Ты Ия. Помнить всё (страница 4)
– Я согласилась, – подтверждаю, следом погружаясь в работу.
– А завтра окажется: до ночи не сможешь с работой расстаться. – Знаю, куда она клонит, работаю над этим, но не всегда получается.
– Приду раньше всех, обещаю.
– Так все уйдут пораньше, тихонько. Из дома поедут. А тебе только дорогу перейти, – намекает на моё занудство и излишнюю увлечённость работой.
«Кинза» как раз напротив налоговой. Зачем мне домой ехать?
– Работай уже, акцизы не ждут, – бросаю взгляд на огромные стопки сшитых документов, которые лежат на ее столе. – Так увлекательно, я даже завидую. Но себе не заберу, – быстро добавляю. На что Таня смеется.
В обед она отключает наши телефоны и выключает свет в кабинете. Благо, запереть дверь я не дала. Теперь девочки выцыганили мою цепочку и развлекаются, гадая, какое количество детей их ждет. Странное развлечение, на мой взгляд. Особенно учитывая, что у Тани – трое, у Юли – двое, и обе утверждают, что больше рожать не хотят.
– Ийка, давай руку, – тянется ко мне Юля.
Я, наоборот, дальше одергиваю. Да сейчас!
– Ха-ха. Мне одного за глаза. Сейчас нагадаешь – я потом спать не смогу.
– Да не ломайся, шутим же.
Юля с несвойственной ей решимостью обхватывает мою ладонь своею, производит непонятные для меня действа. Цепочка с утяжелением в виде кольца – тоже моего – движется из стороны в сторону и замирает. У них она описывала разные фигуры. Девочки переглядываются.
– Давай еще раз, – командует Таня.
Я наблюдаю молча.
– Ну как так? – возмущенно произносит Юля. – Ей нужен ещё хоть один малыш! – заявляет она Тане, та в ответ кивает.
– Очень интересно, – усмехаюсь. – Очень неясно.
– У нас показало всё правильно, у меня две девочки, у Тани девочки и мальчик. А у тебя один мальчик, и всё! Но так быть не должно. Надо найти тебе мужа, потом ещё раз проверить, – выносит она вердикт. Хладнокровно.
– Ну, если надо… – звучит очень смешно, говорят ведь с серьезными лицами. – Как найдёте, зовите, где меня найти, вы знаете.
– Ты чего ржешь? Егору одному скучно!
– Вот вы спрятались! Найти вас не можем, – к нам заходит Олеся, вся на эмоциях.
– Так мы у себя, – отмахивается Таня, на корню пресекая любую возможность тему развить. – Обед, – указывает на телефон.
– К Ие пришли, – Олеся отходит в сторону, пропуская в кабинет молодого человека с корзиной в руках. Монитор Юли мне закрывает обзор, но я и так понимаю, что именно там принесли.
– Телия Ия? – интересуется парень.
Видя мой кивок, протягивает бумаги, прося расписаться.
– Не хотели пропускать. Охрана сегодня противная. Я разве донесу сама тяжесть такую?! – взмахивает Олеся ресницами грустно. – Девушка слабая, – хлопает глазами, глядя на курьера.
«Да, Ия, а ты и до дома сама донесёшь».
Рассматриваю корзину, с одной стороны очаровательный букет роз и эустом, с другой —аккуратно запакован набор с клубникой, малиной, ежевикой и персиками. Интерес на тему «от кого?» возрастает. Хотелось бы знать, ведь подарки не от всех могу принимать. И немножко женского любопытства.
– Это тоже не знаешь от кого? – Олеся лукаво прищуривается, на лице хитренькая ухмылочка. – Ты от нас кого-то скрываешь, это точно, – пальчиком мне грозит.
– Самой интересно, – отвечаю, не прекращая рассматривать содержимое. Должна же быть открытка?!
– Июш, что-то случилось? – Олеся наклоняется ближе, вглядывается мне в глаза, я не понимаю, поэтому молчу, сделав удивленный вид.
– Ты какая-то загруженная, то ли грустная, то ли равнодушная. Я бы до потолка прыгала. А ты вот сидишь. Он тебя обидел? Извиняется?
Опять двадцать пять. Надо больше эмоций излучать, а я не умею или не хочу. Слишком много для меня тоже плохо.
