Но все это было потом. Сейчас же, непосредственно сразу после инцидента, оказавшись в квартире, я подробно рассказала Динаре и Вадику о том, чем все закончилось, и ушла в комнату, чтобы позвонить маме. Мысли о соседях со следующей минуты отодвинуться надолго, поскольку вскоре моя голова будет занята перемалыванием рассказа, который поведает мне мама. Она взяла трубку со второго гудка.

–Алло?

–Привет, мамуль. Как дела у вас?

–Привет, Сонечка! – радостно закричала она в трубку, – Ну наконец-то ты позвонила! У нас все хорошо, не переживай. Как там у тебя дела? Когда в Санкт – Петербург?

– Все хорошо. В Питер может быть через неделю – две.

– Ты как там питаешься? Не голодаешь?

– Нет, что ты, мама. Не голодаю, чай не сорок третий год, – засмеялась я.

– Ну и хорошо, – легко согласилась мама и, помолчав, робко сказала: – Сонечка, я должна тебе кое-что рассказать.

– Что случилось? Рассказывай! – забеспокоилась я.

– Я должна рассказать тебе правду… О твоих настоящих родителях.

– Чего? – опешила я. – А каких ещё настоящих родителях?..

Глава 5 ПАСПОРТ И ПРОЩАНИЕ С РАБОЧИМ

Наш непростой разговор с мамой длился полчаса. За это время несколько раз в комнату под разными детскими предлогами заглядывали дети. Потом дверь осторожно открыла Динара и жестом мне сказала: – «Идём ужинать», я, прикрывая трубку рукой, шепнула ей: – «Ужинайте без меня».

Рассказанное мамой – Светой, для лучшего понимания всей истории я буду пока называть её так, повергло меня в такой шок, соразмерность которого можно сравнить лишь с крушением корабля Титаника. Ну, по крайней мере, для меня.

В далёком 1998-ом году в Северске, будучи студенткой, младшая сестра Светы Наталья вышла замуж за молодого преподавателя Северского государственного университета.

Встретились они в университете и, как это часто бывает, между ними сразу возникло притяжение. Два года Юрий Сергеевич преподавал старшекурснице Наташе философию, а когда девушка училась на последнем курсе, краснея и заикаясь, он позвал её на свидание. Наташа, коя уже отчаялась и мысленно записала преподавателя в лузеры, обрадовалась и, для приличия покраснев, согласилась.

Жизнь пары с тех пор складывалась весьма прекрасно: беременная Наталья сдала экзамены и в аккурат с получением диплома родила дочку от Юрия. Девочку назвали Соней. Северский государственный университет выделил Юрию просторную комнату в общежитии, куда молодая семья вскоре въехала. По словам мамы – Светы «молодые занимались форменной ерундой. Юра в свободное от работы время ездил по лесам на зверушек смотреть, а Наташка какую-то книжку все писала». В то время, как она и её муж Анатолий надрывались на свиноферме, расположенной за городом, искренне полагая, что только физический труд делает из человека – Человека. Не сказать, чтобы Света прям-таки завидовала «лёгкой» жизни своей сестры, просто недоумевала, как можно жить, не занимаясь физическим трудом. Разумеется, увлечения Юры лесом и «писанину» Наташи, она считала блажью.

Когда я чуть-чуть подросла, родители, по словам мамы – Светы, стали часто вывозить меня на природу. Отец любил лес, реки, озера, и часами мог изучать растения и деревья. Ещё одним его увлечением было наблюдение за животными. Он взбирался на холмистую сопку и принимался через бинокль изучать раскинувшиеся перед его взором поля и леса. Заприметив какое-нибудь животное, случайно оказавшееся с поле его зрения, он наблюдал за ним с таким интересом, словно смотрел остросюжетный фильм.

Мама – Света помолчала и продолжила повествование грустным голосом:

– Однажды, когда Наташа отдыхала в палатке, он взял с собой и тебя. Видать, сильно тебе запомнился тот поход, потому что ты потом долго вспоминала зайца, увиденного тогда. – всхлипнула она.

Дальнейшие события перевернули судьбу моих настоящих родителей. Да и мою тоже.

