– Да ты кому это рассказываешь, Крис? Мне, что ли?! – возмутился Лёва. – Я вообще считаю эту традицию абсолютно глупой и нерациональной тратой времени. А если ещё фамилию менять, то это же сколько документов переоформлять надо! Это всё равно что выиграть коня, но зевнуть ладью!

Мы минуту помолчали.

Мама столько раз выходила замуж, что, по-моему, сама уже сбилась со счёта. И у всех нас были разные отцы, которых большинство братьев не помнили не то что по именам, а даже чисто внешне. И, как следствие бурной личной жизни мамы, мы носили разные фамилии. Я, например, по паспорту была Кристиной Соколовой, а Лёва – Кузнецовым. Мама только за мужчину, сделавшего ей Иру, замуж выходить не стала и домой его не приводила – видимо, всё-таки после отца Руслана поняла, что глупая эта затея. К слову, за тем мужчиной Ангелина была замужем ровно три дня, и мы его тоже не видели. Неудивительно, что с таким поведением братья считали маму кем-то вроде ещё одного ребёнка в семье – непутёвого, наивного и оторванного от жизни, – и если у них случались проблемы, они шли ко мне.

– Крис, слушай… А может, ты это… не пойдёшь в Академию Космофлота? – внезапно тихо спросил Лёва.

Я напряглась. Неужели всё-таки что-то произошло, пока меня не было?

– Я тут подумал, – он торопливо продолжил, – а вдруг тебе там понравится и ты о нас забудешь? Или тебя загипнотизируют? Я сегодня в новостном листке прочитал, что в Космофлоте служат цварги… ну, страшные такие, фиолетовые, с рогами. Оказывается, они этими самыми рогами умеют эмоции насылать. Представляешь? А если тебе внушат, что там в Академии здорово, а на Захране плохо, и ты больше к нам не приедешь?

Я со вздохом покачала головой.

– Лёв, не говори глупостей. Их ещё мама вампирами называла… Помнишь? Буквально вчера один такой меня из-под завала в шахте вытащил.

– И не стал пить кровь?! – Изумление в голосе брата было настолько неподдельным, что я рассмеялась.

– Не стал.

– А-а-а… – Собеседник явно разволновался. – Я ещё про ларков читал! Пишут, что они буйные очень! И сильные. И вообще, есть предположение, что это геномодифицированные агрессивные хищники с человеческой ДНК! Недаром ведь у них звериные глаза. Одна из теорий, кстати, склоняется к тому, что у этих тварей и мозг тоже…

– Лёва, стоп!

– Почему «стоп»? – Братец так увлёкся, что даже не понял, почему его так резко остановили.

– «Стоп», потому что стоп. Хватит. Ты сейчас повторяешь чьи-то бредни из жёлтой прессы. Ты сам хотя бы одного ларка лично знаешь?

– Нет. – Он смутился, но всего на пару секунд. – Но вот на той неделе в районе космопорта ларк напал на женщину! Я точно знаю! Ведь не стали бы по головизору показывать непроверенную информацию!

Голова начала неприятно гудеть. Хорошо, что я так и не успела рассказать, что лежу в медотсеке и у меня ещё сутки назад было сломано ребро и сотрясение мозга…

– А синенькие такие, флегматичные, как их… миттары, во, это же вообще мерзость какая-то! У них жабры на шее и пальцы с перепонками. Фу-у-у!

«Точно, миттары. Вот к какой расе относится док Адам Бланк…»

– Почему мерзость-то? – Я устало потёрла виски.

– Как почему? Судя по картинкам, они как рыбы, вышедшие на поверхность!

– Ты знаешь, что по одной из теорий эволюции люди тоже произошли от рыб, вышедших на поверхность? Икота – это следствие перехода с жаберного дыхания на лёгочное. По идее, миттары в чём-то даже совершеннее людей, раз могут использовать оба способа.

– Я соскучился, – словно почувствовав, что огорчает меня, Лёвка скакнул с темы на тему. – И близнецы тоже. И Руслан. А Ирка разревелась, когда у Жоры не получилось сварить кашу, как обычно делаешь ты. Молоко убежало, какие-то невкусные комочки получились… Может, ты всё-таки вернёшься? Ну её, эту Академию.

Протяжный стон вырвался из моих лёгких.

