– А если все же видел? – спросил он, оборачиваясь, не сбавляя скорости. – Все, что я сделал… все, что моя семья сделала, теперь… – Он покачал головой, и с его губ сорвался горький смешок. – Сначала от меня хотел избавиться только мой дядя, а теперь и все, кто проживает на Землях Пролома?

– Все не… – попыталась возразить Рен, но Джулиан прервал ее.

– Живым или мертвым, – выплюнул он. – Мой дядя даже не пытается поймать Джулиана Найта. Ему хватит и тела.

– Ему нужен козел отпущения, – заметил Лео с другой стороны. Его голос был мягким, но слова расчетливыми. Он пытался отбросить эмоции в сторону. – Я сказал ему, что мало кто из жителей Земель Пролома на его стороне. Так что он просто пытается устранить ущерб.

– Джулиан, – позвала Рен, схватив его за руку выше локтя. Она была недостаточно сильна, чтобы остановить его. Какая-то часть Джулиана хотела избавиться от ее прикосновения, но, похоже, его тело отказывалось подчиняться разуму. Он инстинктивно остановился, но повернулся с такой силой, что она споткнулась, и это можно было счесть хоть и маленькой и ничтожной, но все же победой. Рен отпустила его руку. – Объявления развесил регент, а не люди. Если кто-то и охотится на тебя, то только чтобы получить награду. Они не знают всей правды. Да откуда им знать? Им известно лишь то, что сказал регент, которому они доверяют.

Она вскинула брови, призывая увидеть разницу.

Да, недавно ее жестоко предали.

Но и его тоже.

Джулиан выдохнул и прикрыл глаза. Хотелось бы ему злиться на нее. Он все еще чувствовал ярость, беспрестанно кипящую внутри, потому что она тоже его предала.

Джулиан открыл глаза. Что бы Рен ни увидела в них, это вынудило ее отпрянуть.

Он отвернулся.

Если отбросить злость в сторону, как бы противно ему ни было это признавать, Рен оказалась права. Тот, кто решился бы испытать судьбу и убить его, находился в худшем положении, чем он сам. Речь шла о бандитах и им подобных— людях, которых в прошлом он защищал. Они не знали всей правды. Только то, что было сказано в объявлениях, развешанных по Землям Пролома.

И все же. Эта мысль раздражала. Если все закончится плохо, его запомнят именно таким. По крайней мере, его родители умерли как герои и считались хорошими, заслуживающими уважения людьми. Если все пойдет не по плану, Джулиана либо вообще не запомнят, либо будут вспоминать как предателя и похитителя.

Поэтому-то ему и следовало сделать все возможное, чтобы завершить задуманное.

– Идем.

Они подошли к зданию в конце переулка, сразу за старым торговым кварталом. По мере того как они взбирались на холм к северу, дома становились шире и величественнее, но меньше и приземистее, стоило им только начать спускаться.

Джулиан прошел мимо парадной двери, в узкий переулок рядом с трехэтажным домом, и постучал в боковую дверь. Он проделывал это множество раз, но, как и всегда, голоса и смех стихли, а затем послышался звук приближающихся шагов.

Крышка со скрипом отодвинулась, открывая прямоугольный глазок. Знакомые глаза внимательно посмотрели на него, расширились от удивления, а затем крышка скользнула на место. Замок щелкнул, и дверь открылась ровно настолько, чтобы явить их взорам лицо женщины средних лет.

– Здравствуй, Эльза, – сказал Джулиан, но внимание женщины было приковано не к нему.

Она смотрела на принца Леопольда.

– Так это правда? – спросила она, слегка поежившись, будто от разочарования.

– Это долгая история, – отозвался Джулиан, напряженно оглядываясь.

– Хотите верьте, хотите нет, но я здесь по собственной воле, – вставил Лео, одарив женщину ослепительной улыбкой.

Эльза прищурилась, но в конце концов расслабилась и улыбнулась в ответ. Даже Рен, казалось, стала менее настороженной. Леопольд обладал даром без особых усилий располагать к себе окружающих, отчего Джулиан почувствовал острый укол зависти. Ничто не давалось ему легко, особенно когда дело касалось Рен. Хотя после всего, что случилось, он сомневался, что между ними вообще что-то будет.

