– Аделина, я понимаю, это звучит странно, но я хочу с вами встретиться еще. Давайте поужинаем или просто погуляем по берегу, что хотите. Куда вы потом после аэропорта? Где вы остановились? Я приеду к вам, – он словно гипнотизировал меня своим вкрадчивым бархатистым голосом, пытаясь клеить меня на глазах у жены. Я бы заорала в ответ, если бы не заснувшая дочь, которую я переложила в люльку.

– Вы совсем оборзели?! Вы за кого меня принимаете? – Прошипела я в ответ. – Ваша жена не будет против нашей встречи?!

– Моя жена… – Я надеялась, что он придет в себя, но он, не поворачиваясь к Карине, снова начал задумчиво крутить кольцо на безымянном пальце и ответил то, от чего глаза мои расширились от шока. – Думаю, она не будет против…

– Зато против я и мой муж! – Мне так хотелось залепить пощёчину нахалу, но я сдержалась. – Значит так, молодой человек, не знаю, как там у вас принято, но я отказываюсь продолжать этот разговор. И если вы не прекратите эти свои игры, я обращусь к пилоту и потребую решить этот вопрос.

– Остановишь самолет? – Он продолжал ломать комедию и строить из себя сердцееда, не догадываясь о том, что оно готово было само себя зажарить и подать ему себя на блюдечке с золотой каймой.

Нет-нет-нет! Еще немного и я на бешеной скорости начну нестись в пропасть под названием “Макс Булатов”.

– Если чтобы избавиться от тебя, мне нужно будет остановить самолет, я это сделаю! – Отлично! Аделина, у тебя получится его отшить!

– Ну вот мы и стали чуть ближе, Аделина. Ты перешла на “ты” – мы движемся в нужном направлении. – Этот кобелина наслаждался моей реакцией, когда я судорожно пыталась найти достойной едкости ответ.

– Я повторю для непонятливых. Я замужем, – я сунула ладошку с обручальным кольцом ему в лицо, но он ее перехватил и, не давая мне опомниться и вырваться, притянул к губам, жадно втянув носом воздух. – Отпусти! Или я выцарапаю тебе глаза!

– Этот запах. Ты даже говоришь, как она! – Он резко отпустил руку и отшатнулся от меня, как будто я его ошпарила своей лавой, выплескивающейся из глубины жерла вулкана.

– Как кто? – Он же не мог меня узнать?! Моя лава мгновенно начала кристаллизоваться в острые льдинки, протыкающие меня ужасом от невозможной вероятности.

Он не ответил. Стремительно встал, ушел в туалет и долго из него не выходил. А я в очередной раз сделала выговор няне, выплеснув на нее всю свою злость. Я пригрозила, что если она встанет со своего кресла еще раз, то я устрою ей ад. На самом деле в аду, в самом его пекле, была Аделина Потапова. Я сделала вид, что заснула, отвернувшись к окну. Слышала, как он вернулся, но он больше не делал попыток приставать ко мне. Я молилась, чтобы Оливка до конца полета спала.

Я до последнего притворялась спящей красавицей и молилась, чтобы время пролетело как можно быстрее и у принца не появились шальные мысли разбудить меня, как в той детской сказке, поцелуем. Я нервно облизывала губы, гоня их прочь и от себя.

Спиной чувствовала его взгляд. Что он задумал? Уверена, я расставила все точки над “И”. Если понадобится, в ход пойдут более решительные действия. Вплоть до того, что обращусь в местную полицию. Потому что это нужно было срочно прекратить! Я на такое не подписывалась!

Из последних сил я терпела, чтобы не идти в туалет. Когда же мой мочевой пузырь-предатель начал булькать и кричать “sos” мне пришлось “проснуться”. Макс ходил с Кирюшкой по салону. Наконец-то вспомнил о своих родительских обязанностях? Судя по его выражению лица, он готов был преследовать меня с ребенком на руках, а я, как преступница, торопливо закрыла за собой дверь туалета.

Дыши, Аделиночка Игоревна, дыши.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Табун мурашек от макушки до кончиков пальцев на ногах громко, по-слоновьи, протопал и поднял дрожь по всему телу. Если бы меня подключили к аппарату холтеру и начали делать электрокардиограмму, прибор бы от постоянного звона и пищания взорвался бы к ебеням!

