– Больше ни ногой и ни за какие деньги? – я улыбнулся кончиками губ, зная наизусть мантру всех водителей и кучеров, кто в первый (и в последний) раз приезжал к моему поместью. Кучер промолчал, взглянул на меня с козел и был таков.

– А-а-а! – сестрёнка при моём виде, визжа, сбежала с крыльца и потопала ко мне, заключая в распростёртые объятия.

– Привет, Анют, – я подхватил её за подмышки и поднял на вытянутых руках, крутанувшись вокруг.

Сестричка заверещала от восторга. Классно быть мелким – ни забот, ни хлопот. Я опустил сестричку на землю и поцеловал в лоб. Всё-таки прикипел я к ней, ведь кроме меня у Анюты не осталось никого.

Очутившись в этом мире, первым делом я отправился в дом своего предшественника. Хотел переодеться, может быть взять что-то ценное и начать новую жизнь. Но сразу встретил её.

Эта девочка обняла меня и поинтересовалась откуда раны. Пришлось соврать, что меня пытались ограбить. Она тогда сильно удивилась, ведь брать у меня совсем нечего.

– Ещё, хочу ещё, братик! – засияла она от удовольствия.

– Позже. Забыла, как у тебя кружится голова?

Аня всегда ждала на крыльце, она хорошо чувствовала меня на расстоянии. И примерно за полчаса до моего приезда выходила из дома со своим любимым плюшевым медвежонком. За время, что был в этом мире в новой шкуре, я успел прикипеть к девчонке, буквально выросшей на моих глазах.

Заслушав отказ, мелкая выпятила губу. Чтобы она не расстраивалась, я дал сестрёнке конфетку и взъерошил волосы.

– Держи. Как и обещал, привёз тебе вкусняшку.

– Анна, никакого сладкого, пока не выучите уроки! – на пороге дома появилась её нянечка Наталья Петровна, старуха самых строгих взглядов.

Я по жизни всегда боялся только бога и дьявола, а оказавшись в новом мире некоторое время назад понял, что бояться надо только нашу нянечку. Старуха воспитывала меня с пелёнок, и, было дело, гоняла веником по двору.

Наталья Петровна была супругой моего управляющего, и это были единственные слуги в моём поместье. Очень добрые и отзывчивые люди, которые оставались со своим барином до конца. Им я не говорил о проблемах, которые у меня возникли с бароном, ни к чему старикам это знать.

Анюта, спроваженная за уроки, побежала в дом.

– Куда вы, Константин Фёдорович, запропастились? Говорили, уедете на час, а уже начинает смеркаться. Обед давно остыл! – Наталья Петровна вдруг внимательно на меня посмотрела, прищурившись, и продолжила уже дрожащим голосом. – Костенька, родненький, у вас опять это… нехорошее – вот здесь.

И она коснулась пальцем своего носа. Я дотронулся до носовой перегородки, посмотрел на руку… вот чёрт! На тыльной стороне ладони осталась тонкая полоска сукровицы. Опять у меня носом шла кровь. Пришлось вытаскивать платок и вытирать это безобразие, а заодно улыбаться, чтобы Наталья Петровна не упала в обморок, как было в прошлый раз.

– Я не голоден. Благодарю, Наталья Петровна, дождусь ужина, – отказался я.

– Самуил Викторович вернулся с завода?

Я пошевелил ноздрями, пряча платок обратно в карман. Самуил Викторович, мой управляющий, с утра должен был наведаться на завод – делать еженедельный обход территории.

– Да вот тож запропастился, Самуилка, – вздохнула старуха и, запричитав, заковыляла к крыльцу. – Простоишь весь день у плиты, наготовишь, а есть никто не ест…

Я, честно говоря, не слушал. Ещё с утра дал Самуилу задание хорошенечко убраться на территории производства. И, судя по тому, что у меня носом пошла кровь, управляющий это не сделал. Точно не сделал.

Я стиснул зубы, чувствуя, как начинает покалывать в висках. Похоже, надо самому наведаться на завод и выяснить, почему не выполнен приказ. Хотя не удивлюсь, если Самуил опять заложил за воротник, был у него такой грешок. За месяц, что я был здесь, трезвым, пожалуй, его не видел.

