– Ах, деньги… – Маша вспомнила, что в подслушанном разговоре в кафе никакие деньги не фигурировали. Всё ясно, Алина нарочно не сказала про них своему любовнику, чтобы он не наложил потом лапу. Хитра, нечего сказать, и неглупа, хоть с виду и не скажешь. Прикинула варианты и решила не рисковать своим благополучием. И получается, что правильно сделала.

– Вряд ли деньги понадобятся покойникам, – буркнула Маша.

– Слушай, ну что ты завелась? – Милена подошла ближе и говорила теперь не так сердито. – Ну, допустим, мы поверим, что ты не врешь, что ты и правда что-то там слышала и видела. А что, если это инсценировка? Если нас проверяют, если это – очередной тест?

Маша и сама подумывала об этом, но после того, как увидела двух покойников, уверилась, что все на самом деле не так просто.

– Говоришь, Павел в коридоре лежит задушенный? – говорила Милена. – А чего же его не спрятали? Не унесли куда-нибудь? Или Карина заснула мертвым сном? А если она притворяется? Ты, что ли, врач, чтобы смерть констатировать?

– Нет, не врач, – угрюмо бросила Маша. – Но… я пульс проверила, пульса не было.

– Пульса не было? – захохотала Милена. – Ну, этот фокус в любом детективном фильме покажут! Чем-то там шею обмотают, что пульс не прощупывается!

– Точно, – неожиданно поддержала ее Марина, – они же тут профессионалы.

– А я о чем говорю? – обрадовалась Милена. – Вот этот Павел. Якобы его задушили. Он что – холодный был? Нет, конечно, якобы остыть не успел. А я тебе скажу, что просто полоску на шее нарисовали, а ты и поверила. И еще: отчего за нами не идут?

– Ори громче, тогда придут, – разозлилась Маша. – В общем, так. Я ухожу из этой богадельни, а вы как хотите, решайте сами. Верите мне, не верите, мне всё равно.

– Ты не можешь уйти, ты контракт подписала! – Голос Милены зазвенел.

– Меньше народу – больше кислороду! – криво усмехнулась Маша. – У вас больше шансов миллион заработать! Кто со мной?

– Я. – Елена подошла к Маше. – Я хочу уйти отсюда, зря я всё это затеяла, лучше бы не начинала. Страшно тут, если хоть часть из того, что ты говорила, правда, то и миллион не нужен.

– Миллион не нужен? – вдруг протянула Марина каким-то завывающим, ненатуральным голосом. – Ах, тебе миллион не нужен? Ну, ясно, сама упакована по высшему классу, от скуки решила в шоу принять участие. Мужик тебя содержит и, чтобы ты на стенку не лезла, разрешил. Миллион так просто отбросила и пошла. Еще бы, зачем тебе деньги, ты только свистни – и всё у тебя будет. И так уже есть, и всегда было. Знаю я таких, как ты – куколок балованных. Сначала родители на руках, небось, носили, потом к мужу на шею пересела. Живешь, как в раю, ходишь, как по облаку, знать не знаешь, что кругом совсем другая жизнь, и думаешь, что так всегда и будет.

– Это не так… – слабым голосом сказала Елена.

– Да что ты о жизни понимаешь? – Марина наступала на нее. – Ты знаешь, как жить, когда нет денег не то что на квартиру, а и угол у бабки-алкоголички снять не на что? Когда поесть себе можешь позволить только один раз в день, и то не досыта? И никто не поможет. Ни попросить, ни занять не у кого…

– Отстань от нее! – Маша решила вмешаться, видя, что Елена не боец. – Ты на голодающую не похожа, и на бомжиху тоже, нечего тут на жалость бить!

– На жа-а-лость? – расхохоталась Марина, и смех ее был такой злобный, что не хотелось слушать, хотелось заткнуть уши. – Ну, уж жалеть себя я никому не позволю! И милостыню просить не собираюсь! Сама возьму всё, что надо!

Елена всё отступала от нее назад и уперлась в стену, а Марина вдруг схватила ее за руку.

– И вали отсюда, дрянь! – прошипела она. – Не путайся под ногами! Зарабатывай деньги другим местом! А мне миллион нужен! Так что пускай тут хоть всех передушат-перережут, я не уйду.

