Массивные деревянные двери в полтора человеческих роста гостеприимно распахнулись, открывая взгляду темный зев просторного холла, а в проеме показалась молодая женщина. Элегантная, красивая, словно киноактриса, с уложенными в высокую прическу светлыми волосами, она сухо кивнула устроившемуся покурить под козырьком крыльца Адриану и доброжелательно помахала мне, приглашая в дом.

– Я Мадлена, – представилась блондинка. – Жена Себастиана.

Добавлять последнее было необязательно. Я и так знала, кто передо мной: фотографиям белокурой иммигрантки Мадлены, вскружившей голову богатому наследнику «Леконт-Фарма», была отведена одна из стен моей квартиры.

Когда они познакомились, Себастиан был женат на эльмарке из клана Марбель, и хорошенькая секретарша с ладной фигуркой должна была стать не более чем обыкновенной интрижкой на несколько месяцев или, в исключительном случае, лет. Должна была. Но не стала. Не на шутку влюбившись, Себастиан ушел от жены – и сразу же женился на молодой любовнице, не успели семейные адвокаты обналичить немалые гонорары за громкий бракоразводный процесс.

Скандалов с тех пор было немало – в основном стараниями бывшей жены Клариссы Марбель, семья которой была основными поставщиками сырья для «Леконт-Фарма». Ходили слухи, что недовольный разрывом договорного брака Дориан Леконт грозился отстранить сына от управления компанией и исключить из завещания, однако этого так и не случилось.

Демонстрировать Мадлене осведомленность не стала – улыбнулась как ни в чем не бывало и пожала протянутую руку.

– Кайя. – Так и не придумав, кем я прихожусь среднему из братьев Леконт, решила не продолжать.

– Очень приятно, Кайя, – улыбнулась в ответ Мадлена. – Не слишком устала с дороги? Может, тебя проводить? Комната Адриана на втором этаже, последняя дверь налево, но я с удовольствием…

– Она со мной, – ответил за меня подошедший Флориан. – Провожать не надо.

Мадлена помрачнела, нахмурившись. Я поймала брошенный на меня сочувственный взгляд и мысленно зафиксировала его в памяти. Жена Себастиана явно знала о среднем Леконте куда больше, чем то, что попадало на страницы газет и журналов Рижа. И любви к нему не питала.

– Флориан.

– Мадди, – оскалился эльмар и потянулся к жене брата, норовя ущипнуть за бедро. Мадлена, явно ожидавшая подобного выпада, увернулась, яростно сверкнув серыми глазами. – Эй, не будь такой недотрогой, сестричка.

– Я тебе не сестричка, Флориан, – сощурилась Мадлена. – И если Себастиан узнает, что ты снова пристаешь ко мне…

– Ой-ой! И что же сделает наш Бастиан? Погрозит пальцем? Боюсь-боюсь! – эльмар презрительно фыркнул. – Твой муж – бесполезная тряпка. Он даже с компанией справиться не может. Не удивлюсь, если и в постели у него такие же неудачи. То ли дело я…

– Не смей так говорить о Себастиане! – зашипела Мадлена рассерженной кошкой. – Он лучше и успешнее тебя. И не тебе говорить о чужих постелях. Мадемуазель Сандрин и месье Дориан уже устали прикрывать твои похождения.

– Завидно, да? Хочешь тоже попробовать настоящего эльмара? Наверняка еще не забыла, как я…

– Замолчи! – взвизгнула блондинка. – Только попробуй!

– И что? Пожалуешься мужу?

– Месье Дориану. Он с тобой церемониться не будет.

– Попробуй. Отец спустит тебя с лестницы.

– Нет.

– Да. Ну, давай-давай…

– Только посмотри, подарочек, – подал голос Адриан, со стороны наблюдавший за разгоравшейся перепалкой. – Три минуты – и они уже готовы вцепиться друг другу в глотки. Даже до ужина не дотерпели.

– Мог бы и не приезжать, раз такой умный, – огрызнулся Флориан. – Никто бы не расстроился. Или что, деньги закончились, вот и приполз к папочке на брюхе, да, Риан? Уж не из-за тебя ли отец нас собрал? Наконец-то отлучит блудного сынка от семейной кормушки.

