Ее нервный смех раздается по всей столовой. Она смотрит по сторонам, пытаясь понять, всем ли так же смешно как и ей, однако никто не обращает на этот «диалог» внимания.

– Ровена, все нормально, – говорит Клео, отрицательно мотая головой, – мне несложно.

– Поэтому здесь и творится черти что, – сообщаю я.

– Кем ты себя возомнила? – спрашивает брюнетка, все так же нервно смеясь. – Дорогая, черти что только в твоей голове, но никак не здесь. Не зная основных действующих персонажей, не суйся туда, где тебя склюют заживо.

До конца не понимаю, позиционирует она себя с курицей или имеет в виду птицу помощнее. Слова красивые, только вот жаль, что от них мое мнение не меняется.

– Главное, чтобы поперек горла не встала, а я, дорогая, это могу.

Девушка несколько секунд возмущалась, но в итоге решила уйти. Клео согласилась сделать для нее фотографии, на что я просто закатила глаза. Нельзя хорошо общаться с тем, кто с тобой общается плохо. Многие говорят, что нужно относиться к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе, однако в каждого человека заложена сущность, которая не может, как мне кажется, измениться. Подстроиться – запросто, измениться – нет. Если человек выбрал позицию обороной против чужих доводов, тогда переубедить этого человека невозможно, какими бы ораторскими искусствами другой не владел.

Я разозлилась так, что начала косо смотреть чуть ли не на каждого, кто ко мне обращался. Внимание сконцентрировалось на нитках девушек, которые как то странно связаны с моими соседями, и от этого мне все больше хочется узнать правду. У некоторых девушек на запястьях есть красная нить, у других зеленая, есть еще и желтые, как у Клео и Зои.

Заметив мой взгляд на своем запястье, Зои ежится и собирается убрать руку под стол, но я вовремя ее перехватываю и прямо задаю вопрос:

– Какое отношение эти двое имеют к идиотским ниткам, Зои?

Ее взгляд испуганно проходит по друзьям, а затем застывает на столике «плохишей», на что я слегка дергаю ее руку на себя.

– Ты и сама скоро узнаешь…

– Я хочу узнать сейчас, раз спрашиваю. Клео?

Девушка будто бы почувствовала мое состояние, благодаря чему решилась наклониться ближе.

– Так они выбирают девушек, с которыми будут… развлекаться.

– ЧТО?

Я даже не заметила, как вскочила на ноги, уставившись на Клео безумными глазами. Она испуганно усаживает меня на место и склоняется над ухом.

– Идиотизм, знаю, но не кричи так, Ровена.

– Да они больные на всю голову!

– Здравомыслящие это понимают, что немаловажно.

– И никто еще не осмелился поставить их на место и послать куда подальше?

– Они же не заставляют силой носить эти нитки, девушки сами соглашаются.

– С ума сойти…

Голова начинает тяжелеть. Я в полном шоке и бешенстве со всего происходящего. Нервный смех одолевает, пытаюсь держать себя в руках.

– И как все это устроено? – интересуюсь я. – Они раздают нитки всем подряд?

– Понравившимся. Это происходит на посвящении. Они подходят к заинтересовавшей их девушке и сообщают, что готовы познакомиться с ними поближе. Там уже выбор за девушкой… Соглашается – надевает нитку, чтобы другие парни знали, чья она именно, а если отказываются…

– Не молчи, – с шоком предупреждаю я.

– Обычно над ними издеваются те, кто принял нитку.

– По их наводке?

– Думаю, да… Мы носим желтые нитки, чтобы переманить как можно больше людей на свою сторону, но популярность наших ниток не такая, как у этих парней. В этой битве они впереди.

Усталость навалилась моментально, мне становится не по себе, из-за чего перестаю что-либо говорить и на кого-либо смотреть.

Приехав домой, пытаюсь оградить себя от этих детских игр, чтобы они не мешали, однако заметив на заднем дворе Редмонда, решаю выяснить, что с этими двумя не так.

