У канала Марина, как обычно, вскочила на трубу и, легко переступая босыми ногами, перебралась на другой берег. В этот раз Илья последовал за ней. Ступил на прогретый металл неуверенно и едва не соскользнул. Марина стояла у противоположного края трубы и смотрела на него, слегка наклонив голову.

– Сними шлёпки.

Илья послушно последовал совету и разулся.

Первые шаги получились острожными и неловкими, но с середины он выровнялся, нашёл глазами лицо Марины и, уже не глядя под ноги, добрался до берега. Она протянула ему руку, помогая выбраться на склон и улыбнулась.

– Маме не говори, отругает.

Илья кивнул, он и без напоминания догадался, что хождение по трубе лучше оставить в секрете.

Пляж выглядел непривычно пустым. Вдоль берега бродили одинокие люди, заскучавшие дома. Желающих рискнуть и искупаться в неспокойном море не наблюдалось. Татьяна повернулась к Марине и взглядом предупредила, чтобы та не совалась в воду. Над домиком спасателей реял чёрный флаг. Море не штормило, но и спокойным не выглядело, волны перекатывались шумно, с утробным рычанием, будто продолжали злиться.

Илья с удивлением приблизился к морю. Кромку прибоя устилали полупрозрачные тела медуз. Дима отступил.

– Это что за желе?

– Медузы, – подала голос Инна.

Марина опустилась на колени и взяла в ладонь небольшую неподвижную кляксу.

– Не все. Почти все аурелии, но не все.

– Мнемнеопсис, – пояснила Татьяна, но, увидев на лицах мальчишек удивление, догадалась, что понятней им не стало. – Не все выброшенные на берег – медузы, некоторые гребневики, если присмотреться, видно, они не так выглядят, не округлые, хотя тоже похожи на желе.

Дима неосознанно передёрнулся.

– Брр. Сколько их тут.

– После шторма так бывает. Они неопасны, – успокоила Марина и ласково погладила медузу по прозрачному боку.

– А корнероты? – вмешался Илья. – Они очень опасны и жалят.

Марина обернулась с нескрываемым изумлением в глазах. Для приезжего он знал о море слишком много.

– Тут их нет. Обычно корнероты шторм пережидают на дне. Ну а если встретите, просто не трогайте, они же вас не трогают.

Марина оглядела берег, густо усеянный шайбами медуз, положила аурелию на песок и направилась к пирсу. Волны бились о деревянные опоры, разбрызгивая пену, старались достать до деревянного помоста. Марина шла медленно, не оглядываясь, хотя слышала шаги за спиной. Приблизившись к огороженному канатом краю, замерла, впитывая отголоски буйства стихии всей кожей. Здесь ветер ощущался гораздо сильнее, трепал волосы и легкие нити ракушечных бус. Волны бесновались, пытаясь дотянуться до людей и прогнать их на берег, мстительно кололись брызгами.

Илья смотрел на Марину, не в силах отвести глаз. Хотел развернуться и уйти, чтобы не нарушить её чарующее единение с морем. Было в этом что-то волшебное, и при этом абсолютно естественное.

Она сама повернулась и махнула рукой, призывая подойти.

– Жалко, мама не разрешает плавать, хотя шторм уже утих.

Илья опустил взгляд на море, сегодня оно казалось хищным, и желания в него нырнуть не возникало.

– Опасно же.

Она покачала головой.

– Тягуны опаснее. В такую погоду я уже купалась. Только ты меня не выдавай. Мама не знает.

Илья веско кивнул, чуть придавленный грузом озвученного секрета.

– Ты и зимой, наверное, купаешься?

– У нас и зимы-то толком нет, – сказала она, а через секунду добавила: – В этом году купалась один раз. А хочешь, я научу тебя плавать?

– Хочу, конечно, – без раздумий согласился Илья.

– Завтра и начнём.

Сдержав обещание, Марина принялась обучать Илью премудростям кроля и брасса, другими видами она и сама не владела. Мальчик оказался способным учеником, только слишком нервным. Марина с удивлением обнаружила, что Илья совсем не тихий и забитый заморыш, каким представился в первые дни знакомства. Когда у него что-то не получалось, он мгновенно вспыхивал, психовал и какое-то время отказывался обучаться. Потом сам приходил и просил продолжить уроки. За две недели кое-как освоил брасс, кроль ему никак не давался, почему-то даже лежать звездой на поверхности не получалось, тут же тонули ноги, а вслед за ними он погружался под воду весь, тихо и без трепыханий, как терпящий бедствие корабль.

