– Доджун, а если отец даст разрешение и закроет на это глаза? Ты сможешь профинансировать выборы?

– А сколько нужно?

Я моргнул, строя из себя невинность.

– Около трех миллиардов на особые партийные взносы и еще около пяти нужно заплатить руководству партии… А также около тридцати миллиардов на саму предвыборную кампанию. Думаю, примерно сорок миллиардов, если с запасом? – назвал одно за другим числа дядя, как будто только этого и ждал.

Говорит так, словно сорок миллиардов – это кличка чьей-то собаки… Как же он оторван от реальности.

Ему следовало, как минимум, подготовить подробные расчеты и ждать, разве нет?

– Ого! Невероятно много.

Стоило мне широко раскрыть глаза и изобразить удивление, как лицо дяди помрачнело.

– Почему ты удивляешься? У тебя столько нет?

– Конечно, не хватает. Мне ведь еще нужно отложить деньги на строительство кинотеатра для отца.

Молчавшая до этого момента тетя заговорила:

– Я могу подготовить где-то пятнадцать миллиардов вон. А тебе останется только двадцать пять. Сможешь?

– Да, так смогу.

Выражения лиц этих двоих были такие смешные, что даже смотреть неловко. Как у детей, одновременно удивленные и радостные.

– Я не могу вывести пятнадцать миллиардов разом. Прежде всего нужно заплатить особые партийные взносы в начале следующего года… Так что прошу тебя подготовить три миллиарда вон.

Так работают мозги совершенно оторванных от реальности людей из чеболей?

Говорят о миллиардах, десятках миллиардов вон своему племяннику, которому едва исполнилось двадцать, как будто в этом нет ничего особенного. Неужели для них правда деньги начинаются с нескольких миллиардов?

– Да, я быстро все подготовлю. Кстати, первым делом нам нужно подписать контракт, верно?

– Что? Контракт? Какой контракт?

Они оба озадаченно уставились на меня.

– Я ведь даже квитанции на эти суммы не получу, значит, нужен хотя бы контракт. Разве нет?

Я тоже озадаченно уставился на них в ответ.

– Доджун, ты еще слишком молод и мало понимаешь в таких делах. Никто не подписывает контракт, когда дает средства на избирательную кампанию.

– А-а, наш Доджун занимается только делами инвестиционной компании, вот так и подумал! Все эти деньги просто исчезнут. Это не финансовые инвестиции.

Эти люди все еще видели во мне только богатого юнца?

– Ох, я должен был все подробно объяснить, но забыл. – Я с неловким смешком хлопнул себя по лбу. – Минуточку. Кое-кто объяснит вам все в деталях. – Я встал с дивана в гостиной и крикнул у лестницы, ведущей на второй этаж: – Дядя! Спускайтесь.

Тетя с мужем продолжали все так же озадаченно смотреть друг на друга. Ведь сейчас здесь не было больше никого, кого младшенький мог бы назвать дядей.

* * *

– Земля? Общественная?

– Да, я планирую забрать ее всю разом после местных выборов в следующем году.

– Хочешь сделать мужа тети мэром Сеула?

– Разве я его сделаю? Это дядя должен сражаться.

Неодобрение О Сэхёна отразилось на его лице.

– Я не видел никого, кто бы продержался долго, ввязавшись в политику. Разве это не политикам мстят, вытряхивая из них всю грязь и вонь, которой те покрываются к окончанию срока своих полномочий? Разве ты сам не знаешь?

– Нет ни одной корпорации, которая смогла бы развиться без участия политической власти. Если заниматься бизнесом вне политики в Корее, вырасти в крупную компанию не удастся.

– И что? Что собираешься делать, когда получишь землю?

– Заняться крупномасштабным строительством. Хе-хе.

– Чем дальше, тем круче. Что? Строительство?

– Из-за чего, по-вашему, я заинтересовался строительными компаниями? Как раз из-за этого.

Я достал карту, которую раскладывал перед дедушкой.

– Самое ценное – вот здесь.

Я с силой воткнул красную булавку в точку на карте.

– Попробую развить это место.

– И где это?