Мой внутренний паникующий голос забыл про приличные слова, точнее, забил на них. На языке отплясывали зумбу только маты великого и могучего русского языка. И звучали они примерно так:

ПИЗДЕЦ, НАХУЙ, БЛЯТЬ!

Я долго и очень тщательно мыла руки, не потому что хотела смыть с себя микробы. Эта фобия умерла вместе с Кирой. Аделина боялась только нескольких угроз: если что-то случится с Оливкой, триггеров от перенесенных шоковых травм – ограничения моих движений, черных тонированных джипов, ножей (я даже нормально в ресторан не могла сходить, потому что периодически при виде острых предметов меня накрывала паническая атака) и…

Максима Ильдаровича Булатова – и тех автоматических реакций, которые он во мне вызвал. Как мне было известно, его отец опасности для меня больше не представлял. Я не знала и не хотела знать подробности, но мой муж сказал, что Булатов-старший пожизненно будет расплачиваться за свои преступления.

Слава богу, до конца полета оставалось немного времени, мы приземлимся и разъедемся по своим островам. Муж оплатил нам виллу в уединенном месте, где кроме нас жил только обслуживающий персонал и охрана.

Я вышла из туалета и с ходу врезалась в чью-то грудь.

Чью-то, ага.

Еще за миллисекунды до столкновения знала, в чью.

Он закрыл мне рот рукой и под мой возмущенный взгляд стал шептать на ухо, касаясь теплыми губами моей кожи.

– Не ори. Давай спокойно поговорим, не бегай от меня. Знаю, веду себя странно. Мне и самому это дико. Я от тебя отстану, только ответь на один вопрос.

Вместо того, чтобы спокойно кивнуть головой, я укусила его со всей силы, почувствовав сладко-соленый привкус крови во рту. Но он даже не поморщился. Он что, киборг?!

– Один вопрос, Аделина, – он продолжал меня удерживать. Оказывается, Макс Булатов умеет просить.

– Один. Вопрос, – я судорожно приводила своё сбившееся дыхание в норму, нацепив на себя шапочку сильной и независимой женщины, которая в состоянии дать отпор бабнику.

– Ты его любишь? – Он спрашивал так, будто от моего ответа зависело что-то важное.

Я сразу поняла, о ком речь, но ответ вышел из меня другой.

– Кого?

– Своего мужа, отца ребенка? – От его взгляда, от его голоса, запаха, исходящего от него крышесносной энегии у меня подгибались ноги в коленях.

– Да. Я люблю своего мужа и отца своего ребенка, – мой голос осип. Я не врала.

– Мне кажется, я схожу с ума, но меня непреодолимо, невыносимо тянет к тебе, – он отпустил меня и облокотился на противоположную стену, взлахмачивая рукой волосы. Макс нервничал. Хмурился. Я видела, как на его щеках дергались мышцы. – И мне плевать на твоего мужа. Я не прошу бросить его ради первого встречного парня в самолете. Но я что-то чувствую к тебе, Аделина Игоревна. И меня уже колбасит от мысли, что я не увижу тебя больше. И если ты думаешь, что мне как-то помешает твоя дочь, ты ошибаешься. Не смотри на меня, как на конченого ублюдка. Мы можем просто общаться. Обещаю, я не буду приставать. Просто. Общаться. Мне нужен твой телефон.

В метре от действующей жены и ребенка он умудрялся приставать ко мне!!! Так, мне срочно нужно было остановить эту вакханалию!

– Ты обещал, что один вопрос – и ты от меня отстанешь. Я ответила на него. Отстань. И дай пройти.

– Я обманул. Прости. Не отстану, – что он вообще нес?!

– Теперь коротко для непонятливых. Я замужем – раз. Я счастлива и не собираюсь заводить интрижки на стороне – два. Ты мне не интересен – три. Ты реально конченый, раз пристаешь ко мне. Если не понимаешь на словах, вот тебе сурдоперевод, – я сунула в его наглое лицо фак, а этот балбес перехватил мою руку, захватил мой средний палец ртом и начал его посасывать, держа зубами.

– Больной придурок! – Я выдернула руку и начала его отпихивать от себя, задыхаясь от интимности этого жеста. Мне хотелось большего. Здравомыслящая Аделина пошла в рукопашку с Кирой, готовой растечься лужицей у его ног. – Вообще тормозов нет? Не все бабы готовы кинуться к твоим ногам!

