– Может, позовём девочек? – предлагает Илья. – Оторвёмся как следует.

Костя смотрит на меня, усмехается.

– Девочки – это хорошо, но для тебя у нас есть кое-что особенное, – говорит он. В его голосе странная нотка, которая пробуждает моё любопытство. – Ещё один подарок.

– Что за подарок? – спрашиваю я.

– Иди наверх, в спальню. Сам всё увидишь. От него, кстати, тоже есть ключик, – хлопком вкладывает мне в ладонь небольшой ключ.

Вскидываю удивлённо брови, но не задаю вопросов. Встаю, оставляю бокал на столе и направляюсь на второй этаж.

Глава 3

Кристина

Дверь открывается, медленно. Тот, кто за ней, не спешит.

Сначала я вижу только силуэт – огромный, мощный, угрожающий. Свет из коридора очерчивает его фигуру, и каждое движение кажется рассчитанным. Он переступает порог, заполняя собой всё пространство, и я чувствую, как моё дыхание ломается. В груди сдавливает так сильно, что кажется, я не смогу сделать следующий вдох.

Он включает свет и опускает взгляд на меня, заставляя сжаться в комок под этим взглядом.

Мужчина кажется огромным. Крупный, широкоплечий, настоящая гора мышц. Его силуэт заполняет весь дверной проём. На нём только майка, открывающая загорелую кожу, испещрённую татуировками. Линии и узоры на его руках словно бегут, оживая в неверном свете лампы. Черты лица резкие, словно вырубленные ножом. Взгляд – тяжёлый, колючий.

Его губы кривятся в усмешке, но это не приносит облегчения – в этой улыбке нет тепла, только намёк на хищную природу.

Моё сердце бьётся так сильно, что кажется, он должен это слышать. Каждый его шаг кажется громче предыдущего, и я инстинктивно сжимаюсь, стараясь слиться с кроватью.

У меня перехватывает дыхание. Его глаза скользят по мне, останавливаются на наручниках, потом возвращаются к моему лицу. Прожигает меня до основания. И в этом взгляде я вижу голод. Чувствую кожей, и это пугает до безумия.

– Парни подготовились, – роняет он с усмешкой. Голос низкий, хриплый, с лёгкой насмешкой. Каждое слово словно вибрирует в воздухе. Он подходит ближе, и я невольно отодвигаюсь к спинке кровати, пока наручники не тянут мою руку до боли.

Его движения медленные, размеренные. Он наклоняется и вынимает из кармана небольшой ключ. Металл тихо звякает, и наручники щёлкают. Свобода для руки приносит не облегчение, а новый виток паники. Он поднимает меня за локоть, ставит на ноги, и я едва удерживаюсь, чтобы не упасть.

– Интересно, – говорит он, проходясь взглядом по моей полуобнажённой фигуре. Его губы трогает слабая улыбка, но в глазах всё тот же тяжёлый огонь. – Сосёшь? Я бы начал с этого.

Я делаю шаг назад, стараясь держаться подальше от его руки. Паника разрастается внутри с новой силой. Но он, кажется, даже не замечает моего страха.

– Что, уже боишься? – он делает шаг вперёд, а я отступаю ещё дальше, пока не упираюсь спиной в стену. – Не бойся. Я не кусаюсь. Если только ты сама не попросишь.

Слова ударяют в голову, заставляя кровь стучать в висках. Я делаю рывок в сторону, но он оказывается быстрее. Его руки, сильные и горячие, подхватывают меня. Мужчина, как куклу, швыряет меня на кровать, а потом подминают под себя, прижимая всем своим весом к матрасу.

Моя попытка вырваться оказывается жалкой. Я кричу, бью его по плечам, царапаю кожу, но он только усмехается.

– Эй, полегче, – говорит он с таким видом, будто всё это забавляет его. Его руки жадно скользят по моему телу, изучая каждую линию. – Сопротивляешься? Хорошо. Это делает игру интереснее.

Я задыхаюсь, сердце колотится как бешеное. Ещё несколько секунд, и у меня больше не остаётся сил. Я падаю обратно на постель, смотрю ему в лицо, вся дрожа от страха и злости. В голове бешеный поток мыслей: нужно что-то сделать, нужно остановить это.

Но что я могу?

Ничего.

Ничего!

– У тебя глаза горят, как у дикой кошки, – роняет он, словно для себя. – Профессионалка.

