Валентина Ивановна встретила его как старого знакомого и сразу усадила за стол. Казалось, она ждала в гости целый пионерский отряд: на узорчатой скатерти выстроились шеренги вазочек с конфетами и вареньем, а от горки румяных блинчиков еще исходил пар.

Разлив чай по чашкам, Валентина Ивановна села во главе стола и поделилась последними новостями:

– На Дальнем Востоке-то, слышали? Такие лесные пожары, МЧС не справляется! Говорят, и у нас к лету так же будет. Ой, не дай бог! – покачала она белой головой. – Помните, в две тысячи десятом торфяники горели?

Марк кивнул:

– Помню, ужасное лето выдалось.

– Ой, да не то слово! Мы тут буквально задыхались от смога! А у меня еще и сердце шалит. Так что я к Кларе на неделю уехала – за городом дышалось полегче.

– А вообще вы часто приезжали в поселок? Имею в виду, раньше, когда Лика еще не пропала, – аккуратно направил он разговор в нужное русло.

– Конечно! Обычно я у Клары останавливалась, чтоб зятя зазря не смущать. К Лике приходила чайку попить или поужинать. А летом мы частенько в беседке сидели, любовались Ликушиными цветами. Знаете, какой у нее был сад? Шикарный! Особенно розы любила, выращивала разные сорта. Это она в бабушку, мою свекровь, царствие ей небесное, – та тоже на дачке своей под Ростовом розарий держала. Девочки у нее каждое лето гостили. А что, там места хорошие: летом на Нерли купались, осенью клюкву собирали. Жаль, продать пришлось, как свекровь умерла. Но времена сложные были – я с дочками совсем одна осталась…

Валентина Ивановна погрустнела, потом будто спохватилась:

– Так вот, Лика у себя тоже сад развела, уйму времени на него тратила. И дома у нее всегда полно растений водилось. Не то что у Клары: там даже кактусы гибнут, а те что выживают, съедают кошки.

Марк улыбнулся, вспомнив обглоданный фикус на Клариной кухне, и отправил в рот блинчик, наслаждаясь давно забытым вкусом сладкого топленого молока. Последний раз он ел сгущенку в какой-то прошлой жизни, у бабушки в деревне.

– Вообще, Лика многому Кларочку научила на правах старшей сестры. – Голос Валентины Ивановны потеплел. – И как одеваться правильно, и как мальчикам понравиться. Таскала ее на всякие вечеринки, к взрослой жизни приобщала. Они неразлейвода были, иголочка с ниточкой – всегда вместе, всегда рядом. Клара очень тяжело перенесла весь тот период, даже к психологу пришлось обращаться.

– А как это пережили вы? – мягко спросил Марк.

Она улыбнулась.

– А я верила, что Лика жива.

– Хочется узнать Лику получше, – проговорил он. – Расскажите, что еще она любила, чем увлекалась?

– Да много чего, – начала Валентина Ивановна, подперев рукой подбородок. – Например, обожала готовить. Еще у Лики пунктик был – сервировка стола: всякие десертные, закусочные, суповые тарелки, приборы на каждый вид блюд. А сколько чайных сервизов! Взять хоть этот, один из ее любимых. – Она повертела в руках изящную чашечку с нежным узором из незабудок, который расцветал на тонком фарфоре. – Лика его из Италии привезла. И всегда такая аккуратистка: все-то у нее накрахмалено, отутюжено, все по своим местам!

Марк подумал, что, к счастью, Клара была совсем не похожа на сестру и не заморачивалась из-за всяких бытовых мелочей типа посуды, салфеток, глажки или приклеенной ручки у старой любимой кружки. Ее вообще повсюду сопровождал легкий хаос, но, как ни странно, Марка это не раздражало, хотя сам он предпочитал держать дом в порядке.

– Еще Лика собирала сувениры, привозила их из разных стран, – продолжила Валентина Ивановна. – Я всю ее коллекцию сохранила – вон, стоит в прихожей, в шкафу. Думаю, вот вернется моя Лика, а все на месте: и книги ее, и фотографии, и даже драгоценности. Она ничего с собой не взяла, разве только любимый кулончик.

