Часа через пол после обзванивания всех возможных операторов извозчичьих бирж и заверений, что дорога тут не хуже, чем на столичном ипподроме, мне, наконец, выслали экипаж.

– Костик, а ты когда вернёшься? – на крыльце меня ждала сестрёнка, с которой у нас был ритуал – обязательно попрощаться перед моим отъездом.

В последнее время приходилось много мотаться по делам, поэтому ритуал быстро закрепился.

– Постараюсь до полуночи, – ответил я, взъерошив Анюте волосы.

– А тут тебе кое-что просили передать, – девочка протянула мне какой-то конверт.

– Кто попросил? – я взял конверт из её рук, но прежде чем открывать, пожурил. – Сколько раз говорил не общаться с незнакомыми людьми?

Понятно, что у Анюты в её возрасте в одно ухо влетело, из другого вылетело, но девочка виновато склонила голову. Мелкая знает, что я не буду долго ругать.

Конверт заинтересовал, на нём большим чёрным шрифтом написали: «ДОЛЖНИКУ».

Я вскрыл его, достал письмо и пробежался по строкам. Ничего нового, кредиторы уведомляли о последнем китайском предупреждении и о том, какой я подлец и негодяй, который не платит по чужим счетам. Хотя стоп, новой всё-таки была небольшая приписка в самом низу, под коварной звёздочкой: в случае невозврата долга до тридцатого числа сего месяца недвижимое имущество господина Вавилова К.Ф. подлежит аресту.

Не было печали, купила баба порося… М-да, новости неутешительные. Господа кредиторы намекали, что не прочь отжать у меня землю с поместьем за счёт суммы долга.

– Вы ехать собираетесь, Ваше Благородие? – поторопил меня злой, как чёрт, кучер.

– Не иду, а лечу! – дежурно бросил я и перевёл взгляд на сестричку. – Анюта, иди в дом, и без присмотра не гуляй.

– Костик, а что такое «порвут на британские флаги?» – захлопала глазами сестрёнка.

– Ты это где слышала?

– Дяди, которые передали мне конверт для тебя, сказали, что порвут тебя на британские флаги! – пояснила она.

– Иди в дом и не слушай дядь, – повторил я за сестрёнкой и пошёл к карете, ворча себе под нос. – Кто, что и кому порвёт – мы ещё посмотрим.

Долг, о котором шла речь среди прочих, принадлежал моему отцу. Старик, ушедший в мир иной, взял для непутёвого сынка огромный кредит на оплату обучения в магическом университете. Теперь, если я не хотел, чтобы кредиторы отобрали дом, придётся отдавать.

Кучер, весь перепачканный в грязи, недовольно забурчал. Предвосхищая, что он заведёт старую шарманку про «если бы он знал», я сунул ему оладушки.

– Угощайся, милый человек.

Он подозрительно посмотрел на салфетку, но заткнулся и сел на козлы, не удосужившись открыть мне дверь. Справедливости ради, на дворянина в своём заношенном костюме я всё-таки походил едва ли.

Карету затрясло по тем же самым колдобинам, которые с каждым днём становились все глубже. По словам моих домашних, через пару недель здесь вовсе будет не проехать. Дожди размоют всё напрочь.

– Куда путь держим? – спросил кучер, когда дорога более-менее стабилизировалась и мне уже не нужно было держаться за поручень.

– Университет магии, – ответил я.

Так вышло, что я учился на последнем курсе, и в момент попадания в этот мир у нас, студентов, началась преддипломная практика. По-хорошему, диплом готовился в течение года, но мой реципиент благополучно забил на подготовку.

Костик-Понтёр, как меня здесь называли из-за пристрастия к карточным играм, весь год тусовался и не собирался решать проблемы поместья. Всё, на что он был способен – влезать во всё большие долги.

Числился он на факультете артефакторики, но несмотря на траты отца на учёбу и бесчисленные попытки, дар у Кости таки сдвинулся с мёртвой точки. Он мог создать одно заклинание в день…, а в университете их тренировали десятками. И чтобы не позориться, Костя решил вовсе в университет не ходить.

