– Точно! – поддержал юродствующего Федина полностью с ним согласный комбат. – Дадим группникам флажки, и пусть машут. – И тут же с горечью: – Мы уже сколько раз новые «Акведуки» пробить пытались и что? – он собрал остававшиеся на столе фигурки и бросил вовнутрь шахматной доски. – Начальник связи старые списать не может – срок службы у них, видите ли, не вышел, а то, что они вовсе не на складе лежали, всем по барабану…

– Эх! – с притворным огорчением вздохнул майор. – Надо было и мне в академию учиться ехать – два академика уж точно бы придумали, как не задумываться над такими «мелкими» вопросами! Нет, правда, как только пойму, что жить не могу без шахмат, обязательно попрошусь в академию!

– Да ладно тебе юродствовать! – подполковник отложил шахматную доску на край стола. – Ты лучше поди наших ОРОшников разгони, а то обленились, сволочи. Может, кого на БЗ отправить?

– Думаю, не стоит, – возразил майор, вовремя вспомнив, как в прошлую командировку такой же комбат, как и Шипунов, получал втык от начальства за подобную инициативу.

– Не стоит, так не стоит, – не стал настаивать командир отряда, полностью положившись на мнение начштаба. Настроение у него было не ахти, и он нутром чувствовал поступление очередных «сверхмудрых» задач, которые, собственно, и не заставили себя ждать.

– Товарищи офицеры! – скомандовал начальник штаба майор Федин при виде комбата, входящего в палатку Центра Боевого Управления – ЦБУ.

Полог за Шипуновым закрылся, и он, не глядя ни на кого, словно пребывая в задумчивости, махнул рукой: «Садитесь».

– Товарищи офицеры! – начштаба окинул взглядом усаживающихся на скамьи группников, сел сам на свой персональный стул и заскрипел им, пододвигаясь ближе к столу.

В этот раз командир отряда не стал рассусоливать и, кратко обрисовав общую ситуацию, сразу перешёл к основному вопросу совещания.

…От нас требуют взятие «языка», – он с осветившей лицо улыбкой оглядел оживившихся от такого сообщения офицеров и, погасив её, продолжил уже предельно серьёзным тоном: – Нам, как собственно и всем остальным отрядам, поставлена задача по захвату боевиков в плен, не на поиск баз, не на уничтожение, а именно на захват пленных. На этом внимание было акцентировано особо. Чтобы стало понятно: наверху предпочтут одного пленного десятку уничтоженных. Надеюсь, вам это дважды разъяснять не требуется?

– Угу. Делать им там нехрена… – угрюмо буркнул майор Вадим Гордеев, командир первой разведывательной роты специального назначения – высокий, широкоплечий, с шикарными усами, одним словом – красавец, но не только, а ещё к тому же умный, грамотный офицер. Поставленная задача его не порадовала.

Остальные тоже не слишком воодушевились полученным указанием. Брать чехов в плен, конечно, никогда не возбранялось и периодически это случалось, но и особой нужды в них до сих пор как бы и не было.

– А раз всем понятно, то жду результата. Всё, совещание окончено, – оставаясь сидеть за столом, Шипунов махнул рукой, отсылая всех прочь.

– Товарищи офицеры! – скомандовал начальник штаба, чтобы придать процессу вставания из-за стола хоть какое-то подобие порядка.

– Гордеев, останься! – оклик подполковника достиг ушей командира первой роты уже на выходе.

…не было печали… – пробурчал майор и, выполняя приказ комбата, развернулся навстречу людскому потоку.

– Так, Вадим, – обычно, если в беседах с ротными командир отряда переходил на имена, это не сулило им ничего хорошего. Вот и сейчас Гордеев мысленно почесал макушку, пытаясь вспомнить какой-либо косяк за последнее время совершённый его доблестными подчинёнными. Но ничего путного в голову не шло. Про раздолбанную радиостанцию комбат однозначно поставлен в известность не был, да и местные Кулибины её успели починить. Про то, что рядовой Лутонин вчера вволю нажрался водочки, комбат тоже не знал. Или знал? Если знал, то от кого? А может, кто напел командиру о намеченной на субботу пьянке?

