Эйлин достала из рюкзака тетради с конспектами и специально купленный для расследования новый ежедневник. Открыла его и сделала первую запись.

Эйлин пролистнула конспекты лекций и довольно быстро нашла с трудом читаемые, торопливо написанные строчки своих записей. Это уже позже, на старших курсах, она стала записывать лекции на телефон, а поначалу, будучи прилежной студенткой, конспектировала их, стараясь не пропустить ни одного слова. Мисс Топшам, преподаватель криминалистики, говорила очень быстро. Как будто спешила за час лекции впихнуть в головы слушателей максимум информации. А информации было действительно много.

Замучившись разбирать собственные каракули, Эйлин открыла лэптоп. И зачем просиживать лучшие годы жизни в универе? Гугл знает все. Она набрала в поисковике «правила работы полиции по обращениям о пропаже людей».

…Поиск пропавших людей начинается с классификации. Следствие разделяет факт пропажи на два вида: «без вести пропавший» и «безвестно отсутствующий».

«Так… Девушку, безвестно отсутствующую уже пять лет, – Эйлин проворчала себе под нос, – мы к этой категории относить не будем. Идем дальше».

…Имеется ряд признаков, по которым можно сделать вывод, что разыскиваемый пропал в результате совершенного над ним насилия. К таким признакам относятся:

– у пропавшего не было причин к неожиданному отъезду;

– из показаний опрошенных лиц становится понятно, что у пропавшего были враги/недоброжелатели;

– оставленные дома деньги, документы, личные вещи, паспорт – т. е. вещи, необходимые для длительного проживания вне дома;

– в адрес пропавшего поступали угрозы.

Эйлин снова заглянула в свои конспекты. Нашла таблицу статистики. Итак:

Под таблицами быстрым и размашистым почерком Эйлин были сделаны следующие пометки.

Эйлин снова постучала по клавиатуре компьютера, и тот, с готовностью собаки опять и опять приносить брошенный мячик, открыл новое окно.

Великобритания

Статистика показывает, что ежегодно в Великобритании пропадает около 180 000 человек. Считается, что это число значительно занижено, поскольку ежегодно открывают 353 000 дел о пропавших без вести. Как и во многих других странах, большинство без вести пропавших – это дети. 80 % из них (в случае Великобритании) находятся в течение 24 часов с момента подачи заявления о пропаже без вести.

Эйлин подняла глаза от конспектов к пробковой доске на стене напротив стола. С фотографии на нее смотрела улыбающаяся Лиз. За последние полгода Эйлин рассматривала эту и другие фотографии ребят, имеющих непосредственное отношение к делу об исчезновении Лиз Барлоу, десятки раз, но теперь она уловила что-то новое в улыбке Лиз. Нет, не загадочное сфумато Моны Лизы и даже не в уголках губ, а скорее, в глазах. Глаза Лиз Барлоу улыбались, но при этом смотрели на тебя так, как будто их хозяйка знает про тебя что-то, чего ты сам не знаешь.

И где ты, Лиз? Где ты потерялась среди ста восьмидесяти тысяч изломанных судеб, в одном проценте ненайденных?

Ответом Эйлин было легкое повизгивание и настойчивое царапанье собачьих лап в закрытую дверь.

– Ой, и кто это там проснулся? И кто это пришел к нам поздороваться? И где мой такой любимый песик?

На душе сразу стало тепло и ласково.

Эйлин встала из-за стола и сделала два шага к двери. В момент, когда дверь еще только слегка приоткрылась, с пола взметнулся клубок бело-серой с кофейными подпалинами шерсти и ловко запрыгнул в открытые для объятия руки.

– А пойдем-ка мы с тобой погуляем, – сказала Эйлин, пытаясь увернуться от мокрых и липких, но таких восторженных и искренних собачьих поцелуев.

4

Есть города, которые меняют свой облик каждый сезон. Желтеют осенью, укрываются белым одеялом зимой, весной утопают в зелени и цветах. Торки не такой. В нем смена времен года почти незаметна.

