– Не знаю… – равнодушно пожал плечами Профессор, – я про всё это слышал от других людей, сам никогда отношения к этим пунктам не имел. Может быть, по домам всех распустили… зачем держать там людей, если большинство человечества тоже такие?

– Ладно, с этим понятно. Что ещё вы мне можете рассказать о самом этом явлении? Что-нибудь выяснить удалось? – спросил я.

– Кое-что да, удалось. Но всё это на уровне гипотез, предположений, догадок и интерпретаций. Подвести под это научную базу… традиционную научную базу, ни у кого так и не получилось. Поэтому пришлось выдумывать что-то другое! Новое, но то, что может объяснить произошедшее! – сказал Профессор.

– Мне кажется, что мы подходим к тому, зачем я сюда и пришёл, – я облокотился на стол.

– Давай я тебе расскажу своими словами, образно, так, чтобы было понятно. И сразу предупреждаю, это просто моё ви́дение, а не официальная научная точка зрения. Но это ви́дение основывается на множестве фактов, которые большинство людей просто не знает, – сказал Профессор.

– Я согласен, научная терминология меня не интересует, так я могу чего-то не понять. Образно это то, что нужно!

– Ну так вот, – начал Профессор, – эта самая аномалия, была неоднородной. Где-то более плотной, где-то менее…

– А что это вообще такое? – спросил я, – вещество какое-то или что-то другое?

– Хороший вопрос, на который нет ответа! Совсем нет! Видимо, такие субстанции современной науке… пока она ещё существовала, известны не были. Это вроде бы и не вещество, но в то же время и вещество. Вроде бы как электромагнитное поле, но и не оно. Есть и кое-какие волновые свойства, но это не волна от слова совсем. В общем, мешанина из всех возможных признаков, разных физических явлений, – сказал Профессор.

– Любопытно! – и я не шутил, мне в самом деле было очень любопытно.

– Ещё бы! Так вот, эта неоднородная аномалия, когда планета входила в неё, обрушилась на наш мир чем-то вроде дождя или града… невидимого невооружённым глазом, естественно. Размеры этих «капель» были совершенно разных размеров. От микронов до километров в диаметре. И там, где они падали на землю, они вызывали определённые возмущения среды. Правда, и их можно было засвидетельствовать только при помощи очень тонкой аппаратуры, которую собирали специально для этих целей. Сначала эти упавшие капли себя никак не проявляли, но со временем они становились эпицентром магического изменения.

– То, что сейчас называют «Зонами», да? – спросил я.

– Именно! Там, где падала большая «капля», в зависимости от её состава и характера, а все они были разными, мир начинал меняться. Да, это заняло годы, и многие выводы я сделал уже впоследствии. Когда это всё исследовалось, никто и предположить не мог, к чему это приведёт. Ты слышал про «Бирюлёвский ад»? – спросил Профессор.

– Да, слышал, но сам туда никогда не ходил, – передёрнул я плечами, – про него такие страсти рассказывают, будто бы там открылись врата в преисподнюю и оттуда лезут всякие твари… хорошо ещё, что они в нашей атмосфере долго не живут, несколько дней максимум, иначе бы они тут всё уже давно заполонили!

– Да! Я тоже слышал, что там сейчас просто мрак! Так вот, туда упала большая капля, и если присваивать им цвета, которых у них, естественно, не было, то она была чёрной. Чёрной, потому что самой плотной, густой и непрозрачной для приборов, – сказал Профессор.

– Но люди этого всего не видели, правильно? – уточнил я.

– Да! Ты же не видел ничего? И я не видел! И никто не видел! Видели только приборы, которые и создавали специально под субстанцию этой аномалии. В других частях планеты крупные «капли», бывало, накрывали целые города! Мелкие же, видимо, создавали возмущения небольшого масштаба. Это всё есть и сейчас. Например, место, где все спотыкаются, или чихают, или вдруг чувствуют прилив сил. Да много чего, о чём я даже не догадываюсь. Удивительно то, что все эти точечные воздействия были разные. Вот про ад мы вспомнили, но я слышал, что появились и райские места, – сказал Профессор.

