Одёргиваю себя от дурацких мыслей, и это не ускользает от брюнета. Постепенно начинает раздражать его самоуверенность и дерзкая ухмылка на лице. Отворачиваюсь, утыкаясь в тетрадь с лекцией, и возвращаю внимание на преподавателя.

Чувствую, как он продолжает пялиться, это мешает сосредоточиться.

– Что? – не выдержав, резко поворачиваюсь, как взбешённая кошка. Копна светлых волос едва ли не задевает лицо татуированного, сидим мы очень близко друг другу. До неприличия близко. В одном энергетическом поле. В Европе это назвали бы нарушением личного пространства, ведь нас разделяет лишь небольшая сумка. Сказать, что такое соседство мне не нравится, считай ничего не сказать.

– Ты не спросила, как зовут меня, – лениво констатирует, всё так же расслаблено и скучающе. Складывается ощущение, что он сидит тут, но ему это нафиг не нужно. – Получается ты, Лиз, невоспитанная. Не знаешь элементарные правила в обществе.

Клянусь, этот парень вампир, питающийся чужими эмоциями. После этих слов он вперивается в меня самодовольным взглядом, ожидая бурной реакции, оправданий или Бог знает чего. Главная цель – вывести из равновесия.

Зачем?

– Прошу прощения, – щурюсь, копируя его манеру. Сейчас я тебе такой спектакль знакомства устрою, закачаешься. – Давай начнём заново? Привет, я Лиза, а ты? – добродушно протягиваю руку с фальшивой улыбкой для рукопожатия. Хотел взбесить? Не получится. Прожив с мегерой Инессой целых восемь лет, я научилась давать достойный словесный отпор.

Я думала, что качок отстанет на моём ходе с фальшивым знакомством, ожидала любой реакции, но не такой. Парень обхватывает мою маленькую ладошку своей крупной и рывком дёргает на себя, притягивая вплотную. Плечо начинает ныть, настолько сильно он меня потянул. Промычав от ноющей боли в предплечье, делаю слабую попытку отодвинуться, на что нахал придвигает ещё сильнее. Бедная сумка оказывается сплющена между нашими телами. Горячее мужское дыхание опаляет щёку, свободной рукой он откидывает кудрявую прядку волос от моей шеи и заправляет за ухо, а после прижимается к нему губами:

– Скоро сама узнаешь, Кудрявая, – произносит вкрадчиво и отпускает, как ни в чём не бывало. Из-за шока и неожиданности, не двигаюсь в этом положении несколько секунд.

Он только что нахально прижимался ко мне в аудитории при таком огромном количестве людей, при преподавателе. Да как посмел!..

Что я должна узнать?.. А, его имя!

Что за бред? Почему бы самому не представиться? Ну и самооценочка. Стоп, Кудрявая?!

В голове творится настоящий сумбур, я сижу и тупо хлопаю глазами, как дурочка, пока сосед наблюдает за реакцией. Флешбэк с последним воспоминанием, когда Демьян приставал на кухне, не заставляет долго ждать. В красках вспоминаю, как ненавистный жених лапал меня. Внутри вспыхивает то самое отвращение и жгучая злость.

Не отдавая себе отчёт, замахиваюсь со всей силы и оставляю звонкий шлепок на мужской щеке. Да такой громкий, что самой становится страшно.

– Ты чё, попутала? – осознаю, что сделала уже после… когда одногруппник больно хватает мою шею сзади и не давая пошевелиться приближает к себе лицом. От испуга не могу сопротивляться, ещё секунда – и он размажет меня по стенке или прихлопнет как муху.

С каких пор я боюсь каких-то мужланов?

Может быть, потому что этот шкаф крупнее тебя в три раза и инстинкт самосохранения ещё не покинул тело вместе со здравым смыслом?

– Молодые люди на галёрке, мы вас не отвлекаем? – снова наступает та самая гробовая тишина, слышно лишь наше дыхание. Моё и взбешённое татуированного. Студенты поворачиваются назад, чтобы понять, к кому обращается преподаватель. Чувствую и вижу это боковым зрением. И все смотрят, как я сижу, схваченная придурошным качком.

Позор… Обхватываю ладонью чужие пальцы, хочу отодрать от себя, но он легко хватает обе мои кисти своей свободной, сковывая их за моей спиной.

