Другие травмы включают падения, серьезные заболевания, оставленность, шокирующие или трагические новости, наблюдение насильственного действия и автомобильную аварию. Все это может привести к ПТСР. Все эти и многие другие весьма распространенные переживания потенциально травмируют. Неспособность оправиться от таких событий или получить адекватную помощь профессионалов для восстановления может привести к ПТСР – одновременно со множеством физических и эмоциональных симптомов. Мне страшно подумать, чем мог бы обернуться мой несчастный случай, если бы мне не хватило знаний или не посчастливилось получить помощь от женщины-педиатра с ее сдержанной добротой.

Обретение метода

За последние сорок лет я разработал подход, который помогает людям справляться со многими видами травм, в том числе подобными той, что я пережил в тот февральский день, когда меня сбила машина. Этот метод в равной степени применим как непосредственно после травмы, так и много лет спустя: первый случайный клиент, о котором я пишу в главе 2, смог оправиться от травмы, произошедшей примерно за двадцать лет до наших сеансов. Соматическое переживание®, как я назвал этот метод, помогает вызывать физиологические, чувственные и аффективные состояния, позволяющие трансформировать страх и беспомощность. Это становится возможным за счет доступа к различным инстинктивным реакциям через осознание человеком ощущений своего физического тела.

С незапамятных времен люди пытались справиться с сильными и пугающими чувствами, противопоставляя им то, что, по их мнению, могло избавить от страха и беспомощности: религиозные ритуалы, театральные постановки, танцы, музыку, медитацию, употребление психоактивных веществ, и это далеко не весь список. Из этих различных способов изменения самоощущения современная медицина признала лишь химические вещества (в лечебных психиатрических целях). Другие «копинг-стратегии»^[2] отнесены к альтернативным и так называемым холистическим подходам: йога, тайцзицюань, физические упражнения, игра на барабанах, музыка, шаманизм и телесно-ориентированные техники. Хотя многие люди находят помощь и утешение в этих подходах, они относительно неспецифичны и, кроме того, недостаточно глубоко затрагивают основные физиологические механизмы и процессы, которые могли бы позволить человеку трансформировать сложные и ошеломляющие переживания.

В рамках конкретной методики, которую я описываю на страницах данной книги, клиенту помогают развить осознанность и мастерство владения своими физическими ощущениями. Наблюдения, сделанные во время знакомства с рядом культур коренных народов, показывают, что данный подход имеет определенное родство с различными традиционными шаманскими ритуалами исцеления. Я считаю, коллективный, кросс-культурный подход к исцелению травмы не только предлагает новые направления лечения, но и может в конечном счете способствовать более глубокому и фундаментальному пониманию динамичной двусторонней связи между разумом и телом.

На протяжении жизни, а также при написании книги я пытался преодолеть огромную пропасть между повседневной работой клинициста и открытиями в области различных научных дисциплин, в частности этологии, изучающей животных в их естественной среде обитания. Эта жизненно важная область науки достигла вершины признания в 1973 году, когда три этолога – Николаас Тинберген, Конрад Лоренц и Карл фон Фриш – разделили Нобелевскую премию по физиологии и медицине^[3].

Все трое ученых терпеливо и скрупулезно наблюдали, как животные выражают мысли и общаются посредством своего тела. Прямая телесная коммуникация свойственна и нам, разумным животным-людям, наделенным даром вербального общения. Несмотря на то что мы очевидно полагаемся на развитую вербальную систему общения, многие из наших наиболее важных коммуникационных взаимообменов происходят благодаря «бессловесному голосу», которым выражает себя наше тело в танце жизни. Расшифровка невербальной реальности лежит в основе подхода к исцелению, который я представляю в книге.

Чтобы точнее передать природу и трансформацию травмы в теле, мозге и психике, я также опирался на отдельные открытия в области неврологии и нейронауки. Я убежден: клинические, естественно-научные исследования на животных и сравнительные исследования мозга вместе могут внести значительный вклад в эволюцию методологий, призванных восстановить жизнестойкость человека и способствовать самоисцелению. С этой целью я объясню, как наша нервная система развилась в иерархическую структуру, как эти иерархии взаимодействуют между собой и как более продвинутые системы отключаются перед лицом непреодолимой угрозы, оставляя мозг, тело и психику выполнять их более архаичные функции. Я надеюсь продемонстрировать, как успешная терапия восстанавливает сбалансированную работу этих систем. Неожиданным побочным эффектом такого подхода является то, что можно назвать «пробуждением живого, знающего тела». Я расскажу, что такое пробуждение является свидетельством происходящего, когда животные инстинкты и разум объединяются, давая нам возможность проявить себя в качестве целостного человеческого существа.

Своей работой я обращаюсь к терапевтам, стремящимся лучше понять источники травмы в мозге и теле: к психологам, психиатрам, эрготерапевтам, специалистам по физической реабилитации и телесно-ориентированным терапевтам. Я также надеюсь, что моя работа заинтересует многих врачей, которых ставят в тупик пациенты с необъяснимыми и изменчивыми симптомами, медсестер, которые долгое время работали на передовой медицины, ухаживая за перепуганными, ранеными пациентами, а также политиков, обеспокоенных проблемами здравоохранения. Наконец, я рассчитываю привлечь широкую аудиторию неравнодушных читателей, заинтересованных в самой различной тематике – от приключений, антропологии, биологии, Дарвина, неврологии, квантовой физики, теории струн, теории относительности и зоологии до новостей в разделе «Наука» газеты New York Times.