Раиса Константиновна бдительно следила, чтобы сыновья не обгорели, обильно смазывала их кремами до и после загара, а в итоге упустила мужа. Уже на третий день он пережил лихорадку, сметанное увлажнение, а потом и смену кожи. Сыновья изумлённо наблюдали за слезающими с плеч прозрачными лохмотьями. Спорили, кто отдерёт кусок побольше, и временно прозвали папу удавом.

Дима умудрился остаться почти белым. Видимо, ему досталась от природы светлая кожа, небогатая меланином, а Илья загорел. Со смуглой Мариной он пока не сравнялся, но уже не выглядел как тушка покупной замороженной курицы. Светло-русые волосы на макушке выгорели целыми прядями, а завлекалочки стали совершенно блондинистыми.

Несколько раз в неделю семейство Ибер отправлялось в Анапу за интеллигентным отдыхом, но большую часть времени они проводили в Штормовом, наслаждаясь морским воздухом и щедрым солнцем. Вячеслав Аркадьевич периодически сбегал на рыбалку в компании Счастливчика. Иногда они возвращались почти без улова, только с бычками для Степаши, но настроения это им совершенно не портило.

Неосознанно гости подстроились под режим Юдиных. Утром нежились на пляже, в обед устраивали себе сиесту и активизировались только к четырём часам дня, когда жара постепенно стихала. Раиса Константиновна исправно готовила каждый день, с энтузиазмом пичкая семью местными фруктами и овощами. Каждый раз, перед тем как порезать в салат помидор, она подносила его к носу и нюхала.

– Какой аромат, я и не подозревала, что помидоры так пахнут!

Такого же искреннего восхищения удостаивались и все фрукты. Прежде чем что-то съесть, она обнюхивала каждый и закатывала глаза.

Вместе с Юдиными они не питались, но постепенно Раиса Константиновна начала принимать угощение Татьяны, пусть не в качестве основного блюда, но хотя бы десерта или завтрака. У неё даже появились любимые пирожки – с персиками и ядрами абрикоса.

Марина затаила дыхание. Зонтики укропа над головой слегка покачивались от ветра, словно никто их и не потревожил минутой ранее. Но он всё равно мог найти её по примятой траве. Зря она так неслась. Сама же и вытоптала дорогу к своему укрытию. Руки судорожно стиснули оружие, пластиковая ручка упёрлась в живот, но шевелиться было ни в коем случае нельзя. Она слышала его шаги: он где-то здесь. Главное, выдержать и не шелохнуться.

Совсем рядом хрустнула сухая веточка. Марина резко подскочила, выставив перед собой пистолет. Из прозрачного дула прямо в лицо Илье выстрелила длинная струя воды.

– Попался! Это кислота, у тебя теперь нет глаз!

Илья изобразил слепоту, заметался по укропу, выставив вперёд руки, и рухнул на землю. Водяной пистолет приземлился рядом.

Марина победно воздела руку и заулюлюкала, как Тарзан, тут-то Илья её и настиг, выстрелил, лежа на земле, прямо в живот.

– Я ослеп, но руки-то целые, а у тебя теперь дыра вместо пупка.

Марина изобразила мучительную смерть и продемонстрировала пустой водяной пистолет.

– Ничья?

Илья выстрелил ещё раз, в этот раз по ногам.

– Как это ничья? У тебя дырка в пузе и ноги ниже колена в лохмотья. Я выиграл.

Марина протянула ему руку, предлагая встать, но спор не прекратила.

– Чёрта лысого ты выиграл. Кислота тебе мозг разъела.

Спор остановил Дима. Подкравшись сзади, он окатил водой их двоих одновременно. Ему достался не просто пистолет, а целое ружьё с двумя баллонами. Финальную точку поставила Инна. На неё оружия не хватило, она охотилась с полуторалитровой бутылкой, в крышке которой Илья гвоздём проковырял три отверстия. Обрызгав всех троих, Инна отбросила бутылку и запрыгнула на Илью, как мартышка. Он легко подхватил её и широко улыбнулся. Почему-то именно его Инна избрала в качестве друга, льнула к нему, беззастенчиво и доверительно заглядывала в глаза, всегда занимала место рядом и ловила каждое слово.

