– Мы решили, что не будем вот так запросто обрывать мосты с Гансом, – призналась Катарин, постукивая кончиками пальцев по поверхности бокала.

– В смысле? – возмутился я.

– Ну… Вот ты сам подумай, будет ли у нас еще возможность так взять и затусить всем вместе? Мы подписали договор о неразглашении коммерческой тайны. И я сильно сомневаюсь, что нам позволят просто приходить к границам Аленсиса, чтобы поболтать, – призналась эльфийка. – Ганс бы запретил. И мы бы с тобой уже никогда не увиделись. Но ты не подумай! Это же просто подработка. За деньги! К тому же большую часть времени мы будем просто играть!

– Ох… – Я ударил кулаком в свой лоб. – Вы не понимаете! Ганс использует людей. Для него это не более чем ресурс. Запчасти, которые можно выбросить после эксплуатации, чтобы взять новые.

– Такова жизнь, патрон, – пожав плечами, ответил Альберт. – Это было нашим общим решением. И… ты уж извини, но это единственный вариант, чтобы не потеряться. Теперь нас скрепляет не только дружба, но и общая тайна. Разве это не круто?

– Ганс спас мою сестру. Ему больше нечем меня заманивать. Вы понимаете, что я не приду в вайп-отряд?

– Хех… Ну это мы посмотрим, – усмехнулась Гера. – И вообще, что мы все о работе да о работе? Давайте веселиться! Нам с ребятами скоро нужно будет сваливать из Вечного города. Так что предлагаю как следует нафуськаться и пойти гулять по ночному городу. А? Как вам?

– Действительно, что-то я слишком близко все принял к сердцу. Давайте пить! – вздохнул я и почти залпом осушил кружку. – Постараюсь выбить у Ганса возможность хотя бы изредка встречаться. Если что, буду превращаться в Кретуса и приходить в населенные пункты авантюристов. Весело иногда почувствовать себя простым игроком.

– Ну так и мы об этом же! – Гера тоже осушила свой стакан. – Ух… Крепковато намешали… Кстати! Мы приготовили для Джуди небольшой подарок. Уверена, что она скучает в твоем замке. Гузенбар! К ноге!

Из-под барной стойки выбежал обрадованный кхорн и, тут же запрыгнув мне на колени, начав вылизывать мою физиономию.

– Газировыч! – обрадованно воскликнул я и прижал белый пушистый комочек. – Господи… Я все боялся, что тебя забудут в гостинице, и тогда пиши пропало!

– Не, ты что? Мы своих не бросаем, – гордо заявила Катарин.

– Спасибо! Джуди будет очень счастлива. – Я начал наглаживать Гузенбара по пушистому меху, и тот обрадованно завилял хвостиком. – Девушка! А нам бы повторить.

– Сию минуту, господин, – с улыбкой ответила вампиресса, и перед нами возникли обновленные стаканы, кружки и фужеры.

– И все-таки мне интересно, – Альберт внимательно посмотрел на меня, – каково это – быть тем, кто ты есть?

– Ох… Опять про работу… – обреченно вздохнула волшебница. – Но мне тоже интересно! Так что давай рассказывай, пока тут гул стоит приличный. Скоро все начнут расходиться, и будет возможность подцепить нежелательные уши.

– Да что там рассказывать? – ответил я и взглянул на ребят, которые едва ли не смотрели мне в рот в предвкушении истории. – Я киберпреступник. Увы, жизнь вынудила. Так сказать, напал не на ту контору. И вот я здесь.

– Обалдеть! И все они такие же? – удивилась Катарин.

– К сожалению, да. Разработчики очень стараются. Можно сказать – они болеют игрой! Да, понятное дело, денег там вращается столько, что нам и не снилось. Честно, я даже не уверен, что бюджеты с победы над владыками – большая их часть.

– Стопудово, это лишь крупица в море! – отмахнулась Гера. – Я-то работаю в сурьезной конторе. Так что понимаю, как это устроено. Руководство восстало против Райана и «Мицелиума» не из-за того, что они умудрились выиграть, а, скорее, из-за перспективы.

– Верно. Но сейчас не об этом. Когда разрабы поняли, что искусственный интеллект уже не может впечатлить игроков, им пришлось прибегнуть к «живым грушам». То есть они стали запихивать под аватары живых людей. И… Признаться, у нас тоже своего рода игра на прокачку.

