– Никаких волнений и нервов, – произнес доктор, а я смотрела на генерала. Я не видела его лица, но боялась представить, что он сейчас чувствует. – Никаких нагрузок. Не вздумайте поднимать тяжелое… Правильное питание. Вы должны не отказываться от еды. Талия потом вернется. Главное – жизнь ребенка. Старайтесь не применять магические зелья. Перед применением обязательно проконсультируйтесь с целителем. Некоторые из них могут негативно сказаться на здоровье ребенка. Вот вам специальная укрепляющая настойка. Вот лекарство от тошноты… Я рекомендую вам воздержаться от изнуряющих танцев, балов и тугих корсетов! Вам нужно купить специальные платья для беременных и специальную обувь! Не хватало, чтобы вы случайно поскользнулись, что часто бывает из-за модных туфель… Я вот недавно осматривал одну леди, которая упала с лестницы из-за неудобных туфель… Так вот, ребенка спасти не удалось…

Доктор вручил рекомендации отцу, который дрожащей рукой принял их, даже не глянув.

– А теперь я откланяюсь, – заметил доктор, защелкивая чемоданчик. Он надел шляпу.

– Сколько я вам должен? – глухим голосом спросил генерал.

– Пятьдесять золотых за осмотр, двадцать золотых за зелья, – перечислял доктор.

– Я… я… заплачу, – спешно произнес отец, бегая глазами.

– Вот деньги, – коротко произнес генерал, а доктор забрал мешочек, откланялся и вышел. Генерал вышел следом. Четкими, уверенными шагами он прошел через всю комнату. И каждый его шаг вторил удару моего сердца.

О, боже мой… Что сейчас будет!

Глава 13

Когда дверь за ним закрылась, умирающая мать резво вскочила с кресла, бросаясь ко мне.

– Ах ты паршивка… – задыхалась мать. Она покраснела. Нет, побагровела от гнева. – Одного позора тебе мало! Тебе еще подавай! Чем ты думала, когда ноги раздвигала? Хотя, я прекрасно знаю, чем! Вот этим местом бесстыжим ты думала! И больше ничем!

– Прекрати! – произнес отец, пытаясь осадить мать и встать между нами. – Ей сейчас нельзя нервничать!

– А нам можно? Можно? – шипела мать ему в лицо. Он на секунду умолкла, глядя на меня с таким презрением, с которым смотрят на грязный туалет. – Опозорила нас! Ниже падать уже некуда! А это все твоя вина, дорогой! Ты! Ты в этом виноват! Ах, она же у нас самостоятельная! Ах, Аврелька, поедем вместе, я тебе что-то интересное покажу! Доездились! Вот сидела бы дома, как все приличные девушки, сейчас позора бы не было! Это все твое воспитание! Ты ей все разрешал!

– Сейчас мы ничего не можем изменить, – произнес отец смиренным голосом. Он раскинул руки, не пуская мать ко мне. – Так уж получилось. Теперь решение за генералом.

– Решение, говоришь? А! – скривилась мать. – Я знаю решение! Оно есть! Одно – единственное! От позора надо избавляться! И чем раньше, тем лучше! Я немедленно пошлю за зельем мадам Рэдворд! И к вечеру от позора не будет и воспоминаний! А ты лучше думай, сколько мы сможем заплатить доктору Вергеру за молчание! Ведь он ужасный сплетник!

Что?! Она хочет, чтобы я выпила какое зелье и … И…

Я положила руку на живот, который еще пока ничем не выдавал тот факт, что в нем кто-то живет. Кто-то маленький и беззащитный. Чувство какого-то тепла внезапно пробежало по телу, а мне захотелось обнять крошечку. Это что-то маленькое, родное… Оно же не виновато ни в чем!

– Ты что говоришь?! – рявкнул отец. – Ты хоть знаешь, что это может убить нашу дочь! Вспомни жену ротмистра Бербурга! Она тоже не хотела третьего ребенка! Когда ее мужа убило, она боялась, что троих не вытянет. А теперь двое ее детей остались круглыми сиротами! Ты такой судьбы хочешь для нашей дочери? Такой, я спрашиваю?!

– Раньше надо было думать! Головой! – шипела в ответ мать.

– Не позволю гробить мою дочь! – грозно произнес отец.

– А ты хочешь, чтобы муж ее попрекал этим ребенком всю жизнь? Генерал вправе не давать чужому ребенку свою фамилию! И не признавать его! – прошипела в ответ мать. – Я не удивлюсь, если он прямо сейчас, в своем кабинете договаривается с доктором о зелье мадам Рэдворд.

