– Да это-то понятно, – поморщилась она, – но в один момент переливание затормозилось, видно сбойнуло что-то у него программе, и вместо задника появилось что? – и она обвела взглядов всех своих санаторских корешей по очереди.

Но кореша на этот раз сплоховали, ответов ей не последовало.

– Тормоза вы какие-то, – в сердцах бросила она такое обвинение, – самого главного и не увидели. Там вместо этой красочной хрени вылез наш ларек, как уж его…

– Сапсан что ли? – помог ей я.

– Во-во – только какой из него Сапсан, Дятел скорее, – подтвердила она, – только не с фасада, а с другой стороны – которая по направлению к местным гаражам.

– То есть ты хочешь сказать, – сформулировал свою мысль Гриша, – что Павлик этот сидел сзади нашего ларька и вещал оттуда?

– Дошло, наконец, – ощерилась Тамара, – долго ж у нас менты соображают.

– А почему ты решила, что это наш ларек? – вступил в разговор я, – и что это вообще ларек? Часто бывала в этом месте что ли? Насколько я запомнил, там только заросли лопухов и репейника, больше ничего.

– На этой задней стене член нарисован, – просто объяснила она, – большой и красивый. Я его и нарисовала пару месяцев назад… когда бухая была.

На этот тамаркин пассаж совсем уже никто не сумел ничего ответить, так что продолжила она без остановок.

– Ну и этот вот мой член… в смысле нарисованный мною, – пояснила она, поняв двусмысленность фразы, – там и показался, когда задник у них сбойнул.

– Предлагаю сделать вылазку к ларьку, – само собой вылетело из меня, – и проверить на месте, что там нарисовано… и место выхода Павлика в эфир заодно может обнаружим.

– Так пауки же, – тут же отреагировал Гриша, а Ирина добавила, – и муравьи с осами.

– Пойдем втроем, Гриша в авангарде, – начал рисовать диспозицию я, – Тамарка посередине, я замыкающий. Всех насекомых по дороге будем отстреливать.

– Я согласен, – очень быстро среагировал Гриша, а Тамара добавила, – а чего, можно, в виде эксперимента…

– Тогда ставим наше собрание на паузу и выдвигаемся к ларьку, – я поднял с пола свой АКМ, а двустволку протянул милиционеру.

– Патронов нет, – ответил он, переломив ствол.

– Есть патроны, – Тамарка встала со своего стула и протянула Грише целую пачку патронов Калашников 12/70 номер один, так, по крайней мере, напечатано сверху было.

Гриша молча забрал у нее пачку, распечатал и вогнал две штуки в оба ствола.

– Семерку, конечно, хотелось бы, – сказал он, не обращаясь конкретно ни к кому.

– За неимением гербовой, – отбрила его Тамарка, – пишем на простой.

– Все, выходим, – принял я командование на себя, – дверь за нами не забудьте запереть.

И мы гуськом двинулись к черному выходу корпуса номер один, по совместительству лечебного и административного.

– Движение справа, – тут же доложил Гриша, оказавшись на свежем воздухе.

– Показалось, наверно, – ответил я ему из арьергарда, – нету там ничего.

– Ну и слава богу, – сказал он, и мы дружной цепочкой начали быстрое перемещение к ларьку славной компании ООО «Сапсан».

Мне сразу показалось, что в воздухе пахнет чем-то непривычным, но сообщать об этом остальным моим товарищам я не стал. А просто контролировал ситуацию в задней полусфере по ходу нашего движения. От черного хода первого корпуса до ларька всего-то было полсотни метров, но дорога эта пролегала между декоративно подстриженными кустами и деревцами, составлявшими ландшафтный дизайн территории санатория. Так что прямая видимость временами перекрывалась

Но ничего особенно страшного я не заметил, видимо страшные насекомые не успели освоить этот уголок. Так что ландшафтные красивости мы миновали без задержки, уперевшись в торец администрации – это было деревянное одноэтажное строение, где девочки-менеджеры оформляли на проживание пациентов санатория.

– Паутина слева, – будничным голосом сообщил нам Гриша.