Додумать майор не успел, комбат показал ему на карту.

– Ты местность в районе. лы хорошо знаешь?

– Да был раза три-четыре, – машинально ответил Гордеев и мысленно успокоился, по всему получалось, волновался он напрасно.

– Около заброшенных домов был? – продолжал настойчиво допытываться Шипунов.

– Ну да, – Вадим отчётливо вспомнил несколько старых строений, находившихся на небольшом хребте и отстоявших от основной части селения на добрый километр, более того, от домов… лы их отделял глубокий овраг, размытый бегущей внизу речушкой.

– По имеющимся сведениям, – доверительно сообщил подполковник, – данные строения служат боевикам перевалочной базой.

– Скорее уж базой снабжения, – поправил комбата Гордеев, тем самым дав понять, что слухи о снующих туда – сюда боевиках известны не одному Шипунову, а следовательно скорее всего являются именно ничем не обоснованными слухами.

– Как вариант, – не стал спорить комбат. – Тем не менее, информация требует проверки. Боевое распоряжение уже на подходе, одним словом, готовь первую и вторую группы.

– Понял, есть готовить первую и вторую группы! – ответил Гордеев и едва не усмехнулся. Третья и четвёртая разведывательные группы уходили на боевое задание завтра утром, и можно подумать, что у него в роте имеются ещё какие-то разведчики кроме как из первой и второй групп.

– А раз понял, то флаг тебе в руки. Пойдёшь командиром отряда! – подполковник улыбнулся, и ротный не смог удержаться, чтобы не буркнуть:

– Спасибочки! – особого желания лишний раз топтаться по заминированным окрестностям… лы у него не было.

– Не за что! – вежливо парировал комбат, и его улыбка стала шире.

Всё же идти командиром отряда Гордееву не пришлось – в последний момент было принято другое решение. Первой на БЗ – боевое задание уходила разведгруппа под командою капитана Паламарчука. Ей предстояло выйти в район заброшенных строений и, организовав засаду, провести там четверо суток. Вывод… второй группы первой роты под командою старшего прапорщика Ефимова планировалось осуществить, замаскировав под эвакуацию группы Паламарчука, в надежде тем самым спутать карты возможным вражеским наблюдателям. Ежели Паламарчуку будет сопутствовать удача, то в зависимости от ситуации группа Ефимова либо отправится на усиление первой группы, либо произойдёт перенацеливание.

Минуло четверо суток. Паламарчуку не повезло или повезло, как считать? Но боевики в его поле зрения так и не появились. Близился момент эвакуации, и убывающая на боевое задание вторая группа первой роты вышла на строевой смотр.

– Командир группы, ко мне! – небрежно козырнул комбат, и Ефимов, направившись к командиру, зашуршал устилающей плац галькой.

– Товарищ подполковник, старший прапорщик Ефимов по Вашему приказанию прибыл! – отрапортовал он, приставив ногу так, что из-под каблука полетел мелкий камушек.

– Все готовы? – спросил комбат, и Ефимов кивнул. – Местность знаешь? – и снова энергичный кивок.

– Так точно!

– Это хорошо! – взгляд подполковника Шипунова в этот момент говорил, что он «сама доброта». – Твоя задача организовать засаду как можно ближе к зданиям. При обнаружении противника сделать всё, чтобы захватить пленного. И мне начхать, сколько их будет и сколько при этом убежит! Начальство рвёт и мечет, требуя «языка».

– Клиника! – не мог сдержаться Ефимов от саркастического замечания. Комбат нахмурился, но спорить не стал.

– Возможно. Но если наваляете трупов, но ни одного живого чеха не захватите, не жди благодарностей. Это ясно?

– Куда уж яснее! – не по – уставному ответил Ефимов.

– Раз ясно, то встать в строй! – приказал Шипунов, и уже не обращая внимания на уходящего группника, громко скомандовал: – Начальникам служб закончить проверку. Доложить.

И через пару минут новая команда:

– Направо! К машинам шагом марш!

