Зюзин уже и не преступник вовсе. Он же ничего не делал, просто шел, увидел, как кто-то кого-то избивает, достал смартфон, чтобы затем предъявить видео в полицию – как же иначе? А побежал, потому что принял оперативников за бандитов. Они же так и не предъявили удостоверение. И стрелял он по той же причине – из страха за свою жизнь. Причем стрелял из травматического пистолета и мимо цели, хотел всего лишь напугать преследователя. А капитан Колодин бил на поражение, и как он после этого может дальше работать в полиции? И адвокат потерпевшего задавал такой вопрос, и прокурор хотел знать. Уголовное дело завели, хорошо, заключение под стражу не применили, а могли.

– Ты хоть понимаешь, что натворил? – спросил Черемыхов.

– Натворил, – кивнул Макс.

Причем натворил тринадцать лет назад, когда после юридического подался в уголовный розыск. Работал бы сейчас адвокатом или юрисконсультом, и в ус не дул бы. А еще лучше нотариусом, знай себе бумажки заверяй за хорошие деньги. Впрочем пойти работать адвокатом еще не поздно. Сейчас главное, с уголовного дела соскочить. В принципе Черемыхов на его стороне, сколько раз отмазывал и сейчас поможет.

– С пистолетом понятно, он хоть и травматический, но выстрел как у боевого… Почти как у боевого! – немного подумав, уточнил начальник.

– Ветер от меня дул, расстояние опять же… – вздохнул Макс.

Пистолет, может, и травматический, но порох боевой, массой, правда, чуточку меньше обычного, по громкости выстрелы практически не отличаются. И хорошо, что Черемыхов это понимает.

– Расстояние… Если расстояние, почему стрелял?

– По ногам стрелял.

– Почему промахнулся?

– Ну не то чтобы промахнулся… – усмехнулся Колодин. – Локоть отбил, когда от выстрела уходил, рука дрогнула.

– Рука дрогнула… – передразнил полковник. – Не надо было стрелять, если локоть отбил…

– А если бы этот Зюзин кого-нибудь убил? Я его отпускаю, он кого-то убивает… Я же не знал, что у него травмат… К тому же из травмата тоже можно убить. Особенно если он в руках отморозка… А Зюзин человек Ступы, а кто такой Ступа, мы все хорошо знаем.

Как и двадцать лет назад, город держал бандит в статусе вора – Федя Градус. Легендарная личность, насколько авторитетная, настолько и жестокая. Ступа при нем занимался темными делами, в том числе коллекторской службой, долги из клиентов выбивались всеми доступными способами, недавнее избиение гражданина Грибанова – яркий тому пример. А говорят, Градус не жалует беспредел. Те и говорят, кого не коснулась его личная заинтересованность.

– Мы знаем, а у прокурора память отшибло. Реальный срок для тебя требовать будет. Если вдруг Зюзин умрет. Если тяжкими отделается, прокурор будет просить условный… В общем, молись, чтобы выжил.

– Еще и свечку поставлю, – кисло усмехнулся Макс.

– Свечку – это в церковь, а молиться – в отделение полиции Центрального района.

– Попробую догадаться: меня что, переводят?

– На должность оперуполномоченного. Симеонов сватал на участкового.

– Это плохо?

– Участковым?

– Тихо, спокойно, ну, в зарплате немного потеряю… Давайте участковым! – приняв окончательное решение, потребовал Макс.

С карьерой у него складывалось неплохо, в тридцать лет получил майора – на должности старшего опера в «убойном отделе», дела успешно раскрывал, а потом началось: то за превышение полномочий предъявят, то за неправомерное применение оружия, до скамьи подсудимых дело пока не доходило, но в звании понизили. А сегодня вот и в должности понизили. «Майора» на протяжении трех лет обещают вернуть, а воз и ныне там. И в этом году Макс точно с восстановлением пролетит. А в паспорте уже тридцать шесть лет – не самый подходящий возраст для капитана. Или «капитан» неподходящее звание для возраста? Что в лоб, что по лбу – по-любому больно. И обидно. Ну да ладно, решение принято. Пока Зюзина с него не спишут, будет работать в отделении полиции, а как только, так сразу рапорт на стол. И в адвокаты. Хватит с него игр в справедливость!

– Может, в паспортный стол? – сострил Черемыхов.

