Лия поднялась по ступеням, достала ключи из сумки и плавно повернула их в замке. Щёлкнул механизм, и дверь мягко подалась вперёд, открывая ей дорогу в уютный, наполненный привычной тишиной мир. Внутри было темно: только на кухне слабо мигала синяя точка индикатора на панели кофемашины.

Она вошла, на автомате сняла туфли и оставила их у порога, привычным жестом поставив сумку на полку в прихожей. Квартира встретила её тем же самым неизменным порядком вещей. Большая гостиная с книжными полками, увесистые тома, аккуратно выстроенные в ряды, кожаное кресло с пледом, где она любила сидеть, чашка с недопитым чаем, оставленная утром на журнальном столике. В воздухе всё ещё ощущался слабый аромат жасмина, напоминавший о том, что день начинался совсем по—другому – легко, спокойно, без этого странного чувства, поселившегося в её груди теперь.

Она прошла в спальню, на ходу расстёгивая браслет на запястье. Пальцы двигались медленно, немного устало, но это была не та усталость, которая приносит удовлетворение после хорошо прожитого дня. Скорее, ощущение пустоты, которое только усиливалось с каждой секундой.

Туфли оставались в прихожей, а вот украшения и платье она предпочитала снимать здесь, в спальне, не торопясь, давая телу возможность освободиться от всего лишнего. Разделась до белья, скинула на кровать лёгкий кашемировый кардиган, который прихватила утром, а затем расстегнула молнию на платье и позволила ему мягко сползти вниз, оставшись в одном нижнем белье.

На мгновение остановилась перед зеркалом, машинально провела рукой по ключицам, задержала взгляд на своём отражении. Изящные линии плеч, лёгкая тень на скулах, усталость, залёгшая в уголках глаз. Женщина. Уверенная, сильная, успешная, но сегодня в её взгляде читалось что—то совсем другое.

Она не стала разбираться в своих мыслях, только вздохнула и отвернулась. Движением плеча скинула с себя бельё и направилась в ванную.

Открыв кран, она смотрела, как горячая вода набирается в белоснежную чашу, как поднимается лёгкий пар, как свет ламп делает капли на краях фарфоровой поверхности похожими на мерцающие кристаллы. Это было одним из немногих её личных ритуалов – принять ванну перед сном, смыть с себя весь день, все мысли, шум, вопросы.

Она добавила в воду несколько капель масла лаванды, провела пальцами по глади воды, разгоняя пену. Сняла заколку, заставив волосы рассыпаться по плечам, мягкими волнами падая на спину. Ещё мгновение постояла так, прислушиваясь к себе, к тишине вокруг, к тому, как приятно теплеет воздух в комнате.

Погрузилась в воду медленно, будто пытаясь продлить этот момент. Тепло окутало её, расслабило мышцы, позволило голове чуть откинуться назад. Закрыв глаза, она на несколько секунд замерла, ощущая, как напряжение покидает тело.

Эта тишина была особенной. Не пустой, а глубокой, почти материальной, как будто именно в такие моменты она могла быть честной сама с собой. Здесь, в воде, в тёплом, слегка душном пространстве ванной комнаты, не нужно было никого убеждать в своей уверенности, не нужно было соответствовать чужим ожиданиям.

Она думала о том, как легко запутаться в жизни, когда кажется, что всё идёт по плану. Как можно добиться всего, о чём мечтала, и при этом однажды обнаружить, что тебе этого недостаточно. Или, что ещё сложнее принять, что ты уже не уверена, к чему шла все эти годы.

Она провела руками по воде, чувствуя, как тёплые капли скользят по коже. Вспомнила юность – не конкретный момент, а само ощущение. Когда казалось, что впереди столько дорог, что можно сделать любой выбор, попробовать любое направление.

Но тогда она слишком торопилась взрослеть. Хотела быть серьёзной, умной, писательницей, которая скажет миру что—то важное. А что, если та жизнь, о которой она мечтала в двадцать лет, оказалась совсем не той, что ей действительно была нужна?

Она приоткрыла глаза, но в отражении зеркала, запотевшего от пара, не увидела ничего, кроме размытых силуэтов.

