– Конечно, – Агриппина напряглась. – На проходной же требуют. – Филипп выдохнул, схватил ее за руку и потащил за собой. – К-куда? – Попыталась притормозить она, но кричать не рискнула. Слишком уж глазели все.

– Жениться, – отрезал мужчина, буквально впихнув ее в подъехавший автобус.

Девушка молча встала у поручня и терпеливо дождалась, когда он справится с билетами. Так же молча она смотрела на него, когда он встал рядом с ней. Лишь, когда он прямо на нее посмотрел, она заговорила.

– И зачем? – Негромко спросила она, даже не пытаясь перекричать звук поехавшего автобуса.

Филипп кивнул, понимая, что вопросов у нее много.

– Влюбился, – пожал он плечами.

– Ты не знаешь, что такое любовь, – грустно покачала она головой.

– Так ты научи, – вдруг попросил он.

– Что? – Агриппина отшатнулась бы, если бы позади нее не стояли люди.

– Научи меня любить, – он осторожно взял ее за руку и, когда автобус остановился, вывел ее на улицу. К удивлению Филиппа, девушка совершенно не сопротивлялась. – Сюда, – потянул он ее в сторону.

Агриппина быстро перебирала ногами, но вдруг остановилась. В ужасе прижала руки к лицу.

– У меня ведь даже платья с собой нет, – прошептала она шокировано.

– Будет. Всё будет. Но если сейчас мы не успеем, то тетя Наташа нам уже не поможет, – он буквально заставил ее подняться по ступеням дворца бракосочетания и впихнул внутрь.

– Ну, где вы ходите так долго? – Приятная немолодая женщина ждала их практически у дверей. – Полчаса осталось.

– Успеем, – молодой мужчина повернулся к своей невесте. – Документы давай.

Агриппина достала паспорт из сумки и дрожащей рукой передала его той самой «тете Наташе». Женщина, забрав документы, поманила их за собой, выпустив из зала празднично одетую пару и нескольких гостей.

– Свидетельница есть? – Строго глянула она на молодых, которые старались не отставать.

– Нет, – тихо ответила Агриппина, точно знавшая, что у нее нет подруг.

– Девушка, – позвала работница ЗАГСа. Девушка, пытавшаяся прошмыгнуть мимо них и явно отставшая от какого-то праздника, подняла взгляд. Заплаканное лицо сказало больше, чем всем нужно было бы знать. И она явно отстала от той шумной толпы, что прошла чуть раньше. И, возможно, она и не хотела их догонять. – Девушка, а вы можете нам помочь?

– Помочь? – Нахмурилась та. – Но чем?

– Нужно побыть свидетельницей вот этой замечательной девушки буквально пять минут. Пара красивая, а свидетельницы нет, – развела руками женщина.

– О, – девушка тут же улыбнулась и повернулась к молодым. – Да, смогу, – наконец, ответила она.

– Тогда прошу за мной, – тетя Наташа вошла в ближайшую дверь, остальные поспешили за ней.

– Меня Агриппина зовут, – решила представиться невеста той, что будет сейчас представлять ее интересы. – Агриппина Наумовна.

– Мария, – хихикнула новоявленная свидетельница. – Мария Макаровна.

– Девушки, познакомьтесь. Это Александр, мой свидетель, – решил вмешаться в разговор Филипп, представив девушкам лучшего друга.

– Очень приятно, – улыбнулся тот и с интересом посмотрел на Марию.

Расписали их быстро и без лишних сантиментов. Агриппина и оглянуться не успела, как на ее пальце вдруг оказалось кольцо. Сама же она трясущимися руками взяла с подставки второе и еле как водрузила на нужное место.

– Объявляю вас мужем и женой, – тоже прошло несколько мимо ее сознания. В памяти лишь отложился легкий поцелуй в губы.

В себя она пришла лишь оказавшись на свежем воздухе. Шумно выдохнула и посмотрела на стоящего рядом с ней Филиппа, который, подняв голову к небу, придурковато улыбался, щурясь на солнце.

– И что дальше? – Девушка была растерянна и чувствовала себя не в своей тарелке.

– Сейчас Сашка выйдет и отвезет нас к тебе домой. Ты соберешь вещи, и мы поедем знакомиться с моими родителями. Они хорошие на самом деле, – быстро добавил он, глядя на ее изменившееся лицо.