– Не парьтесь, Антон Михалыч. Продолжайте лекцию, вы нам не мешаете, – нахально обращается к преподавателю, обнажая белоснежную улыбку, но при этом злобно смотря в упор на меня. Без капли стыда, всё ещё продолжает удерживать застывшую от ужаса как статую, меня.

– Отпусти, – злобно шиплю. Стадия позора пройдена, становится плевать, что на нас продолжают пялиться.

– Иначе что? – нарочно провоцирует, прижимаясь практически вплотную своим лбом к моему. Запах сигарет вперемешку с мятой обдаёт лицо. Запомню я его надолго, как и первый учебный день.

Схваченные руки за спиной немеют, зажатая в тисках шея начинает болеть.

– Отпусти, сказала! Ты больной, что ли?! Мне больно! – дёргаюсь, ёрзая на месте. От этого складывается ощущение, что я жмусь к придурку сильнее. – Я кричать сейчас буду!

– Кричи, – спокоен как удав. – Но знай, Кудрявая, что тогда мне придётся заткнуть тебе рот. Этот поцелуй будет на твоей совести, ты меня вынудила.

– Слышь, манипулятор… – неосознанно я начинаю повышать голос громче положенного. Дальше всё, как в тумане: секунда – и мой рот накрывают горячие и мягкие губы. Самое страшное, что я не могу сопротивляться. Распахнув от ужаса глаза, всеми силами подаюсь назад. Это становится ужасной ошибкой. Смекнув, татуированный понимает к чему всё идёт, сдвигает нас подальше от края, как раз к тому свободному расстоянию между ним и другим студентом. Переместив руку с шеи на грудь, грубо надавив, вынуждает меня самостоятельно лечь на лавочку, навалившись сверху.

– М-м-м! – все звуки, что я могу выдавать, пока чужие губы сминают мои.

Лопатки больно упираются в твёрдое дерево, паника накрывает меня волной. Как можно остаться спокойной, когда тебя скованную завалили на лавку, насильно целуют и давят всем своим огромным весом?! Он не пытается разжать мои плотно сжатые губы, просто жмётся к ним, не давая закричать. Если я открою рот или попробую закричать, он углубит поцелуй, сто процентов…

Горячие слёзы собираются на глазах и тонкими ручейками начинают скатываться из глаз, я трепыхаюсь, мыча. Парень же, облизывает мои губы, как бы провоцируя: «Давай кричи, я хочу большего».

– Всё ещё хочешь кричать? – спрашивает всё в той же позе хриплым голосом, тяжело дыша.

– Нет… – судорожно вздохнув мотаю головой, говорю с опаской, вдруг этот вопрос – ловушка? – Отпусти, не буду. Я не буду кричать… обещаю.

Чувствую себя такой мерзкой и грязной, что становится противно. Почему насильник он, но противно мне от себя?!

Ты не смогла дать достойный отпор, Лиза…

– Такая вкусная, – на грани одержимости этот ненормальный слизывает с моей щеки солёную слезу, довольно улыбаясь.

Подмигнув как ни в чём не бывало, хватает мой локоть и рывком поднимает в сидячее положение.

Отвернувшись, несколько минут я сижу в ступоре, смотря на свою записанную лекцию, с выделенными маркером моментами, особо важными на мой взгляд. Во мне борется желание встать и убежать отсюда, отчислиться после такого позора и больше никогда не появляться в университете. Здравый смысл кричит, что в таком случае я буду вынуждена выйти замуж за Шведова.

Одна мысль, сколько усмешек и издёвок я получу от него за то, что в первый же день не справилась с учёбой и самостоятельно приплыла в сети, заставляет взять в себя в руки. Как холодный и отрезвляющий душ.

– Что делаешь вечером? – абсолютно ровный тон, будто не он пять минут назад домогался до меня при полной аудитории во время чёртовой лекции.

– Иду жаловаться в деканат! – Что ещё я могу ему сделать?! – Я буду жаловаться на домогательства с твоей стороны, – стараясь не смотреть на него, произношу дрожащим голосом. Страх того, что он повторит содеянное ещё раз сидит внутри и умоляет не провоцировать психопата по новой.

– Серьёзно пожалуешься, Кудрявая? – не вижу лица, но понимаю, что он нарочно принимает испуганный вид, тупо глумясь надо мной.

