– Куда?! – удивленно спросила, кивнув стражникам, – меня знали.

– Курицы нас заждались! Без тебя никак.

– Какие курицы?

Что-что, а курей его дядя не держал.

– Несущие золотые яйца! – прошептал он с таинственным видом, утягивая меня за собой от ворот.

– Чиж, у тебя жар?

– Ногами перебирай быстрее, тебе говорю!

– Да что случилось, можешь толком сказать? Куда мы спешим?

– В «Белую лилию».

Я присвистнула. Лучший постоялый двор в этом городишке! Но все равно ничего не поняла.

– Там кур лечить надо?!

– Общипать! – хохотнул Чиж.

– Ты же знаешь, я не по этим делам! – уперлась я, останавливаясь.

– Там как раз твои руки нужны. – Он вновь потянул меня. – Эх, знала бы ты, каких к нам карасей жирных занесло. Драконы!

– Драконы?! – повторила завороженно.

Хоть и слышала о них, но в нашу тьму тараканью они не залетали. Даже почту из Форса, ближайшего крупного города, доставляли дилижансом.

– Да! Такой случай раз в жизни бывает!

И он сбивчиво выложил, как днем в город заявились драконы, сопровождающие обоз какой-то принцессы и лошадей. Саму принцессу со свитой драконы переносят по воздуху, а обоз догоняет их по земле. Ночью этой разразилась гроза, и любимая кобыла принцессы сорвалась и убежала. Нашли захромавшую лошадь неподалеку от нашего городка и пришли к нам в поисках целителя.

– Мэр им заявил, что целитель уехал на похороны к теще, и он не знает, как им помочь. И тут дядька, главный у них, заявляет, что он лжет! Мэр струхнул, побледнел, но упрямо твердил, что целителей в городе нет, – сбивчиво рассказывал Чиж. – Ты понимаешь, что они не простые? Только аристократы способны понять, лгут им или нет. А тебя в этот момент в городе не было! – Ого! Какой-то ходячий детектор лжи. – Мэр им посоветовал привезти целителя из Форса, а я, не будь дураком, увязался за ними и о тебе рассказал. Так что ты не подведи! Понимаешь, какой это шанс?

– Да какой шанс? – произнесла устало. – Все равно деньги Гратье отберет.

– Кат, ты дура? Не смекаешь? Они же в столицу едут! Если покажем, что будем им полезны, можно за ними увязаться! При них хрыч Гратье никуда не денется, документы твои отдаст. И поступишь ты в свою академию! – От перспективы вырваться из этого болота у меня даже глаза открылись. – У тебя же завтра день рождения? Ты, главное, не лечи сразу полностью, задержи их до завтра! – сбивчиво тараторил приятель.

– Ладно, давай посмотрим на этих гостей.

Глава 2

– Ты не представляешь, какие они… У меня от них мурашки по коже! А их старший как глянет, к земле всего придавливает, – делился впечатлениями о драконах Чиж.

Я же думала о том, что Катрине в свое время повезло, что у нее проявился лекарский дар. Он давал хоть какие-то перспективы в этом мире.

Поначалу она была счастлива, когда целитель Прани взялся обучать ее и стал наставником. Как губка впитывала новые знания. Ей бы еще тогда задуматься, с чего это Гратье спокойно к нему отпускает и заботливо интересуется успехами.

К шестнадцати годам энтузиазм Катрины увял. К этому времени она поняла, что уже давно во всем превосходит своего наставника. Лечение пациентов Прани стало обыденностью, а его требование не использовать дар в полную силу, чтобы пациенты к нему обращались еще и еще, вызывало легкое презрение. Ладно зажиточные горожане, но когда он пытался нажиться на тех, кто отдавал за визит к нему последнее… И Катрина нарушала запрет, ссылаясь на то, что пока плохо контролирует силу.

Она терпела ворчание Прани, ожидая дня рождения, когда можно будет покинуть приют и отправиться поступать в академию, куда принимали с шестнадцати. Даже тайком скопленные монеты отложила на дорогу. Вот только у Гратье на нее были другие планы. Вызвал в кабинет и вместо рекомендательных писем сообщил, что в ее документах нашел ошибку. И ей сейчас исполнится не шестнадцать, а четырнадцать лет!

