Там, очевидно, отнеслись с пониманием, потому что на кухню сестра явилась повеселевшая. Выпили кофе, отклеили пластырь на ране, промыли перекисью водорода, после чего Анька с чистой совестью отправилась досыпать, а Даша помчалась на работу.

И, конечно, опоздала и, как назло, столкнулась с начальником на входе, и быстро затараторила многословные оправдания, хоть и не любила этого делать. Но про сестру было всем интересно, и начальник не стал ругаться. Зато подбросил работы столько, что Даша и думать забыла обо всем, кроме отчетов и ведомостей.

И собралась было сходить на обед, но под кинжальным взглядом начальника поняла, что номер не пройдет. Так что верная Люся Незабудкина принесла ей половину пиццы из соседнего итальянского кафе. И кофе сварила сама.

Пицца была очень вкусная. Анька обожает пиццу, заказать ей, что ли? С другой стороны, этак она скоро ни в одну дверь не войдет. Нет, лучше салат…

Сразу после обеда у Даши зазвонил телефон.

Это была тетя Таня, голос ее звучал смущенно:

– Дашута, детка, прости, что беспокою тебя, знаю, что ты на работе, но тут такое дело…

– Да говорите уже, тетя Таня! С Арчи, что ли, погулять нужно? Как только освобожусь…

– Да нет, с Арчи Шурик гуляет, это соседский мальчик. Они с Арчи дружат…

– Ну да, я знаю. Так в чем же дело?

– Ты знаешь, мне врач прописал уколы, лекарство такое редкое, не в каждой аптеке есть…

– Я куплю, если надо.

– Да я уже купила, то есть заказала в Интернете и оплатила банковской карточкой, все-таки не в каменном веке живем, только его получить нужно, а аптека далеко от нас. Если бы близко, я бы соседку попросила, а далеко она не сможет… А вторая соседка с дачи еще не приехала…

Оказалось, что аптека, куда доставили теткино лекарство, находится близко к Дашиной работе.

– Я потому и прошу тебя, хоть и неловко… понимаю, что у тебя своих дел полно…

– Да ладно, тетя Таня, конечно, я получу и привезу! Мне совсем не трудно…

– Марусина! – загремел рядом голос шефа. – Ты снова болтаешь в рабочее время о своем, о личном? А работа побоку?

– Сан Ваныч, я уже почти все сделала! – Даша поскорее нажала кнопку отключения, чтобы тетка на том конце не забеспокоилась, что из-за нее Дашу увольняют с работы.

– Почти? – прищурился шеф. – Это на сколько процентов? Иди работай! С хахалем потом болтать будешь!

– Какой хахаль? – Даша не смогла промолчать. – Это тетя больная звонит!

– Какая еще тетя? То у тебя тетя, то сестра, уже запутался в твоих родственниках! Сватья, братья, кумовья, свояки… Кого из них на этот раз побили?

– Типун вам на язык! – закричала Даша. – А сестра у меня, между прочим, одна, и ее как раз в травму везти надо. У человека голова кружится, может, сотрясение мозга, как она может одна идти? Вы хотите, чтобы ее еще и машина сбила?

Она нарочно орала громко, чтобы все слышали, весь офис. Сотрудники притихли за своими столами, но молчание их было явно неодобрительным, осуждающим, что шеф, конечно, осознал. Он вообще-то был мужик неплохой, но иногда, по выражению Люси Незабудкиной, на него «накатывало». «И сегодня как раз такой день, – поняла Даша. – Ну что ж, не повезло. Бывает».

Шеф оглянулся на сотрудников и буркнул нехотя, чтобы Даша закончила работу, а потом может уйти пораньше.

Верная Люська согласилась отчеты отпечатать и положить шефу на стол, и Даша ушла с работы пораньше.

Она зашла в аптеку, без проблем получила теткин заказ и скоро уже была у тети Тани. Арчи встретил Дашу, как всегда, бурными ласками, его хозяйка выглядела неважно, очевидно, ослабела без свежего воздуха и движения.

