Моему отцу удалось договориться. Сказал, что для парней это отличный опыт, который можно будет применить уже в этом турнире. Я особо не запомнила ни имени, ни всех регалий, о которых он с таким восхищением рассказывал.

В моей груди поселился мерзкий монстр, шкрябает когтями по ребрам, пытаясь добраться до сердца, и нашептывает мне противным, издевательским голосом:

«Хаски так и не признался тебе в любви».

Матвей в принципе немногословный. Знаю, что закрытый. Его надо читать по глазам, прикосновениям, жестам. Загорский так целует… Я никак не привыкну. Все еще задыхаюсь и теряюсь. Он контрастный. Холодный в повседневности и очень горячий в постели.

Мэт делает с моим телом что-то невообразимое. Оно горит и покрывается мурашками от прикосновений его губ, рук, языка к совершенно разным и часто неприличным местам. Хотя о каких приличиях можно говорить, лежа голыми в постели? Он любит кончать, глядя мне в глаза или на нас в зеркале в своей комнате.

Матвей открыто выпрашивает кое-что для себя:

«Возьми его в рот, Лекси» – хриплым шепотом звучит в моем подсознании, и низ живота тяжелеет, наливаясь кипятком.

Я никак не решусь, а он молчит о чувствах. Мне, как любой девочке, все же хочется хотя бы один раз, вот так же горячо, на ушко услышать его: «Я тоже тебя люблю».

Обняв плюшевое солнце, прижимаю его к животу и смотрю, как сплошная стена дождя заливает оконное стекло.

Это просто осенняя хандра. Тяжелое свинцовое небо над городом, лужи, сырой ноябрьский холод с небольшим минусом по ночам и минимальное количество солнечных дней так и располагают погрустить, покопаться в себе и даже немного пожалеть саму себя. Но я не особенно люблю это делать. Жалость – неприятное чувство. Даже само по себе слово будто делает тебя слабее и уязвимее. И никакого облегчения не приносит. Да и драмы в моей жизни более чем достаточно. Если на этом зацикливаться, можно скатиться в тяжелую депрессию, угодить в больницу, сломать себе все планы на длинную и интересную жизнь.

– Не хочу так! – сажусь на кровати, поправляю волосы, прочесывая их пальцами.

Ну не признается он словами. Я же понимала, с кем связываюсь. Чего теперь страдать? Будем чувствовать…

Минут за пятнадцать собираюсь на тренировку. Вызываю такси и умудряюсь промокнуть, добежав до него от подъезда.

– Ну и погодка сегодня, – вздыхает пожилой водитель, трогаясь с места.

– И не говорите, – улыбаюсь ему, стряхивая капли с куртки. – А уже в начале декабря обещают много снега. Надеюсь, не обманут, – поддерживаю разговор.

– И чего в этом хорошего? Пробки станут длиннее, – ворчит таксист, – рейсов за день будет меньше, а значит, заработки упадут…

Сессия, снежинки, праздничные каникулы, первые с отцом, между прочим, запах елки и мандаринов.

Какие все же люди разные, и взгляды на одни и те же вещи кардинально отличаются.

В бассейне сегодня что-то идет не так. После тридцати минут тренировки у меня начинает кружиться голова. Цепляюсь руками за бортик, перед глазами плывет. Ладонями смахиваю воду с ресниц. Не помогает.

– Не нравишься ты мне, Елизарова. Марш к медику! – командует Динара Асановна.

– Да мне нормально. Сейчас отдышусь и продолжу.

– К медику, я сказала! – повышает голос. Он эхом разлетается по всему помещению крытого бассейна. – Спорит она еще.

Выбираюсь из воды. Чувствую, что мне полегче, но спорить снова не решаюсь. Завернувшись в полотенце и всунув ступни в шлепанцы, выхожу в коридор и направляюсь прямиком в медкабинет.

Мимо меня пробегает малышня. Среди них замечаю знакомую рыжую макушку.

– Привет, – машет мне Поля.

Мы с ней стали иногда общаться после той сцены на крыльце, что произошла примерно месяц назад, меня задело. Теперь при встрече я угощаю ее разрешенными вкусняшками из местного кафе, а она рассказывает мне про любимых мультяшных героев, вредную сестру и ужасных балбесов-мальчишек, которые порвали ей рюкзак.

Машу ей ладошкой, и меня буквально кидает на стену. Сзади ловят чьи-то сильные руки.

