В очередной раз пробегая мимо самого большого дома на окраине города, я смотрела на него и не могла оторвать глаз. Пожар полностью его уничтожил, но эта груда обломков завораживала меня. Появлялось ощущение, будто от них до сих пор исходит жар пламени, которое за столько лет не утихло. Сколько человек сгорело там заживо? Сколько из них задохнулось? За чужие ошибки поплатились все, от мала до велика. Да, война всегда забирала много жизней, но использование магии во время битвы привело к несравнимо большим потерям.

Решив немного передохнуть, я остановилась и огляделась по сторонам. Среди этих развалин не было ни души. Людям здесь делать нечего, но вот мутанты-переродыши вполне могли оказаться поблизости, охраняя всеобщий порядок или предотвращая очередные попытки подростков устроить вечеринку.

Мутанты напоминали мне о врачах. Каждый день меня на дому осматривали доктора, прямо как подопытную крысу. Возможно, я и была подопытной крысой, но они всегда приходили в сопровождении переродышей, которые в случае необходимости могли наказать тех, кто не желал добросовестно готовиться к участию в эксперименте.

Эти существа всегда носили маски, поэтому я никогда не видела их лиц и мне до сих пор было интересно, что же с ними не так.

Набрав побольше воздуха, я услышала тихий писк. Подняв глаза к источнику звука, я увидела над собой маленькую летающую камеру в виде бабочки. Она хлопала своими синими крыльями с черным узором и следила за каждым моим движением. Это новейшая модель дронов-шпионов, разработанная учеными. Давно ли она надо мной летает? Даже если бы я хотела сбежать, то не смогла бы оставить маму и отца – их убьют сразу же, как только я зайду в лес, где скрывались мятежники.

В нашем королевстве много законов, главный из которых требовал беспрекословно их соблюдать. Тогда все могло быть не так уж и плохо. В моем возрасте предписывалось посвящать всего себя эксперименту, не лелеять ложных надежд, не нарушать комендантский час и следовать примеру родителей в пути служения дворцу. Это не ощущалось невыполнимым, но почему я тогда так сильно хотела сопротивляться?

Каждый раз, когда я смотрела из окна своей комнаты на живописные луга и далекие горы, сердце мое наполнялось тоской. Я мечтала о свободе, о том, чтобы пройтись по травянистым полям, ощущая на своей коже тепло солнца, алого, как капля крови. Оно приобрело этот оттенок в тот миг, когда магия из нашего мира исчезла. Но на самом деле его алое сияние существовало только в нашем восприятии. Говорили, что люди смогут увидеть истинный цвет солнца, когда в них вновь пробудится магия.

Все, что делала моя семья, было направлено на благополучие королевства. А я как дочь своих родителей не должна была их подвести. Но вместо этого жаждала приключений, которые ждали за пределами эксперимента.

У моего отца не самая обычная профессия: он королевский охранник – человек, готовый пожертвовать своей жизнью ради тех, кто на самом деле этого не достоин. Моя мама – врач-исследователь, изучающий будущие экспериментальные образцы, то есть таких, как я, Дарен и другие восемнадцатилетки. Иногда мне казалось, что мое благополучие вовсе ее не заботило, ведь когда речь заходила о D-7, она улыбалась и говорила о других детях, но никогда – обо мне. Возможно, она давно потеряла надежду и похоронила веру в свою дочь, зная, что та не справится.

Наша семья обладала значительным капиталом в городе, где многие страдали из-за тяжелых условий труда, за который часто не получали должного вознаграждения. Вопреки всему прогрессу и новым технологиям процветала работорговля. Я сомневалась, что рабство когда-нибудь будет уничтожено и людям представится возможность выбирать собственную судьбу. Увы, насилие и жестокость продолжали существовать: людей до сих пор подвергали пыткам за непослушание, сжигали на кострах и вешали за мелкие проступки. Несмотря на то что годы летели один за другим, создавалось впечатление, что мир остается неизменным, но это представление было обманчивым. На самом деле он менялся, хоть одна вещь не уставала напоминать об обратном: желание людей причинять друг другу боль. Жизнь общества шла своим чередом, а простой народ так и страдал от тирании короля.

