Джон Диксон Карр: Изогнутая петля

Иностранная литература. Классика детектива

John Dickson Carr

THE CROOKED HINGE

Copyright © The Estate of Clarice M. Carr, 1938

Published by arrangement with David Higham Associates Limited

and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

© А. С. Лисицына, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Иностранка®

Часть первая
Среда, 29 июля Загадочная смерть

Первое правило, которое учащийся должен запечатлеть в уме, состоит в следующем. Никогда заранее не предупреждайте зрителей о том, что вы намерены делать. Если вы их предупредите, то тем самым дадите их вниманию то направление, которого вам необходимо избегать, а следовательно, увеличите вдесятеро шансы разоблачения секрета. Поясним сказанное примером.

Профессор Гофман. Современная магия

Глава первая

Брайан Пейдж сидел за столом среди вороха раскрытых книг и смотрел в сад. Работать не было ни малейшего желания. Послеполуденное июльское солнце золотило дощатый пол, и от дремотного зноя, наполнявшего комнату, в воздухе стоял густой запах старого дерева и старых книг. С соседнего участка, где росли яблони, залетела оса. Пейдж, лениво отмахнувшись, выпроводил ее за окно.

По ту сторону садовой ограды вилась деревенская дорога. С четверть мили она петляла среди яблоневых зарослей, затем, миновав гостиницу «Бык и мясник», выходила к воротам усадьбы Фарнли-Клоуз – частокол дымовых труб был виден Пейджу сквозь просветы между деревьями, – а потом убегала вверх, в сторону леса со звучным названием Хэнгин-Чарт.

Плоский зеленовато-бурый кентский пейзаж, обычно такой блеклый, пылал яркими красками. Кирпичные трубы Фарнли-Клоуз и те как будто приобрели подобие цвета. По дороге от усадебного дома сейчас катила машина мистера Натаниэля Барроуза – приближалась она медленно, но шум уже был различим.

В деревне Маллингфорд, вяло подумал Пейдж, в последнее время что-то слишком оживленно. Подобное утверждение могло показаться странным, но факты были налицо. Взять хотя бы прошлое лето, когда убили мисс Дейли, довольно еще молодую пышнотелую особу: ее задушил какой-то бродяга, вслед за тем погибший на железнодорожных путях при попытке скрыться от полиции. Или вот совсем недавно. За одну эту июльскую неделю в «Быке и мяснике» появилось сразу два постояльца: сперва некий художник, а буквально на следующий день – еще один незнакомец, вроде бы частный детектив (непонятно, впрочем, откуда взялись эти слухи).

Наконец, сегодня с самого утра по деревне с таинственным видом носился туда и сюда друг Пейджа Натаниэль Барроуз, адвокат из Мейдстоуна. В Фарнли-Клоуз ощущалось какое-то тревожное возбуждение, хотя никто не мог взять в толк, в чем дело. Перед обедом Пейдж, по обыкновению, сделал перерыв в работе и заглянул на пинту пива в «Быка и мясника», но никаких сплетен не услышал – что настораживало еще больше.

Пейдж зевнул и отложил книги. Интересно все-таки: какое такое чрезвычайное событие могло нарушить покой старинной усадьбы – ведь с тех самых пор, когда при Якове I Иниго Джонс построил ее для первого баронета, там вообще редко что-либо происходило. Потомки Фарнли были многочисленны и живучи: род не прервался даже после стольких поколений. Теперешний носитель титула, баронет Маллингфорда и Соуна, сэр Джон Фарнли, унаследовал солидное состояние и обширные земельные владения.

Пейдж с симпатией относился к Джону Фарнли, угрюмому и довольно нервному господину, и его прямолинейной жене Молли. Баронет не так давно обосновался в этих краях, но показал себя идеальным сквайром: несмотря на длительный отъезд, он сразу освоился в родовом гнезде и отлично вписался в здешнюю жизнь – словом, превратился в почтенного, чуть ли не заурядного помещика. Надо сказать, этот образ не слишком вязался с тем, что Пейдж слышал о прежних приключениях Фарнли. Вся его история, начиная с бурной юности и заканчивая женитьбой на Молли Бишоп чуть больше года назад, лишний раз доказывала (подумалось Пейджу), что жизнь в деревне Маллингфорд не так уж бедна событиями.

Пейдж усмехнулся и снова зевнул, потом взял ручку.

Боже, опять за работу…

Взгляд его упал на брошюру, которую он намеревался использовать в своем сочинении «Жизнеописания верховных судей Англии». Дело продвигалось в целом неплохо. По замыслу Пейджа книга должна была получиться научной и вместе с тем доступной для широкой публики. В настоящий момент его занимала личность сэра Мэтью Гейла. На пути изысканий то и дело встречались побочные сюжеты, норовившие увести его в сторону – и благополучно уводившие: Пейдж и не думал сопротивляться.

По правде говоря, он не слишком-то рассчитывал когда-нибудь завершить «Верховных судей»; университетский курс правоведения он тоже в свое время не окончил. Для серьезной науки Пейджу не хватало усидчивости, однако живой ум, слишком беспокойный и пытливый, не позволял ему бросить эти занятия. Да не так это было и важно – допишет ли он в конечном счете сей труд. Главное, что под предлогом досконального изучения темы он мог с чистой совестью от нее отклоняться, вволю блуждая по боковым тропинкам и развилкам.

Титульная страница брошюры гласила: «Суд над ведьмами, бывший десятого дня марта месяца 1664 г. в городе Бери-Сент-Эдмундс, графство Суффолк, под председательством главного судьи Суда казначейства Его Величества сэра Мэтью Гейла, рыцаря. Печатано для книгопродавцев Д. Брауна, Д. Уолто и М. Уоттона, 1718 г.».

