Через двадцать минут рыба была вычищена, порезана на куски, обваляна в муке и завлекательно скворчала, покрываясь корочкой. По крайней мере, один поклонник у меня уже нашелся – толстый белый кот в черных крупных пятнах. Ему остались головы, хвостики и потроха. О том, что котам это нельзя, он не знал и весело хрустел под столом.

Я выжала лимон над сковородкой и сладострастно потянула носом. Пора снимать пробу!

– Госпожа Ларриса! – на кухню заглянул паж. Увидел меня, обрадовался и подбежал к столу. – Вас требуют в тронный зал! Немедленно!

Не мог найти меня на полчаса позже! Я оглядела сковородку. Нет уж! Выспаться не дали, еще и голодной ходить? Ни за что!

– Садись! – приказала я.

– Но вас ждут!

– Подождут! – еще чего не хватало! Голодная я еще злее, чем невыспавшаяся. А раз мне там ничего хорошего не скажут, то на пустой желудок вообще идти вредно. Сытому человеку проще встречать превратности судьбы. А в рыбе кости, тут торопиться вообще опасно!

От рыбы осталось два карасика и лещ.

Правда, еще полсетки сырой осталось, захотят, приготовят себе сами. Паж сыто отдувался, блестя замаслившимися щеками, а я ощущала небывалое умиротворение. Все-таки свежепойманная рыбка вкуснее размороженной!

– Да вы! Да как вы! – нарушил блаженство тот самый толстяк, спустившийся по лестнице с видом бога, вынужденного поставить свои ноги на грязную землю.

Кухарка низко присела. Обслуга поклонилась. Управляющий, что ли? Дворецкий, или как его? Мажордом! Завхоз, по-простому.

– Чего тебе, болезный? – участливо спросила пыхтящего толстяка. Нет, ну нельзя же так! Мало того, что лишний вес, так и давление, наверняка, повышенное. И сахар с холестерином.

– Мне приказано доставить вас немедленно в тронный зал!

Я хмыкнула. «Немедленно» было час назад. То есть, пока гости завтракали, я бы там переминалась с ноги на ногу, злая и голодная? Какие добрые драконы! Как они ценят истинных призванных00000

,232!

– Веди! – разрешила толстяку после того, как сняла фартук, тщательно вымыла руки, поблагодарила кухарку и попрощалась с пажом и обслугой. С каждым в отдельности. Торопить меня толстяк не смел, хотя лицом стал красен, как помидор.

Тронный зал располагался на этаже Фридгерда. Пожалуй, там и бальный зал имеется, подумала мрачно. Все-таки масштаб постройки неправильно оценила.

Тронный зал выглядел вполне прилично для раннего Возрождения или поздней готики. Полы выложены сине-бело-красной плиткой геометрическим узором, стены покрыты резными деревянными панелями, с балок потолка свисают знамена, у стены на трех ступеньках трон с высокой спинкой и подобием балдахина. Перед троном скромный однотонный ковер. На ковре кресло, в нем расположилась высокомерная дрея. На троне восседает бородатый гость.

И как-то подозрительно много народа, особенно нарядных дам и девиц. Откуда столько? Неужели на прием съехались, пока мы рыбку ловили? Вот они точно в три ночи начали сборы! Или вообще вчера. Им же еще доехать надо было! Бедненькие! Я напрасно злилась на Келли.

У трона стоял Фридгерд со склоненной головой. Головомойку получил и смиренно принял. Чуть поодаль стояли остальные братья.

Пыхтящий толстяк подошел к трону и поклонился, затем отошел в сторону. В гляделки играть будем? Или высокородные дреи ждут, что я от стыда сгорю, осыплюсь пеплом, и проблема в моем лице будет решена? Не дождутся!

– Отец, позвольте представить вам избранную призванную Стейна. Она из другого мира, ее имя Ларриса, – представил меня Фред. Я поправляла, но он упорно добавлял вторую «р».

Я сделала реверанс. На самом-то деле просто присела, кто там видит под юбкой, правильно у меня ноги узлом закручены или нет. Уважила венценосца и ладно.

Гости, рассредоточенные группками по залу, активно зашептались.