Мы с Тамаркой резко повернули туда головы, но ничего не увидели, а Гриша продолжил тем же негромким тоном:

– Далеко… и неопасно – трогать не будем…, – и, видя наше с Тамаркой недоумение, пояснил, – задняя часть этого дома вся оплетена сетью.

– Аааа, – пригляделся я к этому месту, – и точно паутина там… а мы двигаем дальше.

Еще надо было миновать стоянку для машин, где в том числе значился и мой личный Дастер. А еще два китайца и старенький Хендай-Гетц, уткнувшиеся носами в вековые сосны.

– Стоп, – сказал я нашей команде, – давайте я заберу то, что в моей машине лежит – вдруг пригодится.

– И что же в твоей машине есть такого нужного? – справилась Тамара.

– Например, набор инструментов, – ответил я ей, – и лопату. Никогда не знаешь, что именно пригодится в жизни.

– Забирай, – согласился Гриша, и я щелкнул сигналкой (ключи от машины так и лежали у меня в правом кармане штанов), открыл багажник и вытащил чемоданчик с гаечными ключами-отвертками-скальпелями, лопату тоже прихватил, она была складная и маленькая.

– А это у тебя что? – задал вопрос Григорий, ткнув пальцем в большой мешок у правой кромки багажника.

– Барахло какое-то, – пожал я плечами, – уже и не помню, чего туда напихал.

– Покажи, – чуть ли не командным голосом приказал он.

Я еще раз пожал плечами, развязал завязочки сверху и открыл внутренности мешка… и оттуда, как кочан капусты, выкатилась голова Толика… да-да, того самого пацанчика Толи, который якобы отправился куда-то там через портал под Лениным.

Тамару тут же вывернуло наизнанку, она успела отвернуться и долго и мучительно блевала в сторонке. Мы с Гришей как-то удержались.

– Очень интересные вещи в твоей машине лежат, – хмуро сказал мне он, – и как, интересно знать, эта голова сюда попала?

– Не могу знать, тщ капитан, – так же хмуро отвечал я, предчувствуя длительные и неприятные разборки. – Теряюсь в догадках.

– Машина закрыта была? – приступил он к допросу в полевых условиях, – закрыта… значит, никто, кроме тебя голову туда засунуть не мог, правильно?

– Неправильно, тщ капитан, – начал отпираться я, – сигнализация у меня китайская и дерьмовая, Старлайн, ее любой мало-мальски грамотный товарищ обойти сможет… и потом – а вдруг это муляж какой, а не голова Толика?

– Давай проверим, – развернулся капитан к багажнику (а Тамара тем временем справилась с эмоциями и тоже начала участвовать в обсуждении), – не, это не муляж… кровь натуральная и пластиком тут даже и не пахнет, продукт натуральный. И потом – кому в голову в этой глуши придет делать такие сложные штуки? Когда отпилить натуральный экземпляр куда как проще и надежнее.

– Согласен с этим, – не стал я отрицать очевидное, – короче, я эту штуку сюда не закладывал, тщ капитан, я вообще весь этот день, который прошел после перехода Толи с Верой через тот портал, был на виду у кучи народа. Когда бы я успел провернуть этот трюк? И еще одно – неужели бы я полез в свой багажник, если б точно знал про эту голову… сам подумай.

– Тоже верно… – нехотя согласился капитан, но на всякий случай уточнил еще и у Тамары, – может ты чего знаешь по этому поводу?

Та отчаянно затрясла головой, при этом видно было, как она с трудом справляется с новыми желудочными спазмами. Гриша захлопнул багажник и бросил в сердцах:

– Шли за разгадками, а взамен получили еще одну загадку. Однако, нам надо закончить наше дело, а с головой потом будем разбираться.

И мы пересекли наискосок парковку, а потом обогнули стену ларька Сапсан с левой стороны. Ничего подозрительного мы по дороге не обнаружили.

– Я же говорил, – заметил я, когда подтянулся к остальным двум членам нашей команды, – что тут одни лопухи и крапива… – и тут же осекся, потому что крапива, конечно, тут имелась в достаточных количествах, но пятачок, примыкающий к середине стены, был тщательно очищен от растительности, и на нем, на пятачке, имели место стол со стулом.

