– Эх! Ну, это ты поспешила, девка! – отозвался участковый. – Хотя, а что муж? Муж, как известно, объелся груш! Не захочет с тобой переезжать – так мы тебе у нас отменного жениха найдем!

– Уж не вас ли, Филимон Митрофаныч? – подначила старика Света.

– Ох, егоза! – погрозил ей пальцем Сильнягин. – Да куды ж мне женихаться? Был бы помоложе чуток…. А так – не сегодня-завтра коньки отброшу! А парни хорошие у нас найдутся! Вон, можно у Катьки в бригаде пошукать! Лесорубы! Красавцы! Прям тридцать три богатыря! Эх… – УАЗик резко затормозил – В свете фар показался сарай Кирьяна, и сам хозяин, стоящий у распахнутых ворот с прискорбным выражением лица и взъерошенной плешивой шевелюрой.

Сильнягин залихватски остановил «козла», едва не наехав на Бочкина.

– Филимоныч, сдурел? – заверещал, испугавшись, водитель грузовичка. – Задавить же мог!

– Так не задавил же? – парировал его претензию пожилой мент, резво выбираясь из-за руля. – А ты вот бедную животину вусмерть ухайдохал!

– Ну, так то – я, а то – свинья… – заикнулся, было, Кирьян, но Сильнягин, приблизив свое небритое лицо к самому уху Бочкина грозно прошептал, но так, чтобы не расслышал Махмуд:

– Не вздумай трепать языком, Кирюха, пока я буду допрос вести! Стой, да помалкивай себе в тряпочку! Усек?

Кирьян молча кивнул, за что Сильнягин одобрительно похлопал его по плечу: мол, молодец!

– Ну, я долго ждать буду, гражданин начальничок? – цепко зыркнув по сторонам из-под прищуренных глаз, произнес таджик. – Мне уже по возрасту пора колеса принять, корвалолу накапать и бай-бай в кроватку!

– Да не прибедняйся ты, Махмудка, – не принял во внимание жалобы старика участковый, – ты еще здоров, словно конь. – Думаешь, я не знаю, как ты до сих пор у себя на ферме упахиваешься? Похлеще иного молодого! Ты лучше своего внучка к работе приставь! А то пропадает пацан ни за грош…

– А ты меня не учи, ментяра! – Неожиданно окрысился пожилой таджик, видимо причина, озвученная Сильнягиным, была для Махмуда очень болезненной.

– Ладно, извини, старый! – неожиданно извинился Филимон Митрофаныч. – У самого за твово пацана душа болит. Ведь я тоже его с малолетства пытался на путь истинный наставить. Но не вышло у нас чего-то… – И он, словно оправдываясь, развел руками. – Недосмотрели. Я, так-то, с себя ответственности тоже не снимаю…

– Хватит уже! – устало произнес таджик. – А с Тимкой все нормально будет – мы его намедни к старой Лукьянихе определили…

– Ой, смотри, Махмуд, не перегни палку… – предупреждающе протянул участковый. – Если насильно…

– Да окстись, ментяра! – невежливо перебил Митрофаныча Али-Баба. – Он сам попросился! Представляешь?

– Ах, да! – хлопнул себя пятерней по лбу участковый. – Я же сегодня Алешкину машину на дороге останавливал – опять лихачил, паразит! Он как раз с Тимохой был… – припомнил Сильнягин. – И они что-то с крестником мне про Лукьяниху плели… Правда, что ль, сам согласился?

– Валька с Алешкой его к Лукьянихе вечор увезли, – ответил Махмуд. – Пока желание бросить эту гадость не пропало.

– Это же здорово, Махмудка! – действительно обрадовался Сильнягин. – Может, сумеет помочь старуха-то. Ведь многих из синей ямы вытащила!

– С Тимкой куда запущенней ситуация… Но, дай-то бог, дай-то бог! – с надеждой в голосе произнес старый таджик. – А теперь хорош трындеть, показывай свинью – и разбежимся…

– Заходи, дорогой… – Сильнягин первым вошел в сарай и остановился у склоченного из досок кособокого стола с лежащей на нем распотрошенной животиной. – Смотри. И внимательно смотри! – предупредил он.