– Как неприятно стареть! – говорила тетя, вздыхая. – Эта беспомощность… эти бесконечные болезни, лекарства… эта зависимость от других людей…

– Что-то ты, тетя Таня, сегодня в миноре! – проговорила Даша. – Хочешь, чаю попьем? А посмотри, какие я забавные фотки сделала, пока с Арчи гуляла. Смотри, какой он выразительный! Это он столб обнюхивает… это на кошку стойку сделал… это мы встретили бультерьера… тут Арчи, конечно, перетрусил…

Тетя Таня с удовольствием разглядывала фотографии своего любимца и заметно повеселела. Они дошли до последнего снимка, Даша еще раз переключила экран…

– А это у тебя откуда? – спросила тетя Таня с удивлением.

– Что? – Таня удивленно взглянула на экран телефона и увидела там фотографию старинного золотого ключика, сделанную минувшей ночью.

– Да вот, нашла случайно такой ключик… а что?

– Случайно? – Тетя недоверчиво взглянула на нее. – Ну, если не хочешь говорить, это твое право, заставлять не стану… но вот этот вензель…

– А что это за вензель? – ухватилась Даша за ее слова.

– Г и Б… это инициалы Георгия Багратиони.

– А кто это такой?

Тетя Таня замолчала, глядя прямо перед собой.

– Тетя, только не говори, что ты его лично знала! – усмехнулась Даша. – Этому ключу, наверное, больше ста лет. Значит, и его владельцу никак не меньше…

– Не ста, а пожалуй, что больше двухсот! – поправила ее тетушка.

Она какое-то время помолчала, как будто вглядываясь в прошлое, потом заговорила, причем Даше показалось, что голос тети стал более молодым и звучным, да и сама она удивительным образом помолодела, ее лицо порозовело, глаза заблестели.

– Это было давно, очень давно… конечно, не двести лет назад, но почти пятьдесят. Трудно поверить, Дашута, что с тех пор прошло почти полвека! Я тогда была студенткой университета, училась на втором курсе. У нас читал лекции по истории Средних веков доцент Павел Нодарович Георгадзе. Видный, импозантный мужчина примерно пятидесяти лет. Носил длинные замшевые пиджаки, длинные, до плеч, ухоженные волосы с проседью, говорил с эффектными актерскими интонациями. О нем говорили, что он – бывший актер и ужасный бабник, ни одной симпатичной студентки или аспирантки не пропустит.

– И что, правда это?

– Да, конечно, правда! Но как-то все было тихо, до скандалов крупных не доходило… Ухаживать он умел, это точно.

– Что, и за тобой ухаживал?

– Нет, я тут ни при чем. Не обо мне речь. Я в то время дружила с Людочкой Сибирцевой.

Хорошенькая она была до невозможности, но училась не очень хорошо и завалила экзамен по Средневековью. Ей нужно было срочно пересдать этот экзамен, чтобы не потерять стипендию, и тут доцент Георгадзе предложил принять экзамен у себя дома.

Ну, тут все поняли, какие у него намерения, и Людочка мне говорит: «Пойдем вместе, при тебе он ничего себе не позволит». Потому что в ее планы ну никак не входило с этим доцентом какие-то шашни иметь. У нее уже жених был, хороший парень, в летной школе учился где-то не то в Воронеже, не то в Липецке, не то во Владимире, вот не помню уже. Они из одного города были, с детства дружили. В общем, я, конечно, не могла отказать подруге, особенно в такой ситуации, и мы с ней пошли домой к Павлу Нодаровичу…

Доцент Георгадзе жил в старом доме на Екатерининском канале – тогда он назывался каналом Грибоедова. На двери подъезда был один-единственный звонок. Таня решительно нажала на кнопку. В двери что-то щелкнуло, и замок открылся. Девушки переглянулись, и Людочка проговорила:

– Техника на грани фантастики!

В те времена домофонов еще не существовало в природе, и такой дистанционный замок был в диковинку.

Девушки вошли в подъезд – и увидели прямо перед собой круто поднимающуюся вверх узкую лестницу, слабо освещенную единственной тусклой лампочкой в сетчатом абажуре. Откуда-то сверху раздался гулкий голос:

– Поднимайтесь! Я вас жду!

Девушки снова переглянулись и начали восхождение по узкой лестнице, напоминающей корабельный трап.

Они поднялись то ли на три, то ли на четыре этажа. Никаких дверей по пути не было, единственная дверь была наверху, в самом конце лестницы. Эта дверь была полуоткрыта, и на пороге стоял доцент Георгадзе.