– Погоди, то есть ты не сразу же стал им? – прищурив взгляд, переспросил Альберт.

– О-о-о… Ты бы знал, чего мне все это стоило! – усмехнувшись, ответил я. – Начинал обычным лоулевельным демоном. А выходить из игры нельзя. Нас насильно тут всех удерживают, так как это… что-то наподобие кибертюрьмы.

– Вот как… – ужаснулась Катарин. – И как все прошло?

– Тяжко. Ночевал в пещерах. Жрал всякую гадость, чтобы не скопытиться от голода. Умираешь – лишаешься всего, что успел накопить. А все в Рагнакаре стоит денег. Так что прокачивался. Нападал на авантюристов. Убивал неугодных игроков. Делал шоу. Да много всего было. Я уже и не упомню. Время здесь летит иначе. Во время сна ты… как бы не существуешь. Выключаешься на несколько часов. Сознания нет. Снов тоже нет. Есть лишь небольшой клик. Этакий перенос во времени. Да только вот тело не молодеет.

– Погоди! Но… если вы не выходите из игры, то что будет с телом? Это же колоссальный вред! – возмутилась Гера.

– Я присел надолго. На очень долго, дорогая, – вздохнув, ответил я, начесывая Гузенбара за то место, где, по идее, должны были быть ушки. – И когда меня включат, то… скорее всего, буду навсегда прикован к инвалидной коляске. Проживу пару годиков на свободе и помру от сердечной недостаточности. Это же, считай, кома. Только в десять раз хуже.

– Какая ужасная история! Неужели нельзя подать апелляцию? Или… Не знаю… Может быть, как-то скостить срок? Вдруг есть шанс? – не унималась волшебница.

– Зачем? Пускай многие скажут, что это иллюзия. Один огромный фейк. Но я живу здесь. Чувствую тоже здесь. У меня появились друзья, и… Давайте будем откровенными – я из бедной семьи. Так что не особо вижу смысла возвращаться в серую реальность, где меня никто не ждет. Ну… Почти. Про одного-единственного человека я умолчу. Хотя ей, наверное, тоже будет намного проще без меня. Благо, что теперь поправилась.

– Из бедной семьи? – удивился Альберт. – Но… Неужели никто не в состоянии помочь? Всегда же есть дальние родственники из каких-либо важных контор. Ну, по крайней мере, мне так кажется.

– Хех… В нашей семье самым крутым всегда был двоюродный брат. Он прямо эталонный сын маминой подруги! Сказочно богат, умен и очень обаятелен. Жена красотка, живет в шикарном особняке, да еще и работа как хобби. В общем, очень крутой тип. Да только вот на меня ему наплевать. И на сестру тоже. Ему вообще наплевать на всех, кроме себя.

– Вот урод! – выругался рыцарь, ударив кулаком по столу. – Вы же родня! Как так можно?

– Нет, друг… – улыбнулся я. – Ни в коем случае нельзя его обвинять. Семья, конечно, важна. Но только если ты сам этого хочешь. Только личное желание. Не потому что тебя заставляют. Не потому что «так надо». А просто потому, что ты хочешь кому-либо помочь. В противном случае это будет самое настоящее одолжение. Так что не стоит на него ругаться. Да и с чего бы брательнику нам помогать? Мы его видели от силы пару раз на семейных праздниках в детстве. В общем, не вижу ничего криминального.

– Тем не менее! Если бы я узнала, что моему двоюродному брату или сестре плохо, то хотя бы попыталась помочь, – продолжала возмущаться Гера.

– Так это же от чистого сердца. Пойми, не все такие добрые, как ты. Современное общество взращивает эгоистов. Мы уже перестали думать за других, потому что как бы самим-то со своими проблемами разобраться. Знаешь, а ведь я еще помню те времена. Мне было лет пятнадцать-шестнадцать. Тогда прямо хотелось помогать… решать чужие проблемы. Я был максимально инициативным тинейджером. Но, как известно, инициатива всегда дерет инициатора. Но тогда отдача была слабой. Ну облили грязью. Сделали виноватым во всех своих грехах. Ничего страшного! Отряхнулся и пошел дальше, к новым проблемам всех окружающих. Ведь это так весело и интересно…

– Ну… Мы всегда помогаем своим, – пожав плечами, ответила Катарин.

– Да и мы стараемся тоже, – задумчиво произнес Альберт.