Внезапно мать понизила голос и снова присела в кресло. Отец сглотнул, а я слышала приближающиеся к дверям шаги. Дверь открылась, а на пороге появился генерал.

– Итак, у меня вопрос, – произнес генерал.

Муж внимательно посмотрел на меня.

– Кто отец ребенка?

Глава 14

Я молчала, глядя на генерала. Но молчать было нельзя.

Он может решить, что я до сих пор к кого-то влюблена и пытаюсь его выгородить! Это будет ужасно! Врать тоже не хотелось. А вдруг в этом странном мире, где беременность определяют кристаллами, могут с такой же легкостью разоблачить ложь? Вот тогда отношениям окончательный конец. Хотя, им и так, собственно, не начало. Не каждый мужчина согласиться принять чужого ребенка. Тем более при таких обстоятельствах!

Оставался один вариант. Сказать правду, как она есть.

– Я не знаю,– произнесла я, глядя на генерала. – Я ничего не помню… До момента брачной ночи, я не помню ничего… Собственно, не помню даже брачную ночь. Я не знаю, как так вышло! Я даже не помню, как вышла замуж… Вот. Хотите верьте – хотите нет…

В этот момент мать вскочила с кресла, щелкнув веером.

– Ах, ты, – зашлась мать, багровея от гнева. – Она не помнит! Сколько же их у тебя было, раз ты не запомнила!

– Сидеть! – рявкнул генерал, и мать присела, как дрессированная собачка. Она глупо моргнула, замирая в одной очень неудобной позе на краю кресла.

– Я, видимо, сильно ударилась головой, когда упала в ванной, – произнесла я. – И многое не помню…

Ну, как бы вроде бы и права, а вроде бы и логично.

– Господин генерал, я все понимаю… – заметила мать, тут же меняясь в лице. – Чужой ребенок… Мы с отцом честно не знали! Ах, если бы мы знали, то, вероятнее всего отменили бы свадьбу, чтобы вас не позорить… Но мы не знали… Я прекрасно понимаю ваши чувства. Воспитывать ребенка неизвестно от кого – это… не самое приятное. Но ведь вопрос можно решить прямо сейчас! И мы все забудем об этом инциденте. Мы все сделаем вид, что ничего не было!

Она заискивающе улыбнулась. Так, есть ли где-то здесь стул под цвет ночной рубашки?

– Я не позволю! – произнес отец, вытянувшись по струнке. – Господин генерал! Я понимаю, что после такого заявления, я могу подавать в отставку… Но я против! Я готов сейчас же собрать вещи дочери, и уехать вместе с ней в дальний гарнизон. Насовсем. Обещаю, вы ее больше никогда не увидите.

– Да что ты такое говоришь! – змеей прошипела мать. – Я не поеду с тобой в дальний гарнизон! Господин генерал! Не слушайте моего мужа! Он слишком любит свою дочь, слишком избаловал ее! И вот к чему это привело!

– То есть, – генерал повернулся к матери. Брови его сошлись на переносице. Он нахмурился. – Это – не ваша дочь?

– Как не моя? – заметила мать, присматриваясь внимательно к генералу. Она сейчас глупо улыбалась, хлопая ресницами. – Она и моя дочь тоже! Разумеется, а как иначе?

– Пожалуй, я обойдусь без ваших советов, – произнес генерал. – Вы свободны. Подполковник. Свободен! Мадам, вы можете уезжать вместе с супругом.

Мать встала и стала расправлять платье. Нервные движения цепляли кружева.

– Господин генерал, – понизил голос отец. – Я прошу вас… Давайте я заберу дочь…

– Пойдем! – сквозь зубы произнесла мать, легонько ударив отца по плечу веером. – Не задерживайся!

Она попыталась елейно улыбнуться, а отец шумно вздохнул.

Через пару минут дверь за ними закрылась.

Я сидела на кровати, понимая, что сейчас решение будет принимать муж. Этот благородный мужчина не заслужил всех тех бед, которые свалились ему на голову. И он вправе ненавидеть Аврелию.

– Мадам, – произнес генерал, глядя на меня. Я со стыдом осознала, что даже не знаю его имени. – В силу открывшихся обстоятельств мне нужно побыть одному.