Выхожу на задний двор и направляюсь к парню, который находится в подвесной качели-гамаке. Его глаза полуприкрыты тенью от ветвей дерева, лицо расслаблено. Как только он замечает меня, на его губах появляется довольная улыбка.

– Хочешь присоединиться, Рови?

– Обойдусь, – отвечаю я и скрещиваю руки на груди. – У меня есть пара вопросов насчет ваших с другом идиотских проблем. Что за история с нитками?

– Наш универ сарафанное радио, – вздыхает он, становясь напротив. – Я даже не удивлен, что тебе все доложили, только вот рановато.

– Я, кажется, задала вопрос.

– Рови, ты еще так молода, не стоит углубляться во все это будоражащее движение.

– Я давно не ребенок, Редмонд.

– В этом и проблема.

В голосе парня ничего не поменялось. По-прежнему бесячее спокойствие, но сейчас я вижу две проблемы. Первая: идиотские нитки, а вторая в его восприятии меня, как маленького несмышленого ребенка, не знающего ни себя, ни того, что происходит вокруг. Даже если Редмонд помнит меня в детстве, это не позволяет ему воспринимать «картинку» в старом формате, тем самым задевая мое спокойствие.

– Что за система такая у вас с Осборном? Мните себя султанами, ставя метки на девушках, чтобы в любое время ими пользоваться? Это жалко!

– Через кого узнала?

– Думаешь, все те, кто выбрал одну из сторон, готовы молчать?

– Не делай из меня тупого идиота. Никто, кто задействован в этих взаимоотношениях, не станет идти против нас с Хейлом. Это должен быть кто-то из твоих новых друзей. Активисты.

Ухмылка не сходит с его губ, это выглядит жалко и тошнотворно.

– Тебя действительно волнует только это?

– Конечно не только это. Например, какой цвет тебе нравится больше, Рови? Красный или зеленый?

– Черный, так как именно я стану вашей черной полосой, пока весь этот бред не закончится. Если будет нужно, пойду к директору.

– Как ответственно. И что сделает директор? Запретит студентам носить какие-либо аксессуары или начнет расследование ради того, чтобы добраться до интимных подробностей двух студентов? Будет интересно глянуть на его лицо, когда ты нагрянешь с такой креативной претензией.

Он бегло проходится по мне взглядом, судя по всему, улавливая ноты своей правоты, из-за чего выдает следующее:

– Не будь ты Гордон, оказалась бы в моей команде, а так… Я позволю Хейлу тобой заняться.

Рука моментально отвешивает ему звонкую пощечину, пока внутри я ощущаю невыносимую злобу и презрение.

Только вдумайтесь, как Одри уверен в себе и в своих устоях!

– Займись своим лечением! Позволяю!

Серые глаза лишь игриво заблестели, перед тем как я развернулась и ушла к себе.

Они не могут так относиться к девушкам, словно университет – это их личная коллекция с игрушками. Меня также тревожит позиция студенток, которые почему-то соглашаются играть по правилам этих ребят. Что, кроме секса, они вообще могут дать и почему девушки соглашаются быть игрушками в чужих руках?

Позвонив Зои, я попыталась разговорить ее, чтобы та рассказала подробности «обряда» посвящения, но, естественно, она ничего не сказала. Видимо, единственной, кто готов бороться и быть со мной открытой, может оказаться только Клео, однако сейчас об этом говорить слишком рано. Как ни крути, я всего лишь первокурсница, к которой станут прислушиваться только после завоевания авторитета.

Ближе к вечеру в гости зашла хозяйка дома, но не одна…

Присутствие милой старушки будто бы подменило моих соседей. Они за секунду стали обходительными и общительными джентльменами, на которых женщина смотрела с восхищением и некой гордостью. Ее взгляд периодически обращался и ко мне, как бы говоря: «Вы точно поладите, пообщайтесь», но я изо всех сил старалась общаться исключительно с миссис Диксон. Знай она все, что происходит в университете, наверняка бы с позором выгнала этих двоих из своего дома, однако я не решаюсь даже говорить с ней на эту тему.

