Глаза режет, постоянно тру их – не помогает. Сука. Сука, тошно. Хоть в петлю лезь. Блядь! Кулак впечатывается в стену отеля, костяшки сразу в кровь, но боли нет. Она вся внутри, сгустилась комком, печёт. Таины глаза так и стоят передо мной. Только глаза, ничего больше. Полные боли. Родные, до каждой крапинки. Новый удар наконец посылает сигнал нервным клеткам. Боль в сбитых руках приводит в чувство. Встряхиваю с кистей кровь, тупо смотрю на разлетевшиеся капли. Поднимаю глаза: какое из окон – её номер? Я рядом должен быть, но потерял на это право. Ради чего и кого? Ради куклы, которую сам силиконом накачал?

Волосы лезут в глаза, убираю их, впиваюсь прямо у корней. Ксюша. Что, сука, будешь говорить, что это просто прихоть, но нихуя так не было. Нравилось её в круг избранных выводить, хвастаться. Нравилось, что моя – лучше других, круче, красивее. Как будто Тая некрасивая. Когда про её красоту забыл, как должное стал воспринимать, что такая женщина рядом?

В носу щиплет, перед глазами плывёт. Шатает, пока иду к машине, а внутри начинает колотить. Вцепляюсь в руль, стискиваю зубы. Дорогущая керамика не треснет даже, а хотелось бы, чтоб в труху. Дочка наша. Маленькая Таина копия. Боль сгибает пополам, вжимаюсь лбом в руль и пытаюсь дышать. Изнутри поднимается волна, выпрямляюсь резко и кричу, чтобы от неё избавиться. Чтобы хоть немного легче стало. Хуй там. Это со мной теперь навсегда.

Телефон звонит. Славян. Как чувствует, братское сердце. Жму на панель, голос разносится по салону.

– Не отвлекаю? Тайке привет. Слушай, я чё хотел спросить: мы завтра с Заславским как? Всё в силе?

Заславский. Мысли ворочаются вяло, мозги скрипят шестерёнками. Завтра утром надо созвониться и порешать вопрос об откатах. Совсем из головы вылетело.

– Я… – приходится прокашляться – горло сушит. – Всё порешаем, сказал же.

Слова через силу даются, буквально продираться через боль приходится. Каждое движение кадыка жжёт изнутри.

– Что не так? – Славян всегда чувствует, когда хуёво. Всем бы таких друзей. Заслуживаю я таких? Чего я вообще заслуживаю?

– Ты один?

Он давно один, но уточнить не помешает. Славян – птица вольная, в связях порой не сильно разборчивая. Не по шлюхам, нет, но постоянно с душой нараспашку, и вечно потом удивляется, когда в эту душу плюют.

– Один, – отвечает настороженно. Понятное дело – я посреди ночи почти к нему приехать хочу. Понятливый. Говорит, что ждёт, и я срываюсь с места. Москва ночью загружена меньше, доезжаю за сорок минут. По дороге заезжаю в Азбуку, беру вино. Хотелось бы вискаря, но завтра важный день. Блядь. Они все важные. Что важнее, чем семья и Тая? Бизнес важнее, да, Рус?

У дома Славяна не сразу выхожу. Сижу и думаю, что ему сказать. Это конец, не замнёшь, не спрячешь. Вспоминаю все его упрёки, когда Ксюшу завёл.

– Тебе что, Таи мало?

– Тебе деньги девать некуда, бро? Раздай нуждающимся.

– Самому не тошно после неё к Тае ехать?

Славян, как сверчок-совесть, грыз и грыз, но никогда не перегибал палку. Уважал мой выбор, пусть и показывал, что недоволен. А я, ублюдка кусок, не понимал, что это правильно. Все его слова правильные. Ладно, хули яйца мять. Надо выслушать справедливые претензии. И вот они, почти с порога:

– Пиздец. – Славян смотрит на меня со смесью сочувствия и «Я же говорил». Молчит, и на том спасибо. – Значит… бля-я…

Он запускает руки в густые тёмные волосы, подходит к панорамному окну. Смотрит на меня через плечо:

– И что теперь?

– Теперь? Повезу Ксюшу на аборт и в ноги к Тае.

Слабо верю, что простит. Принципиальная она. Но хочется верить, что со временем смягчится. Буду ждать.

– Завтра у нас встреча с Заславским, – напоминает Славян. Рвано выдыхает. – Ты уверен, что справишься?

