– Слишком много вопросов, тебе не кажется? – Мелена вскинула брови и, задев тюремщика плечом, вошла внутрь.

Маэс сидел на узкой лавке, привалившись к стене и прикрыв глаза, но Мел чувствовала, что он наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.

– Подъем! – скомандовала она, грохоча рукояткой плети по прутьям решетки.

Глаза он открыл, но не пошевелился, только лениво вздернул брови.

Мелена взяла стул, поставила его вплотную к решетке и села.

– Я буду задавать тебе вопросы, и в твоих интересах отвечать правдиво. Если мне покажется, что ты врешь, я позову мастера воспоминаний, и он запросто выпотрошит тебя и все твои секреты.

– Нет секретов, – скупо ответил Маэс.

Мел чувствовала, что он совершенно ее не боится, и это злило. Все боялись! Стоило ей только нахмуриться – все в радиусе десяти метров покрывались испариной и белели от страха. Этот же продолжал сидеть и как ни в чем не бывало смотреть ей в глаза.

– Откуда ты?

– Я уже говорил. Из Вьюр-Тана.

– Ты понимаешь, что я прямо сейчас могу отправить туда гонца, чтобы он подтвердил твои слова?

– Отправляй. – Маэс пожал плечами.

Его взгляд нервировал все больше. Обычно Мелена подмечала детали, читала собеседника, как открытую книгу, чувствовала его настроение. Сейчас не чувствовала ничего, словно не человек перед ней сидел, а каменная стена.

Это было так странно… и знакомо. Будто она уже видела такое непробиваемое спокойствие. Вот только где?

И память услужливо подбросила образ закованного в цепи песчаного кхассера.

Мелена больше ничего не говорила и не спрашивала. Она подалась вперед. Уперлась локтями в колени, сложила ладони домиком и кончиками пальцев задумчиво прикоснулась к губам.

Слишком много странного.

Он непохож на жителей Милрадии ни повадками, ни манерой держаться. Он не боится. А самое главное, он появился после колебаний у Сторожевой гряды. Через зимнюю границу нельзя пройти… но что если способ все-таки имеется, и андракийцы нашли его? Что если он и есть адракиец? Он так похож на того, другого.

Но у того кхассера были глаза зверя, а у этого обычные.

Самый простой способ проверить, это посадить его под замок и отправить гонца во Вьюр-Тан. Неделя до деревни, неделя обратно – Мелена чувствовала, что этого времени у них нет.

Пытать его бесполезно. Если это действительно андракиец, то что угодно делай – не сломается. Она уже пробовала смять кхассера, и ничего не вышло.

Почему у него обычные глаза? Они ему не идут. Здесь к месту был бы янтарь…

Может, не кхассер, а простой воин с той стороны?

Не-е-ет… Она покачала головой, споря сама с собой. Много ей доводилось видеть и простых воинов, и командиров, и ни у одного из них не было такой уверенной надменности ни во взгляде, ни в движениях.

Даже сейчас, сидя в клетке, он выглядел так, будто она надоедливая мышь, которая пожаловала в его дом. Смотрел на нее без единой эмоции и равнодушно ждал.

– Не выпускать его, – наконец, приказала Мел, поднимаясь на ноги.

– И долго он тут койку будет занимать?

– Столько, сколько я скажу.

Проницательные глаза чуть прищурились, провожая ее взглядом до двери. Он так смотрел, будто прикасался – между лопаток аж давило, но Мелена ушла, не оборачиваясь.

Был еще один способ проверить, тот ли это, о ком она подумала…

Оказавшись в своей комнате, Мел опустилась на колени возле небрежно заправленной узкой кровати и вытянула из-под нее кованый ларь. На тонкой дужке висел хитрый маленький замочек, который никто не мог открыть, кроме главы королевской стражи. Ей он поддался без сопротивления: тихо щелкнул и мягко разошелся, открывая содержимое ларца. Внутри, замотанный в грубую холстину, покоился металлический ошейник. Его блестящая поверхность была изрезана сотнями крошечных линий, позволяющих ему быть то гибким, словно кусок кожи, то бесконечно жестким. Внутри был спрятан сложный механизм. Он мог растягивать ошейник или, сжимая, душить жертву, мог бить разрядами и причинять боль. Мог сделать так, что бедняга, попавший в его плен, будет скрести землю, срывая ногти от бессилия, но делать то, что прикажет хозяйка ошейника.

