Да и не мог Колодин приказать Шмелеву, не в том он сейчас положении. И по своей инициативе задерживать никого не станет хотя бы потому, что ему до сих пор не выдали оружия. А уже вторая неделя, как он вступил в должность. Не выдали и не выдадут, потому что он под следствием. Потому что инициатива наказуема, и это ему уже давно пора зарубить себе на носу.

* * *

Мощная баба, слабая духом, но крепкая телом, ощущение такое, как будто на дубовом бревне лежишь. Ощущение это усиливается из-за того, что Лера не шевелится, никак не реагирует на страстные потуги. Но Свинец не злился, ему нравилось, что баба страдает под ним, изнывая от чувства безнадеги. Муж в земле, а она в постели с его убийцей. Сейчас в ней проворачивался болт, а может, прокрутиться лезвие ножа, причем в любой момент. Финка всегда под рукой. И так вдруг захотелось схватиться за нож на пике отнюдь не слабого оргазма.

– Некрофилом себя чувствую, – перекатываясь на спину, пробухтел он. – Как будто труп трахнул.

Лера не шевелилась, лежала с открытыми глазами, смотрела в потолок, даже не моргала.

– Хочешь настоящим трупом стать? – щелкнув зажигалкой, спросил он.

За нож Свинец браться не стал, но сигарету к обнаженному соску поднес. Лера пугливо шарахнулась, закрыла грудь руками, легла, затравленно глядя на него.

– Не надо!

Свинец глубоко затянулся. Заигрался он, сначала Чаплыга, потом Желтый, один труп висит на Саньке, другой – на Лере. И все пока на мази. Но ситуация в любой момент может выйти из-под контроля, причем по его вине. Это же он хотел повидать Галку, пришел к ней забрать заначку из тайника, а заодно посмотреть в глаза, но не застал дома. Зато на ее мужа нарвался…

С одной стороны, не стоило убивать этого хлюпика, но с другой, какой это кайф – провернуть нож в его сердце.

Труп остался в квартире, наверняка менты уже работают, возможно, они уже знают, кто убил. Доказательств у них нет и не будет, но есть слабое звено. За Санька он переживает не особо, а вот Лера может расколоться, если менты насядут на нее. А они могут предъявить ей за мужа, о котором уже вторую неделю ни слуху ни духу. А она-то знает, кто его убил…

Да уж, не стоило соваться к Галке и убивать ее муженька, но в то же время пошли вторые сутки, а никаких движений в его сторону. Что-то не чешутся менты, видно, нет у них ничего на Лешу Свинцова… И все-таки подстраховаться надо.

– Сам тебя не трону. Человека отправлю, – немного подумав, сказал он.

– Какого человека? – встрепенулась Лера.

– Торпеду с кичи заряжу. Если ты вдруг меня сдашь… Поверь, я отомщу. Отомщу очень жестоко! – сжав кулак, ухмыльнулся Свинец.

– Как я тебя сдам?.. Что я знаю?.. Где труп Миши, не знаю… Да и не хочу знать!.. – Она зажмурила глаза, чтобы не расплакаться. – Он столько раз мне изменял!.. Меня уже вся венерология в лицо знает!

– Блат в кожвене – это хорошо, – усмехнулся Свинец.

– Мне вот не до шуток!

– Еще бы!

– И ты гулять будешь.

– А это смотря, как ты в постели будешь шевелиться!

– Буду… И замуж за тебя выйду… Тебе же это нужно? Клуб, ресторан!..

– Говоришь, а сама думаешь, как бы меня кинуть.

– Нет! – Лера поднялась и в молитвенном жесте приложила руки к груди.

– Нет?

Он пристально и подстрекая смотрел на нее, и она правильно его поняла, опустила руки, обнажила грудь.

– Все для тебя сделаю!

Лера заставила себя взбодриться, настроиться на рабочую волну, поднялась, обошла кровать и опустилась перед Свинцом на колени. Склонила голову, выдавливая из него стон удовольствия.

Раскочегарила его шлюха, он уложил ее на спину и погнал. Лера шумно дышала, страстно двигалась под ним, но Свинцу это почему-то не понравилось. Снова вдруг захотелось на холодное бревно. А на пике ощущений возникла шальная мысль. А не заняться ли ему любовью с покойницей?