Мой друг Дарен – такой же выходец из народа, обычный крестьянин. Его мать работала в прачечной, а отец год назад утонул в море: он был рыбаком, а обычным рыбакам не давали зеленых капсул. У богатых семей их имелось в избытке, поэтому я часто отдавала капсулы Дарену, с ними он чувствовал себя спокойнее. Также я отдавала ему и черные капсулы, которые на некоторое время дарили силу и ловкость. Дарен летом работал на каменоломне, и они были ему нужнее, чем мне. Он никогда не ходил в школу, его навыки чтения хромали, поэтому мне пришлось пересказать ему правила приема черных капсул. Самым важным было принимать их после еды, иначе действие препарата сводилось на нет.

Образование для бедных людей было недоступно. Школа – дорогое удовольствие, ее посещение считалось роскошью. Крестьян заставляли работать, подобно рабам направляя в шахты, каменоломни и другие места, где им доставалась вся грязная, унизительная работа. Такие, как я, становились врачами, охранниками для знати, учителями или учеными, – в общем, людьми, приближенными к королю. Единственное сходство богатых и бедных выражалось в том, что деньги не освобождали нас от эксперимента и полного подчинения власти.

Раньше я не задумывалась об этом, но сейчас понимала, что для бедных в эксперименте все же были свои плюсы. Если они смогут обрести силу, то будут служить королю. Это позволяло им подняться по иерархической лестнице и обеспечить себе жизнь, о которой они и мечтать не могли. Бедные имели возможность завести семью не боясь, что им придется работать там, где когда-то мучились их родители. Возможно, именно поэтому Дарен был напуган не так сильно, как я. Возможно, в глубине души он ждал, что победит и больше ему не придется страдать от голода и принимать мои подачки. Друг стыдился, когда я приносила его семье еду.

В этом году я закончила школу, и наступило последнее лето моей подростковой жизни. Передо мной открывалось неясное будущее, и эта неопределенность наполняла меня тревогой. Однако я понимала, что смерть во время эксперимента – перспектива хоть и пугающая, но далеко не худшая. Жаль только, что увидеть остальные можно будет лишь пройдя через боль. Интересно, что чувствовали те, кто смог выжить? Каково это – стать победителем? Было ли им так же больно? Я никогда не встречала таких людей просто бродившими по городу. Да, они присутствовали на королевских мероприятиях, стояли в толпе во время казней, но на этом все. Все они находились в замке, рядом с королем. Насколько я знала, одаренных там насчитывалось не больше тысячи. Все остальные либо погибли, либо были отправлены на службу в разные уголки королевства. Помню, в один год, не пройдя эксперимента, погибло около семисот детей. Они захлебнулись своей кровью. Выжило лишь двадцать. Нас собирали со всех городов, а выживало несколько человек. Неужели это стоило того? Почему никто из одаренных не пытался дать отпор королю, почему они подчинились ему? Неужели никто даже не думал сопротивляться?

Камера надо мной взорвалась, и в воздухе запахло гарью. Это быстро вывело меня из размышлений. Оглянувшись, я заметила человека, чей взгляд был сосредоточен на мне. Сначала я подумала, что это представитель власти или мутант и сейчас он обвинит меня во взрыве камеры, хотя я ни в чем не виновата. Однако, когда он начал быстро приближаться, заметила, что на нем нет маски. Хотелось сбежать, тут же сорвавшись с места, но на этот раз я решила остаться: он уже рассмотрел мое лицо и попытка бегства только усугубила бы мои проблемы.

Чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце. Что, если он и вправду пришел по поручению короля, полагавшего, что я вновь что-то натворила?

Нет, я слишком маленькая проблема, чтобы отправлять за мной. Здесь было что-то не так.