Хозяйкой была она – Мелена.

Задержав дыхание, она достала ошейник из ларца. Тяжелый и опасный, он удобно лежал в ладони, вселяя какое-то дикое предвкушение.

Таких больше не было не то что в Милрадии, но и на всем белом свете. Лучшие мастера Асоллы делали этот ошейник на заказ, используя самые ценные ресурсы. А сколько золота пришлось отдать за столь тонкую работу!

Идеальное орудие для изощренных пыток. Мелена залюбовалась им. Недостаток у него был только один – одноразовость. Стоило только защелкнуть его на шее жертвы, и все – снять его станет невозможно, проще отрубить голову. Но даже если отрубишь, использовать ошейник снова не получится.

Поэтому Мелена колебалась. Ошейник был прекрасен своей жестокостью, но Мелена готовила его для кхассера, а тот улизнул из-под самого носа. И теперь ей надо решить, стоит ли тратить уникальную вещь на мужчину, который мог оказаться обычным путником.

Вспомнила его надменный профиль, полный превосходства взгляд и широкие расслабленные плечи, когда он сидел в камере с таким видом, будто прохлаждался в парке на берегу реки.

Стоит…

Осталось только надеть его на могучую шею Маэса. Что-то подсказывало, что он будет против.

Решительно сунув ошейник в карман, Мелена поднялась, ногой задвинула ларец обратно под кровать и вернулась в подземелье.

– Подойди ко мне!

Темные брови насмешливо выгнулись. Мол, заставь меня, если сможешь.

Скрипнув зубами, она ударила рукояткой плети по прутьям.

– Я сказала, подойди!

Мелена злилась от того, что ей не удавалось держать привычную маску невозмутимой стервы. Разлад внутри нарастал все сильнее, и с немалым удивлением она заметила, что у нее дрожат руки.

Маэс легко поднялся с лавки и медленно подошел к ней. Тяжелым взглядом уставился на нее сверху вниз и ждал, что будет дальше. Их разделяли только железные прутья, которые на его фоне казались хрупкими и ненадежными.

– Просунь руки, – приказала Мелена. И снова он не торопился исполнять. Чуть склонив голову, хищно прищурился, пытаясь понять, что она задумала. – Руки!

Наконец, он подчинился. Мелена сняла с пояса тяжелые наручники и сковала его руки через прутья, чтобы не мог втянуть их обратно. От случайных прикосновений к пленнику ее перетряхивало. Кожа у него была горячая, а на широких крепких запястьях Мелена и вовсе зависла. Его сила была слишком очевидной и вызывающей, от нее перехватывало дыхание и ломило за грудиной.

Наваждение какое-то! Сердито тряхнув головой, Мелена его отогнала и кивком указала тюремщику на замок.

– Открывай.

Он молча снял с гвоздя тяжелую связку ключей, нашел нужный и, отперев скрипучую дверь, распахнул ее перед Меленой.

Испытывая неуместную робость, она вошла и остановилась за спиной мужчины. Его плечи были напряжены, голова чуть опущена. Казалось, он весь натянут, как пружина, заведен до предела и в любой момент может сорваться.

И на наручники никакой надежды нет, потому что они не удержат.

В одной руке Мелена держала рукоять плети, другой судорожно сжимала в кармане ошейник. Просто надеть, защёлкнуть на этой бычьей шее, и Маэс не сможет ничего ей противопоставить.

Словно чувствуя ее мысли, он подобрался. Сжал кулаки, угрожающе повел плечами, желваки заиграли. Его ярость была настолько осязаемой, что тюремщик попятился, а Мелена не стала ждать и ударила плетью, вкладывая в этот удар всю свою силу.

Маэс выгнулся от мощного разряда, но не проронил ни слова. Лишь зарычал, пошатнувшись. Тогда Мелена ударила второй раз по ногам, вынуждая его ухватиться за прутья, чтобы устоять, и, пока он пытался придти в себя, защелкнула на его шее ошейник, грубо оцарапав шею.

– На колени! – ее голос звенел от волнения.

