– Ничего с этим не сделаешь. Мы у них не в почёте. Уж я-то знаю. Мы отбросы, дети шлюх, подкидыши. Я живу в этом паршивом городишке, сколько себя помню. И в этом доме. Правда, когда-то он знавал лучшие времена.

– Я попробую что-нибудь сделать, но для меня пока что есть только то, что я вижу и что вы мне рассказываете, нужно время, чтобы я осмотрелась.

– Я знаю. Знаю. Извините, зла не хватает. Вышвырнули нас сюда, на окраину, рядом с лесом, чтоб волки сгрызли. Давно не приходилось об этом кому-то рассказывать, накопилось в душе. Вот и полилось…

Я улыбнулась:

– Выговариваться полезно. Я чувствую, что вскоре всё изменится в лучшую сторону.

– Ваши слова бы… – поставила последнюю тарелку Дженни.

Я встала и прошлась по комнате, задумчиво заложив руки за спину. Всё выглядело не так мрачно при свете дня. Несмотря на скудность обстановки, везде был порядок: вещи аккуратно сложены, постели, хоть и малопригодные для пользования, ровно заправлены. Мне уже было намного лучше. Может, сказывался хороший сон, а возможно, присутствие новой души в слабом теле и иная сущность оказались куда сильнее прежней? Потому хворь и отступила?

Решила прогуляться по дому. За дверью был коридор, в конце которого спальня, где я очнулась. Слева от двери в кухню коридор сворачивал к входной двери и на лестницу. Справа была ещё одна комната с открытыми створками. Я подошла и оперлась о косяк: в помещении стоял большой грубо сколоченный квадратный стол с кучей табуреток по периметру. За ним (столом) сидели семеро детей, которые что-то чиркали на каких-то квадратных дощечках. Со своей позиции я заметила их чёрные от уголька пальцы. У окна на полу сидели дети помладше, они играли вырезанными из дерева неказистыми игрушками.

Моё любопытство привело меня на второй этаж. Ступени лестницы оказались скрипучими, и из ближайшей комнаты выглянул Бен.

– Осваиваетесь? Идите сюда.

Он подошёл к окну, около которого стояло знавшее лучшие времена кресло с таким же потрёпанным одеялом и маленький столик.

– Вон там – тропа ведёт в лес. Она одна, запутаться сложно, – указал он на протоптанную дорожку в пятидесяти метрах от дома. – Туда в одиночку не ходите. Дикого зверья много. Их не поймаешь, а вот они вас могут. Отсюда хорошо просматривается вся территория нашего двора и дорога в лес. Если кто-то из животных приблизится к дому, с ними сделать вы ничего не сможете, а вот крикнуть и предупредить детей, если те играют на улице или самой побежать и загнать их в приют – вполне. И запереть двери. Кто-нибудь из старших всегда должен быть тут и следить. Если вы останетесь на дозоре и захотите спать – лучше сразу позовите кого-нибудь, кто в доме, чтобы вас сменили.

Я с пониманием кивнула.

– Сейчас внизу Дженни, и это значит, что я могу отлучиться по нужде или спуститься за едой и чаем.

Мы вышли в коридор.

– Летом тут более оживленно, в комнатах этого этажа спят младшие. Мы внизу. Большинство помещений сейчас заперты на ключ, там только пустые кровати. Все подстилки, одеяла и подушки снесли вниз, к печи, где самое тёплое помещение в зимнее время. Две комнаты сейчас открыты, но там тоже нечего делать. – он махнул рукой на пару дверей и пошёл обратно к окну.

Я заглянула в первую комнату: тут стояли три деревянные грубо сколоченные кровати, низкий стол в центре и маленькие табуретки. Один неказистый шкаф. За второй дверью оказались две крохотных кроватки для новорождённых. Я нервно сглотнула. Неужели тут действительно оставляли и младенцев? Колыбельки стояли в дальнем углу комнаты и, похоже, были давно заброшены: толстый слой пыли, паутина. В одной из кроваток лежала страшная тряпичная кукла. Мне поплохело. Голова закружилась и стало подташнивать. Впечатлительность – не свойственная мне черта характера. Скорее всего, это мне досталось от прежней хозяйки тела.

Надо было собраться и заняться чем-то полезным, чтобы не переживать о всякой ерунде.

– А чем вы охотитесь? – я вернулась в дозорную и вдумчиво посмотрела на лес.

– Когда как. Иногда с наточенными кольями. Порой с рогатками. Ими можно сбить птицу или мелких грызунов, – пожал плечами Бен. – Не охотники мы, что с нас взять?

– А более крупные животные? Кролики?

– Они слишком шустрые, пробовали несколько раз их поймать, но не вышло.

Я спустилась на кухню, села за стол и задумалась.

Мой отец был лесником, сколько себя помню. В детстве я часто увязывалась с ним в чащобу и наблюдала, как он расставлял ловушки от вредных расплодившихся грызунов. Сейчас воспоминания из прошлой жизни встали перед моим внутренним взором чётко, будто только вчера ходила с папой по лесу, внимательно слушая его объяснения.

Следующие пару часов я искала необходимые мне материалы по дому. Благо их не нужно было много. Нашла пеньковые верёвки на вязанке хвороста и ещё пару, на которых висели занавески в одной из нежилых комнат. Руки помнили, что надо делать и двигались сами, закручивая петли.

В обед пришли Норм с Прихваткой. Вид у них был весьма недовольный.

– Снова ничего? – Дженни налила им горячего пустого супа и села напротив.