Вошедший следом таджик наклонился над тушей свиньи, из распахнутого чрева которой еще несло свежей парной кровью, и ловко пробежался пальцами по её «пробитым» ушам. Затем его пальцы скользнули по выжженному на толстой ляжке клейму. Только после этого он вытащил из кармана очки и присмотрелся к вытатуированным на ушах цифрам.

– Ну? – нетерпеливо вопросил участковый. – Узнаешь тело?

– Моя это свинья, – не стал отпираться Махмуд. – Если хочешь, я завтра по вот этой маркировке, её тебе в журнале учета разыщу. Все теперь?

– Подожди… – Сильнягин вытащил из папочки, которую прихватил с собой, серый листок протокола и протянул его Дроздовой. – Послушай, товарищ следователь «по особо важным», – не поможешь старику протокол накидать? А то у меня с глазами уже совсем плохо. – Старик изобразил на лице настолько потешную и умильную физиономию, что Светлана со смехом согласилась.

Заполнение протокола много времени у нее не заняло, и уже через несколько минут его подписали все указанные лица.

– Теперь-то, надеюсь, я свободен, гражданин начальник? – с ехидцей уточнил Али-Баба. – А с Кирьяна я много не возьму – по себестоимости убытки посчитаю…

– Вот спасибо, добрый человек! – сварливо отозвался плешивый водитель.

– Цени мою доброту! – непоколебимо произнес таджик. – За свои косяки надо отвечать. Так я могу идти?

– Не торопись, уважаемый! – Слегка придержал его за рукав участковый. – С опознанием и принадлежность покойной скотинки мы определились. А вот с остальным еще только придется разбираться…

– С каким остальным? – неожиданно взбеленился Махмуд. – Что ты мне мозги сношаешь, старый шайтан!

– Так, гражданин! – В очередной раз за вечер повысил голос на таджика Сильнягин. – Сейчас мы с тобой проедем в участок, а там я тебе все подробно растолкую! И не советую напрасно рыпаться! – Припечатал он напоследок. – Могу расценить, как воспрепятствование осуществлению правосудия! А то и сопротивление…

– Совсем двинулся на старости лет! – тяжело вздохнув, пробурчал себе под нос Махмуд. – Поехали в твой участок…

В «опорнике» Сильнягин усадил таджика на стульчик возле своего стола, а Светлана пристроилась на одном из стульев, стоявших рядком возле стеночки. Бочкина они решили с собой не таскать, ибо все, что он знал, было уже запротоколировано и сложено «в папочку».

– Итак, гражданин, – приступил к очередному допросу «подозреваемого» участковый, – в процессе следственных мероприятий мы выяснили, что свинья принадлежала вашей свиноферме. Так?

– Так, – кивнул Махмуд.

– Каким образом она попала из свинарника на улицу Нахаловки? – задал следующий вопрос Филимон Митрофаныч.

– Да шайтан его знает? – Пожал плечами таджик. – Сделала, наверное, подкоп под оградой…

– Ну, допустим… – Кивнул Сильнягин. – Тогда, как ты объяснишь, откуда в желудке твоей свиньи, обнаружились куски человеческого тела? Ты их что, человечинкой на досуге подкармливаешь? – Накинулся на пожилого таджика Сильнягин, не давая старику опомниться.

Пока участковый наседал на Махмуда, Светлана пыталась отслеживать его реакцию. Однако узкоглазый подозреваемый оказался не из пугливых – она лишь увидела, как на мгновение дрогнули его набрякшие морщинистые веки, да сухие ладони едва ли не со скрипом сжались в кулаки. И все – кремень человек! Даже если он и виноват, так просто его не расколоть! И, похоже, что Сильнягин тоже это прекрасно понимает, но ничего другого ему в голову не приходит.

– Совсем уже двинулся на своей работе, гражданин начальник? Сериалов заграничных пересмотрел часом? – ровным, недрогнувшим голосом произнес Махмуд.

– Сериалов, говоришь? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, прошипел участковый, поднимаясь со своего места и отпирая сейф.

