Он вновь повернулся лицом к плато и сел на утёс. Ло пыхтел позади. Призрак молчал, но Ло чувствовал, что нельзя упускать возможность, ведь теперь дух вновь может заснуть на месяцы, если оставить его одного.

– Простите, что беспокою, Всемогущий, но с островов пришли дурные вести. Из-за моря прибыло ещё больше чужеземцев. Болезнь распространяется. Некоторые Алаку убиты.

Казалось, Андо не слышал, но в конце концов всё же пробормотал:

– Это неважно.

– Но… – Ло сдержался и не фыркнул, хотя очень хотелось. – Алаку правят вот уже сто лет, Всемогущий, и теперь мир под угрозой. Острова волнуются.

– Скажи, дитя: здесь, на Бато, их род в безопасности?

– Разумеется, Всемогущий.

– Это всё, что имеет значение. Болезнь и насилие не проникнут на сей священный остров. А то, как эти животные решают управлять своими землями, нас не касается.

Ло знал, что лучше ему оставить этот разговор, но он проделал так много работы… Он облизнул губы и склонил голову.

– Всемогущий, вы благословили Фарахи и его сына, и… и я подумал, что их смерть вас обеспокоит… Что…

Андо слегка повернул голову, а Ло съёжился и задрожал, сидя на камне.

– Я видел взлёт и падение сотен королей, – с наслаждением произнёс дух. – Разве не говорил я тебе, что твой замысел обречён? – Его голос изменился, теперь в нём сквозила тьма. – Все вы – насекомые в ожидании вознесения. Сколько раз мне тебе повторять? Твои «претенденты» вновь оказались непригодны. Они – полые оболочки, и я потворствую этому ритуалу лишь для того, чтобы хоть чем-то занять твоих братьев. Их оджас – это всегда смерть, а ваши союзы с островными владыками – бесполезное развлечение. Лишь одобренные мной родословные имеют значение.

Ло прижался лицом к земле, чувствуя, как по коже волнами разливается жар.

– А я говорил, – прошипела тень. – Сегодня всё и случится. Сегодня мы умрём.

Жар медленно угасал. Андо шумно вздохнул, затем отполз от края обрыва и помог Ло встать.

– Посиди со мной, дитя. Давай очистим наш разум и познаем покой.

Ло едва не расплакался от благодарности. Он устроился на камне, и какое-то время они сидели, обдуваемые тёплым ветерком.

– Иногда, – много позже улыбнулся Андо, – я забываю, что ты из Вишан. До чего же печально не ведать блаженства путешествий вне себя, не странствовать по небесам. Как давно ты служишь мне, Ло?

– Сто сорок лет, Всемогущий.

– Так мало. Однако тебе, полагаю, кажется иначе.

– Да, Всемогущий. – Ло задержал дыхание, чувствуя, что его тень в кои-то веки оказалась права. Может, он не умрёт, но места своего лишится. Наконец этот змей Гэнё получит то, чего желает, Ло сместят, а его соперники смогут перестать елозить перед ним и будут наказывать его за то, что так долго оставался посланником духа, пока в конце концов Ло не рассыплется в прах.

– Я не случайно избрал тебя, дитя. – Андо улыбнулся. – Я говорил в гневе, но сути это не изменило. Избавься от претендентов. Можешь продолжать скрещивать своих мастеров с островитянами, ибо знаю я, что у людей есть желания, и ищут они разнообразных утех. Однако от того, что получится в итоге, следует избавиться. Я предвижу, что нужные нам кровные линии появятся в другом поколении, а до тех пор мы лишь зря растрачиваем усилия. Благодарю тебя, дитя. Можешь идти.

Ло отвесил глубокий поклон. Его беспокойство улетучилось. Их разговоры уже не раз заканчивались именно так. Ло прикажет утопить конкретных детей, как ему приказано, а затем продолжит работу над выведением нужных ему образцов. Также он продолжит заключать сделки с островными владыками, поскольку духу нет дела до подобных вещей.

И в конце концов Ло докажет свою правоту. Покажет, что его усилия были не напрасны, что бессмертную искру можно найти где-то ещё. Он был уверен в этом. Абсолютно уверен. Поскольку, хотя дух этого и не знал, Ло и сам был бастардом.

