– Что новенького, король? – Эрик вышел из «Рейндж-Ровера». Очки «Окли»^[4] он так и не снял.

Ухмыляясь, я подошел ближе.

– Тяжелая ночка? У тебя такие мешки под глазами, что даже очками не спрячешь.

Мы с Эриком направились ко входу в школу. Он на ходу поправлял галстук и заправлял мятую рубашку в брюки. Я закинул на плечо рюкзак и подстроился под его шаг. Если директор Уолтон заметил бы неряшливость Эрика, пришел бы в ярость. Но таков уж мой друг. С тех пор, как он вернулся от отца позапрошлым летом, его мало что волнует, кроме развлечений.

– Ты офигенную вечеринку пропустил, чувак. Мисси такое проделала языком… – Эрик осекся, заметив саму Мисси.

По шкале сексуальности Мисси тянула где-то на шестерочку. Лично я считал, что у нее в волосах слишком много разных оттенков блонда (я даже не знал, что их столько бывает), а от ее фальшивого рыже-золотистого загара меня подташнивало. Впечатление было такое, будто она пыталась облиться оранжевой краской из баллончика, но тот оказался с характером, и цвет лег как попало.

– Привет, Эрик. Кристиан. – Мисси прошла мимо, подмигнув Эрику (вероятно, сама она считала, что у нее выходит соблазнительно), и направилась к шкафчикам.

– Так о чем ты там говорил? – напомнил я, наблюдая, как Эрик с похотливым видом пялится вслед Мисси. Она шла, покачивая бедрами, а юбка так и развевалась вокруг.

Мы подошли к шкафчикам, и я как раз натягивал темно-синий школьный блейзер, когда подтянулись и остальные парни. Всем хотелось послушать рассказ Эрика.

– Господи, она языком слизала каждую каплю спермы с моего члена. А потом попросила еще. В спальне она превращается в дикое животное. Меня так глубоко еще не затягивало.

Я захлопнул дверь шкафчика и повернулся к Эрику. О Мисси он говорил практически с остекленевшим взглядом. А потому я решился сказать то, что собирался с самого начала:

– Мне Мисси тоже отсасывала. Ничего сверхъестественного.

Эрик тут же сдулся. Сгорбился, челюсть напряглась.

– Почему ты вечно все портишь?

Остальные парни засмеялись, кое-кто переглянулся – они, скорее всего, тоже считали, что я и правда вечно все порчу. В конце концов, я неспроста слыл безумцем.

– Потому что нас ждет футбол, и надо попытаться выиграть чемпионат, а ты будешь витать в облаках, представляя губы Мисси вокруг своего члена. Поматросил и бросил, Эрик. Сосредоточься на игре, а не на игроке.

Впрочем, я не только поэтому пытался оттащить его от Мисси. Девушки часто завладевали вниманием Эрика, но некоторые его попросту поглощали. Он так глубоко зарывался им в киску, умудрялся настолько погрязнуть в вечеринках, будто пытался от чего-то сбежать. И мне это желание было прекрасно знакомо.

К моему шкафчику стали подтягиваться все новые люди, и Эрик закатил глаза.

Среди вновь прибывших была Мадлен. Если бы в «Инглиш-Преп» существовала официальная иерархия и я был бы королем, Мадлен стала бы королевой. Это вовсе не означало, что мы с ней «вместе», но все считали, что раз она правит девчонками, значит, мы встречаемся. Ничего подобного. Я с самого начала предельно четко ей все объяснил: девушек у меня не бывает. Однако Мадлен интересовала исключительно видимость, мол, королева должна быть с королем, Кристиан. Ну да ладно. Похрен, если честно.

Так что по всем важным параметрам мы были вместе – на танцах в школе, на выпускном, иногда ходили на вечеринки к Эрику домой.

– Вы уже слышали? – прервала Мадлен захватывающий рассказ Эрика о киске Мисси.

Мадлен устроилась у меня под боком, схватила меня за руку и закинула себе на плечи, умудрившись поцарапать длинными ногтями. Все тут же уставились на нее, ожидая свежей сплетни.