Конечно справлюсь. Задвину личное на второй план, разгребу дерьмо в работе. Только его разгрести проще, чем те руины, в которые превратилась личная жизнь.

Утро начинается с лёгкой головной боли: всё-таки бутылка вина на ночь – не лучшее решение проблем. Ночевал у Славяна, а хотелось бы дома. И чтобы Тая под боком. Как она? Рука так и тянется набрать, только нельзя сейчас. Ей время надо, чтобы остыла. Надо сперва с Ксюшей решить, но сначала дела. И психолога найти. Как-то же решают такие семейные проблемы. Походим с Таей на курсы, всё решится. Всё обязательно наладится.

Шестая глава

Таисия

Всегда хотела большую машину. Как мужчины, которым не дают покоя комплексы, я хотела корабль, на котором не страшно. Руслан выбирал мой корвет долго и нудно. Сто раз пожалела, что попросила помочь, но в плане безопасности и целой кучи непонятных мне приблуд он перелопатил весь интернет. Потом были долгие разговоры с менеджерами: мы чуть ли не все автосалоны объехали. В итоге я стала владелицей японского кроссовера, тёмно-синего, с легким перламутровым отливом. Мой мальчик никогда не сбоил и сейчас не собирался, поэтому, когда выехала на кольцо и получила возмущённый сигнал от какого-то водятла на акценте, только посмотрела сверху вниз. Ясно-понятно, на его лице одно: насосала. Объяснять, что сама заработала, а муж просто помог купить, бессмысленно. Меланхолично трогаюсь с места, радуясь, что точно не слышно мата, летящего вслед.

После встречи с Ксюшей ясно ничего не стало. Наоборот, я окончательно запуталась. Где мой Руслан и эта девица? Что у них вообще общего? Мой муж, интеллектуал, умница, с которым можно было поговорить на любые темы, и эта девчуля из запрещённой сети, которая наверняка постит не только утренний кофе, но и каждый свой чих. Уж в чём-чём, а в публикациях я разбираюсь. Как знаю и то, что меня тоже многие считают той самой инстасамкой, у которой в голове две извилины. В начале, когда только развивала блог, эти комментарии ранили. Руслан много раз успокаивал, говорил, что это зависть и только. Я давно нарастила носорожью кожу, плевать на негатив: собаки лают, караван идёт.

Собаки. Ксюша не пиявка, она – болонка. Безмозглая, красивая, и тявкает громко. И такую мой муж предпочёл мне. Сотня вопросов к нему: почему, зачем, за что? Но дело даже не в детях, не в том, что приелась, а… Просто: если я больше тебя не устраивала, почему не сказал прямо? Зачем были эти лицемерные попытки завести ребёнка? Какая тебе нужна была семья?

Я бы не просто бросила в лицо сотню вопросов, я бы это красивое лицо расцарапала: у меня тоже ногти есть, не только у болонки. Представляю, как разбиваю его идеальную скулу, и чуть ли не микро оргазм испытываю. Злость превращает в новое существо, такого за собой раньше не замечала. Вообще я человек очень мирный, вывести из себя практически невозможно. Руслана это больше не касается. Сжимаю сильнее руль, вклиниваюсь между двух зазевавшихся седанов, прибавляю скорость.

Спал с ней. Ещё и без презервативов. С ней. Кто ещё знал?! Набираю Славика, включаю громкую связь. Не берёт. Знает уже, боится? Холодно усмехаюсь: крысы уже бегут с корабля? А ведь я его другом считала…

Слава и Руслан, как день и ночь, всегда разными были, но при этом дополняли друг друга. Руслан – худощавый блондин с голубыми глазами, а Слава – широкоплечий черноглазый брюнет. Руслан – человек праздник, которому надо много внимания и обожания. Слава предпочитает отсидеться в углу с загадочным выражением лица, будто Мефистофель. И в то же время Руслан – лёд, расчёт и тактика со стратегией. А Слава – пламя, которое сходу рванёт, спалит напалмом, а потом будет разгребать последствия.

Конечно, он всё про Ксюшу знал. Я не дура, понимаю. И не дура, чтобы злиться, ведь сама не знаю, как бы на его месте поступила. Но посмотреть в глаза и спросить должна. Не для того, чтобы дружбу на прочность проверить, а чтобы… Что? Наверное, нож в сердце провернуть.