– А что же с совсем мелкими частицами, как вы сказали, размером в микроны? – спросил я.

– Моя гипотеза, что они рассеялись по воздуху, мы ими дышали, да, возможно, и до сих пор дышим. И проникнув в наши организмы, именно они послужили причиной появления магических способностей у большинства населения планеты, – сказал Профессор.

– Получается, виной всему именно это вещество? – спросил я.

– Я же говорю, это не совсем вещество. Это и электромагнитное поле, в то же время. Мы все, вся планета, до сих пор находимся внутри. И когда выйдем из него, и выйдем ли вообще, никто не знает. Так что, бомбардировка Земли этими «каплями» продолжается, правда, с гораздо меньшей интенсивностью и эффективностью, чем первоначальный удар, – сказал Профессор.

– Но почему именно магия? – спросил я, – почему именно волшебство? Как некая космическая аномалия могла привести к появлению колдунов, ведьм, троглодитов, драконов, эльфов, гномов и всего прочего, что и вообразить-то себе невозможно.

– А ты видел эльфов? – вдруг заинтересовался Профессор.

– Да, пару раз! – кивнул я, – и гномов, и леших, и кикимор, и много кого. Про колдунов уже и не говорю. Сейчас каждый второй в той или иной степени колдун. Дракона вот, правда, ни разу не встречал. Но в Москве их нет. Говорят, в Коломне один завёлся недавно, но может быть это и слухи. Но то, что они существуют, это точно. Их многие видели.

– Да, с драконом встретиться не хотелось бы, – сказал Профессор, – а вот с эльфиечкой, вполне можно было бы… потолковать о вечном… – взгляд Профессора затуманился и уставился в пустоту.

– Так почему именно магия? Как такое вообще возможно? – напомнил я ему свой вопрос.

– А с чего ты взял, что это магия? – как будто проснулся профессор.

– А что же тогда? – опешил я, от такого поворота разговора.

– Эта космическая аномалия, когда мы в ней оказались, привнесла в наш мир просто другие физические законы. Существует много теорий, что эти законы в разных местах вселенной могут отличаться, и наша прежняя версия далеко не аксиома. Физические законы начали меняться, но люди всегда ищут во всём новом, что-то знакомое, чтобы объяснить и понять явление, с которым они столкнулись в первый раз. И человечество, своим коллективным бессознательным, увидело в происходящих изменениях кое-что, что уже было в его культурном поле. Многое из происходящего было похоже на магию. А потом оказалось, что эти самые новые физические законы очень восприимчивы к психической энергии. И это же самое коллективное бессознательное, сначала поместило их в свою систему координат, обозвав магией, а потом и заставило работать в этом ключе. Так что, магию, которая нас окружает, во многом создали мы сами! Это просто наша интерпретация и своеобразное использование новых физических принципов.

– Обалдеть! – потрясённо сказал я.

5. Попил, блин, кофейку!

Профессор наслаждался произведённым эффектом, откинувшись на спинку стула, а я сидел и пытался осмыслить то, что он сказал.

– То есть как таковая магия в наш мир не приходила, получается? – наконец произнёс я.

– Ну, это смотря что именно считать магией, – пожал плечами Профессор, – это всё просто разница в терминологии. Но если я правильно понимаю твой вопрос, то да, магия не приходила. Изменились законы физики, а уже мы интерпретировали это как магию. Ты же знаешь, что наука в высшей точке развития воспринимается как магия? Просто мы к этому привыкаем… привыкали и не отдавали себе отчёта. Большинство людей не понимало, почему у них дома горит свет, просто пользовались этим как данностью. Но для людей, которые жили несколько столетий назад, это магия! Как и самолёты, ведь не может же летать такая большая железная штука, которая намного тяжелее воздуха. А громадные корабли, контейнеровозы или туристические лайнеры? Это же плавучий город! Какой-нибудь средневековый человек воспринял бы это как нечто невообразимо божественное! И это относительно понятные вещи, мы уже не говорим про более высокие технологии, которые обычные люди даже не смогут осмыслить. Например, ядерная энергетика.

