И воспоминания о Русе нахлынули, только я почему-то его лица никак не могла рассмотреть – зато мой взгляд накрепко прилип к глазам Кира.

– Кое-как, – друг первым разорвал наш зрительный контакт и отвернулся.

Я нервно провела пальцами по влажным волосам, не зная, куда деть руки и как вообще скрыть волнение.

– Чаю, – Марь Иванна снова стала почти старушкой, закрыла самовар, села напротив нас. – Ну, рассказывайте, – продолжала мило улыбаться.

Чудесным образом в её руке появилась коричневая самокрутка, в другой коробок спичек. Марь Иванна чиркнула спичкой, подожгла кончик самокрутки и он стал тлеть, разгоняя запах не то лаванды с табаком, не то одной только лаванды, потому что я бы не сказала, что рядом кто-то курит.

 Марь Иванна глубоко и неспешно затягивалась, а потом выпускала дым, чуть заметно облизывая губы.

– Мы? Это вы расскажите, – немного озадачилась, не понимая почему Кир молчал. Сидел, уставившись в пол. – Кир, ты почему молчишь?

– А мы уже обсудили, что меня интересовало. Теперь твоя очередь.

– Да-да, – закивала Марь Иванна с блаженной улыбкой. – А ты вообще иди, милок… Тебе тоже банька не помешает, совсем бледный, глаза вон как горят, не лихорадка ли? – померещилась насмешка. София Ротару местного разлива протянула увешанную браслетами сухую руку с длинными пальцами, собираясь коснуться лба Кира, но я зачем-то её опередила. Моя ладонь с лёгким шлепком припечаталась к взмокшей коже друга. Кир даже поперхнулся – уставился на меня с удивлением, а Марь Иванна с лёгкой улыбкой покрутила браслеты, словно так и было задумано. Каменные шарики прошуршали, я отвлеклась и отняла ладонь от Кира.

– Здоров! Иди в баню! – велела я, слишком решительно.

– Ага, прогуляюсь, а то душновато тут, – засобирался Кирилл.

– Там не лучше, – знающе бросила вслед, а стоило двери закрыться, как старушечий голос проскрипел:

– Врёшь, там намного-намного лучше… – и похихикала. – Но, это не важно…

– Важно! – перебила я, и чтобы скрыть одолевающее меня волнение, сделала глоток горячего терпкого чаю. Сладковатого, как солодка, но на удивление вкусного. – Я видела там мужа.

– Мужа? – вскинула брови Марь Иванна. – В самом деле? – да она издевалась?! – Он же ж мёртвый, – беззлобно хихикнула и затянулась, выпуская дым в потолок.

Мамочки, как же эта женщина сама от себя кайфовала!..

– Впрочем, что ходить вокруг да около? – упёрла в меня торжествующий взгляд. С королевским величием сделала очередную затяжку:

– Ты пребывала в состоянии мощного, здорового транса,  – выпустила дым в сторону, – а твоё тело делало всё, чтобы максимально расслабиться и таким образом справиться со стрессом.

Прикинув, что я там делала, что получила и как себя сейчас ощущала, я бы не назвала это состояние “без стресса”. Как по мне, меня шандарахнуло жуткой правдой: Руся мёртв, зато я миленько мастурбирую, чтобы снять напряжение и отдохнуть.

– Моя банька – супер средство от всякой хвори, – лучезарно лыбилась Марь Иванна, – душевной или физической, – старушка-молодушка, положила самокрутку на пепельницу, которая стояла на краю стола, и сделала глоток чаю. – Путешествуя по мирам, вы теряете силы. Очень-очень много. Восстанавливают их выбросы окситоцина… дофамина… слышала о таком? – Марь Иванна провела кончиком пальца по краю чашечки, а хоть я смутно припоминала эти слова, отчаянно замотала головой.

– Тогда не засоряй свой мозг такими мелочами, но знай, добыть эти гормоны не трудно. Они легко вырабатываются во время… секса например, – усмехнулась хрипло, но на удивление приятно, и я уставилась на Марь Иванну, не понимая, почему она, блин, кажется такой странной, но милой.

– Но это так, цветочки по сравнению с банькой. Она просто крышу рвёт, да? – всепонимающе и даже уличающе продолжала “банщица”, я даже залилась краской, осознав, что бабка прекрасно знала, чем я там занималась.