– Лёв, мы же всё обсудили. Деньги нам очень нужны, а это единственный способ заработать их быстро. Я ничего не придумала, кроме стипендии кадета, а твои соревнования по шахматам хороши, но там всё же копейки… И зарплаты кассира на нас всех не хватает. Ты же понимаешь?

– Понимаю, – грустно ответил он. – Но ты точно-точно не будешь нас любить меньше? Эти противные цварги, ларки и миттары не станут для тебя важнее, чем мы?

– Не станут. – Я улыбнулась, думая о братьях, и решила сменить тему на менее опасную: – Давай я рецепт каши продиктую, вдруг у тебя лучше получится, чем у близнецов?

– Да куда я с одной рукой? Крис, мне же костыль придерживать надо…

– Значит, Руслан тебе в помощь.

Ещё некоторое время мы болтали совсем как на Захране, я пошагово объяснила, как правильно приготовить любимое блюдо Иришки. Попутно расспросила, как ведут себя Толик и Жора, не порвал ли очередную пару обуви Руслан и не натворили ли жильцы мамы что-то, за что страховая с нас будет трясти деньги. Под конец разговора пришлось заверить брата, что я его очень сильно люблю и не забуду, пока пребываю в Академии, и лишь на таких условиях он оборвал связь. Распрощалась мы за пару секунд до того, как в дверь настойчиво постучали.

– Да-да, войдите! – крикнула, торопливо садясь в капсуле и приглаживая растрепавшиеся волосы.

– Ого-го-шеньки, значит, я опоздал и ты у нас уже занятая красотка?

Автоматическая дверь отъехала в сторону, и на пороге появилась затянутая в стандартный синий мундир широченная спина, крепкие мужские ягодицы в узких штанах из такой же ткани и длинный конский хвост цвета платины. Да, Хальгард заходил в медицинский блок спиной, но я практически сразу его узнала – и по бархатному голосу, и по игривым интонациям, и по плавной походке. Шёл он спиной потому, что держал что-то крупное в руках, но при этом так легко ступал, будто бы всю жизнь именно так и ходил.

– Та-да-а!

Он резко крутанулся и поставил мне прямо на колени внушительный поднос с кучей контейнеров, тарелок и мисочек с аппетитным содержимым. Картофельное пюре, салат, красное и белое мясо, разноцветные соусницы, нагромождённые друг на друга покосившейся наклонной башенкой, вопреки закону гравитации до сих не упавшей в овощное рагу, а рядом высокая вытянутая ваза с и вовсе неизвестным содержимым, нарезанным аккуратными кубиками. Такого количества и разнообразия блюд одновременно, признаться, я ещё никогда не видела. Даже когда готовила на всю семью.

– Не знал, что ты любишь, а потому набрал всего понемногу. Док Бланк сказал, что тебе надо усиленно питаться. Препараты – это, конечно, хорошо, но настоящая еда – всегда лучше.

Хэл провёл ладонью сбоку подноса, нажал на невидимую кнопочку, и у устройства выскочили алюминиевые ножки, которые тут же самостоятельно подстроились под неровное дно капсулы. Поднос неуловимо напомнил компьютерный столик, который часто использовал Лёва, чтобы лишний раз не вставать с кровати. Правда, существенно больше, технологичнее и основательнее.

– Э-э-э… спасибо, – пробормотала я ошеломлённо.

Ларк, явно довольный произведённым эффектом, прислонился бедром к ближайшему шкафу с ворохом медицинских устройств и датчиков и засунул руки в карманы.

– Так кому ты в любви признавалась? – спросил он, прищурив красивые экзотические глаза. В серебряной шахте планетоида ШС-735 нельзя было точно определить, какого они цвета, а сейчас, при дневном белом освещении каюты, я рефлекторно отметила, что они зелёные, совсем как папоротник на картинках электронных книг. У людей такого оттенка не бывает.

Хальгард сверкнул белоснежными зубами, и мне подумалось, что улыбка ларка – определённо оружие массового поражения.

– Да с братом общалась. Он уточнял, как у меня дела, волнуется.

– Братья – это замечательно.

В его интонациях мужчины проскочило что-то душевное и тёплое, что я не могла не уточнить:

– У тебя тоже есть братья?

Он кивнул.

– Да, младшие. На Ларке остались. Трое, но порой кажется, что минимум двенадцать. Я единственный, кто собрался в Космофлот в своё время.

– Вот как, – удивлённо пробормотала я. – Не знала, что у ларков настолько большие семьи. Скучаешь, наверное?