Я стискиваю зубы, вбирая в себя остатки мужества.

– Мой отец Максим Никитин! Он влиятельный человек! – выкрикиваю я, голос дрожит от отчаяния и злости. – Он найдёт тебя и твоих дружков!

Он замирает. Его пальцы, только что уверенно державшие меня, вдруг ослабляют хватку. Он медленно поднимает голову, смотрит мне в глаза, и его выражение меняется.

Удивление?

Нет, шок.

– Что ты сказала? – спрашивает он тихо и напряжённо.

Мужчина хватает меня за подбородок, поворачивает моё лицо к себе, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Его взгляд стекленеет, но в нём начинает просыпаться что-то, что пугает меня ещё сильнее.

– Повтори, блядь!

Глава 4

Денис

Я смотрю на неё, ощущая, как нутро заполняется кипящей магмой. Её слова всё ещё висят в воздухе, словно я не до конца их осознал. Но смысл ясен как белый день.

«Мой отец – Максим Никитин»

Я даже не моргаю, глядя на неё под собой.

Дочь Никитина.

Дочь человека, который разрушил мою жизнь, забрал три года и пытался убить меня.

Она дрожит, как пойманный зверёк, но во взгляде больше отчаяния, чем страха. Мне хочется накричать на неё, схватить за горло покрепче, спросить, какого чёрта она здесь, но я держу себя в руках.

Она не виновата.

Так в идеале я должен думать.

Но моя ярость на её отца срабатывает в проекции. Злость растёт, нарастает в груди едкой, кислотной лавой. Кровь ударяет в голову, запуская цепь обжигающий мыслей.

Это было бы так просто – принести боль врагу таким способом. Настоящую, от которой не оправиться. Сломать отца, сломав его дочь.

– Это ошибка, – говорит она, голос тонкий, но решительный. – Ты не понимаешь. Они похитили меня по ошибке! Я никакая не эскортница, как ты подумал. Я тут случайно! Если ты меня отпустишь, я никому ничего не скажу. Пожалуйста.

Никому она не скажет, как же.

За идиота девка меня держит?

Я усмехаюсь горько и жёстко.

Ошибка?

Ошибка – это то, что сделал её отец. А это… это даже трудно назвать ошибкой. Это может быть шансом, но я ещё не уверен.

– Тебя похитили не по ошибке, – роняю я холодно, отталкиваясь от кровати и подрываясь с девки. – Твои слова ничего не меняют, так что лучше захлопни рот.

Она отползает в дальний угол кровати и подтягивает покрывало в попытке прикрыться. Я замечаю, как её плечи подрагивают, но она держится. Не плачет, не умоляет. Только смотрит распахнутыми голубыми глазищами.

И в этом есть что-то, что меня раздражает и восхищает одновременно.

– Сиди здесь, – говорю я, подбирая с пола наручники. Она сжимается, пытаясь отодвинуться, но я хватаю её за запястье и снова репко фиксирую его к спинке кровати.

Девчонка кидает на меня взгляд, полный смеси ненависти и страха. Я стараюсь не смотреть на неё слишком долго. Её глаза слишком сильно напоминают глаза её отца, и это вызывает во мне не самые положительные эмоции.

Я захлопываю дверь за собой и спускаюсь вниз. Музыка, смех, запах алкоголя – всё это бьёт в голову, разгоняя гнев. Эти придурки даже не осознают, что натворили.

Я захожу в комнату, и сразу наступает тишина. Парни поднимают на меня глаза, Илья ухмыляется, подмигивая, но тут попускается, заметив моё выражение лица. И оно сейчас не самое дружелюбное.

– Вы вообще с головой дружите? – начинаю я, глядя на Костю. Он сидит в кресле и как раз разливает виски, но замолкает, как только ловит мой взгляд.

– Что не так, Ден? – осторожно спрашивает он и ставит бутылку на стол.

– Что не так? – я усмехаюсь, но в этом смехе нет ничего весёлого. – Вы притащили ко мне её – дочку Максима Никитина. Ещё и подложили, не сказав, кто она. Вы ебанутые?

Словно по команде, все замолкают. Тишина в комнате наступает гробовая. Я вижу, как Игорь нервно дёргает плечом, а Костя лишь хмурится, будто реально не понимает, в чём проблема.