Находиться рядом с Рен было все равно что подбрасывать кинжал в воздух— угроза получить травму в сочетании с красотой и плавностью движений, возможностью двигаться быстрее, бросить выше, стать с оружием одним целым. Дразнящая и захватывающая перспектива, несмотря на то что в любой момент ваша хватка может ослабнуть; тогда лезвие полоснет кожу, напомнив, что вы не едины… и никогда таковыми не были.

Джулиан попытался отогнать мрачные мысли.

– Эльза, нам нужно место для ночлега, где мы могли бы залечь на дно до рассвета. Завтра же мы уберемся. – Когда женщина поджала губы, у Джулиана заныло сердце. Эльза была добрым и хорошим человеком, но она всегда оставалась практичной и не стала бы подвергать риску тех, о ком заботилась. – Пожалуйста, – мягко добавил он, чувствуя ненависть к самому себе. – Только на одну ночь.

Она сделала глубокий вдох.

– Ну хорошо. – Отойдя от двери, Эльза тихонько свистнула, и топот ног возвестил о появлении маленькой девочки лет одиннадцати. Одной из тех, кого Эльза взяла под свое крыло.

– Милли, попроси Артура подготовить все, что осталось от ужина, а после принеси это в погреб. Если он спросит, зачем… – Эльза замолчала, ожидая, что девочка закончит фразу за нее.

– Посоветовать ему не совать нос не в свое дело, – легко включилась в игру Милли. Рен одобрительно рассмеялась, и Джулиан почувствовал улыбку, которая грозила расползтись по его лицу прежде, чем он успел взять себя в руки.

– Молодец, – похвалила Эльза, а затем раскрыла дверь пошире, чтобы позволить девочке выскользнуть в ночь.

После этого она заглянула в дом за фонарем, и все вместе они обошли строение. За парочкой старых бочек в земле скрывались двойные двери.

Эльза передала фонарь Джулиану, а сама, повертев в руках связку ключей, отперла погреб. Внутри виднелись каменные ступеньки, уводящие в темноту.

– Спускайтесь, – сказала женщина. – Скоро Милли принесет еду, а потом мы вас закроем.

– Спасибо, Эльза, – произнес Джулиан, быстро чмокнув ее в щеку.

– Да, премного благодарен, – добавил Леопольд, очаровательный мерзавец, который оставил поцелуй на другой щеке женщины. Эльза покраснела, хихикнула, игриво оттолкнув принца, и тот начал спускаться следом за Джулианом.

Рен отблагодарила женщину улыбкой, прежде чем присоединиться к своим спутникам.

Когда двери захлопнулись, слабый свет луны исчез, оставив им лишь скудное сияние фонаря. Быстро обойдя помещение, Джулиан отыскал две настенные лампы и поспешно зажег их. Временное убежище предстало их взорам.

Стены были изготовлены из грубого прохладного камня, а пол оказался покрыт старыми коврами, защищающими от холода. Также в погребе стоял деревянный стол и совсем не сочетающийся с ним стул, а еще— узкая кровать на ржавом металлическом каркасе.

Джулиан вздохнул. Он забыл, что это место казалось тесным для одного, что уж говорить о троих. Ночь обещала быть долгой.

Рен и Леопольд, похоже, думали о том же, потому что настороженно оглядывали помещение.

Заметив в углу остывшую жаровню, Джулиан взял фонарь и с помощью масла и пламени снова раздул угли.

– Что это за место? – спросил Леопольд, медленно обходя комнату по периметру. – Выглядит как…

– Как будто предназначено для ребенка, – закончила Рен, становясь рядом с ним.

И действительно. Кровать была не только узкой, но и низкой, как и стол со стулом.

Прежде чем Джулиан успел ответить, наверху раздался грохот, и одна из дверей погреба снова широко распахнулась.

Появилась Милли с плетеной, доверху набитой корзиной в руках и керамическим кувшином, в котором при каждом ее неуверенном шаге что-то плескалось и булькало.

– Могу я помочь? – спросил Лео, бросаясь вперед, хотя он всего лишь схватил кувшин и грубо сунул его Рен. Сосуд ткнул ее в живот, но девушка все же сумела удержать кувшин и поставить на стол. Леопольд тем временем потянулся не к корзинке, а ко второй, освободившейся руке девочки.