– Кажется, я поняла, в чем вопрос! – Гера щелкнула пальцами так, словно ей в голову пришла гениальная идея. – Скорее всего, тут все зависит от воспитания и количества проблем.

– Нет. Тут все зависит от кошелька и статуса семьи, – усмехнулся я. – Ребят, моя очередь говорить правду прошла. Теперь давайте поговорим о вас? Вы же тоже не такие, какими кажетесь?

– Ну-у… – Волшебница вновь виновато отвела взгляд.

– Порог вхождения в Рагнакар очень высок. Оборудование стоит диких денег. Я понимаю, что вы из нового поколения, у которых в «Хвастограме» только две фотографии. Но тем не менее Я хочу сказать это вслух.

– Может, не надо?

– Надо, Альберт. Надо, – вздохнув, ответил я.

– Давай же! – Катарин самоотверженно выпятила нескромную грудь, которую наконец-то ничто не сдерживало. – Произнеси это слово.

– Вы – мажики.

– Агр-р-рх-х! – Гера едва не рухнула со стула. Альберт с размаху ударил рукой в лоб. А эльфийка стыдливо раскраснелась и отвернула голову. – Зачем так жестоко?

Дело в том, что в современном мире стало модным не показывать свой истинный статус в интернете, на улице или в незнакомой компании. Выпендрежников не любили и зачастую приравнивали к «деревне». Они с шоком смотрели старые интернет-программы про то, как блогеры подходили к незнакомым людям в Москве и спрашивали о стоимости одежды. Для них это было чуждо и до безобразия неприлично! И честно – не могу сказать, что был против этого.

– Говорю как есть. У мажиков с этим все проще. Когда говорят о том, что нищие более человечны или просты – хрень это все. Современные нищие озлоблены на весь белый свет от звездеца, который творится вокруг. Как можно улыбаться, когда ты не знаешь, на что прожить остаток месяца? Или как можно быть радостным, когда твою зарплату некоторые личности пропивают за вечер? Да, люди неравны. Но лично мне вся эта тема со стереотипами малость надоела, – тяжко вздохнув, ответил я.

– Неужели капсула реально такая дорогая? – осторожно спросил Альберт.

– Весьма. Но для человека, который работает на марсианскую программу, это так. Чисто на карманные расходы, – хохотнул я. – И нет. Я не совсем нищий. Были у меня и взлеты, и падения. Бывали и такие моменты, когда мы с сестрой реально думали, как бы нам выжить. Наши родители думали, как бы выжить. Да много кто думал, как бы выжить. Так что да. Я признаю, что нам было не до общения с двоюродным братом. А вылазить после всего и говорить: «Помоги нам»… Не, это убого. Все же в нас осталась капелька гордости. Хотя гордость ли это? Скорее – отсутствие банальной наглости.

– Застал ты нас врасплох, – недовольно фыркнула Гера. – Официант! Мне еще пять «Оргазмов»!

– Гера! Ты же опять нафуськаешься! – возмутилась Катарин.

– Плевать. Этот повелитель зла тыкнул мне в лицо отнюдь не тем, чем я бы хотела. Теперь буду пить! – ударив маленьким кулачком по столу, ответила волшебница. – И перепью тебя, чертов Кретус! Ух… Как я зла!

– На что? Я же просто сказал правду.

– Которую не принято говорить. Все! Сперва я надерусь, как скотина. А потом загоню тебя в темный угол и сделаю своим! – недовольно проурчала она, облизнувшись на пять появившихся перед ней стаканов.

– В таком случае алкогольный батл, – в шутку предложил я. – С драконьей настойкой! Кто первый поперхнется, тот исполняет желание победителя. Как тебе?

– У-у-у-у… Все, Кретус! Пришел твой северный зверек! – Злобная улыбка исказила милое личико Геры. – Официант! Нам двадцать шотов драконьей настойки для батла.

Кажется, я немного перегнул палку. Но, опять же, настойку могут пить лишь избранные. Так что волшебница вряд ли долго протянет.

– Сию минуту, госпожа. – Вампиресса щелкнула пальцами, и посреди стола появился широкий поднос с двадцатью стопками, в которых поблескивала жидкость янтарного цвета.

– Ребята, может, не надо? Мы… все же прощальную вечеринку решили замутить… – Катарин с недоверием посмотрела на алкоголь.