Дэниел Обри: Темный остров

© Daniel Aubrey, 2024

© Литвинова И., перевод на русский язык, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

⁂

Дилану и Мэгги,

тем еще помощникам

Этот роман – полностью художественное произведение. Имена, персонажи и происшествия, описанные здесь, являются плодом воображения автора. Любое сходство с реальными людьми, живыми или умершими, событиями или местностью совершенно случайно.

Оркни

Понедельник, 19 декабря

1

Эти острова совсем не умеют хранить секреты. В Оркни ничто не остается скрытым навсегда.

Фрейя и так знала об этом и не нуждалась в напоминании, но тем утром все-таки получила одно. Когда в полном одиночестве стояла на вершине крутой насыпи валунов, что защищала дюны, и наблюдала. Она знала, что находится на безопасном расстоянии, в паре сотен метров за полулунным изгибом залива – недостаточно близко, чтобы ее можно было увидеть, но слишком далеко, чтобы слышать что-либо, кроме свиста ветра и рева взбесившегося моря. В юго-восточной части неба неохотно занималась заря, окрашивая облака на горизонте в зеленовато-серый цвет, и этого сияния едва хватало, чтобы разглядеть людей в белых бумажных комбинезонах, снующих между земляными холмами на месте неолитической деревни. Вечерняя буря улеглась, но, пока Фрейя следила за парой фигур в белом, силившихся установить маленькую палатку, порыв ветра подхватил брезент, угрожая унести его прочь вместе с людьми. Фрейя не могла точно разобрать, что там происходило, но, глядя в дешевый бинокль, предположила, что они пытались накрыть что-то, так и не погребенное в прибрежных песках.

Еще один секрет, который не смогли сохранить эти острова.

Она провела языком по пересохшим губам, ощущая привкус морской соли. Свободной рукой она натянула на голову капюшон желтого плаща, а другой рукой отрегулировала фокусировку бинокля. После этого у пятен в поле зрения появились конечности. Когда по дороге сюда Том предложил остановиться в деревеньке Джон о’Гроутс и купить в убогом сувенирном магазине бинокль для наблюдения за птицами, она усмехнулась, но теперь вынуждена была признать, что приобретение оказалось действительно полезным.

– Что, если мы услышим крик коростеля, когда будем гулять с Луной? – сказал Том. – Или если… увидим стаю китов у побережья? Уверяю тебя, мы будем очень огорчены, что не купили бинокль, когда имели возможность.

Его интерес казался таким искренним, а энтузиазм – таким невинным, что у Фрейи не хватило духу сказать мужу, что за все годы, прожитые в Оркни, она, может, раз или два слышала коростеля, но никогда его не видела. И даже если бы им посчастливилось услышать характерный крик, у них не было ни малейшего шанса разглядеть птаху через эти дерьмовые пластиковые окуляры.

В кармане пальто завибрировал телефон, прерывая ее размышления, и еще до того, как она заглянула в экран, тревога, мучившая ее всю дорогу, снова поселилась в животе. Но это был не тот номер, который она ожидала увидеть, так что высветившееся имя Кристин скорее обрадовало. Она раздумывала, стоит ли ответить, достаточно долго, чтобы звонок перешел на голосовую почту, затем взглянула на часы над фотографией Тома и их черного лабрадора Луны на домашнем экране.

Восемь двадцать три.

Кристин, без сомнения, недоумевала, почему она до сих пор не объявилась.

Фрейя сунула телефон обратно в карман пальто; она напишет сообщение Кристин, когда доберется до места назначения, но пока она не готова туда отправиться. Во всяком случае, в ближайшие пару минут. Фрейя снова поднесла бинокль к глазам, ее свободная рука инстинктивно потянулась к пирсингу в правом ухе. Она начала сдавливать пусеты по порядку сверху вниз, затем обратно, считая их по ходу движения. Один, два, три, четыре, пять. Пять, четыре, три…

Туман в голове постепенно рассеивался. Дыхание вернулось в норму.

И тут она увидела это.