Она взглянула на него с настороженностью служанки-сироты, не привыкшей к доброте, но все же приняла помощь, пусть и не переставая хмуриться.

Джулиан взял корзину и начал выкладывать на стол содержимое. Внутри оказался черствый хлеб, мягкий сыр, немного холодной курицы, а также различные помятые или перезрелые фрукты.

Пока Джулиан был занят делом, Леопольд присел перед девочкой на корточки.

– Рад снова видеть тебя, Милли. Мы уже встречались. Помнишь?

Несколько секунд девочка растерянно смотрела на принца, и тогда он снял одеяло с кровати и накинул его себе на голову. Когда он стянул его, Милли уже улыбалась.

– Я рассказывал тебе о своем приключении. И, не поверишь, с тех пор все стало еще интереснее.

Принц посмотрел на Джулиана, который бросил на него предостерегающий взгляд. Ни к чему было, чтобы девочка догадалась об истинном происхождении Леопольда.

– Но я расскажу тебе об этом в другой раз, – поспешно добавил Лео. – Спасибо, что позаботилась о нас.

– И прости за то, что тебе пришлось иметь дело с Артуром, – сказала Рен. На ее губах появилась та знакомая озорная усмешка, от которой у Джулиана защемило в груди.

Милли с гордостью улыбнулась.

– Он слишком любопытный, так что его нужно ставить на место. По крайней мере, Эльза всегда так говорит.

– Эльзе лучше знать, – согласился Джулиан.

Милли кивнула, поднялась по лестнице и помахала им, прежде чем с громким стуком захлопнуть за собой дверь. В тишине эхом отозвался щелчок, с которым закрылся замок.

– А Эльза… Она ведь не мать Милли, да? – уточнила Рен, делая выводы из того, что девочка звала женщину по имени, а не «мамой» или «матушкой».

– Нет, Эльза заботится о сиротах. Наверху у нее приют.

– А внизу? – спросил Леопольд, оглядывая темное тесное помещение.

– Некоторые дети не могут остаться. Например, те, что были пойманы на воровстве, ввязались в неприятности с местными бандами или достигли возраста, когда бандиты крадут их, чтобы пополнить свои ряды. Эльза прячет их здесь, пока для них не подворачивается достойная работа или пока их не перевозят в другой город.

– Ты помогаешь ей, – произнесла Рен. Это было утверждение, а не вопрос.

– Если это в моих силах, – пожал плечами Джулиан. – Когда я в городе, то на всякий случай проверяю новичков на наличие магии кузнеца. Иногда… ну не только бандиты охотятся за бедными и незрелыми. Недавно регент снизил возраст призыва в армию. Некоторые подают надежды и кажутся искренне заинтересованными, поэтому я помогаю им устроиться. Другие же… Они предпочитают сбежать, чтобы стать конюхами или изучать торговлю. Тогда я привожу их к Эльзе.

Рен посмотрела на него так пристально, что он почувствовал себя уязвимым. Он ненавидел то, что все еще делился с ней деталями своей жизни, даже если речь шла о чем-то, чем он гордился. Из-за этого Джулиан все еще чувствовал себя обнаженным, как если бы снял перчатки или доспехи.

– А Артур? – уточнил Леопольд, придвигаясь к еде и осторожно доставая виноградную гроздь.

– Он повар из таверны, в которой работает Милли. Приют существует на пожертвования городских предпринимателей. Таверна, к примеру, поставляет еду бесплатно или по сниженной цене.

– К счастью для нас, – заметила Рен, вытаскивая куриную ножку и вгрызаясь в нее зубами.

– Надеюсь, в этом кувшине вино? – спросил Лео.

– Вода, Ваше Высочество, – ответила Рен. – Так что тебе не повезло. Если, конечно, ты не собираешься дожидаться, пока этот виноград перебродит.

– Похоже, трудности жизни в бегах не знают границ. – вздохнул Леопольд, опускаясь на стул.

После того как Джулиан выбрал для себя кусок хлеба с сыром, они ели в тишине, но недолго. Жаровня была все еще слишком холодной, чтобы согреть погреб, так что, когда усталость начала одолевать Джулиана, по спине его побежали мурашки.

Не один он выбился из сил. Рен не переставала зевать, а Леопольд бросал тоскливые жадные взгляды на кровать.