– Вау! – за моей спиной возникает Маринка. Я так увлекаюсь видами, что не замечаю, как она оказывается в моей комнате. – Нет, ну, скажи, разве это не круто? Я должна сказать «спасибо» твоему гондону, что ты взяла меня с собой. И о деньгах не думай, вернёмся домой, я свою часть отдам. Блин, это круче, чем что бы то ни было!

Я вспоминаю серый город, работу, унылые однообразные дни, которые уж точно никак не сравнятся со всем этим великолепием. Может быть, ради этого приключения, и правда, стоило разрушить свою жизнь.

– Здесь круто, – киваю, – согласна, ты права. Знаешь, ты во всём права, не нужно тянуть. Давай сейчас оденемся поудобнее и пойдём туда, – я вновь смотрю на снежную долину, которая кажется мне нереальной.

Да, я не умею кататься на лыжах или сноуборде, я не люблю мороз, предпочитаю солнце и морские пляжи, но сегодня я хочу оказаться здесь и понять, чем так цепляет людей зима. Я совершенно отстала от жизни, я погрузилась в серую рутину пустых дней, растворилась в мужчине, которому, как оказалось, была совершенно не нужна. Может быть, именно сейчас жизнь даёт мне новый, последний, самый яркий, шанс, открывает двери, которые я упорно закрывала, боясь выглянуть наружу и понять, что где-то там всё-таки есть другая жизнь.

– О да! Наконец-то ты поняла, что сидеть и тупить – это не наш вариант! И смотри, если тебе не пришёлся по вкусу тот шикарный мужик, я могу забрать его себе, – весело подмигивает Маринка, но потом вздыхает и морщит нос, произнося будто бы с сожалением: – Правда, на меня он даже не смотрел. Ему ты понравилась, подруга. А там, глядишь, может, и получится урвать себе кусочек сладенького.

– Марина! – тяну обиженно, но не выдерживаю и начинаю смеяться, толкаю её плечом и киваю в сторону двери. – Собирайся, пойдём гулять.

Наверное, этот день стал лучшим за последнее время, может быть, и за целые годы. Мы идём с Маринкой, мороз и щиплет щёки, но это незаметно, не принципиально, потому что главное – хорошее настроение, которое не хочет уходить. Нам улыбаются посторонние люди, а, может, и не люди вовсе. Мне хочется верить, здесь всё прекрасно, всё хорошо, и я верю, это не самообман, это прекрасное чувство правильности.

– Я замёрзла, – поёжилась, притоптываю на одном месте. – Мариш, может быть, поедим где-нибудь? Погреемся?

– Да. Надо бы.

Мы оглядываемся, улыбаемся прохожим, ищем кафе.

– Давай туда, – киваю на сверкающую огоньками деревянную избушку с оленем на крыльце.

Мы смеёмся и бежим к ней, но буквально в двух шагах от цели я ступаю на незаметный под снегом лёд и скольжу в сторону. Теряю равновесие, понимаю, что совсем скоро шлёпнусь на пятую точку, а держаться мне не за что. Маринка уже успела убежать чуть вперёд, так что у меня нет ни единого шанса остаться на ногах. Ботинки, ещё вчера удобные и совершенно нескользкие, разъезжаются в разные стороны, я нелепо машу руками и вдруг цепляюсь за кого-то. Наверное, от страха цепляюсь так сильно, что этот кто-то с громкими матами падает рядом. Точнее, мне кажется, что он должен упасть рядом, а на самом деле он ловко изворачивается ещё в полёте, и я приземляюсь прямо на него, даже не ударившись. Зато моему спасителю вроде бы пришлось довольно сильно приложиться затылком об лёд.

– Цела? – хриплый мужской голос действует странно, я теряюсь, словно тону в горячем шоколаде – всё слишком приторно, и отчётливо.

– Да, спасибо, – я боюсь поднять голову, чтобы встретиться с обладателем этого голоса.

Мне стыдно и даже больше, ведь этот мужчина действует на меня слишком… просто слишком. Я понимаю, что это ненормально, но списываю всё на дикий сексуальный голод, который возник за время, которое мы встречались с Яриком.

Я ведь не могу на самом деле так реагировать на каждого встречного? Не могу, это просто глупо.

– В следующий раз лучше следить за тем, куда наступаешь, – недовольно, но без всякого наезда произносит он. – Тогда не будет таких жертв, как я.

Я всё ещё прижимаюсь к нему, не могу отлипнуть, цепляюсь за него, словно утопающий за соломинку. Но всё же выдыхаю, нахожу в себе силы, поднимаю голову и встречаюсь с синими, как морозное небо, глазами. Слышу, как бьёт в уши сердце.

– Постараюсь, – мой голос едва слышен, но мужчине этого хватает.

Он как-то слишком легко поднимается на ноги вместе со мной, ставит, отряхивает, совершенно не стесняется того, что он не должен этого делать, что мы посторонние люди, и я только что чуть не сломала ему руки и ноги. Мы будто остаёмся вдвоём в целом мире, и мне так кажется ровно до той секунды, когда рядом не оказывается Маринка.

– Живая? Фух, ну ты даёшь, – она переводит взгляд на мужчину и кокетливо ему улыбается.

Он ей подмигивает, мне становится неприятно, но чувство, которое совершенно неуместно в данной ситуации больно режет по живому, раздражает, и я отхожу от него на шаг, чуть не падаю снова, чтобы оказаться вновь подхваченной крепкой рукой.

– Кажется, мне лучше проводить тебя, – в его голосе звучит лёгкая насмешка, но совсем не обидная, поэтому я не отказываюсь, соглашаюсь на всё.

Чёрт, наверное, предложи он мне сейчас посетить его номер, и я не откажусь!

– Это будет… превосходно, – нахожу в себе силы ответить.

– Конечно! – Марина подхватывает меня с другой стороны. – Конечно, нужно удержать тебя на ногах, а вы, – она косится на мужчину, – нам в этом поможете. Правда?

– Правда, – он легко подхватывает её игру, прижимает меня чуть сильнее. – Меня зовут Никита. А вас, очаровательные создания? Могу ли я узнать, с кем свела меня Луна?

– Даша, – представляюсь первой, Маринка выдыхает:

– Марина… А вы – оборотень?

– И горжусь этим, – Никита улыбается и показывает впечатляющие клыки.

– Ого, – не могу оторвать взгляд он его губ, выгляжу, наверное, глупо, потому что он почти сразу добавляет:

– Они не мешают целоваться. Мы можем их прятать.

– Что? – сглатываю и всё же нахожу в себе силы, чтобы отвести взгляд.

И краснею, становится жарко, хотя мы успели хорошенько промёрзнуть.

– Я не читаю твои мысли, – легко смеётся Никита, – но вопрос в твоих глазах увидеть способен. Ты не первая, кто мне его задаёт, – наклоняется совсем близко.

Его слова должны привести меня в чувство, но этого не происходит, я только сильнее вязну в странной эйфории. Чёрт, кажется, мне уже пора проверять себя на адекватность. Надеюсь, он не замечает, что я веду себя глупо и туплю не по-детски.

– Рада… за тебя, – нахожу в себя крохи силы, чтобы отстраниться.

– Как официально, – фыркает совсем как кот. – Прошу! – одной рукой распахивает перед нами дверь, второй подталкивает вперёд.

Мы оказываемся в кафе, попадаем в ещё одну зимнюю сказку. Дерево, зелень ёлок, которых в большом помещении оказывается целых три, и все весело подмигивают гирляндами, атмосферная музыка… Я успокаиваюсь мгновенно. Здесь – будто попала домой после долгого путешествия. Понимаю, что так, наверное, не должно быть, но никогда и нигде я ещё не чувствовала себя так спокойно и надёжно.

Делаю шаг и понимаю, что Никита стоит слишком близко, обнимает меня одной рукой согревая.

– Нет свободных столиков, – растерянно тянет Маринка, но мой спаситель поднимает руку, и перед нами появляется девушка в костюме снегурочки – несколько фривольном, но забавном.

– Добрый день, Никита Константинович, – широко улыбается она, косится на меня, но лишних вопросов не задаёт.

Профессионально.

– Мой стол свободен?

– Конечно, Никита Константинович! – она, кажется, даже глаза шире распахивает от возмущения, словно её попытались обвинить в чём-то из ряда вон. – Мы никогда не снимаем бронь, вы же знаете.

– Знаю, – он подмигивает, – но ведь он мог быть занят и не мной.

Она чуть поджимает губы, на щеках едва заметно вспыхивает румянец, и я отмечаю это только потому, что привыкла наблюдать за нюансами человеческого поведения. Я работаю с персоналом в большой компании, меня уважают, ценят, потому что другую такую ненормальную, влюблённую в работу, трудно найти.

И промахнулась за свою жизнь я всего раз. Когда встретилась с Ярославом. Влюбилась, как зелёная первокурсница, закрыла глаза за все звоночки, которые колоколами стучали со всех сторон.

– Столик свободен, – девушка мило улыбается и разворачивается к нам спиной, – прошу за мной, я вас провожу.

Никита подмигивает мне и утягивает следом за ней. Я бросаю быстрый взгляд на Маринку, которая едва сдерживает широкую улыбку, смотрит на нас и с откровенным удовольствием рассматривает, как оборотень меня обнимает. Да, её план по вытеснению из памяти бывшего мужа начинает работать. И даже слишком быстро! Сразу двое – это, конечно, перебор, но кто-нибудь из них точно поможет мне отвлечься.

Мы садимся за угловой столик, скрытый от общего зала большой сверкающей елью. От неё исходит потрясающий аромат, и мне с мороза кажется, что это нереально вкусно, словно я оказываюсь в детстве, и на столе непременно должны появиться не только привычные мандарины, но и мамин гранатовый глинтвейн, который она варила лишь по большим праздникам. Рядом потрескивает настоящий огонь, язычки пламени извиваются в камине, пахнет тёплым деревом, и я понимаю, что начинаю согреваться, хотя мы только сели.

– Здесь очень красиво, – произношу, жмурясь и потягиваясь.

Куртку забирает Никита – и у меня, и у Марины, передаёт девушке, которая тут же утаскивает наше богатство в конец зала, устраивает на длинной вешалке. Кошелёк я предусмотрительно оставляю на краю стола вместе с телефоном. Подруга тоже кладёт свою крохотную сумочку рядом. Не хочу ни от кого зависеть, даже если Никита решит проявить гостеприимство, деньги лучше на всякий случай иметь под рукой – Ярик научил. У него часто бывало так, что карманы оказывались пусты, а на кредитке выбран до конца лимит.

– Рад, что вам понравилось здесь, – оборотень возвращается за столик и садится ближе ко мне. – Моё любимое творение.

– Ваше? – спрашивает Марина, замирая с листочком меню в руках.

– Да, это моё кафе, – он словно проверяет мою реакцию, смотрит мне прямо в глаза, хотя отвечает на вопросы Маринки. – Я помогал обновлять все интерьеры «Северной долины», раз уж база досталась мне. Люблю всё красивое.

И не отрывает от меня взгляда.

– А я думала, – чёрт, нужно хоть как-то перевести разговор на другую тему, на любую!

– Мы думали, что владелец – Марк, – вдруг совершенно невинно заканчивает фразу Марина.

Никита приподнимает брови и начинает смеяться. Легко, беззаботно и совершенно естественно. Приподнимает руку, и к нам подбегает официантка.

– Три фирменных глинтвейна на гранатовом соке и «Зимние» пирожные для девушек. Мне средний стейк с кровью.

– Принято, – она даже не спрашивает, хотим ли мы чего-то, исчезает.

– Интересно, – тянет Марина.

– А если бы я хотела чего-то другого? – спрашиваю у Никиты.

Он смотрит на меня, несмотря на улыбку, мне кажется, что в его глазах светится что-то слишком серьёзное. Оно заставляет меня беспокоиться, потому что я не знаю, чего ожидать от этого оборотня.

– Ты откажешься от фруктового глинтвейна?

– Нет, – качаю головой. Точно не откажусь, даже из принципа.

– Он лучше всего согревает в мороз. Но вот алкогольный вариант я вам не предлагаю, потому что такие прекрасные дамы не должны грустить после выпитого и совершать неправильные ошибки.

– А бывают правильные ошибки? – спрашиваю у него.

– Конечно. Если хочешь, Даша, я тебе потом всё подробно покажу. И расскажу. В красках.

Дыхание перехватывает, потому что я слышу в его голосе откровенное обещание и не могу найти слов, чтобы… Чтобы что? Остановить его? Опровергнуть? Оттолкнуть?

Это выше моих сил.

– Всё это, конечно, воодушевляюще и прочее, но не врёте ли вы нам, Никита Константинович?

– Вы всё о Марке? Да, мы совладельцы этого прекрасного места, – ухмыляется оборотень. – А, учитывая, что вы только сегодня прибыли, то вам повезло нарваться на нас в первый же день отдыха. Обычно, мы слишком заняты, чтобы гулять среди гостей. Но сегодня, будем так думать, сработало шестое чувство.