– Что слышали? – одна из приспешниц Мадлен широко распахнула глаза, будто ей не терпелось услышать последние новости.

Я слегка отступил, не убирая руки с костлявого плеча Мадлен, и оглядел коридор. Отметил сверкающие серебристые шкафчики, скользнул взглядом по ботанам из шахматного клуба (они все были в вязаных жилетах и неловко кучковались у стены). Не удостоил вниманием девочек-умниц, таращившихся на нашу компанию так, будто мы были главными хулиганами на детской площадке (вообще-то так и было). Я выискивал Олли, гадая, разбудит его отец или нет.

Прервав собственные размышления, я убрал руку с плеча Мадлен и окинул ее красноречивым взглядом. На сегодня хватит показательных выступлений, разве нет? Она мрачно воззрилась на меня в ответ, но тут же напустила на лицо самое милое выражение и улыбнулась. Расправила юбку и снова повернулась к компании.

– Ага, по крайней мере, мне так сказали.

Джейс ухмыльнулся.

– Хорошо. Надеюсь, она окажется милой девкой с талантливым ротиком. Тогда ей понравится вот это, – он медленно провел руками по своему телу. Выглядел при этом как гребаный идиот. Понятия не имел, что в нем видели девчонки. Он был трепачом. Его родители были не так неприлично богаты, как у всех остальных, но достаточно богаты, чтобы отправить его в «Инглиш-Преп», потому он так и старался вписаться. В нашей компании Джейс оказался только потому, что играл в футбол. Тем не менее некоторые девицы, заметив его представление, начали свистеть и обмахиваться.

Джейс повернулся к Мадлен.

– Как ее зовут?

Я снова окинул взглядом коридор – ни следа Олли. Надеюсь, этот козел не прогуляет школу. У него сегодня контрольная по химии, и если он ее не напишет, то ему не дадут играть за команду, а он был нам чертовски нужен. Олли был дьявольски быстрым, и его скорость вкупе с моим броском вполне могли вывести нас на уровень штата. Если брат провалится на контрольной, тренер чертовски разозлится, а достанется за это мне.

Прозвенел звонок, заглушив ответ Мадлен Джейсу, и мы все направились на урок. С каждой секундой сердце у меня билось все быстрее. Олли не было. Первой стояла литература. Я занял свое место и уже достал телефон, чтобы написать сообщение, когда в кабинет вошел брат. Мешки под глазами у него были еще хлеще, чем у Эрика, но ведь так и случается, если выпить бутылку «Файерболла»^[5], а потом упасть в постель с Клементиной.

Если я был вылитый отец, то Олли пошел в мать. Мы с ним были совершенно не похожи. Мне досталась мрачная отцовская внешность, а ему – красота и характер матери. Говорят, я был застенчивым ребенком. Потом, когда стал старше, меня часто обвиняли в том, что со стороны кажется, будто я постоянно скучаю и ничем не интересуюсь. И вот через несколько месяцев я официально стану взрослым человеком, а на меня уже стали вешать ярлык угрюмого и молчаливого великана. Некоторые этим не ограничились, стали уверять, что у меня мрачная, страдальческая натура. Кто знает, может, так оно и стало после всего, что случилось с мамой. А вот Олли… он – совсем как мама, вылитый просто. Веселый, светлый, душа компании. Всегда. Даже в плохом настроении он всегда оставался лучиком радости, черт бы его побрал. Меня это временами бесило, но неизменно напоминало о маме, а такое случалось нечасто.

Светлые волосы Олли казались темнее обычного, будто еще не высохли после душа, верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а галстук свободно болтался на шее. Он с размаху опустился на свое место, потом резко повернулся и смерил меня мрачным взглядом.

– Говнюк.

Я рассмеялся.

– Сам говнюк. Это тебя мне вчера пришлось вытаскивать из спальни родителей Эрика со спущенными штанами.

На его лице появилась широкая улыбка.

– Я так напился, что сам на себя бешусь. Не помню даже, как мы замутили с Клем, но, черт возьми, ты бы видел, что она мне написала сегодня утром! – Он воздел глаза к потолку и сложил руки в молитвенном жесте.