Адриан не ответил – лишь усмехнулся в привычной насмешливо-ироничной манере и, затушив сигарету, первым зашел в дом.

Подоспевшие слуги отобрали у меня зонт и чемодан и с чувством выполненного долга растворились в полумраке холла.

– Ты, – бросил через плечо помрачневший Флориан, обращаясь ко мне. – За мной.

* * *

Спальня Флориана, где я оказалась, следуя за эльмаром по темным коридорам особняка, поражала. Не столько размерами – хотя помещение, надо признать, было внушительным и без проблем вместило бы в себя всю мою квартирку и две соседних заодно – и стылым воздухом, сколько огромной кроватью на толстых деревянных ножках, занимавшей почти треть комнаты. Чем на таком роскошном ложе Флориан занимался с девушками, которых привозил в семейное поместье, оставалось только догадываться, но напрашивающиеся варианты мне откровенно не нравились. Равно как не нравилась и смыкавшаяся со спальней комната, дверь в которую была красноречиво оставлена приоткрытой. Дель рассказывала, что среди клиентов Лилль-де-Нимф были любители интимных встреч с дополнительными приспособлениями от простых игрушек до наручников, веревок и плеток, но содержимому шкафов и полок среднего из братьев Леконт позавидовал бы любой из них.

«А ведь в контракте было четко прописано, что я обязана удовлетворять любые запросы нанимателя без ограничений, – мелькнула вызвавшая тошноту мысль. – Неудивительно, что большая часть девочек Роз отказались, несмотря на деньги…»

Тверд…

На мое счастье, требовать оказания «услуг интимного характера» Флориан не стал. Повинуясь жесту эльмара, из-за его спины выступили три горничные в одинаковых темных платьях и слуга с красным чемоданом.

– Подготовьте ее к ужину, – распорядился Леконт. – Шею открыть. Платье синее, белья не надо. Через сорок минут она должна быть в обеденном зале.

«Ага, – подумала про себя с усмешкой. – В обеденном зале, в центре стола, на серебряной тарелке – в качестве главного блюда, не иначе. Только тогда стоило отвести меня не в спальню, а сразу на кухню и передать в руки главному повару».

Впрочем, мне быстро стало не до шуток. Горничные взялись за дело с недюжинной сноровкой и энтузиазмом, в шесть рук принявшись мыть, брить, выщипывать, причесывать, укладывать, красить и одевать меня соответственно эльмарским указаниям. Моего мнения, разумеется, не спрашивали, на осторожные расспросы об особняке, семье Леконтов и предстоящем ужине не отвечали, недовольные взгляды и настойчивые просьбы игнорировали.

Конечно. Для них, как и для эльмаров, я не была человеком. Так, бессловесная кукла, предназначенная для украшения стола, постельных утех и чего еще пожелает душа хозяина. Вещь.

Просто вещь.

Наконец пытка закончилась. Горничные выпустили меня из рук и отступили на шаг, давая возможность полюбоваться собой в зеркале.

Но отражение казалось чужим. Уложенная волосок к волоску прическа, облегающее вечернее платье с глубоким декольте, серьги, чулки из тончайшего шелка, туфли на высокой шпильке, до боли сдавившие пальцы. Дорого, изысканно, непривычно. И очень удобно для десерта, ради которого мужчины и зовут ночных бабочек составить им компанию за ужином.

– Обеденный зал на первом этаже слева от главной лестницы, – проговорила одна из горничных. – Прошу.

Глава 4

Обеденный зал мало чем отличался от остальных комнат дома – огромный, холодный, отдающий сдержанным аскетизмом и полутемный, несмотря на высокие, от пола до потолка, окна. В центре располагался длинный вытянутый стол, на котором стояло с полдюжины подносов с закусками и столько же бутылок дорогого вина. Накрыто было на восьмерых, и четверо гостей, не считая меня, уже были на месте. Я узнала всех: по одну сторону стола сидели Себастиан и Мадлена, на противоположной стороне устроились Флориан и Адриан.

– О, подарочек в праздничной упаковке, – оживился при виде меня младший Леконт, подтягивая ближе к себе соседний стул. – Иди сюда. Я тебе место занял.