Внизу, на пляже, что-то двигалось. Ветер доводил волны до исступления, поднимая облака белой пены, гоняя их по мокрому песку, как перекати-поле, и среди мусора, выброшенного отступающим приливом, что-то опять сдвинулось. Черный силуэт, похожий на тень. Песок, море и скалы проносились перед глазами, вызывая у Фрейи приступ морской болезни, пока она водила биноклем влево-вправо, прежде чем выхватила объект: собаку. Красивую немецкую овчарку. Морской бриз взъерошивал черно-коричневую шерсть. Собака стояла смирно, глядя вдоль берега, открывая и закрывая пасть, словно вела с кем-то дружескую беседу. Чуть позже до Фрейи донесся приглушенный лай.

Она проследила за направлением взгляда овчарки до скалы у кромки воды на дальней стороне залива, где спиной к морю стоял мужчина. Даже наблюдая издалека и не имея возможности увидеть его лицо, наполовину скрытое биноклем, целиком, Фрейя могла сказать, что это пожилой человек. Он опирался на трость, и ветер зверски трепал его лохматые седые волосы. Он опустил бинокль, и Фрейя снова настроила фокусировку. Он тоже наблюдал за тем, как команда криминалистов устанавливает дуговые лампы в угрюмом поле за Скара-Брей^[1].

Еще пару минут мужчина постоял совершенно неподвижно, переваривая зрелище. Затем свистнул своей собаке, повернулся к мысу и поспешил прочь.

2

Через дюны ветер нес с собой дыхание моря к однополосной дороге.

Пока Фрейя преодолевала короткое расстояние до Скара-Брей, дворники на лобовом стекле ее машины скулили, как уставшие дети, и от этого звука под конец пути у нее заныли зубы. Ворота открыты, но въезд на автостоянку был огорожен сине-белой полицейской лентой. С одной стороны от нее стояла женщина средних лет в хлипком на вид фиолетовом пальто, с другой дежурили двое полицейских в форме – пожилой мужчина и женщина помоложе. Фрейя медленно проехала мимо, стараясь не встретиться с ними взглядом, но услышала их громкие голоса даже сквозь хруст гравия под колесами и завывание обогревателя, который пытался поднять температуру в ее старушке «Хендэ Гетц» выше нуля. Она двинулась дальше, миновала небольшой перекресток и белую «Ауди Q3» без опознавательных знаков, припаркованную лишь с небольшим заездом на травянистую обочину и почти полностью перегородившую дорогу. Она съехала в сторону и заглушила двигатель. Дворники замерли на середине ветрового стекла, и она снова повернула ключ в замке зажигания. Резиновые щетки яростно затряслись, протащились по едва влажному стеклу и улеглись на положенное место.

Фрейя сидела в тишине, ощущая легкое покачивание машины на ветру и наблюдая в боковое зеркало за тремя фигурами возле ленты ограждения. Она догадалась, что женщина в фиолетовом пальто и есть тот человек, с которым ей нужно встретиться. Кристин сказала, что ее зовут Джилл.

– Она может быть немного… – обмолвилась Кристин во время неожиданного телефонного звонка этим утром, и фраза повисла между ними незаконченной. – Просто… не реагируй слишком остро, ладно? Поверь, не все мы такие, как она.

Это не помогло.

Фрейя закрыла глаза и почувствовала, как рука снова потянулась к правому уху. На нем крепилось пять серебряных пусетов – два в мочке и три в ушной раковине, – и она сдавила их так сильно, что боль обожгла подушечки пальцев. Обычно это помогало привести мысли в порядок и успокоить нервы, но только не этим утром. Слишком многое поставлено на карту. Ей нужно все сделать правильно, но изменение плана вызывало у нее беспокойство, почти злость. Сегодняшний день должен был пройти совсем не так. Это не то, к чему она готовилась. Она не могла просто…

Фрейя резко распахнула глаза.