– Мы хотели как лучше, – говорит Костя после долгой паузы. – Никитин дорожит своей дочерью. Это идеальный рычаг, чтобы отомстить ему.

– Рычаг? – повторяю я, вскидывая брови, и чувствую, как злость с новой силой накатывает. – Вы думали, что это будет рычаг? Это не мои методы, Костя. Мы не трогаем семьи. Никогда.

Костя опускает глаза. Выдыхает протяжно, как будто только сейчас до него начинает доходить, какое же дерьмо они заварили.

– Мы просто хотели помочь. Ты три года сидел из-за него. Ты заслуживаешь этого.

– Заслуживаю? – я сжимаю кулаки так, что костяшки белеют. – Это, блядь, самое тупое, что можно было придумать.

– Князь, может, ты зря… – пытается вставить слово Илья.

– Зря? – перебиваю его, глядя прямо в глаза. – Это ты зря, Илюх. Если ты хочешь играть в такие игры, то нам не по пути. До вас разве не дошло, какие войны это может спровоцировать в нашем деле? Забыли, что сделал Никитин, когда Фет убил его жену? Его нужно гасить правильно. А вы швырнули зажигалку в бочку с бензином.

Я разворачиваюсь и иду наверх, пока злость не захлестнула меня окончательно. Слышу, как они перешёптываются за спиной, но мне всё равно. Хер знает, как это всё теперь вообще разгребать.

Поднимаясь по лестнице, я заставляю себя успокоиться. Но как только я открываю дверь спальни, весь мой гнев накатывает с новой силой.

Девчонка сидит на кровати, прижавшись к спинке, и даже не пытается спрятать страх. Её глаза блестят, плечи дрожат, и я понимаю, что она ожидает от меня худшего.

– Как тебя зовут? – спрашиваю, хотя эта информация для меня, собственно, никакой ценности не несёт.

– К-кристина, – заикаясь, лепечет в ответ.

Кристина Никитина.

Что ж с тобой теперь делать?

Подхожу, чтобы отстегнуть её руку, а она вся съёживается от страха. Тонкие пальцы подрагивают, пока отмыкаю замок.

Боится.

Правильно делает.

Её однозначно ничего хорошего не ждёт. Кто ж виноват, что она в такой семье родилась.

– Одевайся, – киваю на её шмотки, разбросанные на полу. – Едешь со мной.

– Куда? – слабо выдыхает, подхватывает с пола свои шмотки и прижимая к груди.

– Куда скажу.

Надо пока где-то осесть. Никитин не дурак, моё освобождение с похищением дочери однозначно свяжет. И будет искать.

Поэтому надо пока залечь на дно и подумать, что с этим всем дерьмом делать. А девку пока при себе придержу.

Глава 5

Кристина

Я дрожащими руками собираю с пола свою одежду. Материя кажется ледяной, и пальцы никак не хотят слушаться. Шёлковая блузка дважды выскальзывает из пальцев.

На коже всё ещё чувствуется холод металла от наручников. Стараюсь не смотреть в сторону Князя, но взгляд всё равно предательски соскальзывает. Он не выходит. Стоит у стены, сложив руки на груди, и смотрит. Его глаза следят за каждым моим движением, и от этого мне становится ещё хуже.

Каждый жест даётся с трудом. Я застёгиваю блузку, но пальцы путаются в пуговицах, дрожат. Сердце стучит так сильно, что дышать сложно.

Успокаиваю себя: мне надо просто одеться.

Просто сделать то, что он сказал. Я не могу позволить себе ещё больше его разозлить.

– Всё, – говорю я, обхватывая себя руками и пытаясь удержать голос ровным.

Он хмурится, словно не понимает.

– А где твоя куртка? – рявкает грубо.

– У меня её нет, – отвечаю, боясь встретиться с ним взглядом. – Меня похитили из клуба. Я вышла позвонить, и меня схватили и затолкали в машину.

Взгляд мужчины темнеет, и я невольно сжимаюсь вся внутри. Он явно злится, но, кажется, не на меня. Это должно бы успокаивать, но не успокаивает. Если он в ярости, это вряд ли сулит мне что-то хорошее.

Не сказав больше ни слова, он выходит из комнаты. Дверь захлопывается с глухим звуком.

Я остаюсь одна. Сердце колотится так, что становится больно в груди. Не знаю, что он собирается делать, но ожидание хуже самого страха.