Через несколько минут вода начала остывать. Лия медленно выдохнула, провела ладонями по плечам, по шее, будто окончательно пробуждаясь от мыслей.

Плавным движением поднялась, потянулась за полотенцем и закуталась в него, ощущая, как мягкая ткань впитывает влагу с её кожи. Волосы упали на спину, прохладными прядями прилипая к лопаткам.

Она выключила свет в ванной, вышла в спальню, оставляя за собой лёгкий аромат лаванды. На прикроватном столике лежала её любимая книга, которую она перечитывала уже много лет, но сегодня не было желания открывать её.

Она опустилась на кровать, поправила подушку, скользнула под одеяло, прислушиваясь к тишине. Где—то за окном шелестел осенний ветер, лёгкими порывами шевеля занавески.

Ещё мгновение – и ночь накрыла её, мягко, словно приглашая в другой мир. В комнате стояла глухая тишина, нарушаемая лишь её ровным дыханием.

Лия медленно открыла глаза, не сразу понимая, где находится. Ощущение было странным, будто она проспала целую вечность и только теперь вынырнула из глубокого сна. Голова тяжёлая, но не от усталости, а словно от того, что сознание ещё не успело окончательно вернуться в реальность. Она сделала медленный вдох, втягивая в себя воздух, и вдруг заметила, что запах вокруг незнакомый. Это не привычный аромат её постельного белья, не лёгкий цветочный запах подушки, к которому она привыкла. Здесь пахло по—другому – смесь старого дерева, книжной пыли, дешёвого мыла и чего—то еле уловимого, но до боли знакомого.

Она пошевелилась, почувствовав, как тонкое шерстяное одеяло тянется за её движением. Под пальцами – жёсткая ткань грубых простыней, совершенно не похожая на те, что были у неё дома. Постепенно сознание прояснялось, но вместе с ним росло и ощущение чего—то неправильного.

Лия моргнула несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд, и посмотрела вокруг. Первое, что бросилось в глаза – стены. Обшарпанные, с остатками когда—то наклеенных обоев, местами пожелтевшие от времени. На потолке висела простая лампочка, окружённая стеклянным плафоном в виде шара – такие были в её юности, но она не видела их уже много лет.

Женщина медленно села, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Грудь сдавило неприятным, тревожным ощущением. Что происходит? Где именно она оказалась, и почему всё кажется таким настоящим? Почему всё выглядит так, будто её перенесли в другую эпоху?

Кровать узкая, деревянная, с продавленным матрасом. У стены – небольшой письменный стол, на котором стоят потёртые книги, пожелтевшие тетради, и старенький будильник с треснутым стеклом. Рядом – шкаф с открытой дверцей, а внутри висит несколько платьев и пальто, таких, какие она носила в студенческие годы.

Лия медленно опустила ноги на холодный дощатый пол, ощущая шершавую поверхность досок. Всё это было слишком реальным.

Внимательно оглядев комнату, она наконец поняла, что это место ей знакомо. Общага. Литературный институт. Это было невозможно.

Её пальцы дрогнули, когда она машинально провела рукой по кровати, ощутила шероховатость покрывала, посмотрела на собственные руки. Кожа гладкая, без морщин. Запястья тонкие, молодые.

Она вскочила, подбежала к небольшому зеркалу, висящему над столом, и замерла. Из отражения на неё смотрела двадцатилетняя девушка.

Глаза расширились от шока. Она сделала резкий вдох, отшатнулась, потом снова шагнула к зеркалу, всматриваясь в своё лицо. Оно было именно таким, каким она его помнила в юности – свежим, без следов времени, с упругой кожей, с тем же самым взглядом, который она когда—то видела на старых фотографиях.

Лия медленно провела пальцами по щеке, чувствуя, как внутренняя дрожь пробирает её с головы до ног. Сердце бешено застучало, а дыхание стало частым и прерывистым. Нет. Этого не может быть!

Она зажмурилась, крепко стиснув веки, потом снова посмотрела на себя в зеркале. То же самое лицо, та же юная свежесть, те же черты, которые она так давно не видела в зеркале.