Звук, похожий на жужжание роя разъяренных пчел, вторгся в водоворот мыслей, вырывая ее из раздумий и требуя полного внимания. Она выглянула в окно машины и увидела, что полицейская лента колышется на ветру, как оборванная гитарная струна. За ограждением в слабом сером полумраке беззвучно мерцали голубые огни. Зеленые жидкокристаллические часы на приборной панели показывали, что уже половина девятого, но еще только начинало светать, до восхода солнца оставалось полчаса. Фрейя попыталась успокоиться, пересчитывая автомобили экстренных служб на парковке. Она определила, что пять из них – полицейские машины, а три, судя по высоте, – минивэны, хотя и не могла разглядеть их как следует, поскольку обзор загораживала каменная стена сухой кладки. Из здания туристического центра выходили люди, едва различимые в тусклом свете. Двое из них были одеты в зеленую униформу. Парамедики. Они сопровождали высокого мужчину в накинутом на плечи одеяле. Он шел без посторонней помощи, поэтому Фрейя предположила, что он сильно не пострадал. Его также не конвоировали сотрудники полиции – видимо, он не был арестован.^[2]

Троица направилась к одному из минивэнов, и вскоре тот подкатил к ленте оцепления. Один из парамедиков в зеленой форме сидел за рулем, а другой, как догадалась Фрейя, оставался на заднем сиденье с высоким мужчиной. Карета скорой помощи остановилась, к ней подошел полицейский и через окно протянул водителю планшет с бумагой для подписи. «Видимо, отмечают всех, кто проходит через оцепление», – подумала Фрейя. Далеко не в первый раз она оказалась на месте преступления, и это еще одна причина, по которой ее послали сюда ходить тенью за этой Джилл. Ей стало интересно, сколько серьезных дел осветила ее новая коллега за свою карьеру. Наверняка их по пальцам можно пересчитать, если только ей не доводилось работать где-либо еще, кроме как в Оркни.

Когда полицейский отодвинул ленту, взревел дизельный двигатель, и карета скорой помощи выехала на однополосную дорогу, в конце которой повернула направо и устремилась вглубь острова вдоль пустынной береговой линии Лох-Скайлл в сторону Керкуолла. Замигали проблесковые маячки, но без сирены. Фрейя снова переключила внимание на полицейский кордон. Теперь трое из оцепления смотрели на нее.

Она больше не могла откладывать это. Нужно продумать, что сказать.

Привет, я – Фрейя. Новенькая. Меня прислала Кристин…

Новенькая? Господи, нет. Звучит так, словно она пришла в детский сад.

Тогда – новый репортер?

Лучше, но, наверное, слишком официально. Стоит ли упоминать, что раньше она писала для «Геральд», или это примут за хвастовство? Но если умолчать об этом, не сочтут ли ее тщеславной, как будто она пытается скрыть сей факт, поскольку находит работу в «Геральд» куда более престижной, чем в местной газете вроде «Оркадиан»? Черт возьми, вот почему она терпеть не могла разговоров с людьми; ее порядком изматывали усилия, которые требовались лишь для того, чтобы понять, что хотят от нее услышать, каких слов и интонаций ждут.^[3]

Троица у ленты оцепления все еще таращилась на нее. Фрейя сделала глубокий вдох, сильнее надавила на пусеты.

Сглотнув подступившую к горлу желчь, она вышла из машины.

3

Шагнув навстречу пронизывающему ветру, Фрейя снова подумала о Томе.

– Знаешь, здесь все будет по-другому, – сказал он, когда она выходила из дома тем утром. – Другое место, другие люди. У тебя все сложится, обещаю.

Луна прижалась к ее ногам, оказывая моральную поддержку и оставляя на джинсах шлейф из черных шерстинок. Знак истинной любви лабрадора, как шутил Том. Небольшой коттедж, который они купили, располагался на собственном участке земли близ деревни Орфир, на берегу Скапа-Флоу. В доме было тепло и уютно, тогда как снаружи окна все заволакивала удушающая темнота. Фрейе не хотелось уходить.^[4]

Том крепко обнял ее, поцеловал в макушку, и на краткий блаженный миг между ними все стало как раньше.

– Они будут совсем не похожи на тех придурков из «Геральд», вот увидишь, – добавил он.