– А кто тебе сказал, что мне нужны все бабы? Я не планировал за кем-то бегать. Я жену люблю, ни на кого и не смотрел, – он запнулся на этих словах, подбирая, видимо особый вид лапши мне на уши. – Точнее так. Ты первая, кто мне интересен после жены.

– Вот, спасибо большое. Прям осчастливил. Но в отличие от тебя, я смотрю только на мужа.

– Тогда что же ты до сих пор стоишь и пыхтишь, как паровоз. Проход свободен, – я уже собралась дезертировать, как он поставил руку между мной и проходом, загородив путь. – Кто твой муж, Аделина, и сколько ему лет?

– Теперь ты к мужу моему будешь подкатывать или что?

– Сколько лет твоему счастливцу? Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят? – Что он хотел этим сказать? Что я могла выйти замуж только за старика?

– Пятьдесят! В самом расцвете сил. И молись, чтобы я ему ничего не рассказала, иначе обрезание тебе сделают бесплатно! – На нашу перепалку уже подошел стюард, предупредив, что пора занимать свои места.

– Поблагодари его за дочь, Аделина, и не держись за него. Жизнь слишком коротка, чтобы отвешивать реверансы приличий. Через пару лет он не сможет тебя удовлетворить и ты сбежишь от него. Зачем ждать его старости, когда можно не ждать?

– По-твоему, мне надо прыгнуть в койку к первому встречному качку без мозгов и принципов? Ты думаешь в жизни только секс важен?

– Я не такой, как тебе кажется. Секс лишь бонус, но важнее то, что здесь, – он беспардонно положил свою руку мне на левую грудь, от чего я залилась краской. А потом взял мою ладонь и приложил к своей груди. – Слышишь, как бьется? Также, как и твое. Не ври, что я тебя не волную.

– Это адреналин и отвращение к таким, как ты. Ненавижу кобелей, которые прыгают от юбки к юбке, твое место рядом с сыном, включи остатки мозга, – я, наконец, вырвалась из его плена и поспешила спрятаться за дочь.

Я горела так, что моя майка насквозь пропиталась испариной. Мокрая курица! Почему не врезала ему между ног сразу и позволила вешать эту лапшу на уши?! А он хорош! Техники пикаперства освоил в совершенстве. Если раньше от него несло дикостью, протестом против всего мира, неудержимой сексуальностью, то сейчас ко всему этому добавился опыт и осознание своей привлекательности, мужская резкость и прямота. Он – машина по завоеванию женщин. Но я на такие эксперименты больше не готова. Наэкспериментировалась, хватит!

После приземления я первая рванула с Оливкой на руках на досмотр багажа, забив на планы по выпытыванию информации по их обратному рейсу. Я буквально бежала с рюкзаком на плече. Но чувствовала, что за моей спиной на меня надвигается он. Человек, которого я поклялась не впускать в свою жизнь. И он сносил к чертям все мои защитные преграды.

Я кинула рюкзак на ленту досмотра и из него посыпалось всё содержимое. Мне пришлось поставить Оливку на ноги рядом и собирать разлетевшиеся по ленте и полу вещи. Соски, бутылочки, игрушки, документы, куча другой мелочевки.

– Похоже, муж все-таки не так хорош, раз приходится удовлетворять себя самой?! – Этот голос я узнала бы из восьми миллиардов землян.

Я обернулась, вложив в свой взгляд всю злобу и ненависть, на которые была способна, но наткнулась на его ухмылку и протянутую руку с моей розовой капелькой, с которой периодически играла, сбрасывая сексуальное напряжение. Да ну нет! Я мысленно взывала. Ну что за закон подлости-то! Надо же было так лохануться!

– Оставь себе. Муж так приучил ко всем игрушкам, что без него только ими и спасаюсь. Через пару дней он приедет, так что скакать я буду на нём, – теперь мне было плевать на то, что думают обо мне окружающие, в их числе его подошедшая мать с внуком на руках и Карина. – А тебе я советую окучивать более доступных баб. Если ты не угомонишься, я прямо сейчас пойду в отделение полиции и напишу заявление на злостное нарушение моих прав.