Не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Я встала, подошла к окну, глядя на красивый сад. Раньше я бы обрадовалась такой красоте. Ведь в моей прошлой жизни меня окружали панельные обшарпанные многоэтажки с редкими островками зелени, придомовые сарайчики, сколоченные на скорую руку и гаражи.

Я любила смотреть в окно, как на горизонте дымят в тумане трубы металлургического завода, как весело бегают дети, как сосед выгуливает собаку. Но иногда мне хотелось увидеть нечто прекрасное. Сколько раз я закрывала глаза, представляя красивый сад, лес… Да что-нибудь! И сейчас этот сад казался произведением искусства.

И тут мне принесли еду. Служанка молча поставила поднос и тут же поспешила из комнаты. Я открыла крышечку, вдыхая запах мяса. Раньше я очень любила жареное мясо, но сейчас мне показалось, что оно пахнет не мясом. Запах напоминал запах старой прелой тряпки.

И тут я почувствовала очередной приступ тошноты. Раздув щеки, как хомяк, я сорвалась в сторону туалета, а потом вернулась, стараясь не смотреть на еду. Но запах висел в комнате. Я открыла окно, стараясь глубоко дышать.

– Мадам есть не стала? Неужели не вкусно? – спросила служанка, которая видимо, пришла забрать посуду.

– Унесите, прошу вас! – прошептала я, повиснув на подоконнике. Ой, какое ужасное состояние.

Служанка собрала еду и вынесла, а я стояла и проветривала. Тошнота постепенно проходила. Запах сырой плесневелой тряпки все еще висел в воздухе.

– Мадам, – послышался стук. – Может, вы хотите десерт?

Я одновременно хотела есть, но при этом не могла отделаться от навязчивого апаха.

– Несите, – кивнула я, понимая, что голодный желудок заходится в истерике.

Служанка тут же удалилась. Потом послышался звук, словно кто-то громыхает подносом. На подносе стояла изящная фарфоровая кружка, и лежало несколько пирожных.

Служанка поставила его на столик и удалилась.

Я подошла и стала пробовать пирожное. Маленький кусочек отправился мне в рот. Ну, хоть это не пахнет! На вкус оно напоминало дешевый сыр. Я с трудом попыталась проглотить, но тут же выплюнула в салфетку. Взяв кружку, я понюхала. Пахло шоколадом. Осторожно, сделав глоток, я почувствовала резкую горечь.

Отставив кружку, я вздохнула, понимая, что ничего есть не могу.

– Десерт вам тоже не понравился? – с удивленим спросила служанка.

– Горький очень, – прошептала я, стоя возле окна.

Служанка вдохнула и унесла. Она покосилась на меня в дверях, словно я сумасшедшая.

Прошла еще четверть часа, как вдруг дверь открылась, и на пороге появился муж.

– Вот. Вам нужно это выпить! – произнес он, поставив на столик красивый флакон с зельем.

Глава 15

– Что это? – спросила я, дрогнувшим голосом, изучая грани флакона.

Генерал промолчал. Он был задумчив и хмур. Красивые брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщину.

– Вам следует это выпить, – твердо произнес генерал, а его взгляд скользнул по моему животу.

– Я не станут пить то, что я не знаю, – негромко произнесла я, вглядываясь в лицо мужа.

– Ты и дальше хочешь мучиться? – спросил он, уставившись мне в глаза. – И дальше хочешь, чтобы это продолжалось? Ты сама понимаешь, что дальше будет только хуже. Это и так зашло слишком далеко. Выпьешь один раз, и все.

Значит, это все-таки то зелье, о котором говорила маменька. Я смотрела на флакон, понимая, что выбора, как такового нет. Но в этот момент я понимала, что волею судьбы ответственная за крошечную жизнь внутри меня. И лишать крошку права на первый вдох, на первую улыбку, на первое: “Мама!”, я не стану!

– Нет, – прошептала я, отчаянно мотая головой. – Я не хочу… Я не стану это пить! Не стану! Я понимаю, что ситуация неприятная!

– Тогда в чем дело? – настаивал генерал, перебив меня тоном, который не терпит возражений. – Если ситуация тебе не приятна, то пей!

– Нет! Мне жаль, что так получилось! Мне очень жаль. Но я не готова это выпить! – произнесла я с твердостью, на которую, казалась, была не способна. – Делайте со мной что хотите! Хоть стреляйте! Но я не притронусь к этому флакону!

– То есть, ты готова умереть? – спросил дракон, изучая меня горделивым взглядом.