– А можно? – совершенно серьезно спросил Макс.

От службы в паспортном столе он бы не отказался, там ведь ни беготни, ни стрельбы, задерживать никого не надо, знай себе гоголем по коридорам ходи. А он это умеет. Месяц-два без нареканий, глядишь, и «майора» присвоят. Внутренней службы. А там и на должность начальника отделения поставят. Может, еще и женится, а то при нынешней службе семья – это большая проблема. Он уже два раза в этом убеждался. Или даже три…

– Так, давай не паясничай. Ты опер по жизни, тебе летать, а не ползать. Через пару месяцев все уляжется, обратно вернешься, поверь, я тебя не брошу.

– Да вам-то, Антон Сергеевич, я верю… – кивнул Макс.

– А кому не веришь? Себе?.. Так возьми себя в руки, смотри под ноги, чтобы снова в дерьмо не наступить… А то, что до сих пор в капитанах, так я сам до сорока лет в операх проходил… До сорока двух…

– Мне всего тридцать шесть, – улыбнулся Колодин.

В принципе, пока есть такие люди, как Черемыхов, в полиции служить можно. Но нужно ли, когда система в принципе против тех, кто честно и бескомпромиссно исполняет свой долг? Сколько у него раскрытий и в какой он сидит луже? Причем погружается в нее все глубже… Может, ему действительно уже пора научиться правильно ходить по жизни.

* * *

Санек смог выдержать всего один удар, на втором отключился. Свинец вложил ему в руку нож, крепко прижав пальчики к рукояти, а когда мужик очнулся, поставил его перед фактом. Или работать на нового хозяина, или присесть за убийство. Вернее, прилечь, поскольку оставлять в живых Свинец его не собирался. Санек правильно все понял, поэтому в ту же ночь вывез труп далеко в лес, там его и похоронил.

– Алик Желтый куда-то пропал, – угрюмо сказал Санек и виновато отвел взгляд.

– Куда-то? – Свинец внимательно смотрел на него.

Ночь он провел в клубе, девочек не трогал, не до них. Выпил крепко, но похмелье не помешало ему прибарахлиться в дорогом магазине, костюмчик четкий прикупил, сорочку шелковую, часы за сотку, а что, денег у него теперь полно. И плевать, что ему теперь светил новый срок за убийство и особый режим. Нельзя бояться, когда прешь напролом. Потому и взял еще пару ножей в придачу к волыне.

– Дома нет, на звонки не отвечает.

– Почему?

– Я думаю, он понял, что с Чаплыгой случилось.

Санек все так же смотрел в сторону. И не рад он, что связался со Свинцом, но мосты уже сожжены.

– Думаешь или знаешь?

Свинец вплотную подошел к Саньку. И смотрел на него в упор, и руку держал так, как будто в ней находился нож. Санек поежился как от мороза, Свинец усмехнулся, заметив это.

– Знаю.

– И что теперь?

– Ну, к ментам Желтый не пойдет, – пожал плечами Санек.

– Ты в этом не уверен, – качнул головой Свинец.

– Да не тот он человек…

– Не тот. Пока не прижмут. А прижать могут!

Чаплыга не подзаборный пес, его будут искать. Жена тревогу поднять может, родные, друзья, пока всё тихо, но начаться может в любую минуту.

– А потом и тебя прижмут, Санек!

– И что делать?

– Для начала найти Желтого.

– Ну, можно.

– Нужно!

– Я боюсь, как бы он к Лере не пошел.

– Лера – жена Чаплыги?

– Да.

– Они как-то связаны? – нахмурился Свинец.

В голове зазвучала знакомая мелодия: «Все хорошо, прекрасная маркиза!»

– Желтый – ее двоюродный брат. Она за него просила, чтобы Чаплыгин его к себе взял…

– А Лера у нас телка не старая, да? – скривил губы Свинец.

– Двадцать девять лет.

Свинец кивнул, его бывшая примерно в том же возрасте. Он еще на этап не ушел, а Галка уже развелась с ним. Сука!.. Он квартиру купил, а она туда мужика привела, живет с ним. Деньги там, заначка под подоконником, вряд ли Галка смогла обнаружить тайник. Деньги, конечно, лишними не будут, но Свинец не торопится к ней в гости. Знает, что не сдержится, точно посадит эту тварь на нож. А у него и без того проблем хватает… Или все-таки сходить?