В мэрии жалобы сироты слушать не стали, лишь посмеялись, сказав, что была слишком мала, чтобы помнить, в каком именно году ее подкинули на порог приюта. А когда попыталась убежать, поймали и строго наказали, а еще нашли и отобрали монеты. Да и запугали, мол, если попытается сбежать повторно, все равно вернут в приют, где она числится, и в академию не примут: по новым документам не подходит по возрасту.

Справедливости можно было бы искать в гильдии целителей, но в захудалом Лионе из целителей был лишь Прани, а он отказался идти против мэра и куда-либо писать о проблеме Катрины.

По закону уже в двенадцать лет сироты покидают приют и идут в подмастерья. Катрина же была вынуждена оставаться там до совершеннолетия, потому что жена Прани не собиралась терпеть в своем доме «молодую кобылу», но была не против, когда эта «кобыла» помогала ее мужу зарабатывать деньги.

С момента побега Гратье коршуном следил, чтобы она не смогла заработать тайком. Горожане отныне даже медяком не баловали за помощь, не желая, чтобы она покидала город. Все словно сговорились!

Катрина, осознав, что вырваться из Лиона ей не дадут, да еще после того, как злой на нее Гратье едва не изнасиловал, на эмоциях нырнула в пруд топиться. Напуганный управляющий попыток залезть под юбку больше не делал, но изводил как мог.

Обидно? У меня было время привыкнуть к тому, что жизнь несправедлива и защиты искать не у кого. Вот только смиряться с таким положением дел я не собиралась. Благодаря Чижу свела знакомства с городскими бандитами. Вот кому моя помощь нужна частенько, и благодарят они столь необходимыми мне монетами.

А завтра Катрине исполнится восемнадцать, по документам шестнадцать – разрешенный возраст для поступления в академию. Даже интересно, что на этот раз придумает Гратье, чтобы удержать в приюте. Для себя я решила, что покину город в любом случае. Даже без документов и рекомендательных писем от целителя Прани, которые он мне до сих пор так и не дал. Не будь причиной его стремительного отъезда столь скорбный повод, как смерть тещи, я бы вообще решила, что он специально уехал перед днем рождения своей помощницы. Чтобы в глаза не смотреть!

Все же остатки совести у него есть, и он сам не единожды говорил, что я обладаю редким по силе даром и, родись в хорошей семье, а не в таком захолустье, могла бы многого добиться в жизни. Но своя рубашка ближе к телу. Ему удобно, когда я под рукой, хоть и приходится делиться деньгами с Гратье.

Прани безмерно льстит, когда к нему со сложными случаями из Форса и других городов приезжают или богатеи присылают за нами карету. Слава о нас давно распространилась по округе. А ехать сюда ближе, чем стараться попасть на прием к именитому целителю. И дешевле.

За время нашего сотрудничества Прани себе и дом побольше купил, и слуг нанял, и учителей для детей выписал, и жена как королева одевается, меняя наряды. Жаль, только на моем благосостоянии это никак не отразилось.

«Я даю тебе бесценный опыт работы!» – высокопарно заявлял он мне. Может, так совесть свою успокаивал.

Но за что стоит быть благодарной Прани, так это за обучение Катрины грамоте. В приюте детей наукой не утруждали, делая упор на физическом труде. Пусть и сделал он это для того, чтобы девочка могла читать его конспекты со времен учебы и книги по профилю для самообразования. Чтобы самому лишний раз не тратить время.

В «Белой лилии» было непривычно людно. Поглазеть на высоких гостей набилось много народу, несмотря на высокие цены в заведении.

– Где мне найти лаэра Дагара? – Чиж пробился к хозяину за барной стойкой.

– Они в конюшне, – ответил Деб, приветственно мне кивнув. – Зайди потом, Марта твой любимый пирог испекла. Я попрошу отложить тебе кусок.

– Спасибо! – не стала отказываться.