– Отойди от нее! – Маша увидела, что глаза Елены потемнели от боли. – Мы уходим, а вы как хотите!

Она схватила Елену за плечо и подтолкнула вперед, краем глаза следя за Мариной, как бы та не ударила в спину. Но Марина внезапно потеряла к ним интерес и отвернулась. Милена выглядела озабоченной, но удерживать их не стала.

– Не отставай! – бросила Маша Елене, когда они вышли из комнаты.

– Послушай, а ты что, так и собираешься идти? – Елена указала на Машины босые ноги.

– Черт!

Только сейчас Маша сообразила, отчего ей так неудобно. Как выскочила босиком, чтобы подслушать разговор, так с тех пор и не была в своей комнате. Всё из-за дурацких туфель, которые купила зачем-то, хотя они ей и не понравились совсем. Даже если бы они были у нее на ногах, как убегать на каблуках, они же стучат? Вон у Елены на ногах мягкие мокасины, легко и удобно. И сумка у нее красивая… Черт, ее сумка тоже осталась в комнате! А в сумке… Ну, прежде всего папка с документами, которые она должна была отвезти на завод в Металлопрокат. Кошелек и паспорт у нее в кармане жакета, и мобильник там же. Это ее та же тётенька-попутчица научила, командировочная. Клади, говорит, самые необходимые вещи поближе к себе, так, чтобы, во-первых, получше спрятать, а во-вторых – легко достать можно было. В командировках всякое может случиться, мало ли – проверка документов, ты начнешь в сумке рыться, только проверяющих рассердишь. Они ведь тоже на работе, может, какого-то преступника ищут, а тут тетёха всё дело затормозила. А сумку ведь в том же поезде всегда украсть могут, так что лучше держать важные вещи поближе к телу. У Маши уже условный рефлекс выработался, спасибо тётеньке за науку. Значит, бог с ней, с сумкой, но идти босиком никак не получится. Что делать?

Неожиданно в коридоре за поворотом послышались шаги. Маша утянула свою спутницу в нишу ближайшей двери. Потом осторожно выглянула и увидела Эльвиру. Вид у помощницы Василия Андреевича был весьма помятый. Ну, еще бы! Соскочила, небось, с постели, а тут такие новости. Волосы стояли дыбом, как у рассерженного ежа иголки, глаза не накрашены и оттого казались маленькими, губы, как всегда, плотно сжаты. Черный костюм отсутствовал, вместо него на Эльвире были спортивные брюки и рубашка в крупную клетку, на ногах – тапочки. Ну да, эта зараза знала ведь, что женщин оставят на ночь, припасла, небось, заранее кое-что из одежды. Может, у нее обувью разжиться? Эльвира скрылась за дверью, наверное, своей комнаты.

Одним прыжком Маша приблизилась к двери и прислушалась. За дверью была какая-то возня, вот что-то упало, Эльвира чертыхнулась, что-то передвинули… И Маша едва успела отскочить от двери, потому что та распахнулась, и Эльвира выскочила в коридор, волоча за собой объёмистую сумку. К счастью, она побежала не в ту сторону, где скрывалась Елена, и быстро скрылась за поворотом. Маша успела придержать дверь, не дав ей захлопнуться.

Комната у Эльвиры была попросторней тех спален, в которых ночевали участницы шоу, но обставлена так же скудно. На столе, где, судя по всему, стоял раньше ноутбук, валялись какие-то карандаши и листки бумаги. Ноутбук Эльвира, надо думать, прихватила с собой, не решилась оставить. На узкой койке, криво застеленной одеялом, валялись спортивные брюки, а в стенном шкафу Маша нашла чемодан с тапочками и пакетом грязного белья. И всё, больше ничего интересного. Придется довольствоваться тапочками, хорошо хоть это не домашние шлёпанцы.

– Что это? – Елена робко заглянула в дверь, в руках у нее была флешка. – Я на пороге нашла…

– Давай сюда!

Маша влезла в спортивные брюки. Тапочки оказались впору, у нее с Эльвирой был один размер, хоть это хорошо. Она предпочла не заметить осуждения в глазах Елены – нехорошо, мол, брать чужое. Конечно, нехорошо, но, как говорит ее свекровь, тут уж не до жиру, быть бы живу…

Маша свернула за угол и прибавила шагу. Елена едва поспевала за ней.

