– М-да. Похоже, я вчера перестарался, – вздохнул маг, задумчиво разглядывая лежащее перед ним тело.

Оставив парня отсыпаться, Ленар вернулся к текущим делам. Прежде всего нужно было привести документы для юноши в надлежащее состояние. Подорожная и грамота о свободном гражданстве выдавались один раз и навсегда. Особенно грамота о гражданстве. Если подорожную можно было выправить на одну поездку, то грамота являлась единственным документом гражданина империи, подтверждающим его происхождение и право на вольную жизнь.

После рождения ребёнка родители предъявляли дитя дежурному магу в городской ратуше, и тот, убедившись, что дитя жизнеспособно, выписывал документ. Ставя свою печать, маг подмешивал в воск каплю крови ребёнка и накладывал особое заклятие. В случае необходимости человеку достаточно было поднести руку к печати, чтобы она засветилась ровным, голубоватым свечением. Это свечение и доказывало, что предъявивший грамоту является тем, кто в документе указан. Но если документ был украден или утрачен, печать переставала действовать. Никто сторонний не может активировать свечение.

Но Ленар, будучи магом с многолетним стажем, отлично знал, что надо делать. Разогрев на пламени свечи лезвие узкого перочинного ножа, маг осторожно счистил старую печать, добиваясь того, чтобы на грамоте не осталось ни капли старого воска. Достав с полки маленькую серебряную чашу, маг растопил в ней немного чёрного воска, применяемого для проведения магических обрядов, и, тяжело поднявшись, прошёл в комнату найдёныша. Сделав надрез на его ладони, Ленар сцедил немного крови в ту же чашу, вернулся в кабинет и принялся растапливать воск над пламенем свечи, старательно размешивая его с кровью.

Получив однородную массу, маг налил смесь на то место, где раньше была печать, и, произнося нужное заклятие, приложил свой именной перстень. Воск полыхнул яркой синей вспышкой, и Ленар удивлённо покачал головой. Кровь этого юноши была так сильна, что даже слабенькое заклятие определения срабатывало, словно боевое заклинание. Дождавшись, когда печать застынет, маг поднёс документ к руке спавшего найдёныша и охнул от удивления. Печать ярко засветилась, но свет её отливал серебристым оттенком.

– Ладно, будем надеяться, стража на дорогах особо присматриваться не будет, – проворчал Ленар.

Мысль эта возникла не просто так. Основная масса солдат дорожной стражи едва умела складывать буквы, не говоря уж о понимании нюансов свечения магических печатей. К тому же необычное свечение самой печати давно уже стало притчей для понимающих. Считалось, что необычные оттенки возникали от крови тех, в чьих жилах текла кровь благородных. Бастардов в империи хватало, так что на появление ещё одного никто особого внимания не обратит.

– Прости меня, Марлина, – вздохнул маг, прося прощения у давно уже почившей кузины. – Тебе всё равно, а мальчику это может спасти жизнь.

Быстро счистив печать с подорожной грамоты, Ленар повторил процедуру и, убедившись, что новая печать прекрасно работает, весело усмехнулся, показав непонятно кому неприличный жест. Снобы в академии считали, что подделать магическую печать, не зная правильного заклятия, невозможно, но Ленар разобрался в её плетении еще будучи учеником. Случайно вырвавшись из узаконенного рабства, он хотел свободы и для своих близких. Юный идеалист! Тогда, он ещё не понимал, что его пожилые родители просто не смогут жить в городе. Ведь они не знали ничего, кроме тяжёлого крестьянского труда.

С довольным видом глядя на отлично сделанную работу, маг чувствовал себя почти счастливым. Будучи далеко не самым сильным магом, он давно уже научился брать мастерством, тщательно прорабатывая и изучая каждое заклинание. Именно благодаря мастерству и филигранности работы, ему удалось достичь карьерного роста. И то, что он нарушил целую кучу всяческих указов и эдиктов, Ленара не волновало. Это был его личный, давно уже зревший бунт против сложившейся системы.

* * *

Проснулся Лёха с таким чувством, словно восставал из мёртвых. Голова чугунная, во рту стая котов отметилась, а вся требуха вибрирует, словно он десяток пружин проглотил. Про конечности даже упоминать не стоит. Как любили шутить в детском доме, пойдёшь пописать и два раза кончишь. С трудом оторвав голову от какой-то твёрдой поверхности, парень обвёл комнату мутным взглядом и, икнув, хрипло прокаркал:

– Где я, на хрен, оказался?