Из рассказа мамы – Светы я поняла, что когда мы с родителями выехали в город, на автотрассе внезапно лопнуло колесо и автомобиль на высокой скорости вылетел за ограждения. Мама погибла на месте, у папы были повреждена шея, сломаны несколько рёбер, и лишь я, убережённая ангелами, осталась цела и невредима.

Голова моя разрывалась от вопросов и каждый был важен, но с языка не слетал ни один из них.

Дома в деревне есть фотоальбом. Так вот в этом фотоальбоме есть несколько фотографий сестры мамы – Светы. А ещё одна фотография, где Наташа изображена с мужем. Оказывается, это и есть мои настоящие родители.

Каждый год мы ходили на могилку к Наташе, которая умерла много лет назад. Оказывается, все это время мы ходили к моей настоящей матери.

– Хочешь спросить, почему твой отец не забрал тебя к себе, а оставил у нас? – печально осведомилась мама – Света. Я ответила:

– Конечно хочу, и спрашиваю!

– Он был переломанный как кукла, – продолжила рассказ она. – Шесть месяцев его выхаживали в больнице. Потом операции были. А все это время ты жила у нас и даже начала называть меня мамой. Я так привязалась к тебе, и даже не хотела думать о том дне, когда он выздоровеет и придёт за тобой. Но в больнице у него началась депрессия, он ведь так любил твою мать и не мог смириться с её потерей. А потом мы уехали в деревню, помнишь?

– Слабо.

– Ну вот, мы уехали. Он потом позвонил, поблагодарил за то, что мы тебя забрали к себе, а не отдали в детдом. Сказал, что ему нужно время восстановиться. Ну вот, до сих пор, видать, восстанавливается… Мы выяснили, что он уехал в Санкт – Петербург, родом – то он оттуда. И потому решили тебе все рассказать, раз уж ты туда направляешься.

Я горько усмехнулась:

– А если бы я не собиралась в Питер, вы бы и дальше молчали?

Мама – Света вздохнула:

– Ох, Сонечка! Твой отец за эти годы тебя ни разу не вспомнил. Эти учёные все с тараканами в голове, и Наташа такой же была!

– Ох, мама, – выдохнула я, – Ты мне скажи, ты хочешь, чтобы я нашла своего отца?

– Да, мы с Толей подумали, что, если ты найдешь его, он может тебе помочь там устроиться.

– Мне не нужна его помощь, – остановила я ее. – Если он меня бросил, почему же я должна искать его?

– Доча…

– Мам. Вы были со мной всегда. Я не собираюсь его искать, он мне не нужен.

– Ну ладно, я тебе все равно напишу его фамилию и имя. Он вроде преподавал в университете когда-то. Возможно там знают, где он сейчас…

После звонка я долго сидела на кровати, откинувшись спиной на стену и смотрела в одну точку. Столько лет они молчали, а теперь решили все рассказать. Зачем? Я вспоминала свою жизнь с не настоящими, как оказалось, родителями. Вспоминала, как мама -Света водила меня в детский сад, затем как первый раз провожала в школу. Вспоминала все наши насыщенные летние дни. Вспоминала как мы с ней ходили через реку в поля, чтобы накормить папу – Толю вкусным горячим обедом. Как папа – Толя радовался нам и после обеда обязательно катал меня на лошади. Мы были так счастливы. Зачем мне теперь знать о настоящих родителях?

А я ведь помню последний день с настоящими родителями. Хотя бы частично. Не зря мне все время снился глупый сон про зайца и про бинокль, через который я за ним наблюдаю.

Но причём тут человек с автоматом, который периодически снится мне вместе с зайцем? Может быть родной отец знает ответ на этот вопрос? Но он бросил меня как ненужную игрушку. Почему он так поступил со мной?

Первый шок постепенно сменился злостью на отца, которого я почти не помнила. И сейчас мама – Света говорит мне, что я должна его найти? Для чего?

Вечером я легла спать все с теми же мыслями и вопросами. Забылась я только под утро, где-то за час до подъема. И встала злая на весь мир.

***

Пар изо рта вырывался на морозный воздух. Утром градусник показывал -14 по Цельсию. Подтаявший в прошлые дни снег теперь замёрз и превратился в длинные серые льдины, по которым было весьма опасно ходить. Пару часов назад приезжала скорая и увезла женщину, которая торопилась в цех и, поскользнувшись во дворе, сломала ногу.