Эту тропинку он уже изучил. Разумеется, ведовской процесс был лишь незначительным эпизодом в биографии Мэтью Гейла. Но ничто не могло помешать Пейджу написать лишние полглавы на тему, которая казалась ему интересной. Он блаженно потянулся и взял с полки старенькое издание гленвилловского трактата о колдовстве, но едва успел погрузиться в это увлекательное чтение, как в саду раздались шаги и кто-то его окликнул.

Это был Натаниэль Барроуз. Адвокат размахивал портфелем с возбуждением, которое не вполне приличествовало его профессии.

– Надеюсь, я не помешал? – спросил он.

– Самую малость, – ответил Пейдж и, зевнув, отложил книгу. – Заходи. Угощу тебя сигаретой.

Барроуз открыл стеклянную дверь из сада и шагнул в уютный полумрак комнаты. При всем своем самообладании он, несмотря на жару, был бледен и зябко поеживался, что выдавало сильное волнение. Так же как его отец, дед и прадед, Барроуз вел юридические дела семейства Фарнли. Человек импульсивный и не всегда сдержанный на язык, он мог показаться не слишком подходящим для этой роли. К тому же он был молод. Но обычно ему удавалось сохранять присутствие духа и, по наблюдениям Пейджа, почти в любых обстоятельствах выглядеть невозмутимо, как палтус на сковороде.

Волосы Барроуза, темные и довольно жидкие, были расчесаны на пробор и аккуратно приглажены. На длинном носу красовались большие очки в черепаховой оправе; когда он, как сейчас, смотрел поверх стекол, его лицо казалось особенно напряженным и собранным. Одет он был с особой тщательностью и полным пренебрежением к собственному комфорту. Худосочную фигуру облегал строгий черный костюм; на руках – перчатки.

– Слушай, Брайан, – начал он, – ты сегодня ужинаешь дома?

– Да, собирался…

– Не стоит, – оборвал его Барроуз.

Пейдж с недоумением посмотрел на приятеля.

– Ты ужинаешь у Фарнли, – объявил тот. – Видишь ли, речь, собственно, не об ужине. Просто мне хотелось бы, чтоб ты присутствовал при одном событии… Я уполномочен, – продолжал он, переходя на более официальный тон и сразу как-то приосанившись, – сообщить тебе… то, что я намерен тебе сообщить. Очень удачно, что ты дома. Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что сэр Джон Фарнли не тот, за кого себя выдает?

– Не понял…

– Что сэр Джон Фарнли, – терпеливо пояснил Барроуз, – обманщик и притворщик, а никакой не сэр Джон Фарнли?

– Тебя что, солнечный удар хватил? – переспросил Пейдж, едва не вскочив от удивления.

Он был встревожен и раздосадован. Непростительная жестокость – набрасываться на человека с такими разговорами в самый разгар ленивого жаркого дня!

– Разумеется, ничего подобного мне в голову не приходило, – раздраженно отозвался он. – С чего вдруг? К чему ты, черт возьми, клонишь?

Барроуз встал со стула и водрузил на него свой портфель.

– Дело в том, – ответил он, – что объявился человек, который утверждает, будто он и есть настоящий Джон Фарнли. История эта не сегодня началась. Она тянется уже несколько месяцев, и вот теперь все должно наконец решиться. Гм… – Он в нерешительности огляделся по сторонам. – В доме, кроме тебя, кто-то есть? Миссис… как ее там… ну, знаешь, женщина, которая у тебя убирает, или кто-нибудь еще?

– Никого.

Барроуз заговорил все же с некоторой опаской, почти не разжимая губ:

– Наверное, мне не стоит тебе все это рассказывать… Но я знаю, что могу тебе доверять, и потом (между нами), я в непростом положении. Скоро разразится гроза, и тогда даже пресловутый процесс Тичборна – знаешь, то нашумевшее дело с самозваным баронетом – покажется милым пустячком. То есть, конечно, пока еще… формально… у меня нет оснований считать, что человек, чьи дела я веду, вовсе не Джон Фарнли. Мой профессиональный долг – служить моему клиенту, сэру Джону. Настоящему сэру Джону! Но в этом-то и загвоздка. Есть два человека. Один – законный баронет, другой – мошенник, который себя за него выдает. Причем один нисколько не похож на другого даже внешне. И все-таки будь я проклят, если понимаю, кто из них кто. – Помолчав, он добавил: – К счастью, есть шанс, что сегодня вечером все прояснится.

Пейдж почувствовал, что нужно собраться с мыслями. Он протянул гостю портсигар, закурил сам и внимательно посмотрел на Барроуза.

– Час от часу не легче, – вздохнул он. – А с чего вообще началась вся эта история? Откуда взялись подозрения насчет самозванца? Этот вопрос возникал когда-нибудь раньше?

– Никогда. Сам скоро поймешь, как так вышло.

Барроуз вынул носовой платок, тщательно вытер лицо и заговорил более спокойно:

– Хотелось бы, конечно, верить, что это ложная тревога. Мне дороги Джон и Молли – то есть, прошу прощения, сэр Джон и леди Фарнли. Я их очень люблю. И если выяснится, что этот новоявленный претендент – шарлатан, то я… спляшу джигу на главной деревенской площади… ну, может, и не совсем так… но, помяни мое слово, костьми лягу, чтобы этот проходимец получил за лжесвидетельство хороший срок – посерьезней, чем тот тип в деле Тичборна, Артур Ортон. Ну а пока… раз уж ты вечером там будешь, не помешает объяснить тебе всю подноготную, чтобы ты понимал, как заварилась эта каша. Ты знаешь историю сэра Джона?

– Смутно. В общих чертах.