столь деликатную тему в его присутствии. – Можем мы поговорить наедине?

Я с надеждой посмотрела на дверь за спиной ювелира. Та, вероятно, вела в подсобное помещение. Мужчина проследил за моим взглядом и неловко переступил с ноги на ногу.

– Боюсь, мадмуазель, я не могу оставить лавку без присмотра.

На его губах мелькнула извиняющаяся улыбка.

Проклятье!

Я снова искоса взглянула на Жака, тяжело вздохнула и полезла в карман пальто за драгоценностями, которые хотела продать.

– Скажите, пожалуйста, месье, примите ли вы у меня эти украшения и, если да, сколько готовы за них заплатить?

Я аккуратно разложила на прилавке золотые цепочки и браслеты.

Седые брови ювелира взлетели вверх, лицо вытянулось. Вылупившись на меня, он часто-часто заморгал.

Рядом закашлялась моя усатая пиявка:

– Сибилл…

Взгляд Жака я ощущала физически.

– Хм, – господин Торо выглядел разочарованным. Дернув плечом, он обратил внимание на украшения, которые я достала из кармана.

– Я покупала их у вас.

– Да, помню-помню, – хозяин лавки все равно полез в ящик за увеличительным стеклом и тщательно осмотрел под лупой каждое звено золотой цепочки. – Я возьму эту. Готов дать вам за нее…

Озвученная сумма оказалась на треть больше той, на которую я рассчитывала. Хватит, чтобы купить угля на неделю и какой-нибудь нужной мелочевки в дом.

– И этот браслет тоже.

А деньги за браслет пойдут на покупку пуховых одеял для малышей.

Внутри потеплело, будто суровая зима за окном вдруг сменилась жарким летом. Настроение портил только пристальный взгляд Жака. Краем глаза я заметила на его губах снисходительно-насмешливую улыбку.

– Вижу, у тебя проблемы, Сибилл, – сказал он, когда я спрятала вырученные монетки в кошель.

Не удостоив его ответом, я поспешила к выходу.

– Видимо, дела совсем плохи, раз ты распродаешь свое добро, – нагнал меня Жак на улице. Вместе мы побрели по снегопаду. Я вертела головой, высматривая на дороге свободный экипаж. Мимо прошел мужчина в синей униформе фонарщика. Нагруженный под завязку, он тащил в руках переставную лестницу, длинный шест и переносной светильник, от которого зажигал уличные фонари.

– Неужели красотка Сибилл Шевьер осталась без покровителя? – не унимался Жак. – А знаешь, я не удивлен. Время идет, ты не молодеешь, женская красота увядает быстро. Уже не так пользуешься спросом, да?

Как же он меня раздражал! Интеллигентка во мне готовилась уступить место моему внутреннему Васе грузчику, хорошо знакомому с крепкими выражениями. Я держалась из последних сил, чтобы не нагрубить этому засранцу.

К счастью, в конце улицы мелькнула черная длинная повозка омнибуса, и, подобрав юбки, я поспешила занять место в общественном транспорте, который ходил очень-очень редко. Дошла бы домой пешком, если бы не Жак и не темнота.