Возможно, южное побережье Англии в районе городка Торки получило свое пафосное название «Английская Ривьера» в силу того, что, как и его французская сестра, имеет непривычный северному жителю средиземноморский вид. Здесь все располагает к неге и ношению широкополых шляп – вечнозеленые пальмы, кусты алоэ метровой высоты и длинный песчаный пляж. Газоны тянутся вдоль моря, отделяя его от прохоже-проезжей части набережной. Они щедро засажены зимой пестрым ковром из примул и анютиных глазок, а летом – ярко-красными бегониями и бархатцами всех оттенков желтого и оранжевого. В сочетании с цветом моря (в зависимости от сезона оно либо бирюзовое и прозрачное, либо серое, сливающееся с туманным горизонтом) зелень и цветы создают приятную глазу картину, причем, что немаловажно – круглый год.

Картина настолько приятная, что полюбоваться ею народ едет не только из Шотландии и Уэльса, но даже из стран европейского континента.

На два месяца, в сезон отпусков, город наполняется толпой не самых красивых мужчин и женщин. Их максимально оголенные тела демонстрируют миру одновременно уродство человеческих фигур и шедевры творчества мастеров татуировки. Обалдевшие от сладкой ваты, дешевых игрушек и строительства песчаных замков, дети капризничают слишком громко. Им вторят чайки, с воплями ворующие у зевак пончики и жареную картошку. Собаки на поводках шарахаются от чаек, путаются под ногами у прохожих.

В первую неделю сентября отдых заканчивается, и город тихо засыпает до следующего лета.

Избежать вышеописанных неприятностей можно только одним способом. Надо проснуться почти с рассветом. Чайки, еще полусонные и потому молчаливые, гуляют вдоль полосы принесенных ночным приливом водорослей, выискивая застрявших в них рачков и мелкую рыбешку. Над цветниками, оживленными ночной прохладой, как бы поднимается невидимое облако ароматов. Город по-утреннему свеж и прибран, а главное – пуст.

Эйлин всегда была жаворонком.

Пробуждение было избавлением от ночных кошмаров.

Кошмары преследовали ее последние десять лет. С тех пор, как мать покончила с собой, вскрыв вены в ванне.

В тот день девочка пришла из школы, привычно бросила портфель у дверей большой прихожей. Сквозь витражное стекло окна на него упали разноцветные лучи низкого осеннего солнца. Девочка удивилась тишине в доме, цапнула печенюшку из большой жестяной коробки, стоявшей на кухонной столешнице, и зашла в ванную комнату.

С тех пор по ночам с упорной настойчивостью, расталкивая все остальные сны, у нее перед глазами встает та ванна, до краев наполненная красной водой, и крошки печенья, застрявшие в горле, продолжают душить ее.

Эйлин было двенадцать, когда мать ушла из ее жизни, и теперь, будучи взрослой, почти женщиной, Эйлин не уставала удивляться: почему, уйдя, мать не оставляет ее? Зачем этот кошмар приходит к ней опять и опять?

Отец недолго горевал. Дому нужна была хозяйка, девочке пусть не материнская, но женская забота. Уже через полгода в доме появились Дороти и ее сын Мартин. Эйлин не могла понять, зачем нужны эти чужие люди в их доме, но для споров с отцом она была еще слишком мала, да и бесполезное это было занятие. Генри Колд всегда знал, что нужно делать. В результате его знаний у Эйлин появился ее главный друг – фокстерьер Чипс. Теперь, несмотря на почтенный возраст – 10 лет как-никак, Чипс категорически не хотел стареть и продолжал проявлять свою любовь шумно и энергично, как щенок.

Соскучившиеся друг по другу друзья детства весело сбежали по ступеням лестницы. Эйлин сдернула с вешалки поводок и, не пристегивая его к ошейнику, на котором поблескивала латунная бирка в виде собачьей косточки «Если я потерялся, а вы меня нашли – позвоните моей маме. Она в тоске. Тел: ХХХХ», открыла дверь.

Они вышли в лазурное утро середины лета.

5

Полторы мили вдоль пляжа Чипс бежал впереди хозяйки, весело помахивая хвостом и разгоняя чаек. Птицы, уступая дорогу, лениво взлетали и снова садились на сырой песок позади собаки. Те же полторы мили обратного пути пес проделывал уже с меньшим энтузиазмом. Реже отбегал в сторону, не задерживался на предмет обнюхать то одно, то другое и, вбежав в дом, стремительно направился в кухню к своей миске с водой. Эйлин – за ним следом.