Должно быть, услышав эти слова, из соседней комнаты вышел пожилой мужчина в длиннополой хламиде и, с грустной улыбкой посмотрев на парня, спросил:

– Как себя чувствуете, молодой человек.

– Лучше б я умер, – прохрипел Лёха, делая очередную слабую попытку подняться.

– Ну, не всё так плохо, – рассмеялся старик, протягивая ему чашку с чем-то аппетитно пахнущим.

– Что это? – спросил Лёха, принюхиваясь к содержимому чашки.

– Куриный бульон. Пейте. Вам станет легче, – настойчиво велел старик.

– Лучше бы огуречного рассолу, – вздохнул Лёха, прикладываясь к чашке.

– Всему своё время, – усмехнулся старик. – Будет и рассол, и немного вина.

– Не, вина не надо. Это уже алкоголизм получится, а не лечение, – возразил парень, осторожно помотав гудящей от боли головой.

– Юноша, научитесь слушать старших, – наставительно ответил старик. – Было время, когда и я был молод и не избегал излишеств. Так что не возражайте и делайте то, что вам говорят.

– Умру – буду вам по ночам являться, чтобы совесть замучила, – не сумел промолчать Лёха, допивая бульон.

В ответ старик от души расхохотался. Забрав у парня пустую чашку, он жестом позвал его за собой и, утирая набежавшие от смеха слёзы, скрылся за дверью.

– Хоть бы руку дал, – пробурчал Лёха, пытаясь осторожно встать на ноги.

Убедившись, что ноги его хоть слабо, но держат, парень медленно поковылял вслед за стариком. Войдя в кабинет, он огляделся и, недолго думая, плюхнулся на крышку сундука в углу. Откинувшись на стену, Лёха перевёл дух и, задумчиво посмотрев на старика, спросил:

– Слушайте, а с чего я вчера вдруг так надрался? Вроде никогда раньше к спиртному не тянуло. А тут в полную зюзю.

– Вы не помните, о чём мы вчера говорили? – удивился старик.

– Не-а, – старательно подумав, покачал головой парень.

– А что вы вообще помните? – поинтересовался старик.

– Помню, что в шторм попали. Помню, что плыл долго. Потом спал. А потом ничего не помню, – растерянно развёл руками парень.

– Очень интересно, – удивлённо проворчал старик, поднимаясь из кресла и подходя к нему.

Встряхнув кистями рук, маг произнёс несколько слов и, описав вокруг головы парня пару круговых пассов, облегчённо усмехнулся:

– Ничего страшного. Это последствия выпитого. Придёте в себя и всё вспомните.

– Простите, а что это вы сейчас делали? – с интересом разглядывая старика, спросил Лёха.

– Я – маг и применил к вам заклятие жизни. Диагностика, если вам знакомо это слово, – явно обидевшись, ответил старик.

– Я хоть и приютский, но не идиот, – обиделся в ответ парень. – Я знаю, что такое диагностика. И вообще, магии не существует.

– Вот как? – иронично усмехнулся старик. – А если я вам сейчас козлиные рога приделаю, что тогда скажете?

– Скажу, что это будет неприятно, – вздохнул парень. – А вы правда это можете?

– Хотите проверить? – продолжал посмеиваться старик.

– Мне и так хреново, – вздохнул парень.

– Вот в это, я могу поверить. Ладно, давайте будем решать проблемы по мере их поступления. Бульон у вас прижился, настало время рассола.

– Это было бы неплохо, – заметно оживившись, кивнул парень.

Усмехнувшись, старик тихо произнёс несколько слов, и на столе появился полуведёрный бочонок с солёными огурцами. Зачерпнув из него чашку рассола, старик отдал её парню и, проведя рукой над столом, заставил бочонок исчезнуть. С интересом посмотрев на это действо, парень многозначительно хмыкнул и, покачав головой, припал к чашке. Улыбнувшись в ответ, старик вернулся в кресло и, дождавшись, когда Лёха оторвётся от чашки, спросил, поглаживая бороду::

– Легчает?

– Угу, спасибо, – вздохнув, ответил парень. – Даже жить захотелось.

– Это хорошо, – усмехнулся старик. – Вы способны воспринимать жизненно важную информацию?

– Не уверен, – подумав, покачал головой парень.

– Придётся, – неумолимо ответил старик. – От этого может зависеть ваша жизнь.

– Тогда готов, – обречённо вздохнул Лёха, как следует приложившись к кружке.

– В нашей империи право свободного перемещения имеют только те, у кого есть специальные документы: грамота о вольном гражданстве и подорожная грамота. Но в нашем с вами случае этого мало. Внешне вы ничем не отличаетесь от жителей империи. С вашими ростом и статью вам самое место в императорской гвардии. Но ваша одежда и ваше имя сходу выдают иностранца. Так что нужно сменить и то и другое.

– Сначала жизнь отняли, потом родину. А теперь ещё и имя отбирают, – вздохнул парень.

– Значит, вы вспомнили, где оказались и как сюда попали? – радостно спросил маг.

– Вспомнил. Чёрт, как же мне хреново!

– Что, голова болит? – сочувственно спросил маг.

– Нет. Душа, – грустно усмехнулся парень. – Знаете, я с самого детства спрашивал себя, кому и чем я так помешал, что у меня решили отобрать сразу всё? Там, в приюте, я только и делал, что выживал. И за что мне это всё?

– Пути пятерых нам неведомы, – развёл руками маг.

– Пятерых? – удивлённо переспросил Лёха.

– Ах, да, вы же ещё ничего не знаете об устройстве нашего государства, – спохватился старик. – Но это после. Сейчас вам нужно переодеться и запомнить, как вас теперь зовут.

– И как же? – с интересом спросил Лёха.

– Дальвар сейт-Ваган. Вольный гражданин и мой двоюродный племянник, приехавший сюда несколько лет назад после смерти родителей, чтобы помогать престарелому дядюшке по хозяйству.

– Дальвар. Странное имя, – подумав, проворчал парень.

– Оно означает – дитя прибоя, – грустно улыбнулся маг. – Проклятье! Да это же просто знак свыше!

– Что? Чего? Какой знак? – вздрогнул парень, чуть не свалившись с сундука.

– Имя моему племяннику дала двоюродная сестра. Они с мужем долго не могли завести детей, и я отправил их в путешествие по морю. Именно там она и ощутила, что всё получилось. Потому, воспользовавшись древним языком, и дала ребёнку такое имя. А я нашёл вас у кромки морского прибоя. Ведь вас тоже выбросило море. Значит, это и есть знак.

– Х-м, и захочешь, не придерёшься, – подумав, хмыкнул Лёха.

– Так как вас зовут?

– Дальвар сейт-Ваган, – вздохнул Лёха и решительно допил остатки рассола.

– Хорошо. Теперь давайте вспомним, что вы умеете делать.

– А что нужно? – подозрительно покосившись на мага, спросил Лёха.

– Ну вам же нужно чем-то жить. Есть у вас какое-то ремесло?

– Я же вроде говорил, что механиком на корабле был, – развёл Лёха руками.

– Думаю, двигатели на ваших и на наших кораблях сильно различаются, – скривился маг. – Что ещё умеете?

– Ну слесарить могу, плотничаю немого. Столярка вроде как. Но это всё не моё. Может, мне лучше бывшим солдатом прикинуться? Уж что-что, а стрелять я умею. Да и в морду могу так дать, что мало никому не покажется.

– А вот с этим поаккуратнее. Не забывайте, что в империи давно уже не ведётся боевых действий. Редкие пограничные стычки я не упоминаю. Там всё ещё сложнее. Егеря охраняют границы, регулярно воюют и знают друг друга едва ли не в лицо. Это особые, можно сказать, элитные части… Для бывшего солдата вы слишком молоды. А уйти из армии вы можете только по ранению…

– Тогда, может, водителем? Я машину хорошо водить умею, – вздохнул Лёха.

– Я смотрю, вас тянет к технике, – разглядывая его, словно диковинную зверушку, вздохнул маг. – Но у меня автомобиля нет.

– Так я же вроде должен здесь по хозяйству помогать и терпеливо наследства дожидаться, – ехидно усмехнулся Лёха.