Мой отец всегда умел не только щедро платить за свой деспотизм, но и удивлять. Как на 1 сентября моего выпускного класса. Он с утра позвал меня на улицу и со словами “ладно, Михалыч говорит, ездишь нормально, лови подарок на 18-летие” вручил мне ключи от нового черного аккорда с тонированными стеклами.

Восемнадцать мне исполнилось неделю спустя, но подарок я принял. Я не дурак от такого отказываться. Тем более, что на машине стояли наши фамильные номера и вместе с ключами я получил разрешение отца ездить и не париться – “не ссы, никто не остановит, только никого не сбей”.  Это был первый подарок от отца, которому я действительно обрадовался и был полон решимости гонять по улицам родного города без гвоздя и жезла до официального получения прав.

В тот день я отвлекся всего на минуту, Карина сзади закурила, и я повернулся сказать, что без моего разрешения никто парить в тачке не будет. И в это время прозевал светофор и чуть не наехал на разноцветное недоразумение на пешеходном переходе. Хвала моей боксерской реакции, успел затормозить.

Я не планировал разгоняться над этой особой, что не смотрела по сторонам, хотел заорать что-то типо “смотри на дорогу, курица” и ехать дальше, но какая-то непреодолимая сила заставила меня выйти из машины.

Она застыла от неожиданности ярким оранжево-зеленым пятном на дороге, выбиваясь из серости дождливого дня и вечно нахмуренных лиц прохожих. А дальше все как в бреду.

Я нес какую-то чушь. Я всегда был горяч и резок, но тут моя неадекватность взлетела до небес, даже я это осознавал. Я серьезно позвал ее на групповушку? Она так мило и свирепо одновременно реагировала на мои издевки, что я не мог остановиться. И оторвать от нее взгляд не мог. Мне показалось, что она чем-то расстроена. Дурак! Я же на нее чуть не наехал, конечно, она расстроена.

На ее плечах болтались проводные наушники, она вытащила их, когда я начал говорить. Я не видел такие лет сто. Все, с кем я общался, признавали исключительно только айрподсы. Эта девчонка явно не из моего круга. Мне захотелось выкинуть всех из машины, схватить ее на плечо, закинуть на пассажирское сиденье и укатить в закат. Интересно, что она слушает? Я бы обязательно спросил и поставил в машине на репит ее любимый трек. Кто она? Что делает в этот дождливый день на улице, куда идет? Кто-то ее ждет?

Что за хрень в моей голове? Это точно не я! Это, наверное, Каринина курилка чемто- меня одурманила. Я не знаю, сколько бы еще я продолжал поясничать, если бы она меня конкретно так не отшила, заявив о своем парне, а потом бросилась благодарить Демьяна. Д'Артаньян хренов! В меня словно бесы вселились. Хотелось ему по морде съездить, чтобы не лез, куда не надо. Куда только мне надо.

Парень. Она сказала, что у нее есть парень. Да и по барабану! Одной телкой больше, одной меньше. Я ее в первый и последний раз вижу. С глаз долой – покувыркаюсь с другой. Желающих очередь.

Всем нравилось быть под деньгами, даже если они не мои, а отца. Даже если я сразу говорил, что на одну ночь. Мне всегда нравилось хлестать их этой правдой, проверяя, пойдут ли они дальше. Шли. Каждая из них непременно наделяла секс каким—то тайным орудием приворота и усердно скакала на моем члене в ожидании щедрых чаевых-бенефитов.

Вы когда-нибудь объедались любимым тортом? Наполеоном, например. Когда съедаешь его столько, что потом воротит? Так вот секс для меня стал наполеоном, я ел его не из крышесносного желания, а по привычке. Не особо охотно. Уже не чувствуя вкуса, давно пресытившись. Это стало автоматизмом. В свои 18 лет я не бегал со стояком за каждой красавицей. Мне даже не нужно было быть охотником. Вся дичь послушно сидела в ожидании “выстрела”. Скучно. Постно. Привычно. Сделала дело – слезай с тела. Я даже имена перестал спрашивать.