– Скучать некогда, – неожиданно хохотнул Хальгард. – То дежурства, то срочные задания от адмиралов, то помощь куратору, то занятия, то сессия… Увольнительные, конечно, тоже дают, но не так часто, как хотелось бы.

– Погоди, «занятия»? Ты разве не офицер?

– Лейтенант, как и Ивес. – Блондин с гордостью кивнул и выпятил грудь, демонстрируя золотой шеврон. Я знала лишь то, что у обычных кадетов на этом месте нашивка в виде звезды, а во всём остальном плавала, как блуждающий астероид в космосе. – Но мы формально ещё учимся, девятый курс.

– Из десяти, – добавила на автомате.

– О, так ты интересовалась Академией Космофлота? Да, десять лет длится учёба, затем предстоит десять лет службы, а после можно или разорвать контракт, или продлить и полностью посвятить себя военной карьере. Ты, кстати, кушай. Еда не отравлена, даю слово. Приборы – в выдвигающемся отделении сбоку.

Я поискала взглядом, как может раскладываться столик, и нащупала невидимую выемку в левом углу столешницы. Плоский ящичек со щелчком выехал из торца трансформера, горделиво демонстрируя в нутре телескопические вилки и ложки, причудливые щипчики-ножницы и даже деревянные палочки. Я одобрительно хмыкнула. Ничего себе! Универсальный набор для представителей любой расы.

Недолго думая я взяла две пары вилок и одну из них протянула Хальгарду. Это получилось настолько машинально, что я даже не задумалась, ведь делить любую еду с братьями было привычкой.

– Будешь?

Что я сделала что-то не так, я догадалась почти мгновенно по тому, как сгустилась атмосфера в медотсеке. Хальгард не шелохнулся, он так и продолжал стоять, засунув руки в карманы, но сейчас снова напомнил мне тигра, совсем как тогда, в шахте. А ещё в сознании вспылили слова Лёвы про геномодифицированных хищников… Да и зрачки мужчины на миг затопили радужку, отчего взгляд получился… волнующе-тяжёлым. Мурашки пробежали по шее, вдоль позвоночника и до самого копчика.

– Никогда не предлагай разделить пищу с представителями тех рас, о традициях которых ты мало что знаешь, – нарочито медленно протянул Хальгард. А затем моргнул – и наваждение исчезло.

Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну.

– А-э-э… прошу прощения, если я тебя оскорбила, – ответила я и, к собственному стыду, почувствовала, что голос изменился и заметно охрип.

Пришлось прокашляться и стремительно поменять тему разговора. Шварх, я же ведь действительно ничего не знаю о ларках! Кроме того, что слух у них настолько хороший, что они слышат чужие разговоры из-за закрытой двери в медотсек… Хотя, возможно, это у конкретно взятого ларка такой отличный слух?

– Так зачем ты пришёл? – уточнила, старательно подбираясь вилкой к овощному рагу. Тарелки и миски на подносе стояли так близко друг к другу, что это оказалось неожиданно непростой задачей.

– Хотел извиниться за то, что ты пострадала в шахте, – ответил лейтенант. – И нет… касательно пищи, ты меня не оскорбила. Это хм-м-м… немного другое.

– Ты не виноват. Док сказал, что у меня кости хрупкие…

– Нет, это всё-таки моя вина.

Я прикусила щёку и принялась старательно ковырять рагу, чувствуя себя крайне неловко. Башенка из соусов опасно наклонилась. Наверное, её надо куда-то переставить…

– Если я могу как-то загладить свою ошибку, ты только скажи, – тем временем продолжил ларк.

Долька тушёного помидора никак не хотела накалываться. Зубцы вилки чиркнули по дну тарелки, и – бам-с! – соусы стайкой упали в рагу. В лицо полетел тот самый несчастный помидор, глаз защипало. Ауч! Жжётся!!!

Сбоку раздался мужской смех, а через несколько секунд влажная салфетка коснулась щеки.

– Ну ты и «уклюжая», Морковка!

– Это помидор был! А-а-а! – зашипела от боли. – Глаз, правый! Протри его, пожалуйста! Вселенная, сколько повар перца в рагу положил?!

– Да это-то понятно. – Мужской палец неожиданно намотал прядь моих волос с загривка и ощутимо дёрнул. – Ты – Морковка! Я в шахте и не рассмотрел под слоем пыли. Редкий цвет.