Мужчина дернулся и тут же захрипел, почувствовав, как ошейник сжимается, а на его внутренней поверхности проступают десятки острых, пропитанных едким составом игл.

Его ноги сами подкосились, и он рухнул на колени. Только тогда она подошла, запустила пятерню в коротко стриженные волосы и дернула, вынуждая пленника запрокинуть голову.

И даже сейчас он ее не боялся. Смотрел с убийственной яростью, обещая взглядом жестокую расправу.

– Как страшно, – хмыкнула Мелена, отталкивая его голову.

Потом подошла сбоку и начала расстегивать рубашку на его груди. Пальцы не слушались, поэтому не выдержала и рванула ее, выдирая костяные пуговицы. И замерла, не в силах отвести взгляда от мощной груди, на которой покоился тяжелый золотой амулет с драгоценными камнями.

– Думал, я не пойму, кто ты такой? – ухмыльнулась Мел, сдирая с его груди амулет. – За безделушку спасибо. Как раз такую искала.

С мстительным удовольствием она представила, как швырнет королю этот проклятый амулет, чтобы он подавился своими словами о ее потерянной хватке.

Все в порядке с хваткой!

– Как ты перешел через границу?

– Ногами, – хмыкнул он.

Мелена скрипнула зубами от бессильной ярости. Хотя почему от бессильной? Теперь Маэс полностью в ее руках, и она с огромным удовольствием сотрет с его лица эту хищную ухмылку.

– Знаешь, что это за ошейник? – она легко подхватила пальчиком блестящий обод, пока свободно обхватывающий могую шею. – Я приготовила его для одного мерзкого кхассера… Но он сбежал. Зато появился ты… – ласково улыбнулась Мелена, рассматривая вблизи жесткое, но такое идеальное лицо пленника.

В Милрадии она таких мужчин не встречала. Трепет внутри нее все нарастал, но сейчас она наслаждалась этими ощущениями, упивалась ощущением власти, которое наполняло ее до самых краев.

– Тебе, наверное, интересно, что он может? – провела пальцем по холодной грани, стараясь не замечать, что прикасается не только к ошейнику, но и к обжигающе горячей коже.

Вскинув темные брови, она посмотрела на Маэса и, не дождавшись ответа, слегка повернула кольцо на безымянном пальце. В тот же миг сильнейший разряд прошел сквозь тело мужчины, заставив его выгибаться от боли.

– Больно? – спросила Мелена и с наигранным сочувствием погладила его по щеке. – Больно… И это только начало. Обещаю. Ты будешь молить о пощаде и проклянешь день, когда посмел сунуться в Милрадию.

Маэс тяжело дышал, в его глазах все еще плясали отголоски боли, но уголки губ все так же кривились в снисходительной насмешке. Одним богам было известно, как сильно Мелене хотелось стереть с его красивых губ эту пренебрежительную улыбку. Хотелось, чтобы он смотрел на нее как на равную, как на достойного противника, способного не только победить, но и мучительно пытать.

Только пытать Маэса бесполезно. Мелена безоговорочно доверяла своему чутью, а оно настойчиво шептало, что так его не сломить. Должен быть другой способ его покорить.

– Чему улыбаешься, андракиец? Думаешь, сможешь сбежать?

Он пожал плечами, мол, а почему бы и нет?

– Не тешь себя напрасными надеждами, милый, – снова провела ладонью по жесткой щеке. Похоже, ей просто нравилось его трогать. Это было так волнительно, так обжигающе неправильно и остро, что сбивалось дыхание. – Ты принадлежишь мне. Каждый твой вздох – мой. Каждый удар сердца – потому что я разрешила. Каждый прожитый день – только благодаря тому, что мне так хочется. Этот ошейник подчиняется мне. И ты подчинишься. Расскажешь все, что я захочу. Будешь есть с моих рук и рыдать от радости, когда я буду выводить тебя на прогулку. Как пса на цепи. И хватит маскарада, покажи свое истинное лицо.

Мужчина смотрел на нее, не отрываясь, не моргая, но с каждым мигом янтарь все ярче светился в его глазах, волосы становились длиннее, и в них проявлялись огненно-красные пряди.

Он скидывал морок, являя свой истинный облик, и от этого становилось не по себе.