– С каждым разом я всё больше теряю надежду, что в такой холод мы выдержим весь день бродить по лесу. В прошлый раз…

– Вы видели зайцев? – перебила я Прихватку, зайдя в комнату.

– Не пугайте так! – вздрогнул парень. – Ну, да, заметил. Но их невозможно поймать. Очень быстрые. Забудьте. Они издалека нас чуют.

– Где их тропа?

Прихватка со смехом посмотрел на Норма.

– У нас новый охотник! – и оба засмеялись.

– Что, если я вам скажу, что вы можете сегодня провести остаток дня дома и при этом на ужин у нас будет мясо? – поддержала их веселье я.

– Вы что, это всерьёз? Решили выйти на охоту?

– Почти. Просто покажи мне заячьи тропы.

Я с грохотом поставила на стол кастрюлю. Все трое с интересом заглянули в неё.

– Чем бы эта жижа ни была – не вздумайте меня ею кормить, – Прихватка довольно похлопал себя по пузу. – Моё тело – мой храм.

– Это засохшая трава, которую я нашла в дровнице, кора с веток и всего понемногу, замоченные в воде. А это, – я показала пальцем в окно, за которым на дереве висели силки, – ловушки для зайцев. Их нужно привязать к самой низкой ветке, чтобы петля повисла над тропой и идти домой ждать. Когда они попадутся в них, то уже никуда не денутся.

– К чему варево? – наиграно брезгливо отодвинул кастрюлю Норм.

– Вымочить верёвки, чтобы очистить их от запаха человека.

С довольным лицом и под всеобщие удивлённые взгляды я натянула на себя старую штопанную-перештопанную телогрейку, запихнула ноги в унты и пошла во двор.

Петли были уже почти сухими и готовыми. Первым за мной следом выскочил Прихватка.

– Силки надо установить немного над заячьей тропой, ну или можно сделать горизонтальную ловушку… Главное – правильное положение, при которой петля затянется вокруг тушки или заячьей ноги, – объясняла я, после чего осеклась, чувствуя на себе пристальные взгляды.

– Откуда вы всё это знаете, леди Бри? Неужто, такому обучают в столичных школах?

Парни стояли со скрещенными руками на груди в ожидании объяснений, но в их глазах плясали искорки восхищения.

– Нет. Но в детстве мой отец брал меня на охоту и обучил очень многому.

Ни к чему им было знать подробности. Например, что речь шла не об отце Брианны и не о её детстве.

Норм прищурился.

– Да… Дела… Если всё так, как вы говорите, то ваши умения нас очень выручат. Мы готовы вас слушать, – с предвкушением потирая ладони, юноши буквально нависли над душой.

Я промолчала. Главное, чтобы видели, что я им стараюсь помочь, а не навредить. И тогда, может быть, мы сдружимся.

А вообще, меня распирало от воодушевления, и я готова была горы свернуть, вспомнив давно забытые ощущения новизны происходящего, будто вся жизнь впереди.

В дом мы вернулись довольные и вдохновлённые. Мне стало так приятно сидеть и наблюдать за огнём в глазах ребят, когда они рассказывали Бену и Дженни, как я учила их ставить силки. Дженни периодически удивлённо вскидывала на меня взгляд и возвращалась к беседе. В доме будто стало чуточку теплее.

– Уже интересно, чем вы удивите нас завтра, – улыбнулся Бен.

Я, по обыкновению, молча пожала плечами.

Когда солнце начало опускаться, Прихватка и Норм ушли осматривать ловушки. Я там была не нужна – они знали, что делать. Дженни проверяла уроки у старших детей, а Джо крутился у меня под ногами.

– А ты нашла то, что потеряла? – он дёрнул меня за штанину и запрокинул голову, вопрошающе заглядывая мне в лицо.

Я погладила его по волосам.

– Думаю, да, малыш.

– Это хорошо. Я думал, ты совсем-совсем потеряла.

Его слова невольно заставили меня задуматься о чём-то важном, о чём я никогда раньше не задумывалась. Я устроилась у огня, и Джо лёг ко мне на колени. Следом подошла Сара и тоже села рядом, положив голову мне на плечо. Она что-то показала жестом и спрятала руки в карманы.

– Да, думаю, так и есть. – ответила я, даже не осознав того, что девочка не произнесла ни звука.

Входная дверь распахнулась, внеся в дом холодный вихрь и громкое улюлюканье Прихватки.

– Бен! Бен! Дженни! Леди Бри! Сработало! – Прихватка, широко улыбаясь, демонстрируя крупные желтоватые передние зубы, принялся плясать посреди комнаты, зажав в поднятой руке две кроличьи жирные тушки.

Дети хором загалдели, развеселились и тоже пустились в пляс вокруг толстяка. Норм стоял у двери и тихо улыбался, наблюдая за происходящим.

– И правда, сработало, – произнёс подошедший к нему Бен. – Чувствую запах перемен!

– И в лучшую сторону, – веско добавил Норм, многозначительно на меня покосившись.

Глава 4

Шли дни, и жизнь в старом покосившемся приюте начала наконец-то налаживаться. Из трубы всё чаще стал валить ароматный дым, а в доме пахнуть то жареным, то тушёным мясом. У всех, кто здесь обитал, появилось новое и весьма приятное чувство – надежда. Она грела ребят изнутри, давала силы и энергию, генерировала идеи. Взрослые стали полноценно есть и садились кушать вместе со всеми – теперь еды хватало на всех.