Теперь её охватил страх: ледяной, липкий, но вместе с ним пришло что—то ещё. Ощущение странной лёгкости, будто мир вокруг стал более простым, понятным. Она сглотнула, провела рукой по волосам, ощутила, насколько они мягкие, густые, совсем не такие, как теперь, в её настоящем.

Что происходит?

Она закрыла глаза, глубоко вдохнула. Это сон. Конечно, это всего лишь сон. Настолько детальный, что её разум на мгновение поверил в его реальность.

Лия решительно ущипнула себя за предплечье, но вместо того, чтобы проснуться, ощутила резкую боль. Вскрикнула и выронила зеркало, которое вдруг показалось ей невыносимо тяжёлым. Она не спала.

Комната не исчезала, вещи оставались на своих местах, воздух был таким же холодным, деревянный пол – твёрдым, а запах старой краски – удушливым.

Лия отступила назад и вдруг услышала звук шагов за дверью. Кто—то приближался. Затем лёгкий стук, негромкий, но уверенный.

– Лия, ты что, ещё спишь?

Этот голос был тёплым, живым и до боли знакомым. Лия узнала его мгновенно – это была Вика. Глухой ком подкатил к горлу, дышать стало трудно.

Лия помнила, что давно не видела Вику и уже почти потеряла с ней связь, но её голос был здесь, за дверью. Такой же звонкий, энергичный, с той же интонацией, с которой она всегда её будила по утрам.

– Лия! – Вика постучала громче. – Вставай! Завтрак через десять минут, давай скорее, а то я уйду без тебя!

Лия прикрыла рот рукой, пытаясь понять происходящее, но сознание отказывалось принимать увиденное. Это было немыслимо, противоречило логике, всему, что она знала о мире и о себе. Если это сон, то почему он не заканчивается? Почему запахи, звуки и прикосновения такие отчётливые, не оставляют места сомнениям? Почему её тело ощущает себя двадцатилетним, полным энергии, которой у неё уже давно не было?

Она сделала шаг к двери. Её пальцы дрожали, когда она дотронулась до холодной металлической ручки. Под ногами слегка подрагивал пол, но это была не зыбкость сна, а её собственная неуверенность. За этой дверью находилась реальная, живая Вика, не воспоминание, не иллюзия, а подруга, голос которой звучал так же звонко, как и в их студенческие годы.

Лия втянула воздух, стараясь собраться. Она должна понять, что происходит. Где она оказалась? Почему её жизнь внезапно изменилась? И самое главное – что делать дальше?

Двадцатилетняя девушка стояла перед дверью, сжимая в пальцах холодную ручку. Голос Вики, такой же звонкий, как раньше, звучал за дверью, пробуждая что—то забытое, но невероятно тёплое. Всё её естество сопротивлялось этому моменту – разум отчаянно цеплялся за мысли о том, что это всего лишь сон, игра подсознания, но тело чувствовало иную правду.

Она сделала глубокий вдох и повернула ручку.

Коридор встретил её знакомым полумраком, тусклым светом круглых плафонов, висящих на потолке, слегка облупленными дверями с табличками, на которых чьей—то рукой были выцарапаны нецензурные надписи. Запах стоял терпкий, смешанный – дешёвые духи, выветрившийся табак, влажное дерево и слабый аромат невысохшего белья. Всё это было таким привычным, до боли знакомым, словно она не жила долгие десятилетия в другом времени, а всего лишь вчера ложилась спать в этой комнате, просыпаясь к учебному дню.

Вика стояла напротив, облокотившись на дверной косяк, с довольной улыбкой на лице. Она ничуть не изменилась – те же весёлые искорки в карих глазах, та же лёгкая уверенность в себе, тот же задор, которым она всегда заражала окружающих.

– Ну наконец—то, – протянула она, сложив руки на груди. – Ты что, решила спать до обеда?

Лия смотрела на неё, не в силах вымолвить ни слова. В горле пересохло, голос застрял где—то внутри, не желая выходить. Она столько лет не слышала этот голос, не видела этот взгляд, не чувствовала рядом эту энергию, которая всегда делала Вику центром любой компании.

– Ты чего зависла? – Вика удивленно подняла бровь. – Забыла, что у нас сегодня лекция по теории литературы? Или ты так устала от бурных ночных размышлений, что даже говорить не можешь?