– Ничего, научишься. Что вы будете искать? Допустим, оружие. Или карты поместья и дворца. Вообще обращайте внимание на все необычное, чего не должно быть у богатого аристократа, приехавшего отдохнуть. Вот, это первое задание. Второе касается близкой знакомой погибшего барона, графини Ангелины Романовны Соколовой. Вы оба запомнили, как ее зовут? Постарайтесь не забыть, это важно. Эта самая Ангелина Романовна является важным свидетелем по делу об убийстве ее друга (а скорее всего, фактического мужа) Лохвицкого. И в качества свидетеля должна находиться в поместье, никуда не уезжать. И я графине это сказал. На что она мне заявила, что мой запрет для нее ничего не значит и она уедет в любом случае. Так вот, вы должны помешать ей уехать. Применять силу ни в коем случае не надо, обращаться с графиней исключительно вежливо, но ее отъезд не должен состояться. Это понятно?

– Понятно, товарищ полковник, – не слишком уверенно ответил лейтенант Терентьев. – Прямо скажу, необычное задание. Но мы приложим все усилия и выполним.

– Правильный подход, лейтенант, – похвалил его сыщик. – Я немного позже к вам присоединюсь, помогу провести обыск. Сейчас надо кое с кем переговорить – и я иду к вам.

Оперативники направились к гостинице, пошли выполнять необычное задание, а Гуров приготовился встречать группу людей, нагруженных холстами, которые шли навстречу оперативникам от гостиницы. Это были художники, которые должны были подготовить выставку – главное украшение второго дня праздника. Художники весело улыбались, громко переговаривались и вообще радовались жизни. Они еще не знали, что обстановка в поместье резко изменилась.

Глава 10

Художники подошли к Гурову, и самый известный среди них, Илья Сизов, пользуясь правами давнего знакомого сыщика, спросил:

– Что это вы такой мрачный, Лев Иванович? Словно здесь сегодня не праздник, а похороны.

– Ты удивительно точно описал ситуацию, Илья, – отвечал ему Гуров. – Дело в том, что ночью здесь произошло убийство. И спустя какое-то время действительно предстоят похороны.

Лица художников разом помрачнели, вытянулись.

– И что же теперь будет? – спросила Лариса Черкасова. – Наша выставка отменяется? Праздник на этом сворачивается?

– Мы с хозяином поместья Силантьевым обсудили эту ситуацию, – отвечал Гуров. – Он решил, что сворачивать праздник не нужно. Просто мы умерим уровень веселья. Произошла трагедия, поэтому танцев не будет, но выставка ваших картин состоится. Возможно, будет еще один концерт, это тоже вещь уместная. В общем, устраивайте вашу выставку, как намечали, размещайте картины.

Дав художникам такое объяснение, Гуров уже собирался идти в гостиницу помочь оперативникам с проведением обыска, но тут увидел, что к нему направляется еще одна группа людей. Это были его добровольные помощники, туристы. Впереди шел старший из них, Вадим.

– Сергей с Леной рассказали, что тут случилось, – сказал он. – Мы поняли, что вам теперь еще больше, наверно, требуется наша помощь. Или не требуется и нам лучше тихо покинуть это поместье, пока на нас не пало подозрение, что мы тоже причастны к преступлению?

– Никому в голову не придет такая глупость – сказать, что вы как-то причастны к этому преступлению, – ответил на это сыщик. – Вы причастны к обнаружению этого преступления, это верно. И вы спугнули преступника, который убегал, отстреливаясь от вас. Так что об этом и речи не идет. А вот что касается помощи, которую вы можете мне оказать, тут все верно. Мне нужно еще раз обследовать все окрестности поместья. Вчера я это уже делал и нашел подозрительную поляну, на которой кто-то скрытно оставлял машину. Может быть, в здешних лесах еще что-то скрывается. И если вы осмотрите все места в радиусе, допустим, километров двух отсюда, то это будет очень хорошо.

Туристы переглянулись, и Вадим ответил за всех:

– Мы обязательно это сделаем. В конце концов, нам это нетрудно: ведь мы туристы, это наше дело – ходить по лесам. Может быть, еще что-то нужно? Сидеть в засаде, ловить этого мужика, который вчера убил барона?