– Мы скоро сами станем теми самыми людьми из средневековья, – усмехнулся я, – мир стремительно туда катится.

– Это правда, – печально вздохнул профессор, – мир умирает… или перерождается! Такого тоже нельзя исключать. Просто сейчас переходный период. Со временем всё встанет на рельсы, утрясётся, сформируются новые правила игры, новые элиты, и начнётся новый этап развития человечества, только уже основанный на том, что мы сейчас называем магией.

– Звучит оптимистично, – улыбнулся я, – и что самое главное, правдоподобно! Жаль только, что не все смогут это пережить.

– Далеко не все! – Профессор поднял вверх палец, – я бы даже сказал, не многие сумеют перейти в новый мир. Но любая трансформация человечества связана со смертями и потрясениями.

– А были другие трансформации? – удивился я.

– Не такие, естественно, но были, – сказал Профессор, – научно-технический прогресс очень сильно продвинул нас вперёд, но и оставил под своими колёсами много трупов. Если почитать историю, обращая внимание именно на это, можно прийти к очень интересным выводам.

– Старая история уже никому не интересна, – сказал я, – та жизнь как будто отрезана, и многие предпочитают её не вспоминать. Те, кто хочет выжить в новом мире. Те же, кто цепляется за старое, в большинстве случаев обречены!

– Как наш район? – хитро взглянул на меня профессор.

– Да, район мало затронули изменения, – кивнул я, – что очень странно.

– Перово умирает, – печально вздохнул профессор, – люди отсюда уходят. Да, ещё много осталось, относительно много… но с каждым месяцем их всё меньше и меньше. Делать здесь совершенно нечего! Я бы и сам ушёл, да только не знаю куда. Идти некуда, да и страшно! Тут есть хотя бы свой привычный угол, обжитой и уютный.

– Зимой будет не так уютно, – сказал я.

– Да, прошлую зиму я пережил, переживу и эту. Тем более что каждая следующая теплее предыдущей. С приходом магии и климат стал мягче, ты не замечал? – спросил Профессор.

– Замечал, конечно! Все замечают это, – ответил я, – но даже мягкий климат не сможет накормить!

– Это точно! Все наши местные рыночки и обменники тоже затухают, – сказал Профессор, – выручает только магия. Если бы зима была скоро, то той маны, которую ты мне дал, могло бы хватить, чтобы дотянуть до весны, если расходовать её очень экономно. Она может дать и тепло, и пищу заменить.

– Да? – удивился я, – никогда раньше об этом не думал. Кстати, а что такое мана? Насчёт этого есть гипотезы?

– Конечно! – расплылся в улыбке Профессор, – мана, это вид энергии! Магия, это способ взаимодействия с новым миром. А мана, это энергия, делающая такое взаимодействие возможным. Я бы даже назвал это биологической энергией, потому что генерируют её только живые организмы. Эта энергия заставляет работать новые законы природы… точнее, даёт возможность ими управлять в той или иной степени. Конечно, тут ещё и навыки определённые нужны, которые люди только ищут, отрабатывают и тренируют. Но процесс идёт! Ты заметил, как за последние пару лет возрос уровень колдовства? Если раньше это было что-то стихийно интуитивное, то теперь люди, хорошо владеющие магией, уже осознанно добиваются того, чего хотят. Вот, например, ты зарядил меня маной. Это же был осознанный и управляемый процесс. А раньше ты так мог? Когда ты понял, как именно это нужно делать?

Я задумался и сказал:

– Точно не могу сказать, это всё происходило как-то постепенно. Но я старался развить новые навыки и возможности. Без этого никак. Иначе останешься на обочине жизни и тебя сожрут. Я и к вам пришёл именно за этим, чтобы глубже разобраться в вопросе, понять причины и следствия и, возможно, каким-то образом себя ещё больше прокачать. Я над этим очень интенсивно работаю, но не всегда понимаю, что именно нужно делать дальше, чтобы стать сильнее и эффективнее.