Вместо волос какая-то бесцветная пакля. Глаза, как у панды, обведены черными кругами. Кожа бледная аж до синевы. Щеки ввалились, да и в целом худоба нереальная.

Одним словом, в блюде отражалась хрупкая бледная немощь. Одной ногой не просто на пороге смерти, а уже за его чертой.

Вот вечно со мной так. Всем нормальным попаданкам достается молодость, красота, магия, а мне это… несимпатичное, больное тело. Вот оно – мое невезение – расцвело во всей красе.

Неудивительно, что Аршер не заинтересовался. Такая красота вряд ли привлечёт внимание противоположного пола, разве что гробовщика.

Я так расстроилась, что разболелась голова, а еще вернулась слабость. Заканчивается, похоже, действие Дара Аршера. Не так уж много сил он на меня потратил.

Осмотрев зал с гостями из-за колонны, я решила, что с меня хватит. Все, нагулялась на собственной свадьбе. Где здесь моя комната? Хочу туда – в тишину и покой. И пусть только супруг попробует сунуться с брачной ночью. Пожалеет.

Вот только я не знала, где она – моя спальня. Дом большой, найти в нем одну-единственную комнату нереально. Да и как я пойму, что комната – та самая? Я же понятия не имею, как она выглядит.

Мне необходим проводник и толковая легенда, которая объяснит, почему я не могу дойти до своей спальни самостоятельно. Есть у меня одна идея…

Оставив блюдо за колонной, я устремилась к выходу из зала и у двери столкнулась со служанкой. Я тут же сделала вид, что едва стою на ногах – привалилась к стене и закатила глаза. Даже притворяться особо не пришлось, мне действительно было дурно.

– Леди Эльвенг, вам помочь? – ко мне мигом подскочила служанка.

– Будь так добра, – пробормотала я, – проводи меня до спальни. Боюсь, сама я не дойду.

– Конечно, конечно, – часто закивала девушка и взяла меня под руку.

Так у меня появился проводник. Спустя пару минут я поняла, как была права, что не стала искать комнату самостоятельно. Бесконечные коридоры, переходы, узкие каменные лестницы, зажатые с двух сторон стенами как тисками. Я бы заблудилась здесь и пропала без вести.

Но вот наконец служанка остановилась перед массивной деревянной дверью.

– Ваша спальня, – указала она.

– Благодарю, – кивнула я и добавила: – Можешь быть свободна.

– Если вам что-то понадобится…

– Я кого-нибудь позову, – перебила я. Не терпелось оказаться наедине с собой.

Присев в поклоне, служанка ушла, а я, открыв дверь, переступила порог спальни. Губы растянулись в блаженной улыбке. Покой, тишина, ноль посторонних. Идеально.

Я захлопнула дверь, привалилась к ней спиной и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Увы, длился он недолго. Идиллию нарушило противное:

– Тяв, тяв, тяв!

Я распахнула веки и уставилась на нарушителя спокойствия. По ковру, оглушительно лая, металась мелкая собачонка, похожая на болонку – тельце в форме кабачка, короткие тонкие ножки, глазки-бусинки и хвостик бубликом. Пушистое белое создание аж тряслось от переизбытка эмоций.

Приплыли. Кажется, у меня есть собака.

– Фу! – попыталась я приструнить болонку.

Не тут-то было! Собака явно чувствовала, что я не ее хозяйка, а самозванка, и это вызывало у нее ярый протест. Но ведь когда-нибудь она устанет, правда же?

Болонка не нападала, и я решила ее игнорировать. Но от тявканья головная боль только усилилась, а мелкая зараза не умолкала ни на миг.

– Сколько же в тебе энергии? – ужаснулась я. – Сделай одолжение, помолчи хоть минутку.

– Тяв-тяв-тяв! – был мне ответ, а потом вовсе: – Ррррр, – и попытка вцепиться в подол платья.

Платье я отвоевала, хотя юбка все-таки надорвалась, а я невероятным усилием воли переборола желание выбросить болонку в окно. Какой тут этаж? Судя по всему второй, но потолки намного выше, чем у нас в квартирах, а внизу мощеная булыжником мостовая. Гибель при падении гарантирована.

– Будешь плохо себя вести, – предупредила я, – из собаки превратишься в птицу. Правда, ненадолго.