Сунув руки в карманы и подняв воротник плаща, я двинулся в сторону завода. Идти тут всего ничего, но кое-кто хорошенько у меня получит, если по-нормальному не понимает.

Я был напрямую связан с проклятым заводом… и никуда от этого деться не мог. Осталось выяснить, что же управляющий такого наворотил, что у меня кровь из носа не останавливается?

Завод представлял собой большой ангар с такой же большой трубой. Как и склад, она была выложена из кирпича. Из трубы некогда валил чёрный, как смоль, дым, о чём свидетельствовал закоптившийся ободок нагара. Двери и окна на завод были заколочены, и снаружи ничего не напоминало о некогда самом успешном предприятии губернии.

Разве что вокруг завода стояли брошенные избы, в которых когда-то жили рабочие. Работяги разъехались по округе и еле сводили концы с концами. Я, морщась от пульсаций в висках, подошёл к единственной незаколоченной двери и сразу заметил, что навесной замок на ней отсутствует. Значит, мой управляющий здесь.

Рядом с дверью располагались большие ворота. Глядя на них, я удивлённо изогнул бровь. Самуил, а больше здесь находиться было некому, зачем-то вытащил металлические штыри-фиксаторы, удерживающие двери в закрытом положении. Нет, настежь они не открылись, но дверное полотно было закрыто неплотно.

Хм, что это задумал управляющий? Впрочем, сейчас разберёмся.

Зайдя внутрь, я поёжился, втягивая голову в плечи. Нет, внутри цеха, в отличие от улицы, не было зябко, но… Каждый раз, оказываясь здесь, у меня появлялось желание укутаться.

Внутри меня встретил мерцающий свет потолочных ламп и стройные ряды токарного, слесарного и фрезерного участков. За ними вглубь ангара располагался участок сборки и контроля.

В самый первый раз, когда я сюда пришёл, то не поверил, что завод не работающий. На верстаках лежали инструменты и чертежи, у станин станков была разбросана стружка, в тисках зажаты заготовки, а в воздухе стоял запах жжёного масла и прочих прелестных производственных ароматов.

Ощущение было такое, будто совсем недавно здесь был производственный процесс. Но это чувство разбивалось о сухой факт: предприятие давно не функционировало.

На полу, прямо на входе я увидел валявшуюся ветошь. Поднял её, положил в ведро, которое тоже кто-то перевернул. Сделав это, почувствовал облегчение, боль в висках стала менее тянущей.

– Самуил! – окликнул я старика, промокнув платком нос. Кровь пошла сильнее.

В ответ я услышал стон Самуила. Блин, ещё не хватало, чтобы он нахрюкался до состояния не стояния! Мы с ним это уже проходили, когда мне в родовой дом пришлось тащить его на спине.

Я, раздражаясь, двинулся на источник звука, но вдруг резко остановился – от одного из станков послышался шорох, и он доносился с противоположной от места возлежания Самуила стороны. Я постоял пару секунд и увидел поблескивающий болт крепления станины сверлильного станка. Поднял болт, оглядел и, сунув в карман, коротко пожал плечами. Ну и пошёл себе дальше к галтовочным барабанам.

Самуил лежал в полубессознательном состоянии на полу, соседствуя с пустой бутылкой водки.

– Эх, сколько тебе говори: если пьёшь, то хорошо закусывай! – выдохнул я.

Сказав это, я отчётливо услышал вновь раздавшийся шорох, теперь уже за моей спиной. Звук как раз шёл от сверлильного станка. В висках запульсировало сильнее, настолько, что я стиснул зубы, скрипя эмалью.

Ответа от пьяного управляющего я не ждал, только медленно положил руку на рукоять своего пистолета. Старая хлопушка, ужасно неточная и после каждого выстрела требующая перезарядки, нашлась в сейфе отца. Это было единственное оружие, что я обнаружил в доме.

И сейчас, когда с магией у меня была напряжёнка, приходилось таскать хлопушку с собой. Во-первых, по статусу положено, а во-вторых, могут возникнуть такие ситуации, как сейчас…

– А ну, стоять! – я резко крутанулся на пол-оборота вокруг оси, выхватывая пистолет.