– Эй, ты чего? – узнаю голос Макара.

Поля тоже пугается и подбегает ко мне, отделившись от группы.

– Не знаю… Что-то мне как-то… странно.

– Пошли, я до вашего медика тебя доведу. – Макар помогает отлепиться от стены и чуть крепче прижимает к себе.

На то, чтобы отстраниться, сил нет, и я цепляюсь за него, приобняв за пояс потяжелевшей рукой. Поля собирается двинуть с нами.

– Опять я должна тебя ждать?! – За нашими спинами недовольно рявкает бывшая девушка Матвея. – Вся группа в холле, Полина опять где-то шляется!

Скуксившись, малышка бросает на меня печальный взгляд и топает к старшей сестре, а Макар ведет меня дальше по коридору.

– Так бывает иногда, – тихо успокаивает он, – от перегруза. У тебя же двойные тренировки сейчас? – киваю. – Ну вот, организм прифигел и решил бунтовать. Пройдет.

– Надеюсь.

– Точно тебе говорю. А я с Олесей решил съехаться, – делится Макар. – В следующие выходные поеду к ее отцу на разговор. Так стремно, капец, – смеется.

– Все будет супер. Ты классный, – улыбаюсь другу.

Он толкает дверь в кабинет, передает меня нашему врачу и выходит обратно в коридор.

Доктор укладывает меня на кушетку, меряет давление, пульс, кислород в крови.

– Пониженное. Раньше было такое?

– Нет вроде, – вяло отвечаю, глядя, как раскачивается потолок. Меня начинает тошнить.

Врач смотрит мои анализы, мы в начале месяца сдавали. Листает карту.

– Ешь нормально?

– Угу…

– Так, ну месячные у тебя уже должны пройти… Давай-ка притормозим с нагрузками. Пересдашь кровь, я гляну…

Месячные… Месячные?

Не было месячных! В прошлом месяце были, еще до секса с Матвеем. У меня в самом начале обычно. А в этом нет!

– Мамочки… – закрываю рот обеими ладонями.

– Что? – Врач подходит ко мне, еще раз прощупывает пульс.

Я и сама чувствую, как он шкалит.

– Та-а-к, – тянет она, – вынимая их кармана белого халата телефон. – Поедем-ка в больницу, дорогая.

– Не надо, мне лучше, – пытаюсь встать.

– Лежать! – Она давит на плечо. – Предлагаешь мне потом тебя сачком из бассейна вылавливать?

– Нет. Можно мне просто домой и пару выходных? Я отлежусь, и все. Меня там Макар ждет, наверное. Я попрошу, он довезет.

– Что за паника, Алексия? Не замечала, чтобы ты боялась врачей. Или, – прищуривает карие глаза, – сама нашла причину? Задержка? – безошибочно попадает в цель.

– Нет, – зачем-то лгу я. Наверное, у меня стресс, шок, ужас. – Спала плохо. Отец уехал, я волнуюсь. Знаете, предчувствие такое… – несу неубедительный бред.

– Ты мне зубы не заговаривай. Предчувствие у нее.

Уходит к столу, возвращается с двумя коробочками разного цвета. Тесты на беременность.

«Мамочка» – хочется снова пискнуть.

По взгляду нашего врача понимаю, что отвертеться не получится. Она ответственность за нас несет и обязана проверять.

Вздохнув, аккуратно сажусь на кушетке. Мне полегче. Вернулась четкость зрения, и голова уже почти не кружится, только паника внутри набирает обороты.

Врач провожает меня до женского туалета. Прячусь в кабинке и, несколько раз внимательно прочитав инструкцию, выполняю все, как написано.

Сижу на унитазе, гипнотизируя экраны электронных тестов. Сначала на одном появляется грустная рожица младенца, означающая, что беременности нет, а за ней на втором высвечивается две полоски…

– И что это значит? – в недоумении смотрю на абсолютно противоположные результаты.

– Ну, что там? – торопит наш медик.

– А я не знаю, – выхожу к ней и демонстрирую оба теста.

– На гормоны еще надо досдать будет, – комментирует она. – Пойдем. Сейчас все тебе распишу. Завтра с утра поедешь в нашу поликлинику, там все быстро сделают. Получишь результат и вернешься ко мне, будем думать, что с тобой делать.

– Хорошо, – находясь в полнейшем смятении, послушно возвращаюсь за ней в кабинет.