Как я любила Руслана, наверное, никому никогда не объяснишь. До сих пор люблю, но два дня всего прошло, а от любви уже половина осталась, как пол сырной головки, которую крысы съели. Две: Руслан и Ксюша. Телефон звонит, скашиваю глаза: менеджер. После первой тысячи подписчиков наняла, иначе никак.

– Таюш, привет, солнце! – Анфиса сразу начинает говорить быстро, как будто кто-то подгоняет, хотя, зная её, она может при этом спокойно пить кофе на своей кухне. – Ты говорила, что подумаешь, прости, что давлю. Солнц, ну, правда, давай уж соглашайся, а? Боишься Руса оставить? Я тя умоляю, он прекрасно поживёт, отдохнёте друг от друга. Да и на выходные сможет к тебе приезжать, если время будет!

Да. Вздыхаю. Анфиса неделю назад рассказала о заманчивом предложении спонсора моего канала: производителя итальянской посуды, оливкового масла и специй – снять ряд передач в Италии. Концепт простой: я езжу по городам и в каждом небольшом – именно небольшом, ведь смысл в раскрутке живописных уголков – снимаю блог с местными жителями и местным фирменным блюдом. Заманчивая работа мечты, которую я ставила на стоп из-за беременности. Что теперь останавливает?!

– Фис, – обрываю поток. – Я согласна. Только у меня условие небольшое. Надо по времени определиться.

Тишина. Потом визг, и только после:

– Ты серьёзно?! Таюша! Мы проведём полгода в Италии, прикинь?! Море, виноградники, горячие итальянцы… Ладно, ты замужем, но я точно найду себе жеребца! Сегодня же свяжусь с Антонио, он будет в восторге!

– Фис, полагаюсь на тебя, – отвечаю, быстро прощаюсь, зная: она землю копытом будет рыть и весь день на телефоне висеть. Люблю, но сейчас не до неё. А вот Италия… Да. Так и сделаю. Отвлекусь, забудусь. Забуду. Почти двадцать лет жизни. И не могу сказать, что на помойку, не могу заставить себя обесценить наш брак, нашу любовь. Ведь счастлива как никто была, думала, живу у Христа за пазухой. У родителей единственная и любимая дочь, у мужа – первая и единственная девочка, девушка, женщина… Сколько раз он мне эту песню пел? И каждый раз я в слёзы.

Кто-то на гелике пытается подрезать, невозмутимо еду по своей полосе. Правила учи, мудила. Открывается пассажирское окно. Ну, так и есть: лицо, не обременённое интеллектом, орёт что-то про мартышек с гранатой. В этот момент телефон снова звонит. Слава.

– Прости. На совещании был. Давай выпьем кофе?

Слава всегда так – сходу в прорубь, без предисловий. Если бы лежал на плахе, сам просил бы рубить голову скорее, в этом весь он.

– Давай. Только не у вашего офиса. Давай на Остроженке.

Там находится небольшое кафе, уютное и не привлекательное для туристов – дороговато. Зато с парковкой всегда норм. Приезжаю первая, в туалете долго смотрю в зеркало, просто опустив руки в холодную воду. Ощущение, что похудела килограмм на десять, хотя и так едва до пятидесяти двух дотягивала. Выдыхаю.

Слава приходит, когда успеваю съесть салат. С удовольствием заказала бы что-то солиднее, но банально кусок в горло не лезет. Окинув взглядом, Слава грустно вздыхает и как будто сдувается. Садится, делает заказ, достаёт сигареты. Знает: тут курить нельзя, но нервно постукивает длинным загорелым пальцем по ребру пачки. Смотрит в окно.

– Ненавидишь меня? – говорит тихо, не глядя в глаза.

– Нет, – отвечаю так же тихо. За что? Молчал, хорошо. А я бы поверила? Не возненавидела бы его за такие новости, даже если это бы оказалось правдой?

– Правда? – Слава смотрит со смущающей болью. Как будто его предали, не меня. Или словно ему за меня больно. – Прости, – криво улыбается и наконец прекращает терзать сигареты.

– Давно? – только и смогла спросить. Затаила дыхание.

– Насколько я знаю, несколько месяцев. – Зато честно. Болонка то же самое сказала. Слава виновато жмёт плечами. – Я её лично не знал. Видел один раз только.

– И что он про неё… – голос ломается. Сжимаю губы: не опущусь до выяснения подробностей. Нет. Нет, это слишком пошло.

– Он тебя любит. – Слава произносит это так, словно каждое слово через силу. Но вижу – верит в то, что говорит.

– А я его больше нет.

Седьмая глава

Руслан