Марк заинтересованно приподнял брови, и ободренная Валентина Ивановна пояснила:

– Когда-то давно я подарила девочкам одинаковые золотые подвески: крылышки ангела с бриллиантом посерединке. Девочки носили их не снимая. После того как Лика исчезла, Клара свой почти и не надевает – это ей психолог посоветовала убрать все, что могло вызвать болезненные воспоминания.

– Как вы думаете, почему Лика ничего не забрала? – спросил Марк, сделав большой глоток ароматного чая.

– Да кто ж знает – может, думала, что вернется? Вон, когда ко мне от мужа после ссоры приехала, тоже одну только сумку с собой прихватила. Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.

– Расскажете подробнее про ту ссору?

– Ой, тут такое было… – махнула рукой Валентина Ивановна. – Они поругались из-за ребенка. Влад заявил, что устал от этих процедур, постоянных ограничений: и кушать все подряд нельзя, и лишний раз не выпить. Не то чтобы он прям любитель этого дела был, нет. Но все же… А сколько денег они на это потратили, я вообще молчу! В общем, разругались, и Лика ко мне на время перебралась. Как сейчас помню, сидела там, где вы, и так горько плакала, так переживала… бедная моя девочка! – Качая головой, она потеребила цепочку, выглядывающую из-под воротника блузки. – И твердо мне заявила: если муж больше не хочет ребенка, то она с ним разведется, и точка!

– Вы упоминали, что Влад приезжал за женой…

– Если бы только приезжал! Да он разве что на коврике у порога не ночевал! – посетовала Валентина Ивановна. – А однажды напился, дверь чуть не выломал, соседи уже хотели милицию вызывать. Измучил нас просто! Поэтому-то Лика и выбрала тот отель, когда решила уехать, чтобы все это снова не повторилось. А вообще, – загадочно проговорила Валентина Ивановна, понизив голос, – у меня есть теория, что у Лики к тому времени уже кто-то был…

Марк отставил чашку.

– Кто же?

– Любовник! – Она сделала эффектную паузу, торжествующе глядя на Марка. – Да, Лика про него никому не рассказывала. Но вы знаете, в последние месяцы она стала такой скрытной! Когда ей кто-то при нас звонил – уходила разговаривать в другую комнату, все с кем-то шепталась. Побег, видать, готовила! А однажды я видела, как кто-то ошивался возле ее участка – какой-то мужчина. Не разглядела издалека. А Лика сделала вид, что там никого нет…

Марк нахмурился.

– Почему тогда она просто не развелась?

– Боялась, что Влад не согласится, всякие препятствия чинить будет. Я думаю, что Лика даже могла забеременеть. Не от Влада, конечно: с ним-то вон сколько лет не получалось – что-то там у него не в порядке было.

– Это врачи установили?

– Да конечно! – фыркнула Валентина Ивановна. – Эти врачи вообще ничего толком и не говорили, только знай себе новые обследования да процедуры назначали – лишь бы им денежки платили!

– У вас, случайно, не сохранились контакты клиники, где лечилась Лика?

– Нет, дочка таким и не делилась. Знаю только, что она врачей все время меняла, пока не нашла какую-то докторшу – с ее слов, просто гуру медицины, даже бабульки, типа меня, у нее рожали, – хохотнула Валентина Ивановна. – Лика к ней последнюю пару лет как на работу ходила, на что угодно была готова ради ребенка. Даже сбежать к черту на рога!

– Инсценировав свое убийство? – Марк приподнял бровь.

– Да, даже так! Чтобы ее не искали. Может, это любовник ее и заставил? А насчет Влада – ну кто знал, что его посадят? – Она неопределенно повела плечом. – Раньше вон, если труп не нашли, то и не разбирались…

Марк покивал, чтобы не спорить. Новая теория казалась ему сомнительной: любовник, про которого никто не знал, да еще и беременность. Биологическая экспертиза совершенно точно установила бы этот факт по следам крови.

Он решил перевести тему:

– Вы говорили, у вас сохранились Ликины ежедневники?

– Да, кое-что есть в кладовке. Я все покажу, а вы пока кушайте, кушайте, дела никуда не убегут!

Когда Валентина Ивановна убедилась, что в Марка больше не влезет ни одного блинчика, она проводила его к кладовке. Забрав оттуда две увесистые коробки, он отнес их в гостиную и водрузил на диван.