– Лисюш, со мной все в порядке. Я правда не знаю, кто даритель. А это, – обвожу ладонью вокруг лица, – стандартные настройки, ничего не поделать, – то, насколько я устала, никому знать не надо.
Глава 7
Как и обещала девчонкам, пришла раньше всех. Теперь сижу и жду остальных – за зарезервированным мною с утра столиком. Атмосфера приятная, думаю не о работе, а о том, как вчера был доволен подарком Егор. Ужин у нас проходил в его кровати с тарелкой ягод, при участии его любимого «Щенячьего патруля».
Мысли контролирую, ведь стоит только расслабиться и я уже думаю не о том, как было вкусно, а о том, кто это мог подарить цветы. О том, кого бы я хотела видеть в качестве дарителя. Вариант только один.
Я настолько увлеклась мыслями, что даже не заметила, как ко мне подошли, и только подняв голову и уже открывая рот, поняла, что его лучше захлопнуть.
«Хотела? Смотри. Он близко»
– Добрый вечер, Ия Игоревна, – в кресло, стоящее напротив моего, усаживается без приглашения не кто иной, как Гайворонский Макар Викторович.
– Здравствуйте, Макар Викторович, – надеюсь, по мне незаметна моя неоднозначная реакция. Взрослая девочка, а мозгов всё так же нет.
– Вы и одна… удивительно, – отчетливо слышу в его голосе иронию, но причины для неё не вижу.
– Скоро коллеги должны подойти.
«Ия, не нервничай, пояснять и оправдываться причин нет».
Гайворонский качает головой, мол, «да-да, понимаю», но сидеть продолжает и уходить явно не собирается.
– Макар Викторович, если Вы по «ДЭП», то …
Гайворонский делает осекающий знак рукой, и я замолкаю.
– Ия, абсолютно не интересно, что там с проверкой. Я тут не по этому поводу.
Судорожно вздыхаю, благо спазм сводит только легкие, руки остаются расслабленными.
Отвлекает появление официантов: обращаю на них внимание только потому, что заказ я ещё не делала.
Вопросы мужчине не задаю, и так понятно, откуда ноги растут.
Взгляд цепляется за Гайворонского. На него смотреть хочется. Никогда в моем окружении не было людей с настолько сильной энергетикой: одного взгляда достаточно, чтобы понять степень его самоуверенности. Взгляд, движения рук, поза – всё свидетельствует о том, что мужчина знает, чего хочет, и как это получить тоже знает.
Не чета мне, боящейся: по лестнице пройти спокойно не могу, боюсь излишне волноваться перед сном, чтоб потом утром безудержно страшно не было, да и ещё много чего боюсь.
– Ия, давай поговорим, заодно поужинаем. День был очень насыщенным, думаю, у тебя тоже.
Смотрю неотрывно за тем, как он рукава рубашки закатывает. Вены на руках, это что-то.
«Боже, дыши».
– Макар Викторович, – говорю уже строже. – За исключением вопросов, касающихся проверки, больше нам говорить не о чем.
– Я так не думаю, – легко произносит, его мои барахтанья не задевают. – Ты мясо ешь?
Понимаю, что зависаю.
«Очнись, блин».
Этот человек тебе потрахаться предложил в первый день знакомства, скучно ему было, сейчас, видимо, тоже. А ты сидишь тут и тупишь. Согласись еще, блин.
– Чего вы хотите?
– Тебя, – отвечает, глядя в глаза. У меня сердце долбит о грудную клетку, хочет пробить. Не вздохнуть. – Я уже говорил, возможно, тогда вышло грубовато. Мне жаль. Давай компенсирую за причинённое расстройство, заодно и подтолкну к верному решению, а то затянулось у нас. Чего бы ты хотела?
– Хочу, чтобы вы ушли, – звучит убого, сама понимаю, но это его «у нас» взрывает мой мозг до ярких искр.
– Извини, никак не получится. Ужинаю, – глазами указывает на стол. – Все чего-то хотят: тачки, путешествия, украшения. Что любишь ты? Может, квартиру? Выбирай всё, что хочешь. В пределах разумного.
Его серьезный тон заставляет меня включиться в игру. Во всяком случае, я так воспринимаю происходящее.