Чего напрягаться лишний раз? Дурной пример заразителен, и я тоже не баловал стены университета своим присутствием. Разгребал Авгиевы конюшни, доставшиеся в наследство от предшественника и его папаши.

Здесь не было разделения по профилям, всё упиралось в способность мага освоить то или иное заклинание. А это было напрямую связано с генетической предрасположенностью к развитию эфирных потоков в теле. Да и магия здесь называлась красиво – эфир. И такие слабые маги, как мой предшественник, неспособные полноценно освоить владение эфиром, шли в артефакторы или алхимики.

Только вот этот самый эфир передавался исключительно по наследству в дворянском обществе. Поэтому здесь всё было завязано на узах крови. Если маги женились на не одарённых – ребёнок рождался более слабым, каким получился и я. Правда, пока я понятия не имел, кто моя мать. Слуги о ней не говорили, а сестра её не запомнила.

Но бросить обучение я не мог, в империи существовало довольно жёсткое правило, которому следовали неукоснительно. Право развивать бизнес и вести магическую предпринимательскую деятельность имели только выпускники высших учебных заведений. Были у диплома и другие плюсы, открывавшие немало дверей и возможностей.

Так что хоть ты лопни, хоть ты тресни, а корочка университета нужна. Благо посещение практики необязательно, что развязывало мне руки. Документально я оформился так, будто прохожу практику на собственном предприятии. Там же готовил свою дипломную работу, совмещая приятное с полезным.

Моей выпускной работой был тот самый гримуар, при создании которого сломалась немало копий. Затраты на такую прелесть загоняли меня в ещё одну финансовую кабалу, но без них никуда. Или так, или иди учи назубок пару тысяч заклинаний из программы за пять лет обучения.

При всём желании выучить такие пласты информации за несколько недель я не мог, а записать их в гримуар и заставить его работать – другое дело.

В университет я ехал отметиться, Петровна передала мне содержание нескольких гневных звонков от декана.

Но были и другие дела, я планировал повидаться с товарищем, единственным, с кем я сохранил связь из окружения моего предшественника. Остальные отвалились сами по себе после моих последовательных отказов от участия в гулянках.

В инструментальный магазин, расположенный в нескольких кварталах от здания университета, я также планировал наведаться. Время спустя было видно, что камень недостаточно обработать напильником. Нужны шарошки, чтобы сделать качественную припиловку.

Задумавшись, я вытащил камень и повертел его в руке, рассматривая со всех сторон. Для того, чтобы эта штука начала активировать заклинание из гримуара, мне нужен проводник. Та ещё задачка, со звёздочкой!

Делать проводник на своём оборудовании проблематично, не хватает материалов и некоторые детали на станках давно надо заменить. Уверен, что в дальнейшем этот вопрос мне удастся решить самостоятельно, но пока требовалась помощь извне. Чем чёрт не шутит! Если удастся вложить в гримуар достаточно силы, я смогу снять с завода проклятие.

Проклятие было ещё со времён прадеда. Не знаю, что натворил этот старик, и вряд ли узнаю. Домашние о нём предпочитали не разговаривать, а когда я попытался найти сведения о деде в архивах, то обнаружил любопытный факт. Из свитков имя старика кто-то с тщательностью выскреб. Так что понять кто и за что проклял это место, пока не представлялось возможным.

Отец, зная о проклятии, боялся к заводу подойти на пушечный выстрел и всю жизнь искал способ, как его снять. Но так он лишь отсрочил неизбежное, и вскоре завод высосал из мужика жизненную силу. Я его судьбу повторять не хотел.

Карета, наконец, остановилась у университета.

– Мы приехали, вот-с, университет магии. Хорошего дня, Ваше Благородие, – попрощался извозчик и укатил прочь.

Я направился к четырёхэтажному зданию университета, как бельмо на глазу выделявшемуся среди остальных построек. Потянул входную дверь на себя и чуть не столкнулся в дверном проходе с группой барышень. «Чуть» не считается: я тотчас сделал вид, будто всё так и задумано, и открываю дамам дверь.

– Прошу, госпожа хорошая!