* * *

Место безлюдное, безопасное, с одной стороны река, с другой – заброшенный завод, а вокруг лес. Но Рындин все равно нервничал, озирался по сторонам. Страшно ему, вдруг увидит кто, как он с ментом якшается. Ступа церемониться с ним не станет, вмиг башку снимет. Но и отказаться от встречи бандит не мог. В большом долгу он перед Максом, счет выставлен – нужно платить.

– Ну, я точно не знаю, так, говорят, что добивать тебя не будут, – усмехнулся Рында. – Свои прессанули, и ладно… Может, еще и уволят, да?

– Посмотрим.

– Ты для Градуса мелкая сошка. Мал клоп, как говорится… Не будет он сильно напрягаться из-за тебя, как пойдет, так и пойдет, а добивать он тебя вроде как не собирается. Ты, главное, сам не дергайся, сиди спокойно, не отсвечивая.

– Это ты мне советуешь или говорят? – зло, но, ощущая беспомощность, спросил Макс.

Дожили: его судьба зависит от уголовников, захотят Градус и Ступа – усилят нажим на суд, на прокуратуру; если Макс им не угрожает, может, и смилостивятся. Впрочем это не удивительно, случалось и не такое. В удивительном мире он живет.

– Ну, говорят. За что купил, за то продал.

– А что насчет Свинца говорят? – спросил Макс.

Он, конечно, не хотел пасть жертвой уголовно-прокурорского произвола, но Свинец не выходил из головы. Орудие убийства не нашли, кровь на руках Геннадьева не обнаружили, идентифицировать удалось только пятна на одежде и обуви, этого мало, но обвинение мужику все-таки предъявили. С одной стороны, сам виноват – не надо было грабить покойника, а с другой – это не справедливо, если настоящий преступник останется на свободе.

– Да говорят… – усмехнулся Рында. – Откинулся, говорят.

– Я в курсе.

– Чаплыге предъяву, говорят, выставил. Долю в бизнесе требует.

– Интересно!

– В клубе у него зависает.

– А Чаплыга что?

– А Чаплыга пропал, не видно его нигде.

– Может, Свинец порешал?

– Не знаю…

– И что, никого этот вопрос не волнует?

– А с чего вдруг?.. Чаплыга отбился от стаи, сам по себе, кому охота за него вписываться?

– Что, и Градусу не отстегивает?

– Ступа там с него снимает. Как с барыги.

– Понемногу снимает. А тут весь клуб отжать можно. У нового незаконного владельца.

– А это уже не моего ума дело… А что там Градус по этой теме думает – тем более.

– Значит Свинца в клубе можно найти?

– «Бинго-Бонго» на Советов… Извини, но мне уже пора, – скривился Рында.

И, глянув по сторонам, провел пальцами по щеке. Чесотка у него на нервной почве началась, дурно ему, если Макс будет удерживать, он может его убить. А он мог. Место безлюдное, ствола у Макса нет. Раз-два, и никаких больше долгов перед ментом… Впрочем, они уже и без того в расчете.

– Мне тоже.

Колодин кивком указал на выход, и когда Рында исчез из вида, направился к своей машине.

Оперативный дежурный отправил его к начальнику уголовного розыска; оказывается, Шмелев ждал его уже второй час.

– Ну где тебя носит? – Молодой начальник не считал нужным сдерживать раздражение.

– Так работаем.

– На Дзержинского был?

– Нет.

– Нет?.. По глазам вижу, что врешь!..

Макс быстро набрал в легкие воздуха и медленно выдохнул. Иногда дыхательная гимнастика помогает. Чтобы не набить морду выскочкам вроде этого щегла в звании майора.

– Обиделся?.. – задумался Шмелев. – А не обижаться надо, работать надо!

– Работаем.

– Не знаю… Заявление тут у меня. – Шмелев неторопливо открыл папку, вынул оттуда лист бумаги. – От гражданки Чаплыгиной.

– Муж пропал?

– Почему сразу пропал?.. И не муж, а сын…

– И что мать говорит? Что думает? У любовницы застрял, из командировки не вернулся, может, недруги убили?

– Или подруга. В смысле жена… Чаплыгина мужика какого-то у нее дома видела. Возможно, любовник, который и убил мужа, чтобы завладеть женой.

– И клубом.

– Ну да, у Чаплыгина клуб.

– «Бинго-Бонго».

– Знаешь?

– И, похоже, Свинцов его отжал.

– Свинцов?!.. Опять Свинцов? Чем он тебе так насолил?