– Тя? – болонка неожиданно замолчала и склонила голову набок, словно поняла сказанное.

– Вот так намного лучше, – похвалила я. – Поверь, я тоже не в восторге от вашего мира и сделаю все от меня зависящее, чтобы поменяться местами с твоей хозяйкой обратно.

– Фых, – выдохнула болонка.

Почудилось, или она не верит в успех моей затеи? Вот только собаки-абьюзера мне не хватало.

– Это еще что за пассивная агрессия? – возмутилась я. – Я бы попросила относиться ко мне с должным уважением. Как-никак на ближайшее время я – твоя хозяйка.

Болонка демонстративно повернулась ко мне попой, дернула хвостом и потрусила к кровати. С ума сойти, даже собака меня ни во что не ставит. Что это за мир вообще такой?

Махнув на вредное существо рукой, я изучила спальню. Довольно уютная, чисто девичья – с обилием рюшей и текстиля. Двуспальная кровать, окно напротив, туалетный столик и кресло – все выглядело по-домашнему мило. Вот только пахло здесь неприятно – лекарствами.

Первое, что меня по-настоящему заинтересовало – зеркало. Все-таки оно есть! Пусть не большое на стене, а всего-навсего ручное, но мне и его хватит.

Зеркало подтвердило то, что я уже видела в блюде, но с некоторыми нюансами. В более четком отражении я все-таки узнала себя. Где-то там, под слоем худобы и немощи была погребена моя настоящая внешность. Просто болезнь исказила меня до неузнаваемости.

Волосы приобрели серый оттенок; щеки ввалились, обозначив скулы; губы ссохлись и потрескались.

Так это все-таки я или не я? Есть несколько вариантов – реинкарнация, прошлые жизни, параллельные вселенные. Каждый имеет право на существование. Выбирай, что больше нравится. Пока у меня не хватало фактов, чтобы разобраться.

Я вытащила из волос шпильки, на которых держалась фата и сняла ее. Голове сразу стало легче. Зато вернулся кашель. Пока я лишь слегка кхекала, но новый приступ был не за горами, я чувствовала его подступы жжением в груди.

Мне бы прилечь. Я шагнула к кровати, но тут же услышала недовольное «ррр». Кровать уже заняла болонка и развалилась прямо посередине.

– Как хоть тебя зовут, чудовище? – вздохнула я и попробовала подобрать имя: – Снежинка?

– Рррр.

– Видимо, это означает «нет». Тогда, может, Облачко?

– Фы, – и это имя ей не понравилось.

Я перебрала все, что более или менее подходит внешности собаки и как, по моим представлениям, могли бы назвать болонку – Принцесса, Пушок, Зима, Льдинка и прочее. Но все мимо.

– Ну и ладно, – махнула я рукой. – Буду звать тебя «эй, ты».

Раз на кровать не лечь, я решила проветриться и подошла к окну. С деревянными рамами пришлось повозиться, но, разобравшись с запором, я распахнула створки настежь. В спальню ворвался свежий ночной воздух. Ветерок всколыхнул волосы и прошелся приятной прохладой по телу. Хорошо!

Я закрыла глаза и отважилась вздохнуть поглубже, превозмогая боль в груди. Завтра утром первым же делом потребую врача. С кашлем надо что-то срочно делать, пока не стала совсем худо.

Я задержалась возле окна, наслаждаясь отсрочкой приступа. Попутно изучила окрестности. Определенно я в загородном поместье. Дом возвышался на холме, а вокруг простиралась равнина с деревеньками, возделанными полями и лесом вдалеке. На глаз определила время года – ранняя осень, время сбора урожая. Настоящая сельская пастораль. И все это принадлежит семье Эльвенг.

– Ррр, – вдруг раздалось сзади, заставив меня вздрогнуть. А потом болонка снова зашлась в визгливом лае: – Тяв-тяв-тяв!

– Ну что опять? Мы уже выяснили отношения, – закатали я глаза.

В следующую секунду у меня подкосились ноги от громогласного «ГАВ!». Тщедушная болонка никак не могла издать такой звук. Не тот у нее тембр. Так лает огромная псина. Какой-нибудь мастифф или дог. Неужели собак две?

У меня волоски приподнялись на руках. От дога я одним порванным подолом не отделаюсь. Он же меня сожрет! Целиком!