В общении с женским полом у меня было три железных правила: никаких свиданий, никаких совместных фото и никаких подарков. Мне чужда была эта любовная пантомима. У меня на жизнь были другие планы. Брать, что хочу – быстро, бесплатно или за деньги. Иметь, кого хочу, если захочу, и куда хочу. Жить свою жизнь по максимуму, на полную громкость. И не расслаблять булки, всегда есть кто-то, кто захочет убавить твою громкость. И если сейчас я позволяю это только одному человеку, то со временем и с этим “диджеем” справлюсь.

 А тут, на дороге с этой чудачкой, что отшила меня, взбесился непонятно почему, рванул в тачку под ржач своих придурков, еще и   лужей ее окатил. Ничего, ей было полезно остудить свой пыл, наверняка она уже утешилась на плече у своего парня.

В эту ночь мне приснился странный сон. Не привычный кошмар с бешеным псом, преследующем меня и разрывающим мою руку, а эротическая фантазия, навеянная безбашенной девицей, что кинулась мне под колеса.

Я играл абсолютно голый на своей гитаре, выпуская наружу сотни тысяч звуков. Я услышал, как открылась дверь и с ужасом понял, что должно быть это отец пришел раньше и сейчас застанет меня за гитарой. То, что я голый – это фигня по сравнению с тем, что я занимаюсь “бабским делом”. Кажется, так он сказал, когда вместо бокса я умолял отдать меня в музыкалку.

Вместо отца зашла девушка, я не увидел ее лица, но знал, кто она. Ее оранжевый плащ ни с чем не спутаешь. Зачем она пришла, что ей нужно?

Она медленно приближалась, покачивая бедрами. Я замер при виде ее рук, которые потянулись к поясу и начали медленно его развязывать. Хорошо, что я голый, иначе бы джинсы лопнули от натяжения, а девица сбежала бы и оставила меня без продолжения шоу. Плащ медленно сполз с ее плеч. Под ним ничего. Я потянулся к ней всем телом, чтобы почувствовать кожей ее кожу, горячее шумное дыхание… Я не успел даже к ней прикоснуться, но ожидание этого момента залило жаром остатки моего разума, а низ живота стянуло в тугой пульсирующий узел, где каждая капля моей закипевшей крови отплясывала ча-ча-ча под рок-н-ролл новых для меня ощущений. Еще секунда и я готов был прижаться к ней ненасытным ртом, но, не успев познать ее вкус, проснулся от резкого выброса адреналина. Твою мать! Я кончал как тринадцатилетка себе в трусы, не останавливаясь целую вечность. Я. Кончал. От гребаного сна.

Сказать, что я охуел – ничего не сказать.

Зазвенел будильник. Я, все еще не отошедший от нелепости своего порнографического сна, сбросил постельное белье на пол, чтобы его постирали, пошел в душ, быстро собрался, позавтракал с мамой и Никой, отец по ходу в очередной раз не ночевал дома,  и пришел в себя только по дороге в школу.

Глава 6

Кира.

За завтраком мы обсудили планы на день. Папа – на работу. Я – в школу, знакомиться с классом, вливаться в учебный процесс. Мама днем отведет урок по Zoom со своим любимым учеником, о таланте которого не переставала нам рассказывать после каждого занятия с ним, а потом смотреть новый дом, если ей понравится – заедем к концу недели. Хоть одна приятная новость.

После завтрака папа завез меня на служебной машине в элитную школу, как он выразился. На парковке у школы роскошные машины. Каким-то детям дверь открывают мужчины в строгой деловой форме, я так понимаю водители. Находиться в царстве богатых избалованных детей мне не хотелось, я заранее себя чувствовала неуютно, понимая, что буду там белой вороной.

Так, Кира, стоп! Ты чего себя настраиваешь на негатив? Ты же не слабачка. Я мысленно выключила рубильник с депрессивными мыслями, включила настрой на “все пройдет легко и приятно” и пошла к директору, чтобы она представила меня классу.

За годы переездов у меня должен был выработаться иммунитет на волнения перед новыми знакомствами и притиркой к коллективу. Но нет. Я каждый раз переживала, несмотря на все настроенные по фен—шую внутренние рубильники.

Интересно, в столовке мне сегодня подадут фуа-гра по-шведски или печень норвежского ежика?