Все же хороший он мужик, не жлоб. Но если к Прани приезжают из других городов, мы им тоже «Белую лилию» советуем. А после того, как я у его дочери сына приняла – повитуха не справлялась, сложные роды были, – меня здесь всегда чем-нибудь вкусненьким угощают. Правда, я тоже совесть имею и без дела не захожу.

«Какие же они огромные!» – была моя первая мысль при взгляде на стоящих возле стойла незнакомцев. Двухметровые широкоплечие громилы с военной выправкой отличались от всех виденных мною мужчин, как пони от породистого скакуна.

Конюхи жались у входа в конюшню, с любопытством следя за ними, но опасаясь приближаться. Только Чиж с уверенным видом направился к новоприбывшим, громко заявляя:

– Лаэры, я привел целительницу, как и обещал!

Мужчины, как один, повернулись на его голос, и я сглотнула, едва не споткнувшись. А спереди они еще эффектнее: все красавцы с аристократичными брутальными чертами и с мощной мужской энергетикой.

И этот набор тестостерона уставился на меня. Недоумение на их лицах сменилось скептицизмом, больно кольнув по самолюбию, особенно после слов:

– Мальчик, я правильно понимаю, что ты эту серую уточку назвал громким словом «целительница»?!

Щеки заполыхали от унижения. Я прекрасно понимала, сколь жалко и непрезентабельно выгляжу в своем нищенском приютском одеянии, особенно на их фоне. А внутри вспыхнула злость. Так и хотелось сказать: «Вам шашечки или ехать?» Что и сделала в следующий момент, гордо вскинув голову и немного перефразировав:

– Вам требуется лошадь вылечить или внушительного вида целитель?

Мужские глаза изумленно округлились. А я была так уязвлена, что даже книксен не сделала, приветствуя их. Смотрела прямо, как на равных. Подобное бесстрашие можно оправдать тем, что читала о драконах и знала, что у них принято одинаково уважительно относиться к женщинам любых сословий. Не обидят. Это не люди-аристократы, которые за неуважительный взгляд могут и ребенка высечь. Но правда в том, что пренебрежение этих красавцев задело чисто по-женски. Все же я не забитая приютская девочка Катрина, а если и терпела все это время выходки Гратье, то лишь потому, что понимала: стоит выждать, пока достигну нужного возраста. Иначе, куда бы ни сбежала, меня вернут обратно в приют – и жизнь станет еще хуже.

– А у малышки есть характер! – неожиданно усмехнулся один из мужчин.

– Если ее апломб соответствует целительскому дару, то нам крупно повезло, – хмуро заметил второй, не веря в мои способности.

– Пострадавшую покажете? Или мне подождать, пока закончите обсуждение моей персоны?

Даже Чиж обернулся, удивленный холодностью моего тона и поражаясь, что за шлея мне под хвост попала. Я так раньше себя ни с кем не вела.

– Девочка, это тебе не коз лечить. Ты понимаешь серьезность ситуации? Если ты поможешь – мы тебя озолотим, но, если навредишь, клянусь, тебе даже кур лечить больше не доверят! – произнес третий, до этого молчавший.

Что мне их золото, которое тут же отберет Гратье!

– Мне не нужны деньги. В благодарность исполните мою просьбу. Это вам будет по силам! – предупредила его возражения и подошла, протягивая руку: – Вы позволите?

Он выгнул бровь, но кивнул, позволяя мне действовать. Призвала дар, отозвавшийся теплом в ладонях. У целителей руки – основной инструмент. Можно не притрагиваться к пациенту, считывая информацию.

Впервые диагностировала дракона, и от контакта с его биополем ладони полыхнули жаром, словно я их в печку сунула. Отдернула, подавляя желание подуть.

– Жжетесь… – вырвалось растерянно и с обидой.

Не могла понять, это их особенность или он специально закрылся?!

– Ты неопытна.

Прозвучало не обвинением, а констатацией факта.

– Дракона читаю впервые, – честно призналась, хмуря брови.

К нам с Прани лечиться только люди приезжали. Драконы не потащатся в тьму тараканью к неизвестному целителю в желании сэкономить.

– Дотронься до кожи, при прямом контакте легче будет. – Он протянул мне ладонь.