– А родители у тебя…? – Нахмурилась она.

– У нас с родителями просторная квартира, так что мы им там совсем не помешаем, – он ласково взял ее за руку.

– Отдельная квартира? Совсем отдельная? Не коммунальная? – Удивилась она и покачала головой. – Тогда я совсем ничего не понимаю.

– Чего не понимаешь? – Шмелёв заметил друга, открывшего тяжелую железную дверь, и махнул ему рукой.

– Зачем ты на мне женился, – она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты же обещала научить меня любить, – широко улыбнулся он и потянул ее за руку в сторону припаркованного желтого «Москвича».

Александр, пока вез новорожденную пару до дома Агриппины, с интересом поглядывал на молодых. Что-то спрашивать при девушке он не решался, но на друга смотрел с таким прищуром, что было видно, как он жаждет подробностей. И все же тактичный Саша остался в машине дожидаться молодых, даже не делая попыток войти в чужой дом. Агриппина это оценила. Как оценила и то, что Филипп хозяйским взглядом окинул единственную, кроме кухни, комнатку и, повернувшись к ней, спросил.

– Наверное, ты хочешь переодеться?

– Да, наверное, – нахмурила она брови.

– Я пока бельё с веревок соберу, – кивнул он и вышел из дома. Пока снимал белье, коротко поговорил с Сашкой, которому, как оказалось, очень понравилась их случайная свидетельница. Да до такой степени, что он даже ее адрес успел вытребовать. – Я вернулся, – громко объявил он, входя в дом, чтобы не смущать Агриппину лишний раз.

– Вижу, – она выглянула из комнаты и выглядела… еще более растерянной и смущенной, чем во время регистрации. Только что вместо робы на ней теперь было простенькое платье. Кажется, других у нее и не водилось.

– Что-то случилось? – Напрягся он, шагнув к ней.

Девушка забрала у него снятое с веревок белье и снова скрылась в комнате. Филипп последовал за ней.

– Ничего не случилось, – все же ответила она через минуту. – Просто… я не знаю, что с собой брать… и…

– Все, что хочешь, – быстро ответил он ей. – В машину всё влезет. Ну, кроме крупной мебели. Но мебель у нас есть, так что…

– У меня немного вещей, – покачала она головой. – И приданого нет. Твои родители расстроятся.

Мужчина с облегчением выдохнул. Она беспокоится о том, что принесет в семью, а не жалеет о таком скоропалительном замужестве.

– Об этом не волнуйся. Мои родители уже тебя любят только за то, что ты появилась, – хмыкнул он и принялся ей помогать.

В машину действительно всё влезло. В доме остались только стены, да мебель. Агриппина решила, что еще подумает, что с этим домиком делать… Наверное, придется отдать заводу для какого-нибудь работника.

Девушку вдруг начало потряхивать, когда они остановились у добротного пятиэтажного дома. Она вдруг только сейчас в полной мере осознала, что ей предстоит знакомство с родителями человека, которого она сама толком и не знала, зато замуж за него вышла.

– Идем, – Шмелёв потянул жену из машины за руку. Она нехотя вышла. – Ну, ты чего? Хорошо все будет, – обнял он ее за плечи. Обернулся. – Саш, мы вещи потом заберем, через полчаса где-нибудь.

– Да понял я уже, – кивнул Александр, с усмешкой наблюдая за другом.

Агриппина так и тряслась, пока они шли до квартиры. И пока Филипп открывал дверь ключами, кусала губы, пытаясь взять себя в руки. Получалось откровенно плохо. Она никогда в жизни еще так не нервничала.

– Ой, какая хорошенькая, – первое, что она услышала, когда, повинуясь жесту мужа, вошла в квартиру. В прихожей их поджидала миниатюрная женщина с легкой сединой в черных волосах.

– Добрый вечер, – не успела девушка рот открыть, как из-за спины женщины выглянул мужчина в годах… Почти точная копия ее мужа, только намного старше.

– З-здравствуйте, – пролепетала она потерянно и оглянулась на Филиппа.

Тот стоял со счастливым видом и, кажется, не видел ничего страшного в происходящем. Агриппине даже пришлось пихнуть его в бок локтем.

– А, да… Мам, пап, знакомьтесь. Это Шмелёва Агриппина Наумовна, моя жена, – гордо объявил он.