О Сэхён, который уже страдал от старческой дальнозоркости, приподнял очки на лоб и внимательно взглянул на карту.

– Мапхо? Санамдон?

– Да, его ведь уже определили под жилую застройку.

– Эй, эй. Брось это. Зачем тебе лезть туда, где все уже решено?

Было объявлено, что этим летом на месте бывшей свалки Нанджидо в Санамдоне, в районе Мапхо, а также близлежащих слаборазвитых деревень, завода по производству угольных брикетов и пустующих земель воздвигнут «жилой квартал Санам».

Тогда я и почувствовал, что без строительной компании влезть в прибыльный бизнес невозможно.

В любом случае все компании, принимающие участие в застройке жилого квартала Санам, сейчас занимались тем, что пытались умыть руки. Какой смысл строить жилье, когда страна на грани банкротства? Заселяться туда все равно некому.

Все наверняка чувствовали что-то подобное.

– Рядом с жилым районом еще много общественной земли. Нужно ее развивать.

– Добавлять новые квартиры больше невозможно. Разве ты не видишь крах рынка недвижимости? И все равно хочешь построить еще жилье?

Когда О Сэхён отрицательно замотал головой, я рассмеялся.

– Кризис превращается в возможность, когда его встречает подготовленный человек. Никто так не подготовлен к величайшему кризису в нашей стране, как я.

– Как бы там ни было, я много всякого слышал. Так что не в этот раз. С жильем на какое-то время покончено. Тяни к нему руки после окончания кризиса.

– Кто сказал, что это будет жилье?

– Что?

– Многоквартирные дома меня не интересуют. Выделение земель под жилье уже закончилось, так что пусть строительные компании, которые их получили, вздыхают. А я буду развивать другую концепцию.

О Сэхён, зная, что моего упрямства ему все равно не сломить, вздохнул:

– Ну и в чем заключается твоя новая концепция?

– DMC.

– М-да, теперь решил телекомпанию открыть? Тогда почему бы просто не купить MBC^[6]?

По лицу О Сэхёна я понял, что ему эта идея показалась настолько нелепой, что даже обсуждать ее было лень.

– Это не телекомпания, а DMC. Означает Digital Media City.

– И что это такое?

Только теперь его лицо наконец разгладилось, и на нем появился некоторый интерес. А все потому, что слова «диджитал» и «медиа» звучали как что-то перспективное.

– Я дам вам информацию об этом, сможете взглянуть. А еще в Санамдоне нам нужно построить главный стадион чемпионата мира по футболу. До две тысячи второго года осталось совсем недолго.

В девяносто шестом году ФИФА приняла решение о совместном проведении чемпионата мира по футболу Кореей и Японией. Никто не знал, что корейская сборная выйдет в полуфинал. В прошлом я кричал «Корея», смотря матч по телевизору в баре, но на этот раз планирую увидеть его своими глазами из ВИП-ложи.

– Но ведь city означает город. Не слишком ли это абсурдно? Хоть стадион для чемпионата мира и выглядит правдоподобно.

– Я сделаю так, что DMC тоже будет правдоподобным.

* * *

– Рад встрече, директор Джин, депутат Чхве. Меня зовут О Сэхён.

Тетя и дядя, переводя взгляды с визиток, которые протянул О Сэхён, на его лицо и обратно, вздрогнули от удивления.

Генеральный директор «Миракл Инвестмент».

Вот она, сила визитки.

Разве это не та инвестиционная компания, которая поглотила «Аджин Групп» и ворочает триллионами денег?

– З-здравствуйте. Доджун, ты говорил, что инвестиционная компания, которая управляет твоими деньгами, называется «Миракл». Это ее представитель сейчас здесь? – Тетя слегка помахала визиткой.

– Да, верно, – кивнул я. – Что ж, беседуйте. А я буду на втором этаже.

Когда я сказал, что ухожу, тетя сделала такое лицо, будто ей трудно понять возникшую ситуацию.

– Он тот, кто готов инвестировать в будущего мэра Сеула и даже думает вести с ним бизнес. Ему можно доверять, так что говорите совершенно открыто. А еще он близкий друг отца. Что ж, я пошел…

Я поклонился всем и направился прочь.