Собственно, выбирать было не из чего: оставшиеся места во главе и торце стола явно предназначались не для гостей. Так что пришлось, мысленно проклиная всех эльмаров в целом и одного конкретного ухмыляющегося типа в частности, под недовольным взглядом Флориана садиться между ним и братом.

– Невероятно унылое платье, – оглядев меня, выдал младший Леконт, не успела я устроиться за столом. – И где же бантики? Неужели только на подвязках?

Он потянулся ко мне, словно хотел проверить. Дыхание эльмара пошевелило чувствительные волоски за ухом, ладонь скользнула вдоль шеи к плечу, оглаживая воздух в считаных миллиметрах от кожи.

Мгновение – и с противоположной стороны ко мне подался Флориан. По взбешенному лицу, тяжелому дыханию и силе, с которой средний Леконт стиснул мое запястье, стало очевидно, что Адриан дразнил вовсе не меня, а собственного брата. Зажатая между двумя Леконтами, я чувствовала, что еще немного – и они просто разорвут меня надвое, как дети, не поделившие новую игрушку.

Очаровательная семейка.

На мое счастье, в коридоре послышались неспешные шаги, и Флориан, отпустив меня, рывком поднялся с места. Его примеру последовали Себастиан с Мадленой и я. Демонстративно сидеть остался лишь Адриан, но он, как я уже поняла, любил бросать вызов семейным устоям.

Пару секунд спустя двери обеденного зала распахнулись, пропуская внутрь главу рижских эльмаров и двух его спутниц.

По человеческим меркам Дориану Леконту было около семидесяти, но возраст выдавали лишь едва заметные морщины, придававшие лицу эльмара строгий и суровый вид, и чуть тронутые сединой темные виски.

За первые сорок лет жизни он успел три раза жениться – дважды на чистокровных эльмарках, – завести четырех детей и возглавить Леконт-Арморис, получив полный контроль над активами клана. А затем в Галлею пришла чума, и феноменальное чутье, в любой катастрофе выносящее Леконтов на самый верх, подсказало Дориану, что нужно делать. Оружейные заводы перепрофилировались в медицинские лаборатории. Имя Дориана Леконта прогремело на всю страну и далеко за ее пределами, сопровождаясь то восхищением, то проклятиями.

С тех пор как совет директоров «Леконт-Фарма» официально возглавил старший сын, глава семейства отошел в тень, управляя делами из собственного особняка. Большую часть времени он проводил на острове Мордид, избегая публичности и прицела камер вездесущих журналистов. Но не узнать его было невозможно. От Дориана Леконта исходил ореол властной силы, рождавший в сердце страх и благоговейный трепет.

Спутницы же, несмотря на яркую внешность, на фоне главы клана казались незаметными. Черноволосую эльмарку в строгом брючном костюме я узнала – это была Сандрин, сестра-близнец Себастиана, также работавшая в «Леконт-Фарма». Лицо второй девушки – эффектной рыжеволосой красотки с чертами аранхов – в газеты не попадало. Но то, как потемнело лицо Флориана, заставило отчаянно пожалеть об отсутствии сумочки и любимой камеры.

Еще один секрет семьи Леконт.

Месье Дориан встал во главе стола, рыжеволосая девушка устроилась по правую руку. Место на противоположном краю досталось Сандрин. Глава клана сел первым. Миг напряжения – и младшие члены семейства Леконт заскрипели стульями, точно стремясь опуститься первыми после отца. К столу шагнули слуги. Захлопали пробки бутылок игристого вина.

Ужин начался.

* * *

Назвать это полноценным приемом пищи, впрочем, не поворачивался язык. На столе не было ничего, чем можно было хоть немного насытиться. Микроскопические тарталетки с икрой, склизкие устрицы на огромном блюде, немыслимого вида салаты не больше столовой ложки, жареные тушки птиц – по размеру то ли воробьи, то ли колибри.

Видимо, есть у эльмаров было не принято. Да и пить, кажется, тоже: никто, кроме рыжей спутницы главы семьи Леконт, не спешил отдать должное игристому вину, и выстроившиеся вдоль стены слуги, готовые в любой момент наполнить бокал или поднести новое блюдо, скучали без дела.