Старший прапорщик Ефимов – командир второй разведывательной группы первой роты специального назначения

«Если честно, то от этого выхода лично я не ждал ничего. Ни плохого, ни хорошего. Так, пустые посиделки. Хотя хорошее всё же было – в этой местности мне бывать пару раз приходилось, и как провести группу туда-сюда без особого риска подлететь на минах, я, слава богу, знал. Вот только топать предстояло прилично. Десантировать – то нас планировали со стороны… но и вовсе не с северной его окраины. Но да бог с ним, с расстоянием…»

– Командир! – эти рассуждения были прерваны Степаном Тулиным, моим заместителем – здоровенным бугаём контрактником, нагнавшим меня по пути к машине.

– Чи мегери? – наверняка моё произношение не выдерживало никакой критики, но мне хотелось надеяться, что услышь меня сейчас какой-нибудь афганец, он расслышал бы, что я всего лишь спросил: «Что надо?» …или как-то так…

– Командир, – Тулин едва ли меня понял, но ему было достаточно того, что я обернулся. – У Каюмова желудок болит.

– Чёрт! – нельзя сказать, что эта новость меня шокировала, но всё же «терять» одного бойца, тем более пулемётчика, ещё не начав погрузку… У меня и так в группе некомплект в два разведчика, заболели они вчера, блин… Но оставить бойца сейчас, здесь – это всё же лучше, чем валандаться с больным по лесу.

– Каюмов, иди сюда! – я буквально ухватил за рукав попытавшегося прошмыгнуть мимо меня пулемётчика.

– Да я ничего, товарищ прапорщик, нормально! – сразу уловив суть вопроса, он попытался отвертеться.

– Остаёшься! – грозно изрёк я. – Усёк момент?

– Да в норме я, товарищ прапорщик! – попробовал оборониться Каюмов.

– Каюмов, я с тобой валандаться не собираюсь! – надо было покончить с этим и идти на погрузку. – А если у тебя аппендицит? Я что, из-за тебя сразу на эвакуацию пойду?

– Тарищ… – начал было пулемётчик, но мне надоело с ним спорить.

– В роту! – апеллировать ко мне было бесполезно. – Гранаты старшине сдашь. Тулин, к машинам, а ты в РОТУ!

– Не пойду! – заупрямился пулемётчик, в результате чего у меня появилось острое желание врезать ему промеж ушей – надо же, какой гад, совсем страх потерял! Но мои намерения упредил громкий голос Шипунова.

– Ефимов, что у тебя стряслось? – спросил он, выглядывая из-за палатки центра боевого управления.

Странно, но ответил я вопреки своему собственному решению:

– Да вот лямки у Каюмова на рюкзаке подтягивали, – ответил, понял, что обратной дороги нет и, повернувшись лицом к пулемётчику, зло шикнул: – Вот только пожалуйся! Сам убью! – И уже громко: – К машине бегом!

Хотя какой толк бежать, если до ворот и стоявшей прямо за ними колонны два десятка метров? Никакого.

– В одну шеренгу становись! – подал команду опередивший меня Тулин. – Стволы вверх, заряжай!

Всё правильно, он как-никак мой заместитель, пусть командует. И почти сразу новая команда:

– Оружие на предохранитель! К машине!

Вот погрузка и завершена. Отдав свой рюкзак в кузов, топаю к кабине, у подножки останавливаюсь и заряжаю оружие. Ну, теперь можно и грузиться. Впереди пыхтит чёрным дымом БТР. Непонятно, то ли движку кирдык, то ли воздушный фильтр забит. Надо будет с водилой поговорить. А то, если фильтр, то двигатель и впрямь угробить можно.

– Трогаем! – командую своему задумавшемуся о чём-то водиле, и тот, отойдя ото «сна», включает первую передачу. Всё, ворота контрольно – пропускного пункта и палатки пункта постоянной дислокации пока ещё медленно, но уверенно уплывают вдаль.

– Водителю БТРа скажи, – снова обращаюсь к водителю «Урала», – пусть «воздухан» посмотрит, может почистить надо. Видишь, как чадит?

– Да знает он! – отмахивается от моего совета водила. – Всё никак не соберется. Времени у него нет! – чувствуется, что он бы наверняка сплюнул от досады, вот только стекло закрыто, а на пол не хочется.

– Курите? – спрашивает он, и я почти машинально отрицательно качаю головой.