О Сэхён прекрасно знал мой план, так что проблем не будет.

* * *

– Понимаю, что это может прозвучать странно, но на чьи деньги мы будем проводить избирательную кампанию? На деньги Доджуна? Или компании «Миракл»? А может, на ваши личные средства, директор О?

Джин Союн, брови которой резко поднялись вверх, выглядела совсем иначе, чем когда она обращалась к своему племяннику.

А все потому, что она, услышав слова «контракт» и «бизнес», четко понимала, что это не та ситуация, в которой она просто просит о деньгах.

– Источник денег – сам Доджун. Однако я человек, который обязан добросовестно распоряжаться его средствами, поэтому пришел сюда. Надеюсь на ваше понимание.

– Но это наши семейные дела. Так что несколько… неудобно.

– Неожиданно.

– Что?

– Разве внутри «Сунъян Групп» есть семейные дела? Все это относится к бизнесу, не так ли?

В отличие от холодной Джин Союн, с лица О Сэхёна не сходила улыбка.

– Если бы вы ссорились за домашним столом из-за сосиски, а за то, что помассировали плечи отцу, получали карманные деньги, это можно было бы считать делами семейными. Однако вы за завтраком ссоритесь за то, кто проглотит на один филиал больше, а если помассировали плечи отца, получаете сотни миллиардов акций. Что это, если не бизнес?

В этом замечании ясно читалась насмешка, но Джин Союн не только не рассердилась, а даже ее холодность куда-то исчезла.

– Меня раздражало постоянно следить за реакцией малыша-племянника, а теперь, выходит, даже лучше. Раз мы ведем бизнес, значит, нет причин кланяться, не так ли?

– Конечно, директор Джин. Я сделаю вам предложение, стоя с вами на одном уровне. Если вам что-то не понравится или чего-то будет недостаточно, не стесняйтесь указать на это.

– Весьма приятно. Что ж, начнем.

О Сэхён достал блокнот.

– Какая денежная сумма вам потребуется?

– Сорок миллиардов.

– Какую часть из этого вы можете покрыть самостоятельно?

– Никакую.

Холод появился снова.

На этот раз в замешательство пришел О Сэхён.

– Что? По словам Доджуна, вы планировали частично профинансировать кампанию из своих личных средств…

– Таков был разговор между членами семьи. Но разве мы не решили, что у нас бизнес? Если мой муж станет мэром Сеула, стоимость привилегий, которые он предоставит вам, директор О, превысит сорок миллиардов вон, так какой смысл мне тратить свои личные деньги?

О Сэхён вспомнил привычки богатых, о которых успел позабыть.

Тратя деньги на себя, они выбрасывают их важность на помойку, но когда видят перед глазами чужие средства, тут же закрывают свои бумажники.

– Верно. Я забыл об этом.

О Сэхён украдкой почесал в затылке, достал карту Сеула и толстую папку с документами предложения.

– Как вы, возможно, уже знаете, нам необходима общественная земля. Вам достаточно объявить о продаже земель в общей сложности в двадцати девяти локациях, отмеченных на карте. Если все они будут проданы, чтобы восполнить национальные финансы страны, которая находится в бедственном положении, общественное мнение не будет против.

Как только О Сэхён сказал о двадцати девяти локациях, глаза его собеседников округлились, а Джин Союн вскрикнула:

– Послушайте! На одной продаже земли можно заработать сотни миллиардов вон. Не говорите ерун…

– А, не поймите меня неправильно. Я не имел в виду, что «Миракл» купит всю землю. Мы возьмем районы Санамдон, Тэчхидон и еще Нэгокдон. Только эти три локации. Только если вы выставите на продажу все, не будет подозрений в преференциях. Оставшиеся земли будущий мэр Сеула может определить туда, куда посчитает нужным.

Супруги переглянулись и кивнули.

– Так, а теперь взгляните сюда.

О Сэхён положил папку с предложением на стол.

Внимание тут же привлек крупный заголовок «Проект DMC в Санамдоне».