– Ох, дочка! Как мы рады, – взвизгнула женщина, едва поняла, что они расписались, и бросилась обнимать девушку.

– Помощь нужна? – Обратился отец Филиппа, снисходительно смотревший на жену, причитающую над невесткой.

– Только вещи поднять, – махнул он рукой.

Вещи они подняли, и ужин праздничный устроили, договорившись, что через неделю обязательно устроят настоящий праздник ради такого события. И мама Филиппа подарила Агриппине платье с кружевами…

Но как бы девушка не хотела оттянуть предстоящую ночь, та становилась всё ближе. В итоге через какое-то время она оказалась лежащей на кровати в одной ночной рубашке, в то время как Филипп отправился в ванную комнату. Агриппина же пыталась не нервничать (все через это проходят), но получалось плохо. Она уже даже напредставляла всякого… А потому очень удивилась, когда ее муж вернулся одетый в трико и белую майку. Он спокойно откинул одеяло и лег на кровать рядом с женой, оттеснив ее ближе к стене. Укрылся одеялом, выключил лампу и всё.

Агриппина сначала застыла, как статуя, а потом вдруг поняла, что крайне возмущена таким положением дел. Хоть и было неловко и страшно, она повернула голову и посмотрела на мужа.

– А ты не будешь…? – Она замялась, пытаясь подобрать нужные слова.

– Только тогда, когда ты ко мне привыкнешь, – ответил он. Она вздрогнула, когда он под одеялом нашел ее руку и, вытащив ту, мягко поцеловал тыльную сторону кисти. – Ты пока боишься и напугана.

– Конечно, – девушка с облегчением выдохнула, понимая, как ей повезло. – Я же тебя совсем не знаю.

– Узнаешь, – важно кивнул он и… принялся выцеловывать ее пальчики, кое-где покрытые мозолями. – И я тебя узнаю. Но что я знаю совершенно точно, так то, что ты моя. Если бы я тебя упустил… мне никто никогда в жизни не показал бы, что такое любовь.

Они неожиданно много говорили в ту ночь. Рассказывали друг о друге, узнавали что-то новое, переспрашивали и пару раз даже спорили. А к утру забылись умиротворенным сном, прижавшись друг к другу. Именно тогда Агриппина и подумала, что даже если она не полюбит этого мужчину, то друг из него получится очень хороший. А ведь это иногда даже дороже…

Глава 3. Жизнь после жизни

Она ошиблась. Полюбила до такой степени, что совсем не представляла, как будет жить без него. Без тихих вечерних разговоров с ним, без его какой-то зацикленности на классической музыке (она казалась ему частотно правильной), без ощущения, что для кого-то ты дороже всего мира. Агриппину Наумовну охватывал такой ужас, когда она держала руку умирающего мужа. Но ни словом, ни взглядом, никак она бы не позволила себе оскорбить его этим внутренним ужасом. Если ему сейчас нужно утешение, она его даст человеку, который когда-то дал ей веру в то, что она чего-то стоит.

Она прекрасно помнила, как он подбил ее получить высшее образование (пусть и вечернее), как, едва у нее опускались руки, он тут же подхватывал ее идеи и помогал претворить их в жизнь, никогда не оставляя ее один на один с проблемами. Она прекрасно помнила его слезы, когда он впервые взял на руки своего сына. И переезд с свою собственную квартиру, полученную от института. Как вдруг в том же доме дали квартиру и Сашке с Марькой (как ее называли все вокруг)… Как смешно было наблюдать за их отношениями.

Но Агриппина помнила не только счастье. Но и то, как у Сашу убило разрядом электричества прямо на работе, как утешала свою Макаровну, оставшуюся с дочкой на руках. Как вдруг та самая дочь выросла и отправилась покорять мир, как они оббивали порог детдома, чтобы забрать Петьку. И все это время рядом был Филипп. Скала. Константа. Незыблемость.

Когда врач попросил ее выйти из палаты, она совершенно честно встала, и даже сделала несколько шагов, прежде чем просто упасть на пол. Голова закружилась. Пришла в себя уже на каталке. Над ней склонились два обеспокоенных лица. Внуки.

– Ты как? – Михаил, нахмурившись, стал похож на отца. Тщедушный Филька больше смахивал на деда, но вот характер у него был материнский.