– Тебе надо быть поосторожнее с выпивкой, Ол, – тихо заметил я, склонившись к нему.

– Расслабься, братишка, – пробормотал он в ответ, доставая книги. – Ты не поверишь, кого я сегодня утром видел у приемной.

Я откинулся на спинку стула, покручивая карандаш.

– Кого?

Едва я задал вопрос, дверь в класс открылась. Я повернулся в сторону мисс Бойд.

И тут…

У меня вскипела кровь.

Кулаки сжались.

Челюсть напряглась.

Какого хрена она здесь делает?

Олли повернулся ко мне, вздернув бровь.

– Хейли Смит. Вот кого.

Мой взгляд скользил по ней, изучая каждый дюйм ее тела, и сердце билось в груди как сумасшедшее. Я столько лет ее не видел, но все равно узнал бы. Глаза у нее не изменились. Льдисто-голубые, с пронизывающим, будто высасывающим всю душу взглядом. Впрочем, знакомый цвет глаз еще не означал, что она осталась прежней. Той девочкой, с которой я делился печеньем за ланчем. Той девочкой, которая вылила Ребекке Лейхи клей на голову за то, что та назвала ее пацанкой. Той девочки больше не было. Определенно.

Что-то в ней сломалось, я почти сразу это понял. Сломленные души узнают друг друга.

Темные волосы спутались, а школьная форма сидела не по фигуре. Некогда розовые щеки, румяные от привычки много смеяться, побелели. Она напоминала фарфоровую куклу. Такая же хрупкая. И, судя по синякам и порезу на ее лице, кто-то уже успел проверить ее на прочность.

Вскоре ее взгляд остановился на мне. Нас всегда тянуло друг к другу, как мотыльков к пламени. Надежда в ее взгляде ранила не хуже бритвенного лезвия, резала по живому, а когда я сердито уставился в ответ, мгновенно погасла, и мне слегка полегчало. Знай свое место. Нечего тебе здесь делать.

Если Хейли считала, что у нее есть союзник в «Инглиш-Преп», она жестоко ошибалась. Я сломаю ее точно так же, как она сломала меня. Именно с нее начался разрушительный водоворот событий, разрушивших мою семью.

Игра началась, фарфоровая куколка.

Глава 3
Хейли

Я пробыла в «Инглиш-Преп» часа полтора, но по ощущениям – лет семьсот. Я успела массу всего узнать, но ничто из этого не имело никакой ценности или значения для моего дальнейшего образования. Я сразу осознала, что здесь мне будет еще более одиноко, чем в «Оукленд-Хай». Там, по крайней мере, у меня были Стейси и Мэтт. Мы были изгоями, но хотя бы держались вместе.

В «Инглиш-Преп» я оказалась единственным изгоем. Казалось, у всех уже сформировалась своя компания. Логично, конечно. Эти мажоры учились вместе лет с трех, но ни в одном из них не было ни капли дружелюбия. Встречаясь со мной в коридорах, одни задирали нос, другие настороженно косились, и не стоило забывать момент, когда наши с Кристианом взгляды встретились.

При одной только мысли об этом у меня по спине пробежал холодок. Меня подташнивало, и я ненавидела это ощущение. Я, конечно, не рассчитывала, что мы возобновим отношения, как будто не прошло ни дня с нашего расставания, но и ненависти от него тоже не ожидала. А он всем своим видом излучал как раз ненависть.

Кристиан смотрел на меня так, будто я вырвала у него сердце и скормила его волкам. Смотрел холодно, сурово, и от этого взгляда у меня болела душа.

Выдохнув, я постаралась подумать о другом, как-то отвлечься от его холодного отношения ко мне. Окинула ленивым взглядом столовую, где все это время подпирала стену. Зрелище было занятное: не больше пятидесяти учеников ели свежие салаты и курицу гриль. Запах стоял божественный, прекрасный до неприличия, и у меня слюнки потекли. Я прикидывала, как бы стащить из выставленных для учеников продуктов яблоко или банан так, чтобы никто не заметил, когда мое внимание привлек человек на другом конце зала.

Кристиан.