Глава 1

442 ГОД Г. Э. (ГАЛЬДРИЙСКОЙ ЭРЫ),

СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ БИТВЫ ЗА ШРИ-КОН

Рока наблюдал за тем, как ласковые, полные трупов волны омывают кровью берега островного рая. Пробираясь сквозь мутные воды, его люди забирали мертвецов, словно вылавливающие добычу чайки. Большинство из них были местными. Но плавали в море Короля и многие сыны пепла.

Всё, что произошло, было ужасно неправильно.

Казалось, ни один провидец не предсказал бы, что у младшего сына будет сила бога. Кейл вернулся, чтобы заявить свои права на будущее, не зная и не заботясь о чаяниях и трудах своего предшественника. Рока его не винил, но своими действиями тот перечеркнул все тщательно продуманные планы своего отца.

После того как Рока убьёт всех врагов Фарахи, Король-Чародей намеревался «вдруг» объявиться и стать «невольным» союзником Роки. Вместе они собирались, как и прежде, защищать моря и планировали объединить острова, формально отдав власть Шри-Кону, затем возобновить союз с Нонг-Минг-Тонгом и, опираясь на эту власть, создать новые прибрежные союзы. Вместе они бы противостояли Нарану, силой насаждали бы мир и построили бы новую жизнь.

Но без Фарахи это было невозможно.

Конечно, оставались и другие сыновья Фарахи. Рока мог посадить на трон Тейна – но лишь одному Фарахи были известны их тайные планы. Тейн, как и Кейл, считал бы истиной то, что лежало на поверхности: то, что Рока и его люди – завоеватели, пришедшие с армией в его дом и силой его захватившие.

Тейн не обладал даром предвидения. У него не было за плечами десятилетий уловок и обмана, не было налаженных связей с адмиралами и иноземными королями. Смерть патриарха Алаку пошатнёт веру людей в их род. Тейну придётся доказывать, что он достойный правитель.

Арун, королевский начальник разведки, ныне известный как Эка, хотя бы частично знал правду. Но поверил бы ему Тейн? Не логичнее ли предположить, что тот сменил хозяев, чтобы спасти собственную шкуру?

Без Фарахи остатки флота Шри-Кона теперь наверняка стали Роке заклятыми врагами, а не его будущими слугами и союзниками. Если Тейна удастся убедить – и если ему можно будет доверять, – то Рока, возможно, и сумеет вернуть их на свою сторону. А возможно и нет.

Рока вздохнул и прислушался к волнам. Погода никак не намекала ни на его страдания, ни на жестокие деяния на поле боя. Высоко в небе сияло яркое островное солнце, окружённое обрывками облаков, а море омывало берег, безустанно атакуя его, и ему не было дела до людских трагедий.

Было так много «если». Последнее и основное – если Фарахи был прав, а он обычно был прав, то времени у Роки оставалось мало.

– Выход есть, – прошептал Букаяг, брат Роки, а может, это был голос из самых тёмных глубин его сознания. – Мы можем расправиться с островитянами, – произнёс он ровным тоном, милосердно скрывая жестокое возбуждение. – Мы были в долгу перед Фарахи. Но им мы ничего не должны. Не эти жалкие людишки послали корабли с зерном – и не они протянули руку помощи. Это был Фарахи, и никто иной. А теперь Фарахи мёртв.

Рока сжал челюсти. Спорить ему не хотелось. Более десяти лет, с момента объединения Аскома, «братец» Роки почти никогда не подавал голоса. Но во время битвы с Кейлом он пробудился и спас Року от гибели. И, как обычно, его слова хоть и были чудовищны, они несли в себе крупицу правды.

– А что насчёт Нарана? – не удержался Рока. – Что ты планируешь делать без флота Шри-Кона? Кто объединится с нами, когда мы начнём резать мужчин и детей по всему Пью?

– У нас есть собственные корабли, – отвечал Букаяг, – нам не нужны союзники.

– В нашем распоряжении в основном транспортные судна. У нас мало боевых кораблей и не хватает опыта, чтобы сражаться с островитянами, а ещё мы плохо знакомы с опасными водами этого моря. Нас остановят.

– А мы не будем сражаться в море, – прорычал Букаяг. – Мы высадим армию на незащищённые берега. Заставим их сдаться. А затем, когда будем готовы, отправимся на континент. Может быть, к тому моменту болезнь так распространится, что сделает за нас большую часть работы.

Рока презрительно фыркнул, и тон Букаяга ожесточился.

– Нельзя установить мир, не убивая. Это несбыточная мечта, братец. Их империя сильна, а наша слаба, и они придут за нами. Мы должны пролить реку крови, сравнимую со слезами Брэй, что протянется от Нарана до моря Мёртвого Короля. Лишь тогда они оставят нас в покое.

Рока ничего не сказал, продолжая наблюдать за плавающими трупами. Он понимал: его брат, возможно, и прав насчёт Нарана – ну, или по крайней мере, не совсем неправ. Но всё же ему не надо убивать островитян. Ему всего-то-навсего нужно перемирие, и тогда, возможно, удастся устроить переговоры. Для начала он бы расторг фиктивный брак Лани, склонил бы Тейна на свою сторону и попытался бы сохранить союз с Тонгом.

Но у него были и другие заботы. Земля пепла также требовала внимания. Он должен был сообщить Дале и матронам, что ему нужно больше людей, больше оружия, больше лошадей. На равнинах Нарана лошади станут его козырем. Он мог бы попытаться привлечь на свою сторону степняков – воинов, которые на протяжении тысяч лет совершали набеги на своих соседей-земледельцев и поклонялись собственным богам. Эта затея тоже может провалиться.

Вздохнув напоследок, Рока зашагал прочь от пляжа в сторону дворца своего погибшего друга и союзника. Его многочисленные слуги и сторонники остались, ожидая указаний, наверняка сбитые с толку всем этим промедлением и милосердным обращением с островитянами. Им предстояло много работы, а без Фарахи проделать её мог только он.

За ним следовало несколько его сторонников и телохранителей. Их молчаливая преданность придавала ему хоть какую-то силу. Теперь будущее лежало в его руках. Фарахи мёртв. Но Рока не был совсем уж одинок.

Вокруг него собрались сильные, храбрые люди, готовые сражаться и умирать за своих потомков. Они проследовали за ним из ледяного ада; они пересекли море, которое нельзя пересечь, и достигли большего, чем могли мечтать их отцы и деды. Рока понимал, что должен быть сильным хотя бы ради них.

– Да будет так, – прошептал он, а может, то был его брат. Человек терпит фиаско в двух случаях, говорила ему Бэйла. Когда он сдаётся или когда умирает.

Если Фарахи ошибся и Наран медлит, то Рока ударит первым, и ударит сильно. Подобно Имлеру он соберёт армию аскомских всадников и пронесётся по равнинам, орудуя луком и копьём. Они отправятся грабить бескрайние земли великого континента и сожгут всё, что встретится им на пути, пока враг не научится бояться великанов из-за моря.

Если Фарахи был прав и Наран атакует, он остановит империю при помощи железных бойцов Вола, несокрушимых при осаде, и сломит дух этого «сына неба».

Пусть ему уже и не создать то будущее, о котором он мечтал, но мир можно установить и иными путями. Рока мог бы обратить в пыль будущих завоевателей своего народа. В руинах Нарана люди пепла и песка будут в безопасности. Хотя бы на время.

Он повернулся к своим последователям, чувствуя, как брат наполняет его конечности новой силой. Люди увидели его глаза, затем переглянулись и подобрались, словно готовые к погоне.

Рока чувствовал, как его сознание и дух заключаются в броню, что превосходила любую аскомскую сталь и была прочнее разума, веры, ненависти и любви. У него всё ещё оставалось то единственное, что у него всегда было, то, что ему всегда было нужно. У него оставалась цель.

– За мной, братья, – проревел он. – У нас много работы.

⁂

Кейл коснулся холодной окровавленной плоти под одеждой и вспомнил, как умирал. Боль уже забылась. Ощущение, а быть может, и осознание того, что его тело не исцелится, должно было заставить его в панике задыхаться. Однако всё это казалось таким далёким…

Он споткнулся о поросшую травой кочку и чуть не упал. Судя по всему, то, что он был мёртв, не мешало ему ходить.