Член тоже присутствовал, нарисованный чем-то красным.

– А что я говорила, – торжествующе выдала Тамара, – убедились?

– А снимали все это откуда? – решил уточнить диспозицию я.

– Да вон между тех двух сосен, – Тамара отошла на пару метров и показала примятость на траве, – тут камера и стояла.

– Так кто они такие, Павлик с компанией? – задал, наконец, правильный вопрос я. – И зачем им вся эта чехарда сдалась? Очень сложная, причем, технически чехарда. Я даже не представляю, кто на нашей Земле способен сделать паука размером с кошку, который двигается и паутину при этом плетет… и криминала целую кучу еще наворотили при этом…

– Вопросы хорошие, – задумчиво произнес Григорий, – ответов только на них нет… у меня по крайней мере. Может у тебя есть? – обратился он к Тамаре.

– Не, – потрясла она головой, – у меня тоже нет… да еще эта голова никак из башки не вылезает…

– С головой мы отдельно разберемся, – пообещал капитан, – а сейчас возвращаемся тем же порядком к себе на базу.

Одеяло убежало

На обратном пути из неожиданностей встретился только один муравей размером с собачку типа болонка, но нападать он на нас не захотел, так что все прошло спокойно.

– Стоять! – негромко приказал капитан, когда мы вышли из-за декоративных кустов и увидели входную дверь в первый корпус.

– Чего там? – я самым последним вырулил на открытое пространство и тоже остолбенел – перед дверью примерно в паре метров по горизонтали и в метре над землей висело и слегка колыхалось одеяло.

Ну да, самое, что ни на есть стандартное советское ватное одеяло, простеганное с обеих сторон суровыми солдатскими нитками. Размером оно было тоже самым обычным, полутораспальным, а еще откуда-то из самого центра этого колыхающегося прямоугольника исходили некие лучи видимого света.

– Стрелять? – тут же спросил я у Гриши, – или подождем?

– Придержи лошадей, – строго приказал он мне, а Тамарка не удержалась и выдала очередную репризу.

– Из спального корпуса это одеяло, – сказала она, наклонив голову набок, – вижу в углу штамп нашего санатория и название подразделения.

– Странные у вас одеяла в подразделениях имеются, – ответил ей я, – летающие сами по себе. Как Карлсон практически.

– Раньше таких не видела, – огрызнулась она, – до позавчерашнего дня точно.

А одеяло взяло и закрутилось в трубочку, причем один из концов при этом направился прямиком в окно корпуса, которое выходило в общий столовый зал.

– Не нравится мне это, – бросил я такую фразу Григорию, – лично я бы шмальнул по этой хрени из обоих стволов… как Тамарка по коту.

– Без приказа не стрелять, – вот и все, что ответил мне капитан.

А события тем временем продолжали развиваться и без нашего деятельного участия – одеяло начало вращаться в воздухе с увеличивающейся частотой, при этом от него даже я почувствовал, как исходят волны очень низкой частоты, герц семь-восемь по моим скромным прикидкам. Из глубин долговременной памяти всплыли сведения про инфразвук и про то, как он нехорошо действует на человеческую психику…

А еще через полминуты задняя дверь корпуса распахнулась и оттуда стройной колонной начали выходить наши коллеги по несчастью, во главе Ирина, за ней Анвар, а дальше все остальные. Лица у всех были какие-то отрешенные, и все улыбались как ненормальные. Тут я уже не выдержал и во весь голос заорал Григорию:

– Щас ведь это одеяло всех за собой уведет! Стреляй, пока не поздно.

Но Гриша обернулся ко мне все с той же идиотской ухмылкой, которая значилась на лицах всех остальных. Тамарка продублировала ему мои слова, но, видя, что толку с них как с козла молока, обернулась ко мне.

– Ты-то хоть вменяемый остался? – проорала она мне в лицо, – стреляй в это гребаное одеяло одеяло, пока оно всех за собой не утащило!