Кому я могла понадобиться?

– Юная леди выглядит напуганной, – спокойно сказал мужчина, подступаясь ко мне.

Его внешность была приятной и вызывала доверие. Добрые зеленые глаза смотрели на меня так, будто он извинялся за свой визит, а рыжие веснушки, похожие на мои, добавляли ему мальчишеского озорства. И лишь шрамы, украшавшие его лицо, немного отталкивали.

– Кто вы? Не я взорвала камеру, меня наказывать не за что, – сразу же объяснила я.

– Я знаю, что вы не взрывали камеру. Это сделал я, – улыбнулся незнакомец.

Оторопело моргнув несколько раз, я нашла в себе силы вновь заговорить:

– Но зачем? Меня могут обвинить в попытке побега и наказать!

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – попросил он. – Новые камеры часто взрываются из-за сильной жары, а сегодня на улице точно в котле. Как вы умудряетесь бегать в такую погоду? А если все-таки вас вдруг спросят, скажете, что камера взорвалась сама, пока вы гуляли по городу.

В словах мужчины присутствовала логика, но это не помогало мне разобраться в причине его появления.

– Что вам от меня нужно?

Он осмотрелся по сторонам и взглянул на небо, словно ища признаки слежки или скрытых камер. Затем он запустил руку в карман и извлек оттуда маленькую баночку. Внутри нее лежала белая таблетка в форме пятиконечной звезды. Незнакомец передал ее мне, и я осторожно приняла предмет из его рук.

– Это от вашей мамы. Выпейте таблетку прямо сейчас: я должен увидеть, что вы ее приняли, – сказал он.

– От мамы? Но почему она сама не отдала мне ее дома? И для чего эта таблетка? Ее принимают все экспериментальные образцы?

Я с недоверием на него взглянула. Не хотелось употреблять что-то неизвестного происхождения. Мир небезопасен. Несомненно, новые технологии снизили уровень преступности среди тех, кто все еще надеялся сбежать от своей нищеты, и количество похищений и случаев торговли органами сократилось. Однако все еще никого не удивляли новости о том, как люди, находившиеся в крайней нужде, крали кого-то, чтобы просто разжиться пищей. Голод способен свести с ума любого человека, и винить за это сложно. Но возможность стать жареным мясом на чьем-то столе не привлекала.

– Никто не должен знать об этой таблетке, даже ваш отец: ваша мать делает это втайне от короля. Поэтому после того, как она растворится в вашем организме, вам нужно будет сделать вид, будто ничего не было.

Вокруг не было камер. Этот человек знал, когда я буду бегать и где. Он все проверил, прежде чем подойти.

– Почему я должна вам верить? Я никогда вас раньше не видела.

Все-таки странно довериться первому встречному лишь потому, что он заявил, будто знает мою маму.

– У тебя нет выбора, эта таблетка может спасти тебе жизнь. Ты же не хочешь умереть? – усмехнулся мужчина, следя за каждым моим движением.

Он смотрел на меня, словно наблюдая за ходом любопытного опыта.

– Спасет жизнь? Я смогу победить вирус?

Вирус, содержащий в себе древнюю магию, должны вколоть нам в ходе эксперимента. Эта магия, существовавшая веками и затем исчезнувшая, стала объектом поиска для одного из правителей. Он поручил найти последних обладателей удивительной силы, которых осталось всего семеро, изучить их и найти способ передачи магии. Так возник вирус, а эксперимент получил название «D‑7», что символизировало «последних одаренных».

Никто не знал, почему магия исчезла, ведь раньше с ней либо рождались, либо же приобретали в подростковом возрасте. Возможно, в процессе развития технологий и по мере появления всех новшеств нужда в магии просто отпала, и она покинула тела людей, давая им возможность научиться жить без нее.

– Сможешь, но тебе все равно придется постараться. Ничего в этой жизни не дается просто так, особенно победа. А теперь пей, я доложу обо всем Коралине.