– Уж точно не эти стоны. Что-нибудь весёлое. «Карамбозу», например. Или «Две девки на лошади». Знаешь такие? А если слезливое, тогда уж что-то из Ильсинии. Ты, как вижу, тоже её поклонница: разодета, как колдунья с острова, даже картинку с медведем не поленилась пришить. Знаешь эту… про слёзы алмазы? Или про девочку с фермы?

– Алмазы, говоришь?

Позволил ожить карауке.

Разглядывая зеленоглазую, затянул порядком поднадоевшую песню: почему-то почти все вспоминали именно о ней, когда заходила речь о репертуаре Ильсинии Силаевой.

Соседка не походила на стражницу. Скорее представлял её с книжкой в руках и с очками на носу, нежели с копьём и щитом в руках. Узкие плечи, короткие золотистые волосы, высокая грудь, уверенные движения, малоподвижное симпатичное лицо – его чертами зеленоглазая больше походила на боярыню Кординии, нежели на жительницу Ягвары.

Вряд ли служанка – видна голубая кровь. Такая особа прислуживала бы разве что королеве или принцессе. Или сплетничала бы с последней на глупые сердечные темы: взрослой не казалась, хотя и выглядела лет на пять старше Рослевалды. Тем удивительнее, что она присматривала за мной с соседнего балкона.

Закончил песню – женщина вздохнула.

– Неплохо, – сказала она. – Моей маме бы ты понравилась. Вот не дадут соврать. Небось, тётушка тоже от тебя в восторге? Рассказывала, что они с мамой когда-то уговорили Ильсинию спеть эту песню три раза подряд. Я этого не помню: была совсем маленькой. Хотя и присутствовала на том концерте – даже, говорят, поцеловала певицу в щёку.

Зеленоглазая отвела взгляд в сторону.

– Ну а вообще – тётка хорошо придумала, – сказала она. – Теперь будешь терзать меня своими тоскливыми песнями ежедневно? Где они только тебя такую взяли? Хороший голос – душевный. Тётушка, небось, надеется, что я не выдержу и прыгну вниз? Или сопьюсь от тоски?

Усмехнулась.

– Хорошая идея. Ты будешь петь – я буду пить. Порадуем льеру регентшу.

Вновь посмотрела мне в лицо.

– И кстати: кто ты такая? – спросила она. – Почему у тебя такой странный наряд? Или ты и правда вообразила себя Ильсинией? Почему ты здесь? Это правда, что тебя поселила тут моя тётка?

Поднял руку в защитном жесте.

– Сколько вопросов, – сказал я. – Откуда ты только взялась такая любопытная?

Слез с перил, поправил кафтан.

– Насчёт твоей тётки ничего не скажу. Видел тут какую-то ликт-служанку… Твоя это тётка или нет – понятия не имею: забыл у неё поинтересоваться. А вот насчёт Ильсинии… Ты говорила о боярыне Силаевой? Я правильно тебя понял? Ты действительно видела её?

Зеленоглазая сделала неопределённый жест рукой.

– Говорю же: я её не помню. Маленькая была, когда она к нам приезжала. Мне тогда было… Погоди. Обалдеть. Ты никак пытаешься меня заболтать, чтобы не говорить своё имя? Боишься, что разыщу тебя, когда выберусь отсюда и припомню шашни, что вы устроили тут с моей тёткой? Расслабься, сладкоголосая. Слишком много будет тебе чести, если я решусь мстить. Вот не дадут соврать. Да и не выйду я из этой башни никогда. Даже если придумаю, куда пойти. Так кто ты, сладкоголосая? Как тебя зовут, и где тебя отыскала тётушка? Неужели это такой большой секрет?

– Нет никакого секрета, – сказал я. – Меня нашли в гостинице «Столичная». В Реву приехал только вчера. А вообще я в вашем королевстве всего несколько дней. Приплыл с острова Кординия. Меня зовут боярин Кир Силаев. Я… внук той самой Ильсинии Силаевой, которую ты когда-то поцеловала.

Зеленоглазая прищурилась.

– Что, прям настоящая колдунья с острова? – сказала она. – Целая боярыня? Правда? Обалдеть. И можешь это доказать? Или я должна поверить в твои сказки из-за того, что ты нацепила дурацкий наряд и прилепила на плечо медведя? Вы ждали, что я завизжу от восторга от того, что ты якобы родственница Ильсинии? Вот только тётушка забыла, что боярыни носят нашивки и на другом плече. Напомни ей об этом при встрече.

– А ты-то о нашивках откуда знаешь?

Женщина горделиво приподняла подбородок.

– Мои предки приплыли сюда с острова. Давным-давно. В нашем архиве до сих пор хранятся дневники предков. Начиная с записей тех, что пожили ещё на острове. Так что о Кординии я знаю побольше некоторых. Могу и тебя просветить… боярыня.

Последнее слово зеленоглазая произнесла с явным пренебрежением.

– Не боярыня, а боярин, – сказал я. – Кир Силаев. Чем ты слушала? Мужчина – не женщина. А нет второй нашивки… Да потому что я не воитель. Бывает и такое. Не всем же мечом махать. Я вот всё больше песенки пою, да струны дёргаю. И говорят, что у меня это неплохо получается.

Женщина на соседнем балконе усмехнулась.

– Потому и вообразила себя мужчиной? – сказала она. – Чтобы не махать мечом? Все колдуньи в Кординии мечтают стать воительницами. Я читала об этом. А у тебя удобная отговорка, чтобы объяснить, почему не носишь нашивку. Но теперь хоть понятно, почему ты здесь.

– Почему?

– Чтобы ты побыла в компании себе подобных.

– Мужчин? – спросил я.

На мужика зеленоглазая точно не походила.

– Ага… – сказала она. – Безумцев! Разве тебе не говорили, что я сумасшедшая?

Снова увидел на её лице усмешку.

– Брось, не может такого быть. Да об этом всему королевству известно. Не дадут соврать. А может уже и в этой твоей Кординии обо мне сплетничают. Что, не так? Только не строй из себя наивную дуру. Или тётушка тебе запретила говорить со мной на эту тему?

– На какую тему? – переспросил я. – Да кто ты вообще такая?

Женщина ответила не сразу. Склонила на бок голову, повела бровью. Какое-то время вглядывалась в моё лицо, словно пыталась прочесть на нём мои мысли.

– Ты… издеваешься надо мной? – спросила она. – Или… и впрямь не знаешь?

Должно быть, ответ увидела на моём лице.

– Обалдеть, – сказала зеленоглазая. – Ты… действительно можешь быть убедительна. Надо же. И правда талантливая артистка. Сделаю вид, что поверила тебе, певунья.

Она ушла в свою комнату, но вскоре вернулась на балкон.

– Кто я такая, говоришь? Держи.

Бросила мне маленький предмет из жёлтого металла.

Тот блеснул в полёте…

Я поймал его, разжал пальцы, посмотрел на ладонь. Увидел на ней золотую монету. Не привычную, с изображением очертаний берегов острова Кординия, а маленькую, отчеканенную на Ягварском королевском монетном дворе.

Глава 7

Подбросил монету на ладони – новенький жёлтый кругляш снова блеснул.

– Спасибо, конечно, – сказал я. – Что мне должен подсказать твой щедрый жест?

– Глянь на монету, идиотка, – сказала зеленоглазая. – Посмотри на портрет!

Выразительно приподняла брови.

– Ничего не замечаешь? – спросила она.

Я взглянул на отчеканенный на золоте женский профиль. Прочёл сделанную мелкими буквами надпись: «Великая Государыня Каталиния Семнадцатая, королева Ягвары». Перевёл взгляд на зеленоглазую.

– Если ты намекаешь… – сказал я, сравнивая профили. – Это не ты. Есть что-то общее… но точно не твой портрет. Или тому, кто тебя так изобразил, нужно настучать по рукам.

– Конечно не я, – сказала женщина. – Это портрет моей мамы. В молодости. Но мне говорили, что мы с ней очень похожи. Разве не так?

Она смотрела на меня, горделиво запрокинув голову: должно быть, дожидалась моей восторженной реакции.

Не стал её разочаровывать.

– Интересно девки пляшут, – сказал я. – Так ты у нас целая королева?

– Великая Государыня Каталиния Восемнадцатая, – сказала зеленоглазая.

И добавила:

– Сумасшедшая.

* * *

Не успел расспросить зеленоглазую, в чём проявляется её сумасшествие. Потому что меня отвлекли – в мою дверь постучали. Причем, судя по реакции Великой Государыни Каталинии Восемнадцатой, к ней постучали тоже. Мы с королевой обменялись взглядами; не прощаясь, вернулись в свои комнаты.