– А точно брат? Может, хорь?

– Ну-у…

– К Лере, по-любому, надо наведаться… – Свинец неторопливо натягивал на руку воображаемую перчатку.

– Ну, так она сейчас дома. Должна быть.

– Запрягай лошадей, пацан!

Дела у Чаплыги шли хорошо, одно только содержимое сейфа говорило за это. И Санек поделился информацией. Чаплыга, оказывается, владел в городе еще и рестораном. В общем, на крутой дом в центре города денег ему хватило.

К дому подъехали на его же «Гелендвагене», Санек нажал кнопку брелока, и ворота отъехали в сторону.

– Блин, это же Алика тачка! – указывая на старенький «БМВ», сказал Санек.

Также с помощью брелока он открыл и гаражные ворота. Прямо из гаража и зашли в дом. Хозяйка заметила машину мужа, собиралась выходить к нему во двор, а среднего роста паренек с бритым затылком занимал место у окна, чтобы наблюдать за ней из холла. Появление Свинца застало их обоих врасплох.

Лера произвела впечатление: не худая, не толстая, тело подтянутое, упругое. Даже сквозь мешковатый спортивный костюм угадывались ядреные формы. И лицо очень даже приятное, пышные осветленные волосы, большие глаза, чувственный рот. Свинец с ухмылкой кивнул, мысленно соглашаясь взять ее в собственность по праву наследования.

– Желтый, ты чего здесь делаешь?

Свинец вплотную подошел к парню, чем вызвал у него паралич мысли. И атрофию голосовых связок.

– Я?!.. – через силу выдавил он.

– Кто это? – спросила Лера.

– Компаньон твоего мужа, – Свинец смотрел на нее исключительно боковым зрением.

Сейчас его больше интересовал Желтый, он хоть и невысок ростом, но сила в теле чувствуется, и рукопашным боем он занимался, как бы не преподнес сюрприз.

– А где мой муж?

– А разве Алик не сказал?

– Так мне могло показаться… – пробормотал пацан.

Алик, похоже, и не думал сопротивляться, парализованный страхом, не мигая смотрел на Свинца.

– Что тебе показалось?

– Ну, может, это и не Миша был, – с бледным видом пробормотал парень.

– Миша это был!.. – Лера оказалась куда более решительной. – Так, я вызываю полицию!

– Не надо полицию!

Свинец уже сжимал нож в руке обратным хватом. Поворачиваясь к Лере, он ударил Алика от себя, нож с силой и точно вошел в сердце. Даже проворачивать не пришлось, парень умер почти мгновенно. Кровь изо рта брызнула уже когда он падал, мелкие капли попали Лере на лицо. Она охнула, закатила глаза и свалилась в обморок. Подхватывать Свинец ее не стал, и она плашмя бухнулась на пол. Санек всего лишь побледнел. Свинец ухмыльнулся, глядя на него. Присел на корточки, вытер нож о полу спортивной куртки, протянул его Саньку и кивком указал на Леру.

– Давай!

– Что давай? – шарахнулся бедняга.

– Ты знаешь!

– Но также нельзя…

– Нужно!

Санек кивнул, пересиливая себя, взял нож, присел на корточки, замахнулся. Лера лежала на правом боку, откинув левую руку, Санек собирался убить ее ударом в сердце. И даже успел замахнуться.

– Саныч, ты чего? – остановил его Свинец.

– А ты чего? – диким взглядом посмотрел на него Санек.

– Нож ей в руку вложи!

– И все?

– Пока все.

– А-а!

Санек облегченно выдохнул, еще раз протер нож и вложил его Лере в руку. И отобрал, когда она пришла в себя, на глазах у нее завернул в носовой платок.

– Ну ты даешь, мать! – Свинец с ухмылкой смотрел на женщину.

Истекающий кровью покойник совершенно не смущал его. Убийство давно уже вошло у него в привычку, и завязывать он с этим делом не собирался. Курить, может, и бросит, а убивать – вряд ли.

– Я не даю! – косо глянула на него Лера.

Она медленно поднималась с пола, в ужасе глядя на труп.

– Даешь! Еще как даешь!.. Или мне давать будешь, или ментам на зоне!.. Или ты думаешь, что тебя по головке за убийство погладят? – хмыкнул он.