На веранду вышла Татьяна.

– Девочки, сейчас картошку будем копать.

Марина протяжно завыла. Её стенания подхватила Алсу.

– Мама, может потом? Ребята послезавтра уезжают, потом и выкопаем.

Илья с Димой переглянулись.

– А мы поможем.

Из «скворечника» вышел Вячеслав Аркадьевич. Конец разговора он услышал и поддержал сыновей.

– А что? И поможем. Труд облагораживает человека. А вы нам за это с собой картошки дадите в Москву. У нас такую не продают.

Неожиданно идею подхватила Раиса Константиновна.

– Хорошая мысль.

Татьяна кивнула и отправилась в гараж.

Счастливчик выкатил мотоблок, поколдовал над ним, заправил и подкатил к краю рядов с повядшей картофельной ботвой.

Вслед за тарахтящим и сильно воняющим соляркой мотоблоком земля раскрывалась подобно ране, в рыхлой почве проглядывали голенькие клубни: розоватые, гладкие, даже в сыром виде аппетитные. Пока Счастливчик выворачивал картошку на поверхность, Татьяна принесла жестяные ведёрки и вручила детям.

– Собираем клад. Это жутко интересно.

Поначалу действительно было весело, дети соревновались, кто больше найдёт алмазов-картофелин. Но довольно быстро они устали. Первой сдалась Инна. Перевернув ведро, она уселась на его дно и свесила грязные ладошки между колен.

Раиса Константиновна в сборе урожая не участвовала, стояла на ступеньках веранды с раскрытой на весу книгой. Читать не читала, но и не откладывала далеко. Вроде и не бездельничает: руки заняты. Она подбадривала сыновей и мужа, суля им всевозможные блюда из картошки, что приготовит в Москве, и поглядывала на свой маникюр. Он бы точно не пережил ковыряния в земле.

Марина и Алсу, несмотря на усталость, работали слаженно, августовский ритуал добывания картошки был для них делом привычным. Илья не хотел отставать и опозориться, ведь девчонка младше него работала и не жаловалась. К вечеру отнятую у огорода картошку сложили во дворе в большую кучу и решили отпраздновать это событие шашлыками.

Татьяна замариновала мясо и отправила детей на огород.

– Алсу, принеси помидоры и зелень, Марина, достань вишнёвые веточки.

Алсу послушно, но без желания поплелась в обход дома, а Марина перебралась с лозы на дерево и уже оттуда скомандовала Илье:

– Дай секатор, у гаража на стене висит.

Илья уже не путался в сельхозинвентаре, хотя в первые дни всё, что связано с огородом, было для него дикостью, тем, что могла оставить после себя незнакомая вымершая цивилизация. Дачи у родителей никогда не было, он вырос в квартире и, если в разговоре мелькали названия этих предметов, не задумывался, потому что в реальности никогда их не видел. Да что там инвентарь! Он поначалу ботву картошки от амброзии не отличал, а от зонтиков укропа вообще пришёл в восторг, даже не представлял, что тот может вырасти таких размеров и не всегда похожим на короткие аккуратные пучки.

Марина нарезала мелкие веточки и складывала их в чашку, которую держал Илья. Его вниманием завладел мангал. Так получилось, что за этот месяц Счастливчик ни разу не готовил на открытом огне, и его великолепные шампуры никто не видел. Сам мангал тоже был непрост, но так как стоял во дворе с самого начала, уже успел примелькаться. Снаружи он имитировал корабль: вдоль боковых стенок металлические пруты изображали волны, поддерживающие судно на плаву, легко угадывалась корма и носовой релинг.

Илья восхищённо ахнул.

– Какая красота!

Счастливчик веско кивнул.

– Ручная работа.

– Ручная? – недоверчиво переспросил Илья, приближаясь к вееру шампуров в руках мужчины. – Человек сделал?

– А кто ж ещё, местный кузнец.

Илья замер, рассматривая витиеватые ручки, выкованные в виде плетёной верёвки.

– Красиво.