– Нет, этого мужика пусть другие ловят, – отвечал Гуров. – Те, кому это по долгу службы положено. А вы походите по лесам. Но если вдруг наткнетесь на подозрительного человека – не пытайтесь его задержать. Не надо лезть в герои, безоружными лезть на вооруженного бандита. Я не шучу! Никаких попыток задержания! Если что найдете – звоните мне. Договорились?

– Да, Лев Иванович, договорились, – дружно ответили туристы, после чего расстелили на земле карту и начали ее изучать, определяя, как организовать осмотр окрестностей. А Гуров наконец освободился и пошел в гостиницу. Там он нашел управляющего Краснова и спросил его, где искать комнату барона.

– Это в левом крыле, – отвечал управляющий. – Там самые именитые гости проживают. И там ваши люди уже находятся. Взяли у меня ключ и ушли осматривать комнату. Комната номер восемь, если что.

И Гуров направился в комнату номер восемь. Но еще не дойдя до нужного номера, он увидел одного из двух оперативников, прибывших утром из Коломны, а именно сержанта Сергиенко – тот стоял возле одной из дверей с суровым видом.

– И что ты тут стену подпираешь? – спросил его Гуров.

– Так это комната, в которой живет та самая графиня, о которой вы говорили, – объяснил сержант. – Она тут пыталась выйти с сумкой. Заявила, что сейчас уедет «куда глаза глядят». Но я ей преградил дорогу, не дал пройти. Как она тут кричала! Весь этаж сбежался. Было такое впечатление, что ее на куски режут. Но я вел себя, как вы сказали – корректно, но твердо. И не дал ей пройти.

– И что же графиня? – спросил Гуров. – Вернулась в свой номер?

– Да, – отвечал сержант. – Вернулась к себе. Тут я, конечно, сразу подумал, что она попробует сбежать через окно. Надо кому-то вставать под окно, там стеречь. А нас с лейтенантом Терентьевым всего двое. А лейтенант сейчас проводит обыск в комнате этого… ну барона. В общем, я попросил управляющего, чтобы он вошел в комнату графини и закрыл окно намертво. Ну он так и сделал.

– То есть ты уверен, что графиня никуда не делась и сидит у себя в номере? – спросил сыщик.

– Ну да, – кивнул сержант Сергиенко. – Я недавно слышал, как она возилась, что-то переставляла.

– Ладно, продолжай стеречь, – сказал Гуров. – Я наведаюсь в комнату барона, посмотрю, что там лейтенант делает, а потом загляну и к графине.

И он направился в комнату номер восемь. Дверь была заперта. Сыщик постучал, голос лейтенанта из-за двери сурово спросил, кто это. Гуров назвал себя, ключ в замке повернулся, и Гуров вошел в комнату. Окинув ее взглядом, он убедился, что лейтенант, в общем, знает, как надо проводить обыск: половина вещей была вынута из шкафов, содержимое чемодана и сумки тоже было разложено на кровати.

– Ты чего запираешься, лейтенант? – спросил сыщик.

– А тут пару раз какие-то люди стучались, спрашивали барона, – отвечал Терентьев. – Я не хотел вступать с ними в разговоры, объяснять, что случилось. Тем более я сам толком не знаю. Вот я и запер дверь.

– Понятно, – кивнул сыщик. – Ладно, рассказывай, что тебе удалось найти. Или ничего интересного не нашлось?

– Почему же, кое-что нашлось, – отвечал лейтенант. – Очень интересные вещи нашлись, Лев Иванович. Сейчас я вам их покажу.

Лейтенант подошел к кучке вещей, лежавших на полу комнаты отдельно и накрытых куском полиэтилена. Он снял полиэтилен, и Гуров увидел мощный фонарь, несколько карт и моток толстой веревки.

– Видите, какое тут снаряжение? – спросил Терентьев. – Как будто жилец этого номера готовился к спуску в какую-то пещеру. А вот и еще один интересный предмет.

И он показал сыщику пластиковый пакет. В нем лежал пистолет системы «Глок».

– Это уже не фонарик, – заметил он. – Я не знаю, как этот человек провез оружие через границу. Ведь он через границу ехал, я не ошибаюсь?

– Еще вчера я бы тебе уверенно ответил на этот вопрос, что все так, что барон приехал к нам из-за рубежа, – сказал Гуров. – Но сейчас я уже не знаю, что отвечать. Похоже, что этот человек очень многое скрывал, и что в его словах правда, сказать трудно. Это все твои находки?