Директриса толкнула дверь и зашла первой, я сделала вдох-выдох, надеясь угомонить выскакивающее из груди сердце и шагнула в класс.

– Знакомьтесь, это Кира Дружинина, она с семьей переехала к нам буквально на днях, ее папа военный чиновник приехал расследовать дело об отравлении солдат в нашей военной части. Прошу любить и жаловать.

Директриса что-то говорила еще, я пыталась всматриваться в лица новых одноклассников, но они сливались в одно размытое неприветливое пятно.

– Кира, – донеслось до меня. – Скажешь что-то классу?

Я не успела собрать в кучу слова и выдать что-то адекватное, как меня опередил знакомый нахальный голос и я стала искать глазами его хозяина:

– Похоже она глухонемая, ей точно в класс с НОРМАЛЬНЫМИ людьми можно?

– Максим, будь поласковее, девочка новенькая, буквально с самолета к нам. Давайте встретим Киру всем своим радушием.

– Уже встретили, – донеслось из размытого пятна.

– Всем привет, – начала я, не собираясь подавать виду, что мне дико не комфортно и лучше бы я сейчас тонну вонючей рыбы голыми руками чистила после отцовской рыбалки, чем оказалась здесь. – Первое, мой папа действительно военный, но не чиновник, а боевой офицер. Он приезжает в самые сложные части реанимировать то, что уже запустили. Второе – надеюсь, я здесь временно. Третье, я не горела желанием сюда переезжать, но много хорошего слышала об этой школе, в первую очередь об учителях. Надеюсь, это правда. А если здесь есть нормальные люди, как выразился, эм, не запомнила имя, Валера кажется, то буду рада знакомству.

Судя по недовольному взгляду директора и удивлению смотрящих на меня одноклассников, моя речь не вошла в список лучших от новеньких. Такая у меня натура, несмотря на мои переживания, я лучше буду вся красная стоять и заикаясь разговаривать, чем засуну язык в жопу и позволю мне хамить.

– Наш выпускной класс полностью укомплектован и тебя, Кира, мы приняли в порядке исключения. Есть всего два свободных места, занимай любое. С Максимом, за предпоследней партой или за последней с Артуром, обычно парни сидят в гордом одиночестве, теперь кому-то придется потесниться, – с этими словами руководитель школы поджала губы и быстро вышла из класса.

– Кира, присаживайся. Меня зовут Марина Петровна, я у вас классный руководитель, веду русский язык и литературу. Давайте уже продолжим урок, – представилась учительница в белом брючном костюме.

– Пусть садится ко мне, мы подружимся, – предложил парень с именем Артур, но что-то в его ухмылке мне не понравилось и я была уверена, что во вчерашней обкуренной тачке он был тоже.

– А ко мне нельзя. Хотя, если новенькая хорошенько меня попросит, тогда я может и соглашусь потерпеть ее, – съязвил неугомонный Макс. Он явно хотел меня взбесить и это у него получалось.

– На последних партах сидят обычно отстающие, я бы хотела уделить учебе все свое внимание, – проигнорировав провокатора, я повернулась к Марине Петровне, и моя внутренняя стерва начала виртуозно врать, чтобы добавить весомости словам. – И еще у меня плохое зрение, могу справку принести, поэтому мне подойдет только максимум третья парта.

– Хорошо, ребят, кто временно на сегодня пересядет с первых парт? А завтра на классном часу рассажу вас окончательно.

– Карина готова пересесть к Максу, а я не против новой симпатичной соседки, – предложил парень, в котором я узнала вчерашнего джентльмена.

– На Карину я согласен, с удовольствием разделю с ней свое личное пространство, – заявил Макс, глядя на меня с брезгливой миной, будто я заразная.

– Да это же курица слепая, год будет веселым,  – услышала я перешептывания.

Похоже, все вчерашнее сборище училось в одном классе, в Карине я узнала одну из девчонок, остальные его члены сидели на других местах и оценивающе на меня пялились. Как и весь класс, что-то подсказывало мне, что о вчерашней выходке одноклассников знают все.

Карина быстро пересела на предпоследнюю парту к Максу. Я села на освободившееся место.