– Куда мы идем? – спросила она через минуту. – Ты знаешь, куда нужно идти?

– Примерно, – уклончиво ответила Маша. Она почувствовала неловкость и добавила: – Мы идем примерно в том направлении, откуда пришли вчера. Там должен был выход.

И тут коридор перед ними закончился, превратившись в тупик.

– И куда теперь? – спросила Елена, с надеждой глядя на Машу.

Маша хотела резко ответить ей – мол, я-то откуда знаю, но в последний момент удержалась от грубости. Она вспомнила, как Елена показывала фотографии своей дочки, и подумала, что сделает всё, чтобы они снова увиделись. Вот интересно, у нее ведь самой сын, а она о нем и не думает. Всё потому, тут же поняла Маша, что если с ней что-то случится, если она не вернется, Антошка не пропадет, у него есть отец и бабушка. Что уж перед самой собой притворяться, сын к ней и не привязан совсем. Они трое – семья, а Маша так, сбоку припёку… У Елены, надо думать, совсем другой случай, так что нужно ей к дочери добраться как можно скорее. Но вот куда сейчас идти?

Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

И снова, как много раз до этого, оказалась в удивительном саду, в стеклянном саду своих видений.

Она шла по дорожке между рядами стеклянных апельсиновых деревьев, усыпанных полупрозрачными плодами. Вдруг дорожка оборвалась, уткнувшись в стеклянную стену…

Маша повернула голову вправо, потом влево – и увидела, что за стеклянной стеной притаился укромный грот, от которого ее отделяет только хрупкая перегородка, не толще яичной скорлупы. Она дотронулась до этой перегородки, стекло рассыпалось от ее прикосновения, и она, наклонившись, вошла в грот, в темное пространство, уходящее в глубину, в неизвестность…

– Что с тобой? – раздался рядом озабоченный голос Елены. – Очнись! Слышишь, кто-то идет!

Маша открыла глаза.

Она стояла перед глухой стеной, а позади, за поворотом коридора, раздавались приближающиеся шаги.

Маша вспомнила свое видение – и протянула руку, дотронулась до стены в том же месте, как в стеклянном саду.

Но стена не рассыпалась от ее прикосновения. Действительно, глупо было на это рассчитывать. Эта стена была не из стекла, а из гипсокартона.

А шаги приближались…

Маша в отчаянии надавила на стену изо всех сил.

Стена не рассыпалась и на этот раз, но она поддалась, повернувшись на оси, как вращающаяся дверь. За ней темнел глубокий проем, похожий на грот в саду ее видений.

– Скорее, сюда! – прошептала Маша, ныряя в потайную дверь.

Елена проскользнула за ней, дверь за ними захлопнулась, на стене от нее не осталось и следа.

Здесь, как в гроте, было темно и тесно.

– Где это мы? – вполголоса спросила Елена.

– Тс-с! – Маша приложила палец к губам.

Совсем рядом, за тонкой дверью, послышались шаги, и удивленный голос поинтересовался:

– Куда же они подевались?

– Да с чего вообще ты взял, что они здесь?

– Я шаги впереди слышал.

– Слышал, слышал! Тебе показалось. Они наверняка свернули на предыдущей развилке. Пойдем туда…

Шаги удалялись.

– Кажется, они ушли! – прошептала Елена.

– Всё равно, возвращаться нельзя!

– А куда же тогда?

Маша снова прикрыла глаза – всё равно в темноте от них не было никакой пользы.

Но на этот раз стеклянный сад не возник перед ней. Ее по-прежнему окружала непроглядная душная темнота, но вдруг Маша почувствовала на лице легкое дуновение свежего воздуха.

– Где-то здесь должен быть выход!

– Ну да, – неуверенно согласилась Елена. – Сквозняк легкий…

Маша пошарила перед собой в темноте и нащупала дверную ручку. Нажала на нее, дверь открылась – и они действительно оказались на улице. То есть это не была улица в прямом значении этого слова, но они были под открытым небом, в проходе, выложенном бетонными плитами и разделяющем два безжизненных заводских корпуса.