Я протянул руку впереди идущей красотке, чтобы она переступила через небольшой порожек. Но моя рука так и осталась висеть. Красавица только презрительно на меня покосилась, как на что-то недостойное её внимания.

– Ещё чего не хватало, – бросила она своим очаровательным голоском.

– Опять этот неудачник – захихикали её подружки. – Мы с такими не дружим, проваливай!

– А я бы с вами подружился на досуге, – я подарил девчонкам улыбку, обводя их формы взглядом. – Так что моё полезное предложение остаётся в силе.

– Фу, пошляк! – девчонки из группы сопровождения дружно захихикали.

Только барышня в шляпке, которой я протянул руку, невольно вскинула подбородок. Ещё бы вспомнить, как это красотку зовут…

Уж не знаю, что пошлого было в моём заверении, когда я в прошлый раз намекнул, что занимаюсь верховой ездой на кобылках… Ну да ладно. Может, дело в том, что они перемещались по городу не в экипажах, а на автомобилях.

Я услышал со стороны дороги несколько коротких гудков, и девчонки, аппетитно шевеля бёдрами, последовали к подъехавшему автомобилю. За рулём сидел местный Казанова, представитель золотой молодёжи и надежда курса в одном флаконе. Иными словами – мудак, имя которого я тоже не помнил. Помнил фамилию – Судак, очень кстати сочетавшуюся с выданной мной характеристикой.

Вид покачивающихся женских бёдер приковывал взгляд, поэтому я проследил путь девчонок до автомобиля. Судаку это не понравилось.

– Я тебе шею на сто восемьдесят градусов поверну, – недружелюбно зашипел он, выходя из машины и приближаясь ко мне.

– Уже где-то это слышал, ах да – из твоего рта, – я смерил его взглядом. – Предлагаю тебе попробовать, а ты всё никак не соберёшься.

– Ты же прекрасно знаешь, что если бы не последнее предупреждение, я бы тебя на куски разорвал вместе с твоей никчёмной артефакторикой, – прошипел он, пристраивая руку на моё плечо и стискивая.

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы, тогда бы был не рот, а целый огород. Руку убери.

– А то что? – оскалился Судак.

Я внимательно на него посмотрел. Вот всё-таки правильно говорят: есть такие господа, кто на словах не понимает, и для них нужна не теория, а практика. Я уже собрался провести ему небольшой практический семинар, но моим планам помешал декан факультета артефакторики.

– Вот ты где, лодырь, а ну-ка пойдём со мной! Сергей Евгеньевич, прошу вас великодушно простить, но у нас с Константином Фёдоровичем разговор! Разрешите откланяться!

Видя, что у нас с Судаком разгорается конфликт, декан взял меня под руку и увёл в сторонку. Не вовремя, мне крайне хотелось послушать, насколько мелодично хрустят переломанные пальцы этого выскочки. Но оставалось довольствоваться игрой в гляделки. Ничего, увидимся в следующий раз.

– Константин Фёдорович, – декан вырос передо мной, прерывая наши гляделки с Судаком. – Ты прекрасно знаешь, что твоя учёба в университете висит на волоске! Зачем ты провоцируешь конфликт со столь родовитым господином?

– Виктор Семёнович, если вопрос риторический, я промолчу, – улыбнулся я декану.

– Тебя за последний месяц не узнать, Константин Фёдорович, тебе как вожжа под хвост попала! Как продвигается дипломная работа?

– По-пластунски, привет вам передавала, – заверил я.

– Все эти твои шуточки прибереги для своих собутыльников! А меня прошу от них избавить, – декан аж позеленел. – Ты помнишь нашу договорённость? Ты обещал показать наработки ещё на прошлой неделе, надеюсь, что ты за этим сюда пришёл?

– Если так можно назвать то, что я проходил мимо, то да.

Меня раздражал этот полутораметровый толстяк с завышенным самомнением. С таких, как Судак, он сдувал пылинки, обращался исключительно на вы и по этикету. Ну а к таким, как я, отношение резко менялось на противоположное.

– Не покажешь промежуточный результат, не поставлю отметку и вылетишь отсюда как пробка!