Члены семьи уже собрались за столом, и Дороти с готовностью заботливой хозяйки встала навстречу падчерице.

– Тебе глазунью или болтушку?

– Ой, Дороти, не надо такой суеты. Я за годы студенчества привыкла к простой чашке кофе и тосту.

– Ну, так ты будешь питаться в своем Оксфорде, а пока ты в родном доме – вот тебе полный набор.

Она, придвинув к тарелке Эйлин пачку хлопьев, корзинку с тостами, масленку и банку джема, повернулась спиной к столу, лицом к плите. В ту же минуту заскворчала сковорода и запах жареного бекона напомнил Эйлин, что вообще-то она голодна.

– Как погуляли? – спросил отец и, не дожидаясь ответа, поманил Чипса к себе. Похлопал по холке и незаметно сунул под стол кусочек сыра.

– Генри, прекрати кормить собаку у стола, – не поворачиваясь, одернула его жена.

По всему было видно, что этот ритуал повторяется изо дня в день.

Эйлин улыбнулась и насыпала в плошку хлопьев.

– Как идет расследование? – вступил в разговор Мартин, придвигая к ней кувшин с молоком.

– Да все так же. Пытаюсь собрать информацию. Но больше того, что и так общеизвестно, пока не получается. Ты же знаешь, большинство без вести пропавших находятся в первые три дня, чего ж ожидать от поисков спустя пять лет. Многие из опрашиваемых либо не помнят деталей, либо наглухо закрылись и ворошить прошлое не хотят.

– Знаешь, сегодня к вечеру придет твоя бывшая одноклассница и моя невеста Нэнси Джеймс. Придет, правда, по другому поводу, – он хитро подмигнул, – но ты ее поспрошай.

– Что? Нэнси? Я и не знала, что ты с ней… До меня, конечно же, доходили слухи, но я думала, что вы просто встречаетесь. Не знала, что все так серьезно. Поздравляю! – Эйлин стремительно встала из-за стола и обняла сводного брата.

– Да. Ты уж извини. Мы немного притормозили информацию – хотели сделать тебе сюрприз. Ты ведь будешь подружкой невесты?

– Конечно! Но с одним условием: платье без бретелек я не надену. Они ужасны. В них невозможно двигаться. Весь вечер только и делаешь, что подтягиваешь лиф.

– Нет, – Мартин жестом мольбы поднял вверх руки, – вот про фасоны платьев – это уже без меня. Кстати, – продолжил он, – сегодня придет еще и Джим Хикманн. Он будет моим шафером.

– Вот как? Тот самый, который вел поиски Лиз Барлоу?

– Тот самый. Ты должна его помнить. Он тогда только что Чипса не допросил.

– Дело было без меня. Ты забыл? Я в то лето была в лагере «Юный археолог» и вернулась только в середине сентября. Основные дознания уже прошли. Да и что толку было от меня? Я во время пропажи Лиз делала каталог чьих-то костей в Ланкастере. Кстати, я до сих пор уверена, что мы разбирали захоронение сожженных ведьм. Потом, уже в универе, мне попалась книга про то, что там в тысяча пятьсот восемьдесят девятом году казнили восемь ведьм за то, что они «варили шторм», в котором погиб флагманский корабль короля Джеймса Первого.

– Чего еще ожидать от гомика! – воскликнула Дороти. – Голубизна этого «самого умного дурака во всем королевстве» и тогда не была тайной. Еще никто не ненавидел женщин так, как он, – с профессиональной уверенностью заявила она, выкладывая яичницу на тарелку.

Дело в том, что в молодости Дороти была учительницей истории. В душе она монархистка. Считает монархию лучшей формой государственности и обожает королеву Елизавету II. Короли и королевы Англии – ее конек. Собственно, с ее легкой руки Эйлин и заинтересовалась историей и юриспруденцией. Козни, чинившиеся при дворах британских коронованных особ, не снились самым отпетым современным преступникам.