– У тебя будут серьёзные проблемы, понял?

– Опасная ты штучка, Лизавета, – исковерканное имя становится последний каплей моего терпения и самообладания в это ужасное утро. Какого чёрта всем наплевать на поведение этого утырка? Преподаватель продолжает лекцию, не реагируя на нашу перепалку, в которой татуированный позволяет себе ужасные вещи. Студенты давно не обращают внимания, конспектируя.

Как после этого я смогу спокойно продолжать с ним вместе учиться? А если он – мой одногруппник, а не обычный придурок с потока?

Левая рука дрожит лёжа на парте, причём сильно и заметно. Здоровая ладонь ложится на неё сверху, заставляя прекратить.

– Да не дёргайся, чё ты. Я ж ничё такого не сделал.

Выдёргиваю, злобно повернувшись к нему.

– Не смей ко мне прикасаться, урод. И никакая я тебе не Кудрявая. Кем ты себя возомнил, ненормальный?

Мою гневную тираду прерывает голос преподавателя:

– На сегодня всё. Надеюсь, лекция была для вас полезной, – вся аудитория начинает подниматься со своих мест, я в том числе. – У кого остались вопросы, можете подойти. Всем хорошего дня, увидимся через неделю.

Быстро, как попало, закидываю в сумку тетрадку и ручку с маркером, не удосужившись убрать в пенал.

– Так чё там насчёт вечера? – придурок сидит на месте, вальяжно наблюдая за моими хаотичными движениями на грани истерики.

– Урод! – показываю ему средний палец и, развернувшись, быстро сливаюсь с толпой. Стараясь не бежать, спускаюсь по лестнице. Сердце стучит в груди от страха, вдруг он бросится следом за мной?

Сейчас же пойду в деканат, чтобы узнать, в одной ли я группе с этим ненормальным. Если да, попрошу перевести меня в другую и сразу же пожалуюсь. Безнаказанном это не оставлю! Я не хочу учиться вместе и терпеть сумасшедшего, который вытворяет, всё, что душа пожелает. Это где видано такое поведение?!

Самое ужасное, что я слышу рядом с собой перешёптывания от других студентов:

– Ну всё, попала.

– Новая жертва Руса.

– Бедная девчонка, поматросит и бросит.

– Спорим он её за пару дней уломает?

– Красивая, но он таких пол универа поимел.

– А кто это вообще такая?

Смысл этих слов я пойму позже, когда начнёт происходить кошмар наяву.

– Милочка, – поворачиваюсь на голос преподавателя. – Да-да, вы. Подойдите отметиться. Фамилия?

На негнущихся ногах подхожу к столу. Антон Михайлович придвигает к себе листок со списком студентов, натягивает очки на носу поближе к глазам.

– Астахова. Елизавета Астахова, – произношу, а сама оглядываюсь, пытаясь выцепить взглядом насильника, но среди выходящих не вижу его, как и на опустевшем месте наверху.

– Так, Астахова, – протягивает задумчиво. В списках такой нет. Какая группа?

– Секундочку, – достаю листок с расписанием, подглядываю название группы и диктую.

– Так ты первокурсница! – поднимает на меня недоумевающий взгляд.

– Ну… да. Я новенькая, сегодня первый день…

– А почему на лекцию к третьему курсу зашла? – похоже, мужчина немного недоволен сложившейся ситуацией.

– Как к третьему курсу? У меня в расписании указана четыреста седьмая аудитория, – машу листочком в руке. – Вот, смотрите, – кладу перед ним на стол и тычу пальцем в нумерацию.

– Четыреста вторая, – произносим одновременно. Преподаватель – качая головой и вздыхая, а я – готовая провалиться сквозь землю от стыда!..

– Простите пожалуйста!.. – искренне извиняюсь, ещё раз всматриваясь в цифры. Балда я, балда. На бегу смотрела в расписание, и другая цифра померещилась, похожая.

– Да передо мной-то не нужно извиняться, перед преподавателем, чей семинар пропустила, беги оправдывайся, – Антон Михайлович собирает свои принадлежности со стола и, поднявшись, начинает складывать в небольшой кожаный чемоданчик коричневого цвета.

– Обязательно, спасибо. До свидания! – пячусь в опустевшей аудитории и, развернувшись, ухожу.

В коридоре останавливаюсь и перевожу дыхание. Ну и денёк…