Небо было затянуто грязным дырявым покрывалом, сотканным из серого дыма и сажи автомобильных выхлопов. Где-то далеко неумолкаемо стонала автострада под колёсами тяжёлых камазов, денно и нощно вывозящих из этого города продукцию заводов и фабрик. Смешиваясь с ядовитым дымом, вырывающимся из бесчисленных труб, зима постепенно накрывала город, сковывая его в морозном плену.

Танец мороза и дыма сказывался прежде всего на людях. Город превратился в один сплошной кашель. Кашляли на улицах, в маршрутках, в цехах. Особенно надсадно кашляли в курилке.

Я, Аня и Жонглёрша стояли в курилке. Кутались в тёплые куртки, пританцовывали от холода. Все трое были обуты в лёгкие кроссовки. Возле мусорного бачка стоял седой и уставший мужчина и курил. Он глубоко затягивался и с выдыхаемым дымом тяжело и хрипло из его груди вырывался кашель, нехотя покидая пределы тёплой грудной клетки.

«Если не бросишь курить – все закончится так же», – ехидно прошептал хорёк в моей голове.

Я пошевелила ногами и почувствовала как задубела подошва. В зимней обуви в цехах быть нельзя, но каждый раз перед перекуром бегать в раздевалку тоже неудобно.

Кашель мужика начинал донимать слух. Чтобы как-то отвлечься от этого хрипящего звука я спросила у Машки:

– У тебя все готово к поездке?

Жонглёрша отрицательно мотнула головой:

– Я ещё не собиралась.

– Мы летим уже через неделю, пора бы и подумать, нет? – проворчала я. Аня с прищуром посмотрела на Жонглёршу. Та замялась, отвела глаза, и меня её поведение начало раздражать. Холодный ветер трепал её короткие волосы, она ёжилась, сжималась в комок и, то ли от холода, то ли от того, что мы с Аней нависли над ней в ожидании ответа, старалась втянуть маленькую голову в плечи.

Не понимаю, почему голова и шейно – грудной отдел не эволюционировали за все время существования человека? А ведь предпосылок для этого было неведомое количество раз. Бесчисленные войны до новой эры, войны Древнего Рима, войны Средневековья, всеми любимое тогда гильотирование – отрубленные головы веками катались по земле, как картошка в пору сбора урожая. Вот было бы удобно – замахивают над человеком тяжёлый меч, дабы отсечь голову, а она, благодаря сильному движению мышц и реакции мозга, развитого за все время активной практики этого полюбившегося способа лишения жизни, мгновенно сжимается и втягивается в плечи. И – вжик! Меч со свистом сечёт воздух. Или в обыкновенно – бытовом плане этот навык бы тоже сильно пригодился. Стало холодно – хоп, втянул голову в плечи, согрел бы уши изнутри горячими лёгкими, нос бы согрел внутренней стороной груди, а потом, согревшись, – пульк, и «выплюнул» бы голову на свет божий. Удобно же! И шапку носить не надо.

Или, если не хочешь отвечать на неудобные вопросы, как Жонглёрша, просто втянула бы голову в плечи и, мол, я ничего не слышу, ничего не понимаю, что вы там от меня хотите.

– В чем дело? Ты передумала ехать? Так скажи, я не обижусь!

Дрожа, как побитая собачонка, она скривилась:

– Да не в этом дело.

– Ну, а в чем тогда?

– У меня паспорта нет.

– Как это?

– Паспорт у меня забрал один человек, а без паспорта я не смогу купить билет, – с умным видом зачем-то установила она без слов понятную причинно – следственную связь. Холод щекотал мне затылок и Машкина манера рассказа начинала подбешивать.

– Капитан Очевидность, ты нормально можешь рассказать, кто у тебя забрал паспорт и почему?

– Говорю же – один человек, – жалобно промолвила она, – когда я работала на химзаводе, задолжала деньги за… Коммуналку. Теперь в этой комнате, где я жила, поселился мужик и все счета ему пришлось оплатить из своего кармана, а теперь он требует от меня деньги. И пока я не отдам их ему, он не отдаст мне паспорт.