Принесли ужин.

Выпроводил ликт-служанку, полюбопытствовал, чем именно меня собирались кормить. Не баландой. Не иначе как королевские повара постарались. Вот что значит всего разок оторвать руки. Счистил всю еду на одну тарелку – отнёс в уборную, где избавился от ароматной пищи без малейшего сожаления.

Возможно я и перестраховался. Но раз у меня появились недоброжелатели (моё присутствие в башне об этом и говорило), то приходилось заботиться о том, где и что я ем. Умирать от яда неприятно – в этом я убедился на собственном опыте. Тратить на лечение ману тоже не хотел: в последние дни расходовал энергии больше, чем накапливал. Когда ещё устрою нормальный концерт…

Глодать не собирался. О том, где и как раздобуду пищу, позаботился заранее.

Для того чтобы сплести «скрепы» входа в эльфийское жилище не понадобилось много времени. Точно такой же вход я оставил в номере гостиницы «Столичная». Той энергии, что влил в него, хватит на трое суток, не меньше – дольше я торчать в этой башне не собирался.

На мой фокус с внезапным возвращением Васелеида отреагировала спокойно. Не расспрашивала, как он мне удался. Все её вопросы касались моих дальнейших распоряжений.

Перед повторным арестом я запретил Васе питаться в ресторане гостиницы. Кто знает, что ей могли там подсунуть – теперь она не просто иностранная туристка, а слуга арестанта. Велел прогуляться по продуктовым лавкам, закупиться съестными припасами.

Вернулся в гостиницу – там меня дожидалась корзина с продуктами и кувшин с молодым вином. Всё это перенёс в башню. Но прежде успокоил Васю: объяснил, где меня держат; велел ей не особенно светиться за пределами «Столичной», ждать моего возвращения.

Была у меня мысль показать Васелеиде столицу королевства с высоты Мужской башни. Но всё же решил не форсировать события. Пусть Вася сперва привыкнет к тому, что я умею исчезать в стене. Потом уже приучу её саму проходить через эльфийский дом. Не всё сразу.

* * *

– Эй, певица, ты ещё там?

Я вышел на балкон с ароматным кольцом колбасы в руках и кувшином вина. Колбаса, на мой вкус, оказалась излишне острой, а вино слишком сладким. Но разыгравшийся аппетит помогал смириться с этими неприятностями.

Отсалютовал королеве кувшином.

– Твоё величество.

Каталиния Восемнадцатая помахала знакомой пузатой бутылкой. Икнула.

– Силаева, или как там тебя, – сказала она. – Раз уж ты здесь, может споёшь что-нибудь? Только не эти тоскливые стоны на языке камышовых котов. Что-то из Ильсинии, раз уж ты её поклонница. Порадуй… безумную королеву, ведь для этого тебя здесь и поселили.

Я хмыкнул, приложился к кувшину.

– А знаешь, такой вариант я не рассматривал.

Затолкал в рот кусок колбасы.

– Но он имеет право на жизнь, – сказал я с набитым ртом. – Думал, что нарушил законы вашего королевства. Потому меня и затолкали сюда. Но возможно ты и права. Быть может я здесь, чтобы не позволить тебе скучать. Кого только я должен был развлекать в том подвале? Или там мне хотели устроить прослушивание?

– О чём ты говоришь?

Махнул колбасой.

– Не заморачивайся… твоё величество.

А ведь я знал, что местная королева сошла с ума, не помнил только из-за чего (что-то связанное со смертью её матери?). Об этом упоминала тогда, в столовой, Кишина; рассказывали о безумной королеве и в дилижансе – слышал, что за неё сейчас страной правит регентша. Но пока никаких признаков психического расстройства у зеленоглазой я не замечал – разве что ранние симптомы алкоголизма.

Королева снова икнула.

– Споёшь? – сказала она.

На ногах королева держалась уже не так уверенно, как при нашей первой встрече. Как бы не свалилась с балкона. Объявят потом, что я довёл скорбную умом правительницу до самоубийства. Тогда точно придётся убираться из королевства. А ведь я пока здесь ничего толком и посмотреть не успел.

– Что пьёшь? – спросил я.

Мой вопрос прозвучал так, словно я передразнивал королеву. Но та не обратила на это внимания. Судя по мутному взгляду, со вниманием у неё уже наметились проблемы.