– Нет, товарищ полковник, не все, – отвечал лейтенант. – Вот, видите эту шкатулку?

И Терентьев показал Гурову еще один предмет – черную лаковую шкатулку размером со стандартный кирпич. Сыщик взял шкатулку в руки и по весу понял, что она не пустая. Он открыл ее – и от удивления покачал головой. Шкатулка была доверху наполнена разными драгоценностями. Сыщик увидел бриллиантовые серьги, ожерелье с изумрудами, алмазное колье, еще какие-то вещи… Тут он сообразил, что только вчера видел все эти вещи. Видел их на графине Соколовой, когда она вышла из автомобиля и в сопровождении своего спутника, барона, шла к гостинице. То есть это были те самые драгоценности, о пропаже которых графиня так кричала сегодня утром, когда он стоял возле дома Силантьева. Сначала заявила о пропаже драгоценностей, а потом совсем перестала об этом говорить, заметив, что это «совсем не важно».

– Интересная получается картина маслом… – задумчиво произнес сыщик. – Это драгоценности графини. Почему же она говорила, что они пропали? Надо бы ее об этом спросить. И вообще, пришло время задать госпоже графине несколько вопросов.

Он вышел из комнаты номер восемь, подошел к сержанту Сергиенко и попросил того отпереть дверь комнаты номер девять. Сержант щелкнул ключом, Гуров постучал (было неделикатно входить в комнату женщины, не предупредив ее), не получил ответа, толкнул дверь и вошел. Сержант вошел за ним.

Комната была пуста.

Вещи были в беспорядке разбросаны по полу, по кровати, посередине комнаты стояла наполовину пустая сумка. А хозяйки номера нигде не было. Гуров прошел в ванную, заглянул в нее, затем открыл дверь туалета… Нигде никого.

Из комнаты можно было пройти в еще одно помещение этого номера «люкс» – в крохотную кухоньку. Сыщик заглянул и сюда. И первое, что он увидел – распахнутое окно кухни. Окно было небольшое, но размер был вполне достаточный, чтобы не слишком тучный человек мог здесь вылезти. А графиня Соколова не была тучным человеком. Гуров выглянул из окна – и увидел на траве ясные отпечатки ног.

– Аврал, сержант! – громко скомандовал он. – Графиня сбежала!

Он выскочил из комнаты, заглянул в соседнюю, скомандовал лейтенанту Терентьеву: «За мной, быстро!», после чего помчался к выходу из гостиницы. Выбежав наружу, он огляделся. Графини нигде не было видно. Впрочем, этому не следовало удивляться: как видно, она сбежала почти сразу после того, как ее заперли в номере, то есть не менее получаса назад.

– Где ваша машина? – спросил он у лейтенанта. – Садимся, и в погоню.

«Да, но на чем она могла уехать? – думал он, пока они втроем бежали к «Гранте» и сержант заводил мотор. – Лимузин, на котором они с бароном вчера прибыли, потом куда-то укатил. Что же – она угнала чужую машину? Но откуда у нее ключи? Или она попросила кого-то ее подвезти? Ладно, в любом случае надо спешить. Дорога здесь одна, до ближайшего села шесть километров, свернуть тут негде. Может быть, еще догоним…»

Сержант тронул машину с места, и Гуров тут же скомандовал ему:

– Гони что есть духу! Надо ее догнать!

И сержант показал, что он умеет ездить «что есть духу». Спидометр сначала показал восемьдесят километров в час, затем сто, а еще спустя пару минут – сто шестьдесят. К счастью, дорога была отличная, только узкая, и поворотов много, что требовало от водителя большого искусства. Но искусство вождения у сержанта Сергиенко было. Он срезал все повороты, почти не снижая скорости, гнал как сумасшедший.

Так они мчались минут десять, и тут Гуров и лейтенант одновременно заметили идущую впереди машину. Это была дорогая «Тойота», но ее водитель, как видно, особо не спешил и соблюдал правила. Его машина ехала гораздо медленнее, чем оперативники – километров шестьдесят, наверное.

– Скоро догоним! – пообещал Сергиенко.

– Когда обгонишь, прижми его к обочине! – скомандовал ему Гуров.