– Ах, из другого мира, тогда понятно, – бородатый задумчиво подпер подбородок рукой. – Ну, что же… сейчас она выглядит… приемлемо.

– Мы сочли нужным дать ей время на обучение, полгода, – приободрился Фред.

– Мама, что скажешь? – обратился Стейн к дрее. О как, прием, совмещенный с визитом будущей свекрови? Как всегда, никто не достоин ее сыночка?

Дрея кривилась изо всех сил и надменно молчала. Я увлеченно пересчитывала розетки на ее платье, не думая смущаться. Наконец она соизволила открыть рот.

– Полагаю, полугода будет недостаточно, – изрекла она. – Год, пожалуй.

– Уважаемая, у вас зубы болят? – участливо спросила я. – Вы так кривитесь, вам невероятно больно? Не думала, что у драконов могут быть проблемы с зубами! Не пробовали прополоскать с содой? У вас есть малавит?

Все это я произносила в полной тишине. Все так обомлели, что замолчали.

– Знаете, у нас людей обсуждать в их присутствии в третьем лице не принято, это очень невоспитанно и грубо. Хотите что-то спросить или сказать, обращайтесь прямо, я открыта к диалогу, – лучезарно улыбнулась будущей свекрови.

Глава 6. Сорванный прием.

Прием я благополучно провалила.

Папашу и мамашу мне не представили, о чем я им тут же сообщила, и тут же спросила, кто они такие, как их зовут и чем занимаются. Достаточно почтительно и с детской любознательностью во взгляде.

Какая-то слабонервная гостья упала в обморок.

– У нас родителей мужа называют папой и мамой, вы же позволите, мамуля? О, как я рада! – пока дрея открывала рот, подобно рыбе, я звонко расцеловала ее в обе щеки.

Поцеловала бы и папу, но перед троном встал гвардеец. Его я целовать отказалась, громко и обиженно.

В обморок отправился толстяк, приведший меня в зал.

Да что ж они тут слабенькие такие? После этого я пошла по гостям, знакомиться и жать ручки. Комплименты дамам, улыбки мужчинам. Гости очень хотели разбежаться в разные стороны, но не все успевали. Кто-то истерически захихикал.

Мамуля подскочила с кресла и заявила, что она ни минуты тут не останется.

– Душновато, правда, – подхватила я. – В вашем возрасте надо беречь здоровье. Удачного полета!

– Фридгерд! – взревел бородатый.

Дать указания он не успел, потому что я подскочила и схватила его за запястье, обрушив по дороге гвардейца. Подсечка проверенная!

– Пульс-то неважный, папуля, частит, ускользает, подобен шелковой нитке с узлами. Очень копченое мясо уважаете, паштеты и дичь?

– Д-да, – изумленно ответил папуля.

– Придется бросать! Атеросклероз не за горами! Пальцы ног мокнут, потеют и неприятно пахнут? Дергающие боли есть?

– Что?!

Рыжий не мог больше сдерживать хохот, он и так последние минуты закрывал себе рот обеими руками.

– Это скандал! – прошипела мамуля. – Сын! Ты обязан привести ее в чувство!

– Да, мама!

Из зала бородатый и дрея удалялись чуть ли не бегом. И далеко не все последовали за ними следом!

Стоять мне надоело, так что я поднялась и села на трон. Закинула ногу на ногу и покрутила туфелькой.

– Неправильный у вас конференц-зал, почему-то всего одно кресло. Надо, чтоб всем было, куда сесть, – наставительно сказала я. – Что у нас там по плану?

– Обед и бал, – сообщил рыжий. – Ты бы слезла с трона, детка.

– Я твой господин! Сейчас же встань! – завопил Стейн. – Я тебе… я тебя…

– О, любимый! – я прыгнула на него прямо с трона. С трех ступенек. Сам же просил, чем недоволен? На ногах он не удержался и упал на спину. Быстро села сверху и стала целовать, вскрикивая «дорогой», «любимый» и «мой господин». Стейн уворачивался, брыкался и пытался уползти. Не стала его долго мучить, отпустила. Фред играл желваками, Ильд ржал, согнувшись пополам, Ольд и Альд растерянно моргали.

Некоторые гости тоже не могли стоять от хохота, шатались и утирали слезы.