Валентина Ивановна ткнула пальцем в одну из них – белую с жестяными заклепками:

– Эту Лика привезла ко мне недели за две до событий. Мы с Кларой как раз из Ростова вернулись, навещали там мужниных родственников. Лике гостинчиков накупили: вяленую рыбку и луковый мармелад, она его с детства обожала. Вот и заехала ко мне после работы, заодно и коробку оставила.

Марк открыл картонную крышку: внутри лежали строгие папки с подшитыми в них документами.

– Как вы думаете, зачем Лика ее принесла?

– Я ее тоже об этом спросила. Дочка сказала, что от меня ближе к работе и, когда ей что-то понадобится, легче забрать отсюда, чем из ее подмосковной «глуши». Ну и ладно – мне места не жалко, в чулан поставила да забыла.

– Но зачем уносить их из офиса?

Валентина Ивановна пожала плечами.

Марк показал на вторую, слегка помятую коробку из-под картриджей:

– А что насчет этой?

– Ее Ликины коллеги приволокли, примерно через полгода после… Там всякие рабочие дела, я даже не разбирала.

– Полиция видела эти вещи?

– Первую коробку они вернули – наверное, их ничего не заинтересовало. Насчет той, что с работы, понятия не имею.

– Разрешите мне их забрать?

– Зачем? – насторожилась Валентина Ивановна. – Вы можете и здесь все посмотреть. Вот только со стола уберу… – Она принялась складывать чашки и блюдца в аккуратную стопку.

Марк предпринял новую попытку:

– Боюсь, мне потребуется не один час…

– Ну и хорошо! Сидите сколько нужно!

– …возможно, даже не один день. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Обещаю, что все верну, – заверил он.

Мать Клары с сомнением посмотрела на Марка. Затем вздохнула:

– Ну ладно, забирайте. Чужой бы кто попросил – не отдала бы. Но вы-то уже почти член семьи. – Валентина Ивановна многозначительно улыбнулась, и Марк хмыкнул про себя: кажется, их с Кларой уже поженили и даже мысленно воспитывали будущих внуков.

– Только обязательно все привезите обратно! – добавила она.

– Само собой! – Марк сел на диван рядом с трофеями и заглянул во вторую коробку.

Стопка блокнотов и ежедневников, ручки, степлер, зеркало, металлическая Эйфелева башня на подставке и несколько рамочек с фотографиями, где Лика и Влад, как типичные туристы, позировали на фоне разных достопримечательностей.

– Лика ведь аудитором работала? – спросил он, разглядывая маленький календарик на две тысячи девятый год с логотипом компании «Аудит-Траст».

Валентина Ивановна тем временем возилась у телевизора.

– Старшим, – не поворачиваясь к Марку, ответила она. – Проверяла деятельность организаций, их финансовые операции и отчетность. На хорошем счету была, руководство ее ценило. Я ведь тоже в этой сфере трудилась, главным казначеем всю жизнь проработала. Да и Клара в бухгалтеры пошла. – Она взяла пульт и указала им в сторону телевизора. – Сейчас вам одно видео покажу. В то время все на камеру снимали, а потом на диски записывали. Так, нажать «плей»…

Экран ожил. Синее, будто нарисованное густой гуашью, небо сливалось с морем на заваленном горизонте. Затем кадр выровнялся, и появилась Лика, одетая в белую короткую тунику с бахромой. Она засмеялась и, прикусив губу, посмотрела прямо в камеру.

– Иди сюда! – позвала она кого-то.

Рядом с ней возник Влад. Высокий – на голову выше жены, – с фигурой древнегреческого атлета, одетого в пляжные шорты. Покосившись в экран, откашлялся:

– Что говорить?

– Давай расскажем нашим будущим потомкам об этом чудесном месте! – Лика повернулась к камере. – Это Майорка. Тут белый песок…

– Куча медуз, – добавил Влад.

– Апельсиновые деревья!

– Адская жара.

– И вредный муж! – воскликнула Лика.

– Ах так? – притворно зарычал Влад и попытался поймать жену, но она, смеясь, уже убегала от него вдоль кромки воды, поднимая брызги.

Запись остановилась.

Валентина Ивановна вздохнула: