Уолтер бросил школу в одиннадцать лет, так и не выучившись толком читать и писать. Стал работать пастухом и ухаживать за скотиной – как и его отец после увольнения из армии. В двадцать три года Уолтер женился на медсестре вдвое его старше. Ее звали Гертруда Мэддокс, и невозможно было понять, чем она покорила юношу – уж точно не красотой, с ее-то глуповатым лошадиным лицом. Свадьба состоялась в 1937-м, после чего молодожены поселились вдвоем в Престоне, и Уолтер устроился на ферму Томас подсобным рабочим.

Гертруда оказалась бесплодной, и пара решила усыновить из приюта годовалого мальчика по имени Брюс. А в 1939 году, на третьем году семейной жизни, Гертруда скоропостижно скончалась. В жаркий июльский день ее ужалила оса, она рухнула на землю и испустила дух – все это на глазах у мальчика, беспомощно стоявшего рядом. Уолтер, вернувшись домой с работы, нашел на дорожке в саду ее безжизненное тело. Похоронив жену, он понял, что один растить ребенка не в состоянии, и вернул Брюса в сиротский приют. Гертруду он всегда вспоминал очень тепло, несмотря на значительную разницу в возрасте и короткость их брака. Всю жизнь он хранил ее фотографию в старинной семейной Библии, входившей в число немногих ценностей, передаваемых по наследству.

Со смерти Гертруды прошло два с половиной месяца, когда он решил сходить на ярмарку в Мач Маркл. И там, бродя между ларьками, наткнулся на продавщицу вышивок – хорошенькую кудрявую девушку, торговавшую собственными изделиями. Она была неловкая и застенчивая, но Уолтеру все-таки удалось вызнать ее имя – Дейзи Хилл, и место жительства – Ледбери, где она работала прислугой. Родители Дейзи были в Херфордшире людьми известными: отец, Уильям Хилл, происходил из семьи, жившей там с начала времен. Все Хиллы работали на земле, а Уильям еще и держал огромное стадо коров.

Дейзи Ханне Хилл было шестнадцать, когда она познакомилась с Уолтером, на десять лет ее старше. Девушке польстило внимание взрослого мужчины, и она приняла приглашение покататься с ним на качелях. Полгода они встречались, пока Уолтер продолжал жить в Престоне, в двадцати минутах ходьбы от дома родителей Дейзи.

27 января 1940 года Уолтер и Дейзи повенчались в церкви Святого Бартоломью, и с того дня в семейном архиве сохранилась фотография: все приглашенные выстроились рядами на церковном крыльце. Дейзи позировала в белом платье с фатой, перчатках и изящных серебристых туфельках, держа в руках букетик тюльпанов. Уолтер, высокий и крупный, выглядел на снимке старше своих двадцати шести лет. На свадьбу он нарядился в костюм-тройку с часами в жилетном кармане и гвоздикой в петлице. В деревне поговаривали, что Уолтеру стоило бы найти себе ровесницу: первая жена была значительно его старше, а вторая – младше. Когда надо было расписаться в церковной книге, он горделиво вычертил свое имя печатными буквами.

Решив, что после смерти Гертруды ему негоже селиться с молодой женой в Престоне, Уолтер перевез пожитки в поселок Вельдт, и Дейзи практически сразу забеременела их первенцем. Но на восьмом месяце потеряла ребенка из-за стресса. Когда Дейзи была дома одна, к ней в дверь постучал полицейский. Рядом произошла дорожная авария, и он хотел узнать, не видела ли хозяйка, как это случилось. Дейзи, пугливая и неискушенная, так перепугалась при виде полисмена, что быстро пробормотала «я ничего не видела», попрощалась и захлопнула дверь. Когда Уолтер вечером вернулся домой, у его жены уже начались схватки, а к ночи Дейзи произвела на свет недоношенную девочку, которую нарекли Вайолет. Пару дней спустя Вайолет умерла в своей колыбели.

Снова оставшись вдвоем, супруги перебрались в Байкертон-Коттедж – дом почти столетней давности без электричества и газа, где воду надо было качать из колодца ручной помпой. Туалетом служило обыкновенное ведро, которое с утра выносили в канаву. Дейзи готовила на дровяной плите в кухоньке с низким закопченным потолком; спали они с Уолтером в холодной спальне на втором этаже. По ночам в округе лаяли лисы, а отапливалась спальня примитивной печкой. Однако вид из окон радовал: за домом начинались яблоневые сады, а у ограды заднего двора росла раскидистая ива. В сарае Уэсты держали кур и свинью.

Едва устроившись на новом месте, Дейзи забеременела снова, и, промучившись ночь напролет, на рассвете, в половине девятого утра, 29 сентября 1941 года родила здорового младенца, мальчика.

Четыре недели спустя гордые родители отнесли его в ту же церковь, где венчались, и священник, окунув пальцы в купель, окрестил его Фредериком Уолтером Стивеном Уэстом. Таково было начало пути Фреда Уэста.

* * *

Дейзи обожала своего малыша. Изгнав мужа из супружеской постели, она каждый вечер укладывала туда сынка, играла с ним и ласкала, пока он не заснет. Фредди казался ей самым прекрасным младенцем на свете со своими соломенного цвета волосами (позднее они потемнеют) и ярко-голубыми глазами, сиявшими, подобно сапфирам. В следующие десять лет Дейзи родит еще шестерых детей, но привязанность к старшему сыну сохранит навсегда. С появлением все новых наследников семья стремительно беднела, но это не мешало Дейзи беременеть практически сразу после родов предыдущего ребенка.

Еще сильней осложнила их положение Вторая мировая война, когда продукты стали выдавать по карточкам. Уолтер зарабатывал каких-то шесть фунтов в неделю, и семья жила в буквальном смысле натуральным хозяйством: Уэсты собирали с ничейных деревьев яблоки и груши, держали кур, чтобы иметь яйца, и время от времени сворачивали одной-другой шею, чтобы приготовить жаркое для воскресного обеда. Уолтер, работавший в коровнике, по вечерам приносил домой непастеризованное молоко, а по выходным возился в огороде. Дейзи сама пекла хлеб, а белье стирала в цинковом тазу за домом. В хорошую погоду она обязательно прихватывала с собой Фреда и весело болтала с ним, пока он сидел в своей коляске.

Следующий ребенок, Джон Чарльз Эдвард, родился в ноябре 1942-го, через год и месяц после Фреда. Позднее эти двое станут самыми близкими друзьями и одновременно соперниками в семье. Уолтер и Дейзи очень заботились о детях и никогда не оставляли их одних. Соседи вспоминали, что, хотя детей и было много, родители всякий раз, уезжая по делам, сажали их на свои велосипеды.

Через одиннадцать месяцев после Джона Дейзи родила третьего сына, Дэвида Генри Джорджа. Но у мальчика оказалось больное сердце, и он умер месяц спустя. Отчасти из-за его смерти Дейзи приняла решение переехать из Байкертон-Коттеджа.

Супруги перебрались в Мач Маркл, в дом под названием Хиллз-Барн – амбар на холме. Дейзи снова забеременела, и в сентябре 1944-го у нее родилась первая дочь, Дейзи Элизабет Мэри. Она росла очень похожей на мать, и в деревне их прозвали Дейзи Маленькая и Дейзи Большая.

В июле 1946 года семья переехала в последний раз, в дом, где Фред вырастет. Муркорт-Коттедж относился к ферме Муркорт, принадлежавшей Фрэнку Бруксу, к которому Уолтер устроился на работу – доить коров и помогать со сбором урожая. Коттедж был большой, с двумя каминами и мансардным окошком в черепичной крыше. Он стоял на окраине Мач Маркла, возле дороги, и из его окон открывался вид на луга, где паслись коровы, и устремленный в небо шпиль церкви Святого Бартоломью на горизонте.

Сразу после переезда в Муркорт Дейзи родила еще одного сына, Дагласа. Сначала он, как все младенцы до него, делил с ней постель, а позднее его переселили к Фреду и Джону. Четырнадцать месяцев спустя родилась Кэтлин, Китти, а в 1951-м – Гвен, последний ребенок Уэстов. Произведя на свет восемь детей за десять лет, Дейзи располнела, огрубела и уже нисколько не походила на застенчивую девочку-подростка, которую Уолтер впервые увидел на сельской ярмарке.

В Муркорт-Коттедже спали чуть ли не вповалку: девочки на одной постели, мальчики на другой. Подрастая, Фред и Джон постоянно ссорились за то, чтобы иметь отдельную кровать. Дейзи мыла детей в оцинкованной ванночке; туалетом по-прежнему служило ведро. Коттедж осаждали крысы; увидев одну во дворе, Дейзи стреляла в нее из дробовика мужа.

Из шестерых детей, оставшихся в живых, Фред был материным любимчиком. Появившийся на свет после кончины Вайолет, он был ответом на ее молитвы. Она называла его своим «голубоглазым сынком» и никогда не отчитывала за провинности. Она верила в любую его ложь и принимала его сторону в ссорах между детьми. Дейзи ставила сына превыше всех членов семьи, даже собственного мужа. Фред со своей стороны очень любил мать и всегда ее слушался. Он рос избалованным, но, несмотря на материнское внимание, мрачным и замкнутым ребенком.

А еще очень неряшливым – как бы Дейзи ни старалась его принарядить, его короткие брюки на подтяжках всегда небрежно болтались, а подол рубашки выбивался из-под ремня. Густые кудрявые волосы, которые из соломенных стали каштановыми, вечно стояли дыбом у него на голове. Волосы он унаследовал от матери, что очень ее радовало; Даг и Джон были больше похожи на отца. Они и ладили с ним лучше, в отличие от Фреда, мамочкиного сынка. Между ним и отцом всегда сквозила неловкость.

Уолтера в деревне любили: по субботам он обязательно наведывался в паб «Уолвин Армз», а раз или два в год устраивал для всех деревенских выезд на море, обычно на Барри-Айленд или в Южный Уэльс. Эти пикники были в Мач Маркле чуть ли не единственным праздником.

В пять лет Фреда записали в сельскую школу, и он вместе с братьями проходил по три километра туда и обратно ежедневно, чтобы посещать уроки. Никакого другого образования, кроме начального, Фред так и не получил. В школе его дразнили за то, что он такой мрачный, вечно растрепанный и не особо сообразительный. С восьми лет он регулярно подвергался поркам, а вернувшись домой, в слезах рассказывал о наказаниях Дейзи. Мать приходила в ярость и бросалась в школу. Она кричала на учителей на глазах у других учеников, насмехавшихся над разгневанной полной дамой в цветастом халате, которая примчалась защищать сына. От этого над Фредом потешались еще сильнее.

После школы и по выходным детям полагалось подрабатывать. Хочешь купить себе мороженое или шоколадку – пойди и заработай на них, считали деревенские жители. Имелись у них и обязанности по дому, уже бесплатные, например, рубка дров. Весной дети собирали нарциссы на поле Леттербокс и продавали их на дороге горожанам, приезжавшим полюбоваться цветением. Больше всего нарциссов росло на поле Леттербокс – там, где Фред позднее закопает труп своей первой жены.

Летом женщины и дети от зари до темна трудились на сборе хмеля, собирали клубнику и фрукты на продажу. Осенью, когда убирали поля, деревенские устраивали охоту на кроликов. Прежде чем на поле выезжал комбайн, загонщики шли между рядами и сгоняли кроликов с места; когда зверьки выскакивали на край поля, их забивали палками. Этим занимались не только взрослые, но и мальчишки. Они хвастались тем, как пробивали кроликам черепа, и с гордостью тащили домой окровавленные тушки. Уэстам и еще нескольким малоимущим многодетным семьям выделяли несколько дополнительных кроликов от всей общины, и те были желанной прибавкой к скудному послевоенному рациону.

Дейзи ловко снимала с кроликов шкурки, пока ее любимчик Фред внимательно смотрел и облизывался. Из кроликов готовили супы и жаркое, запекали их в пироги и консервировали мясо в железных банках. Дейзи была настоящей мастерицей по изготовлению блюд из крольчатины.

Холодные осенние вечера семейство проводило, слушая радиоспектакли или играя в дартс. У Уэстов был старенький заводной граммофон с коллекцией поцарапанных пластинок. Фред как-то взялся учиться играть на гитаре, но больших успехов не сделал, и очень скоро гитара стала украшением, висящим на стене гостиной. Зимой, натянув несколько вязаных свитеров, дети отправлялись кататься на санках с холма Маркл-Хилл.

Друзей у Фреда не было – кроме младшего брата Джона. Физически тот был сильнее Фреда и часто дразнил его, ревнуя к матери. В драках крепыш Джон неизменно одерживал над Фредом верх. По воскресеньям Дейзи отправлялась с Уолтером на вечернюю или утреннюю дойку, чтобы составить мужу компанию, и тогда дома начинался хаос. Фред выскакивал во двор и через окно дразнил Джона, который так разъярялся, что мог ударить кулаком по стеклу. Стекло разбивалось, и Уолтер, вернувшись, снимал ремень и порол сыновей за непослушание.