– В пределах разумного, это сколько? – мне становится интересно, сколько нынче можно заработать на …проституции? А то почти четвертый десяток словила, а таких мелочей не знаю.
– Ну-у-у… – Макар Викторович искривляет губы и делает вид, что задумывается. —Думаю, с миллионами двадцатью я готов расстаться.
Я на какое-то мгновение теряюсь.
«Он же шутит?»
Взаправду так не бывает, со мной так точно. Но всё, что я знаю об этом человеке, свидетельствует об обратном, такие люди о деньгах не шутят.
«Поздравляю! Тебя только что продажной назвали».
Грайворонский откидывается на спинку кресла, начинает разглядывать меня, самым что ни на есть похабным образом. В первое мгновение чувствую неловкость, опускаю глаза, рассматриваю стол.
Мне тяжело удерживать зрительный контакт, что именно послужило этому причиной: полученная травма головы или постоянное нервное напряжение – я не знаю, но факт остаётся фактом.
Страшно представить, как это выглядит со стороны. А о последствиях вообще не хочется думать. Секс ради секса никогда не интересовал, а учитывая мои особенности, может послужить катализатором.
«Ия, вы просто беседуете, а ты уже нервничаешь, куда тебе дальше продолжать такое общение?»
Беру с соседнего места полотенце и протягиваю его визави.
Макар Викторович слегка приподнимает брови, немного прищуриваясь, и, как мне кажется, наклоняет голову вправо, едва заметно. Насколько я успела его изучить, все окружающие тут же понимают: пора начать говорить, а лучше раскаиваться. Но я молчу.
– У меня уже есть, Ия, – нехотя произносит.
– Судя по тому, что я вижу, одного Вам будет недостаточно.
Всё происходящее жутко меня нервирует, но я держусь, говорить ровно пытаюсь. Гайворонский улавливает мой намек, забирает полотенце и накрывает им брюки – вторым слоем.
– Ты права, стояк становится заметен, – как ни в чем не бывало произносит он, а мне бы под землю провалиться, да поскорее.
Хочется закричать: я имела в виду, что вот-вот и слюни потекут, но понимаю, как глупо это будет выглядеть.
Из мыслей меня снова вырывает официант.
«Как же стыдно!»
Остается только мечтать и надеяться: вдруг он не услышал последнюю фразу. Жалею, что не сделала полноценный заказ, был бы повод не продолжать разговор.
– Ия, ты же понимаешь, я серьёзно настроен. У меня нет времени бегать за кем-либо, в том числе за тобой. Моя платежеспособность тебе известна, как никому другому. Остается только согласиться, – Гайворонский выпрямляется, берет приборы и начинает резать мясо.
Который раз обращаю внимание на его кисти рук. Широкие ладони, длинные пальцы, овальной формы ногтевые пластины ухожены. Идеальные. Они от слов неприятных даже отвлекают.
– Уже говорила, ну так уж и быть, повторю: я не согласна. Найдите новый «объект». Мне неинтересно.
– А я уже говорил, что не хочу искать никого другого. Думаешь, я всем предлагаю?
– Не знаю и знать не хочу, – говорю искренне. – Мне совершенно всё равно, какие забавы в вашем кругу предпочитают. Лично для меня, приобретение людей чуждо.
– О, забавы поистине разнообразны, но знаешь, удовольствия и тем более удовлетворения они не приносят, лет пять уже точно, – как ни в чём не бывало произносит. – Можно спустить сколько угодно бабла, а отдачи ноль. Хочется эмоций. – Выгладит так, словно он со мной горестями своими делится.
– Покупка людей их дает? Не проще пойти по известному пути? Не мне вас учить, где искать тех, кого можно купить «не бегая», – чувствую, что начинаю заводиться.
Надо держать себя в руках, я же умею.
– Не передергивай. Проституция, о которой ты говоришь, это когда с многими за деньги, на поток дело поставлено. Тут иначе. Я собственник, и пока ты будешь моей, никаких других. Только моя, – объясняет как глупой малолетке. – Квартиру можешь считать приятным бонусом.
Меня передергивает.
– Если мне придется спать с вами за приятные бонусы, то это ничто иное, как проституция. Я с вами сплю – вы мне подарки.