Свет падал на него сзади, со спины, и поэтому девушки не сразу разглядели его, сначала они увидели только силуэт в ореоле золотистого света.

Доцент отступил, пропустил их в прихожую, и только теперь Таня разглядела его. Павел Нодарович был одет в домашнюю рубашку малинового шелка с обшитыми таким же шелком пуговицами, на шее у него был повязан шелковый же платок, длинные седеющие волосы были тщательно уложены.

При виде двух девушек лицо доцента заметно вытянулось – видимо, Танино присутствие нарушило его планы. Однако он быстро взял себя в руки, улыбнулся несколько натянутой, капризной улыбкой и гостеприимно развел руки:

– Проходите, милые дамы! Прошу вас в мое скромное жилище! Будьте как дома!

Они прошли вслед за хозяином в большую круглую комнату, освещаемую одной лампой под круглым шелковым абажуром оранжевого цвета, которая низко висела над круглым же столом.

Стол этот был старинный, красного дерева, да и остальная мебель в комнате была ей под стать – гнутые ножки стульев и кресел, резные спинки, тусклая позолота, выцветшая шелковая обивка. По тем небогатым временам все это потускневшее великолепие производило большое впечатление, особенно на Людмилу, которая приехала из провинции и жила в студенческом общежитии.

По стенам комнаты были развешаны многочисленные старинные гравюры и портреты солидных усатых мужчин в дореволюционных костюмах, а также фотографии самого Павла Нодаровича в компании каких-то смутно знакомых людей.

Таня поняла, что это – какие-то известные актеры, с которыми доцент в свое время сподобился познакомиться. Одного из них она даже узнала, это был Сергей Юрский, она видела его раньше в спектаклях знаменитого на весь город театра. Перехватив ее удивленный взгляд, Павел Нодарович расцвел:

– Да, это мы с Сережей… мы с ним были близко знакомы, с тех пор, как он переехал в Москву, наши пути несколько разошлись, но мы регулярно перезваниваемся.

Чтобы сменить тему, Таня спросила хозяина о людях в дореволюционных нарядах.

– О, это мои предки и родственники. Я происхожу из очень старинного грузинского княжеского рода, наш род известен с десятого века, в нем были известные персоны, оставившие свой след в истории, полководцы и даже царственные особы…

Таня подумала, что стареющий донжуан опять распускает хвост перед наивными девушками. Если лет за двадцать до того все тщательно скрывали свое дворянское происхождение, то спустя время оно перестало быть опасным, более того, вошло в моду, и многие выдумывали себе знатных предков.

Один из портретов на стене произвел на Татьяну особенно сильное впечатление, буквально приковал ее взгляд. Это был господин в расшитом золотом парадном мундире, с широким властным лицом и высокими смуглыми скулами. Под его изображением был выведен эффектный вензель.

– Кто это? – почти против своей воли спросила Татьяна.

– О, это мой прапрадед с материнской стороны, генерал от инфантерии Георгий Вахтангович Багратиони. Видите, внизу, под портретом, монограмма с его инициалами – Г и Б…

– Что, тот самый, который прославился в войне с Наполеоном? – вступила в разговор Людмила.

Все же она училась на историческом факультете, и хоть плохо успевала, однако кое-что в памяти отложилось.

– Нет, тот был Петр Иванович Багратион… Георгий Вахтангович – его племянник.

Людочка согласно кивала головой, Татьяна же выслушала доцента с легким недоверием.

Георгадзе предложил девушкам чаю, но они отказались.

– А может, вина? – проговорил он с надеждой. – У меня есть очень хорошее грузинское вино, оджалеши… мне привезли его прямо из Кобулети!

– Нет, нет, ни в коем случае! – запротестовала Татьяна.

– Я вообще-то пришла пересдать экзамен! – напомнила доценту Людмила строгим голосом.

– Да, да, конечно… – Георгадзе поскучнел и проговорил с явным разочарованием: – Ну да, конечно, экзамен… ну, Людмила, раз так, пойдемте ко мне в кабинет!

Прежде чем последовать за ним, Людочка шепнула подруге:

– Ты прислушивайся. Если он начнет ко мне приставать, я тебе как-нибудь дам знать!