Вдохновленный «Шерлоком Холмсом», прочитанным в детстве, я попытался вовлечь людей в увлекательное путешествие длиною в жизнь, полное загадок и открытий. Оно привело меня в область, лежащую в основе того, что значит быть человеком, существующим на непредсказуемой и часто жестокой планете. Мне выпала честь изучать, как люди могут восстановиться после экстремальных испытаний, и я стал свидетелем стойкости человеческого духа, жизней бесчисленного количества людей, вернувшихся к счастью и добру даже после великих потрясений.

Часть истории будет носить личный характер. Написание книги поставило передо мной весьма захватывающую задачу. Я предлагаю отчет о собственном опыте как клинициста, ученого и исследователя внутренних глубин человека. Надеюсь, периодическое обращение к личной истории поможет создать доступное для восприятия произведение, где, несмотря на изучение немалого числа клинических и научных аспектов, будет не так много профессиональной лексики, и книга не получится чрезмерно утомительной и педантичной. Для иллюстрации тех или иных принципов я привлекаю некоторые клинические кейсы, а также приглашаю читателя принять участие в отдельных упражнениях на осознанность, в которых эти принципы воплощены.

Хотя книга адресована клиницистам, терапевтам и ученым, а также заинтересованным неспециалистам, в конечном счете она посвящена всем мучимым голодными призраками травмы. Этим людям, живущим в тисках тревоги, страха, боли и стыда, я надеюсь донести понимание, что в их жизни доминирует не «беспорядок и хаос», а травма, которую можно трансформировать и исцелить! Способность к трансформации является прямым следствием того, о чем я расскажу в следующем разделе.

Тело: саморегулирующееся и самопознающее

Несмотря на замешательство и дезориентацию после аварии на пешеходном переходе, именно мои глубоко укоренившиеся знания о травме заставили меня сначала попросить дежурного парамедика отойти и дать мне немного пространства, а затем довериться непроизвольной дрожи тела и другим спонтанным физическим и эмоциональным реакциям. Однако даже с обширными знаниями и опытом, я сомневаюсь, что смог бы справиться в одиночку. Важность молчаливой поддержки вежливого педиатра была огромной. Исходящая от нее ненавязчивая теплота, выраженная в спокойном тоне голоса, добром взгляде, прикосновениях и запахе, дала ощущение достаточной безопасности и защищенности, чтобы позволить телу делать то, что ему нужно, а мне – чувствовать то, что мне нужно. Знание о травме одновременно со спокойной поддержкой присутствующего рядом человека дали возможность проявиться и завершиться мощным и глубоко репаративным непроизвольным реакциям.

Говоря в общем, способность к саморегуляции – это то, что позволяет нам справляться с состояниями возбуждения и сложными эмоциями, обеспечивая тем самым основу для баланса между подлинной автономией и здоровой социальной вовлеченностью. Кроме того, данная способность позволяет ощутить, что мы «дома» и в безопасности внутри себя, там, где обитает доброта и благость.

Подобная способность особенно важна, когда мы напуганы или травмированы. Почти каждая мать в мире, инстинктивно понимая это, берет на руки испуганного ребенка и успокаивает его, укачивая и прижимая к себе. Точно так же добрые глаза и приятный аромат женщины, сидевшей рядом, миновали рациональную лобную кору и проникли непосредственно в тайники эмоционального мозга. И таким образом успокоили и помогли стабилизировать организм ровно настолько, чтобы я мог пережить сложные ощущения и предпринять шаги к восстановлению равновесия и самообладания.

То, что поднялось… может опуститься

В 1998 году Арье Шалев провел простое, но важное исследование в Израиле, стране, где травмы в избытке. Он отмечал частоту сердечных сокращений пациентов, наблюдаемых в отделении неотложной помощи иерусалимской больницы. Данные было легко собрать, поскольку заполнение таблицы с жизненно важными показателями любого человека, поступившего в отделение неотложной помощи, – стандартная процедура. Разумеется, большинство пациентов, попадая туда, расстроены, у них учащенное сердцебиение, поскольку, скорее всего, они оказываются там как жертвы ужасающего инцидента: например, взрыва автобуса или автомобильной аварии. Шалев обнаружил: у пациента, частота сердечных сокращений которого к моменту выписки из отделения неотложной помощи вернулась почти к норме, развитие посттравматического стрессового расстройства маловероятно. С другой стороны, тот, чья частота сердечных сокращений при выписке все еще повышена, имел высокую вероятность развития ПТСР в последующие недели или месяцы^[4]. Таким образом, во время моего несчастного случая я почувствовал глубокое облегчение, когда парамедик в машине «Скорой помощи» сообщил о жизненно важных показателях, которые указывали, что частота сердечных сокращений нормализовалась.