Сидя на веранде, внимательно слушаю женщину, которая вежливо изъясняется по поводу старой работы, приносящей ей удовольствие в молодости. Пока парни разливают чай, пытаюсь не встречаться взглядами ни с одним из них.

– Ровена, ты смогла найти общий язык с мальчиками? – спрашивает миссис Диксон, касаясь ладонью плеча Хейла. – Они бывают упрямы, но в их возрасте отстаивать свои права – это нормально. В моей молодости юноши были немного другие, но и время тогда было совсем другим.

Жаль, что я не могу сказать правду.

– Да, мэм.

– Не пытайтесь ее обидеть, а то знаю я вас! Хотя что-то мне подсказывает, если попробуете, она сможет за себя постоять.

– Даже мысли не было, – отвечает Редмонд, и наши взгляды пересекаются. Так и хочется повторно заехать по его лицу чем-нибудь тяжелым, чтобы не выглядел таким самоуверенным и лицемерным.

Когда миссис Диксон уехала, Одри отправился к себе, а я приступила к уборке посуды. Осборн тихо наблюдает за тем, как я собираю кружки на поднос, а затем поднимается с кресла и протягивает руки к посуде.

– Сама справлюсь, – как можно холоднее произношу я, и он встает на пути так, что приходится уловить его аромат. – Наверняка ты уже знаешь, что я в курсе ваших идиотских игр.

– Как ты можешь называть их идиотскими, если не пробовала? – интересуется он, смотря прямо в глаза. – Вероятно, тебе наговорили всякий бред, и теперь ты думаешь, что мы просто спим с понравившимися девушками, каждый раз меняя одну на другую. Это и для меня отчасти звучит как бред.

– Не пытайся меня запутать. Очевидно, что так оно и есть.

– Так ты проверь, – безэмоционально, с хрипотцой произносит Осборн. – Разве не нужно тщательно изучить тех, с кем собираешься бороться?

– С тактикой я тоже сама справляюсь.

– Если так, я буду в первых рядах твоего фан-клуба. – Он наклоняется ближе к уху, от чего ровное дыхание касается моих волос. – Я лишь с удовольствием понаблюдаю за переворотом.

Когда он выпрямляется, я замечаю блеск в его зеленых глазах, который исчезает лишь тогда, когда Осборн разворачивается и уходит.

Этот парень обладает невероятной харизмой, которая полностью подчинена его разуму. Он мастерски использует ее в своих целях, и, как мне кажется, только что применил против меня.

Эта ночь оказалась такой же жаркой как и другие. С начала учебы прошло две недели, за длительность которых мне удалось выучить университет, обойдя все нужные для посещения аудитории. Сейчас уже проще взаимодействовать с компанией, благодаря чему у меня и появились новые друзья, с которыми достаточно интересно проводить время на перерывах. Что касается встреч за пределами университета, их пока нет, так как троица посвящает все свободное время студенческой газете, поэтому большая часть моих вечеров проходит за свиданиями с собой любимой.

В эти выходные я собиралась ехать домой, но потом решила остаться. Зои прожужжала все уши насчет завтрашнего «посвящения», разумеется, оставив все без лишних подробностей. Все что я знаю, на берегу озера состоится вечеринка, где каждый сможет отдохнуть и познакомиться с остальными студентами поближе. Так оно и могло быть, не знай я об одном ключевом моменте с тупым распределением, связанном с моими соседями, от которых нет покоя даже дома. Ночью от громких женских криков «удовольствия» хочется оглохнуть, так как спать с закрытым окном просто невыносимо, а другого выхода из данной ситуации просто нет. Я не высыпаюсь, постоянно поднимаясь ночью от жары, чтобы повторно открыть окно и удостовериться, что в соседних домах тихо, однако они будто бы ждут, когда я снова засну, чтобы продолжить свое дело. Даже пожаловаться некому. Мне будет стыдно объяснять причину шума как миссис Диксон, так и полиции, из-за чего остается надеяться только на соседние дома в округе, но, к их большому счастью, они находятся на приличном расстоянии от нашего садома и слабо слышат то, что происходит.