– А вот прыжки по мирам, – лицо Баб Яги стало ужасно серьёзным и вмиг потеряло всю игривость. – Штука опасная. И без предварительной подзарядки – убийственная. Вам прежде чем сюда лезть, нужно было хорошенько подготовиться. Отдохнуть, поесть от души, потрахаться вволю. Да и физически, – она смерила меня скептическим взглядом, – силёнок поднабрать. А вы за один день иссохли, – досадливо цыкнула. – Ну ничего, – тотчас примирительно, – ты вроде хорошо отдохнула, теперь уже будешь знать, что случается, когда не в своём теле душа, так ведь?

– Ага, – торопливо кивнула я.

– И раз одни пришли, значит, кого хотели найти не сыскали?

– Не то чтобы, – промямлила, грея о чашку руки. – Вроде нашли, но… он погиб…

– А, – кивнула хмуро. – Опоздали, стало быть?

– Да, – опять кивнула и поспешила сделать глоток, чтобы заткнуться.

– Ничего. Может, в другом мире повезёт. А потом меня найдёте. Я же никуда не денусь. Всегда на посту, – опять затянулась самокруткой, чуть прищурившись и на меня задумчиво глядя.

– И что, вы правда такая…

– Ага, одна на все миры, – чуть головой повела, а умных глаз не сводила. Дым её окутывал, плыл и растворялся, словно живой. – Я везде в одном месте и в одной поре. Сегодня ночуете у меня. Торопиться некуда. Я пока раскину картишки и поищу вашего мальчика с ловкими пальчиками…

Я опять залилась краской, а Марь Иванна покачала головой:

– Да брось ты, я что – не баба? – понимающе, почти сочувствующе. – А твой самец-то на меня на молодую даже не глянул, – она с восхищением покачала головой.

– Руслан? – вытаращилась, уже готова вновь поверить, что он всё же был! Живой…

– Нет, – покривилась Марья Иванона. – Рыжий, красивый котяра… – теперь улыбку растянула, будто сладкого и вкусного съела и от удовольствия вот-вот замурчит.

– Он не мой, – тотчас нахмурилась я. – Он мне как брат! – так резво закачала головой, что полотенце с плеч соскользнуло и упало на пол.

– Ай, – отмахнулась небрежно Бабка и затушила самокрутку о пепелицу, – забыла, что у вас эти дурные правила есть! Братья и сестры, – снова наморщила нос, – самим-то не смешно?

– Не смешно, – на полном серьёзе.

– Ну ничего, – хмыкнула Марь Иванна, – кто-то уже сейчас, наверняка, в баньке помогает твоему Кирюше расслабить усталые члены… – на этом снова диковато хохотнула.

– Члены?.. – я нахмурилась, а потом запоздало поняла, что Кир, вероятно, во власти галлюцинации ловит кайф, с которым уже успела столкнуться я.

Чёрт! Даже не знаю, что в душе шевельнулось. Любопытство? Ревность? Первое скорее всего. Я уже привыкла Кирилла видеть в обнимку с другими. Пусть без подробностей, но знала, что в его жизни происходило. Поэтому и сейчас кололо… чисто по-дружески, узнать, что в бане испытывал Кир. Интересно, кто там с ним? Одна из подружек? Или хорошенькая актриса из блокбастера в латексном комбезе?

Так задумалась, что не сразу среагировала на:

– Да не бери в голову, бери на грудь.

Покосилась на Марь Иванну, которая встала и от бедра зашагала к “барной стойке”, так ни к месту вписавшейся в современную избушку. Деревянная столешница смотрелась немного глупо, хоть и была призвана создать ретро-атмосферу из старых вестернов.

 Марь Иванна простучала ногтями по выстроенным в ряд бутылкам, будто профессиональный сомелье, а потом остановилась на фигурном стеклянном графинчике. На резном боку графинчика имелся носик, как у самовара, а внутри покачивалась зелёная жижа.

– На вот, настоечки тебе на травках, – подпихнула мне графинчик-самовар. Улыбка была коварнейшая, а я испуганно пялилась на “настоечку”.

– Хенд Мейд?

– Шутишь? Эт Жак Сено, абсент!

– Разве же его так пьют?.. – с подозрением уточнила я и понюхала жуткий напиток, который помнила только по зелёной фее из Мулен Руж.

 Баба Яга хохотнула и вручила мне красивущую резную ложечку, кубик сахара, запотевший стаканчик с водой… Миг – и ложка воспламенилась от спички, а в пламени затанцевали две рыжие ведьмы.

– Пей, потом остальное, – тон был повелительный и у меня даже не возникло сомнений поспорить, а стоило ли?

 Послушно выпила и расслабленно выдохнула. Анисовый привкус показался приятным и свежим, даже не захотелось запивать его чаем. Баба Яга ухмыльнулась. Забрала и стопку, и стакан, и ложку.

– Хорошо после баньки и окситоцина с дофамином, отдохни, покури, расслабься, – знающе закивала.

– Я не курю…

– Как хочешь, – повела плечом Марь Иванна, – я тут самокруток с лавандой нашей местной смастерила. Люди-то, наверное, такого и не знают, а вещь, чудо как хороша! А теперь не отвлекай! – хозяйский жест. – Гадать буду!

Самовар всё ещё изрыгал дым, только теперь почему-то чуть больше заволакивая им комнатку, будто прозвучала команда и на помещение стал опускаться морок ведьмы, а Баба Яга в этом дыму тлеющих трав раскладывала пасьянсы.

Я жадно следила за её руками и бегающими над картами пальцами, а сама улетала куда-то. Голову вело, она становилась невозможно лёгкой, но при этом мне всё никак не удавалось набраться бодрости, ясности… хоть капли.

 Неужели абсент так коварен? Умом я понимала, что уже давно ни к кому “зелёная фея” не приходит, галлюцинаций не вызывает, а на деле меня просто пробивало, и держать себя в руках становилось всё сложнее и сложнее.

– Чай пей, а то расклеишься, – проворчала старуха-молодуха, не отрываясь от карт, но кивнув на самовар.

Я как в тумане, слышала гулкий протяжный голос бабки. Не смея отказать, в чашку налила ещё травяной заварки, кипятка. Смутно понимала, что стоило бы быть осмотрительней, я ведь вижу Марь Иванну первый раз, но это было сильнее моей силы воли… Сопротивляться я бы уже не смогла… поэтому послушной девочкой сделала несколько глотков…

– Вот так, – улыбаясь, раскидывала Баба Яга, на меня даже не глядя. – Умница, – бормотала под нос, а я к удивлению осознала, что разум стал проясняться.

***

Кир вернулся через час, не меньше. Я за это время выдула чашки три чудо-чая и настолько привыкла к запаху лавандовых сигарет, будто сама же ими укурилась.

Что сообщили карты, Марь Иванна мне не рассказала, зато дала ещё абсента, сообщив, что “Жак Сено”, по её мнению, жуткая дешёвка, но выбора в местном магазине не было. А потом без умолку болтала о местности и её порядках, будто я тут недвижимость прикупить хотела и у неё мнения спросила.

– Привет, – робко махнула другу. На деле меня раздирало от любопытства, как он себя чувствовал, и что видел… там… в порно-бане.

– Здоров, – явно не в настроении безлико кивнул Кир.

Больше не лезла, Климов такой человек, что выбивать из него информацию, если он не желал говорить – бессмысленная трата времени. Он рассказывал либо сразу с шутками и прибаутками так, что даже самая страшная, трагическая ситуация казалась пустяковой и легко решаемой, либо… закрывался. Как сейчас.

Я лишь губы поджала – нет так нет!

Кир хмуро смотрел на “танец ведьм”, потом отведал коктейля и, как и я, облегчённо выдохнул.

А вот от лавандовой самокрутки в свою очередь не отказался. Задумчиво смолил, глядел перед собой и был такой загадочный, что меня прямо раздирало вытрясти из него подробности.

Но я не осмелилась – ещё долго смотрела на него, завороженная тем, как Кир затягивался и выпускал дым. Его мокрые длинные волосы свисали на одну сторону, а глаза хмельно следили за сизым облаком, будто там находились ответы на не озвученные вопросы.

– Баня… – чуть слышно проронил после энной порции “горячительного” и “мозгопрочистительного”. Игриво ухмыльнулся, словно до сих пор сам был под впечатлением, а я покраснела. Было от чего, если тема “баня”. Но краснеть – идиотская привычка!

Глава 8

POV Кира

– Что, понравилось? – прицельно стрельнула в него взглядом Баб Яга.

– Спасибо, отдохнул, – усмехнулся Кир, а мне стало дико неуютно. Да чтоб меня!