– Гав! Гав! – повторилось опять, лишая надежды, что мне померещилось.

Вот только обернуться и посмотреть на пса я не успела. Все потому, что потеряла равновесие и начала заваливаться вперед – прямо в распахнутое окно.

Пальцы проскребли по раме, но соскользнули. Голова перевесила туловище, и я полетела вниз – прямо на булыжную мостовую.

Глава 4. О том, что умирать нестрашно

Говорят, накануне смерти у человека перед глазами проносится вся жизнь. Я, пока летела вниз, тоже успела о многом подумать. Например, о том, что за миг до падения я совершенно точно ощутила на своих плечах чьи-то руки. Холодные до озноба вдоль позвоночника.

Меня толкнули! Вот вам и проклятие. Да это банальное убийство, ничего сверхъестественного.

На этом мои мысли оборвались. Все потому, что голова встретилась с булыжной мостовой. Бам! Чавк! Острая боль пронзила правый висок и отдалась в челюсть.

– Мммм, – застонала я.

На какое-то время я потеряла связь с реальностью. Мир затопил знакомый золотой свет, и я решила – это рай. Именно так описывают смерть и советуют идти на свет.

Все, конец. Но, как выяснилось, паниковала рано, постепенно свет мерк, и мне становилось лучше.

Вскоре я снова могла видеть и двигаться. Я уперлась ладонями в мостовую и кое-как села. Похоже, я выжила после падения. Чудо! Если все мои прошлые неприятности были ради одного этого везения, то я не зря страдала.

Я посмотрела вверх, на распахнутое окно своей спальни. Высоко, однако. А кто там в окне?

На улицу высунулась жуткая собачья морда размером крупнее моей головы. Черная короткая шерсть, огромные клыки, заметные даже с расстояния, и горящие красные глаза. Одним словом, ничего общего с болонкой. Где это чудовище пряталось? Почему я не увидела его сразу, как вошла в спальню?

Но как бы жутко ни выглядела псина, толкнула меня все-таки не она. Я четко ощущала на своих плечах именно человеческие руки.

Не без труда я поднялась на ноги, отряхнула уже не совсем белое платье и похромала обратно в дом. Упала я во внутренний двор, так что найти дверь труда не составило.

Войдя в дом, наткнулась на прислугу – парня в одежде лакея. Только открыла рот, попросить о помощи, как он, скуля что-то неразборчивое, бросился наутек. Нервный какой-то.

Мне за ним было не угнаться, и я побрела дальше. Сил хватило лишь на то, чтобы добраться до ближайшей комнаты. Гости все еще праздновали свадьбу, но до зала было далеко, я бы не дошла.

В гостиной я рухнула в кресло рядом с камином и устало прикрыла глаза. Голова болит адски, особенно правый висок, левая нога вывихнута, возможно, есть внутренние повреждения. Ну что за день сегодня такой?

– Эльвенг?! – раздался дрожащий девичий голос.

Пришлось открыть глаза. У входа в гостиную застыли с гримасой ужаса на лицах сестры-близняшки.

– Вы чего? – напоровшись на их спины, возмутился дядя.

Но вот он выглянул из-за плеч дочерей и тоже побледнел.

– Я выпала из окна, – пояснила я хриплым голосом, спеша погасить панику родственников. – Но со мной все в порядке. Отделалась царапинами и вывихнутой ногой.

Я растянула губы в улыбке, и одна из близняшек тут же лишилась чувств. Дядя в последний момент успел ее подхватить, не дав упасть на пол. Надо же, какая чувствительная.

– Я правда в порядке, – заверила. – Только голова болит.

Я подняла руку, коснуться правого виска, но вторая сестра метнулась ко мне:

– Не надо! – истерично выкрикнула она и схватила меня за руку.

– Ладно, – пробормотала я, опуская руку. – Не буду.

Мало ли какие у нее проблемы с прикосновениями. С сумасшедшими лучше не спорить.

К этому времени дядя дотащил вторую близняшку до кресла напротив меня. Верона (кажется, это была она) пришла в себя, но снова отключилась, едва взглянув в мою сторону.

– Ты отвратительно выглядишь, – заметила Венона – менее впечатлительная из близнецов.

Они каждый раз будут мне об этом напоминать? Вроде мы уже выяснили, что я не красотка.