Получаю все инструкции и выхожу к Макару.

– Ты все еще ждешь? – облокачиваюсь рядом с ним на стену.

– Конечно. Как ты сама дойдешь-то? Домой?

– Да. Оттренировалась на сегодня, – вздыхаю, закрывая глаза.

– Пойдем переодеваться, и я отвезу.

Не спорю. Сама я сейчас вряд ли доберусь, а Макар отвлечет разговорами и доставит прямо к подъезду.

Глава 29

Алексия

Макар провожает меня до квартиры. Искренне благодарю его, вваливаюсь в прихожую и сползаю на пол по двери, роняя рядом с собой сумку. Подтягиваю колени к груди, обнимаю их и кусаю губы, чтобы не разреветься. В голове назойливым гулом звучит голос бабушки: «А я говорила! Вся в мать!»

Меня сначала придавливает чувством вины, но я тут же гоню его и захлебываюсь тоской. Так мамочки сейчас не хватает. Ее совета, поддержки, теплого смеха. Она бы обняла и что-то сказала такое, от чего мне стало бы легче. Потом бы обязательно отругала, что я влюбленная дура! Я бы слушала, соглашалась и прижималась к ней, дыша родным запахом вместо кислорода.

Как смотреть в глаза отцу? Что ему говорить? Мало тебе меня, папа, свалившуюся на твою голову спустя столько лет? На вот тебе еще ребенка от одного из твоих самых перспективных бойцов! И что ты сделаешь со мной за это? А с ним?

От роящихся в голове вопросов черепную коробку распирает изнутри до боли сразу во всей голове. Затылок, макушка, лоб… Даже где-то под челюстью больно.

Со стоном утыкаюсь в колени.

А вдруг правда просто гормоны взбунтовались? Как бы взять себя в руки и погасить эту панику?

Закрываю глаза. Дышу.

На «раз» вдыхаю, на «два» медленно выдыхаю. Бедра дрожат от перенапряжения. Надо расслабиться.

Еще раз вдох…

Выдох…

Вдох…

И слез нет. Хвалю себя за это. Даже улыбаюсь. Поправляю одежду, достаю кошелек и снова выхожу из квартиры.

Уличный холод помогает прийти в себя и немного успокоиться. Чтобы не загоняться раньше времени, звоню Милке, потом Саше.

Ничего еще не случилось. Задержка может быть от нагрузок. Да от чего угодно! Может, просто цикл перестраивается. Так случается один-два раза в год.

Стою, смотрю на светящуюся аптечную вывеску.

Вот чего я сюда пришла? Завтра сдам кровь, и все станет ясно.

До завтра я не доживу… У меня внутри горит, и в агонизирующий мозг долбится мысль, что второй тест не ошибся. Та волшебная таблетка от Матвея не помогла. Мне было очень плохо после нее всю ночь и потом еще днем. А мы с ним так и не поговорили об этом.

Кто виноват? Оба!

Но легче не становится. Вдохнув поглубже, поднимаюсь по ступенькам. Захожу в теплое помещение, пропахшее лекарствами и травами. Ищу в стеклянных витринах то, что мне нужно.

Набираю абсолютно разные тесты от дешевых полосок до дорогих электронных. Надеюсь, отец не увидит подробности о расходах. Что-то я пока не готова говорить ему об этом.

– Да и не о чем еще говорить, – бурчу себе под нос, пиная почерневшие листья и наступая на лужи, затянутые тонкой хрустящей корочкой льда.

А можно ничего не говорить. Мне уже восемнадцать, я могу тихо уехать. В родном городе есть жилье, найду работу, а потом что-то придумаю.

Трусиха и эгоистка!

Ругаю себя. Нельзя так с ним поступать. Он меня спас, принял, дал шанс на спортивное будущее, а я все похерила и решила ударить по нему?

Нет. Не имею я права на такую выходку.

Надо собраться.

Соберись же!

Почему-то не собирается ничего, и слезы держать в себе больше не выходит. Они непроизвольно текут по щекам. Пока больше себя не уговариваю. Иду домой и тихо реву, не обращая внимания на прохожих.

Поднимаюсь в квартиру. Стаскиваю обувь, роняю на пол куртку и сразу иду в туалет. Делаю часть тестов, решая вторую оставить на утро.

Разложив их на стиральной машинке, смотрю результат. Два отрицательных, три положительных. Такая себе статистика.