Глава 2

Естественно, я всё понял сразу как только увидел на полу болт от станины. Потом, идя к галтовочному барабану, услышал перешёптывания. Виду не подал, а подал бы – и воришки прыснули в стороны, как мыши при виде кота. Ну а окончательно стало понятно, что мы с Самуилом в ангаре не одни, когда я увидел бутылку водки. Управляющий просто не мог себе её позволить точно так же, как я не мог его уволить и нанять нового слугу… Самогонка домашняя – другое дело, но не покупная водка.

На мушку попалась парочка ушлых воров. Их неисчерпаемого таланта хватило на то, чтобы втихую попытаться протащить сверлильный станок, пока я разбираюсь с Самуилом. Давал же возможность уйти без лишнего шума, но нет – жадность фраеров сгубила.

– Стоять! Вы охренели совсем? – процедил я.

– Эй, барин, ты нас не убивай!

Ворам было лет по шестнадцать, а может, и того меньше. Даже элементарных правил приличия не знают и к барону обращаются на «ты»!

Школота выбрала сверлильный станок поменьше, чтобы суметь его утянуть на своих горбах. А я-то думал, чего у меня так голова раскалывается!

И так происходит каждый раз, когда с заводом что-то случается… На прошлой неделе сюда проникли лисы и перегрызли проводку. У меня тогда так голова раскалывалась, что я среди ночи подскочил!

И вот нашлись очередные умельцы, которым не давал покоя мой завод. Интересно, по дороге с колдобинами они тоже хотели переть станок на своих спинах? Вряд ли.

Не ступив и двадцати шагов, воришки с пунцовыми лицами обливались потом и тряслись. А когда я наставил на них дуло пистолета, они подняли руки, роняя станину на бетонный пол с таким грохотом, что аж Самуил из пьяного угара восстал.

– Ну я ж сказал «стоять», а не «руки вверх», – в висках стрельнуло так, что я даже пистолет опустил.

Воры попытались воспользоваться возможностью и дать дёру, но я вновь вскинул пистолет, и те застыли, как вкопанные.

– Мы ж думали, это не нужно никому! – попытался оправдаться один из них.

– Ага, так я вам и поверил, – вздохнул я, массируя свободной рукой висок. – Ну-ка, тащите на место!

– Да он, зараза, тяжеленный! Барин, можно мы тут его оставим, а то пупы подорвём…

– Тащите, кому сказал!

Воришки переглянулись и, взявшись за станину станка, кое-как подняли его и оттащили обратно на место. Я велел им прикручивать болты обратно, а один из болтов, оставшийся в моём кармане, вернул неудачливым грабителям.

– Шо тут стряслось, Константин Фёдорович? – промямлил со спины управляющий Самуил.

– Ничего особенного. Просто пока ты дрыхнешь, завод разворовывают по кирпичикам, – не оборачиваясь, бросил я.

– Митька и Витька?!

Готов биться об заклад, что управляющий схватился руками за голову. Он так всегда делал, когда что-то выходило из-под контроля.

– Ага, собутыльники твои!

Воры закончили монтаж станка, прикрутив его болтами. Для такого дела у них даже гаечный ключ нашёлся, причём усиленный – с металлическим патрубком на конце для большего рычага при усилии.

Как только монтаж был закончен, я почувствовал, как мне становится легче, и пульсирующая боль в висках отходит на второй план.

– Ну что, господа тунеядцы, полицию вызывать будем? – спросил я.

– Нет, не надо! – один из воришек аж подпрыгнул, и даже отчасти про обращение на «вы» вспомнил. – Мы все отработаем, как велите.

Воришки стояли под светом потолочной лампы, и я только сейчас понял, что воры – братья-близнецы. Насчёт их предложения я даже задумался. Лишние руки мне определённо не помешают, со стариками далеко не уедешь, а планы у меня далеко идущие.

Помощь двух молодцев, одинаковых с лица, была бы весьма кстати. Вот только верить им нельзя… Дилемма.

– Сейчас-то отработаете, а завтра за другим станком придёте, – посмотрел я прямо в глаза одному из парней.

– Не придём… – ответил тот, что был ниже ростом. – Богом клянёмся!

– Кто в здравом уме будет верить ворам? – я снова наставил на них пистолет.