– Браво, госпожа, я давно так не смеялся! – ко мне подошел мужчина средних лет и поклонился. – Барон Манжу, ваш ближайший сосед.

– Очень рада, барон!

После него стали подходить другие, знакомить с женами и дочерьми.

Об этом приеме будут говорить не один месяц. Вряд ли у них тут много событий. Хоть бы в темницу не заточили из-за моих выкрутасов. Но не должны, я же иномирянка и тут всего один день. Конечно, я сильно рисковала! Но дашь себя прогнуть – пиши пропало, никто тебя уважать не будет.

– Господа, обед и бал ожидают вас! Фридгерд, что стоишь, как сосватанный, ты хозяин или где? – потормошила Фреда.

– За что мне это? – простонал Фред.

А я подхватила под руку Ильда, и улыбаясь налево и направо, покинула тронный зал.

До обеда оставалось два часа, их я провела в библиотеке. Потом честно переоделась и сменила прическу. Раз принято, значит, принято.

То, что сбежавшая дрея требовала арестовать меня и бросить в ублиет⁵, я тоже слышала. Борода-лопатой ей отказал, прошипев, что заточение истинной вызовет международный скандал. Я запомнила. Но права истинных следовало изучить тщательнее. Действовать надо с полным знанием законов, а не интуитивно. Это они просто в ошеломлении были по первости. А ведь подставить неопытную иномирянку, организовать ей обвинение в измене шпионаже или несчастный случай на охоте проще простого, в устранении неугодных средневековые интриганы понаторели, не нам чета. Это у нас презумпция невиновности, права человека и прочий избыточный гуманизм, а у них тут на казни всей семьей ходят с детьми, мастерством палача любоваться.

Парадная столовая сверкала хрустальными люстрами и золотыми кубками. Два длинных стола вместили около сотни гостей. Наш стол был поставлен поперек. Альд и Ольд посматривали удивленно. Будто у меня третий глаз открылся. Фридгерд был мрачен и расправлялся с мясом яростно, как со злейшим врагом. Стейн ныл. Что я его опозорила, унизила при всех. Мама оскорблена.

Я делала удивленные глаза и прижимала руки к груди. Да как я могла?! Я так люблю своего господина, так обожаю, надышаться не могу! Что могло маме не понравиться? Если он будет себя вести, как избалованный ребенок, я с ним спать не смогу, я не педофилка! Вот если его не слушать, то красивый же мужик! Привлекательный, эффектный!

После обеда подошла к Фридгерду.

– Надо поговорить! Так не может продолжаться! Хватит уже ходить вокруг да около! У меня есть вопросы, и я не собираюсь ждать полгода, чтоб получить ответы на них.

– Что ты о себе вообразила, человечка?! – зашипел он.

– Я прекрасно жила без вас! Это вы меня вырвали из моего мира, лишив дома, семьи и работы. Я вам нужна, а не вы мне!

– С наслаждением бы выгнал тебя из замка!

– Да я и сама уйду, только дайте командировочные, суточные и подъемные! Или заставите голодать по вашей милости? Пода-а-а-а-айте на пропитание призванной истинной дракона! – потянула жалобным голосом. – Позор будет похлеще сегодняшнего приема! Или в темнице уморите по-тихому?

Фридгерд закрыл глаза и поиграл желваками.

– Ты невозможна! Невыносима! Шумная, грубая, наглая, невоспитанная…

– Я знаю, что поразила ваше скудное воображение, – кивнула. – Так что, беседовать будем?

– Прошу в кабинет, – вздохнул Фридгерд.

Кабинет поражал мрачной роскошью черного дерева и тяжелых штор. Одну стену занимали сплошь застекленные книжные шкафы. Камин, облицованный черным мрамором, и зеркало от каминной полки до потолка. Стол определенно маловат, хотя тоже из черного дерева, с инкрустациями перламутром и позолоченными львиными лапами. Золотой письменный прибор, заставивший сглотнуть завистливую слюну. Напольные часы. Карта в черной рамке. Кресло за столом и ряд стульев поскромнее, но обитых той же тканью, у стены. Напротив стола висел портрет миловидной брюнетки с мягкими чертами лица.

Я бы тоже в таком кабинете неплохо смотрелась, распекая сотрудников.