– Солят еду, а у меня факты. Кашканов – муж бывшей жены Свинцова. А Чаплыгин – бывший компаньон Свинцова. Свинец освободился и предъявил право на свою долю. Чем все это закончилось, мы знаем, Чаплыгин пропал. Есть заявление, придется возбуждать уголовное дело. При чем здесь, что кто-то кому-то насолил?

– А права на клуб предъявил Свинцов?

– И Чаплыгина никто не поддержал. Потому что Чаплыгин сам по себе. С Градусом что-то не срослось.

– Так, может, это Градус дал Свинцову отмашку на Чаплыгина?

– Не знаю.

– А надо знать!.. Или хотя бы думать, соображать! – поднимаясь из-за стола, нервно проговорил Шмелев.

– Ну так что, заниматься Чаплыгиным или нет? – скрывая усмешку, спросил Макс.

– Заявление зарегистрировано, – проговорил Шмелев таким тоном, как будто оправдывался перед самим собой.

– Значит, отправляй группу за Свинцовым.

– Куда?

– В клубе он. «Бинго-Бонго» на Советов. Во всяком случае, должен там быть, – пожал плечами Макс.

– А сам прокатиться не хочешь? – скосив на него глаза, спросил Шмелев.

– Прокатиться?.. Прокатиться могу.

Колодин сделал все, чтобы не выдать своего раздражения. И на своем стареньком «Пассате» отправился в клуб, а там вышибала на входе. Макс еще не заговорил с ним, но уже увидел в его взгляде твердое «нет».

– Кого?! – скривился здоровяк, услышав фамилию Свинцова.

– Не знаешь такого?

– Нет!

Макс усмехнулся, другого ответа он не ожидал.

– А я знаю… Может, я зайду, гляну?

– Закрыто сейчас, ордер есть?

Колодин, конечно, мог пригрозить неприятностями или даже организовать визит спецназа, но слишком уж шаткие у него сейчас позиции, чтобы шутить с законом даже при благих намерениях. И напролом идти опасно, ни оружия у него сейчас, ни поддержки. Да и полномочий никаких. Свинцов даже в статусе подозреваемого не пребывает, по уголовному делу не проходит. К тому же Шмелев не ставил задачи достать Свинцова из-под земли. Отправил Макса наобум, а вдруг на шару прокатит. А не прокатывает…

Макс наступил на горло своему самолюбию и повернул к своей машине. Ничего страшного не произошло. Он здесь по робкой инициативе Шмелева, поручения следователя нет, так что можно смело возвращаться домой. Главное – отписаться не забыть. Подробно изложить ситуацию, четко задокументировать оправдательные мотивы, и никто не посмеет его упрекнуть, во всяком случае, на уровне более высокого, чем Шмелев, начальства. Еще и похвалят за благоразумие… Сколько их таких умных на отписках в рай въехало, отделами, отделениями командуют, а Макс в свои тридцать шесть всего лишь рядовой опер на «земле». И кроме своих цепей ему терять нечего.

Успокаивая себя, Макс открыл дверь своей машины, но уехать не смог, рядом остановился черный «Гелендваген», из внедорожника вышел Свинец, в костюме, прилизанный, эдакая брутальность в стиле матерого гламура. И ведь внушительно выглядел. Резкие морщины на лбу, черствая кожа, жесткие черты лица и взгляд – тяжелый, пронизывающий. Причем Свинец ничуть не напрягался, подавляющая энергия исходила от него сама по себе. Сильная личность, насколько сильная, настолько же и жестокая.

– Свинцов! – окликнул Колодин.

Заметив Макса, Свинец и виду не подал, что узнал полицейского, но тем не менее остановился, услышав его голос.

– Да, Свинцов, – кивнул он, медленно поворачиваясь к Максу.

Нижняя челюсть у него мощная, тяжелая, он тяжело ею ворочал, может, потому на шее надувалась жилка, когда ему приходилось двигать ею. Но говорил он при этом без напряжения и натуги, голос зычный, густой, глубокий.

– Капитан полиции Колодин.

– Всего-то капитан? – Свинец презрительно оттопырил нижнюю губу.

Макс пропустил колкость мимо ушей.

– Возбуждено уголовное дело – по факту исчезновения гражданина Чаплыгина… Это его машина? – спросил Макс.

– Ну так подожди немного, мент, и сам Чаплыгин появится.

– Где он? – спросил Колодин.