Из сейфа участковый достал слегка помятую алюминиевую кастрюльку, прикрытую крышкой, которую поставил перед старым таджиков.

– Чего это ты мне суешь? – с неподдельным недоумением в голосе произнес Али-Баба.

Но Светлане отчего-то почудилась в его голосе некая фальшь. Если старик действительно причастен ко всей этой кровавой истории, то актер из него тоже получился хороший. Ничем себя не выдал! А все, что кажется, но недоказуемо, Дроздова привыкла трактовать в пользу «обвиняемого».

– Да ты не меньжуйся, Махмуд! Открывай крышечку-то! – И участковый подтолкнул под локоть лежащую на столе руку старого таджика. – Не бойся – оно уже не кусается! Откусалось, кажись…

– Да пошли вы… – буркнул Али-Баба, но крышку с кастрюльки, тем не менее, снял.

Заглянув в металлическое нутро, он обнаружил там окровавленный пакет, в котором водитель Кирьян и притащил в участок найденные в брюхе свиньи отдельные человеческие конечности. Осторожно раздвинув целлофан двумя пальцами, он уставился на куски татуированных конечностей Бурята. О чем-то таком МаХмуд, конечно же, уже начал догадываться, ведь он самолично, не далее, как несколько часов назад разделал эту бл.дскую торпеду Вити Бульдозера на куски и скормил голодным свиньям.

Таким отработанным способом он неоднократно избавлялся от на голову отмороженной братвы, пытавшейся в девяностых отжимать его набирающую обороты ферму. Следственные органы, в лице все того бессменного участкового Сильнягина, исчезнувшими бандитами не особо интересовались – помер Максим, ну и хер с ним! Главное, что головную боль не приносит. А бандитских разборок со стрельбой в то время было явно в переизбытке – та же дележка жирного лесозаготовительного бизнеса, куда как круче проходила. Хотя мертвых тел тоже в основном не находили – тайга, она большая, она все освоит и переработает, и никаких следов не оставит.

Махмуд мучительно размышлял, делая вид, что жутко удивлен, что же ему делать с этой, не ко времени сбежавшей из свинарника свинкой, набитой, словно жареный гусь яблоками, кусками разделанного Бурята.

– Это что? – наконец оторвав взгляд от кастрюльки с жутким содержимым, невинно поинтересовался таджик.

– То самое, о чем я тебе говорил – человеческая расчлененка! – Резко хлопнул ладонью по столу участковый, так, что кастрюлька подпрыгнула.

Но старый таджик даже глазом не повел:

– Я вижу, не слепой. Только причем тут я?

– Как это причем? – наиграно нахмурился Сильнягин. – Свинья твоя? Твоя! Значит, что у нее внутри…

– Э-э-э! Начальник, ты, так-то, палку не перегибай! – так же наиграно возмутился Махмуд. – С хрена ли мне должно быть известно, что у нее внутри? Она, шайтан знает, где-сколько времени бегала, а я знать должен, что она в это время жрала? Я что, их каждые пять минут пересчитываю?

– Согласен, погорячился… – Участковый почесал заросший сивой щетиной подбородок. – Тогда поехали, проверим твой свинарник. Нужно же выяснить, как она сбежала? Да и поглядеть, вдруг, еще какие запасные части этого бедолаги, – он указал на кастрюльку, – у тебя отыщутся.

– Дело, конечно, твое, – пожал плечами Али-Баба, – но ты хоть представляешь, сколько у меня свиней? Будем каждую вскрывать, чтобы желудок проверить? Только ты мне сначала оплати все свои следственные мероприятия, а потом уже сходи с ума!

– Да не собираюсь я их вскрывать, Махмуд, – заверил таджика участковый. – Только помещение проверим…

– Ну, давай, проверяй, – с тяжелым вздохом поддался напору Сильнягина фермер. – Только предупреждаю – свинок своих в обиду не дам!

В огромном свинарнике Махмуда, расположенном на основательном удалении от поселка (сами понимаете – запашок), представители закона ожидаемо ничего не обнаружили. Ни останков тела, ни кровавых разводов, ни с удовольствием пожирающих человечину свиней – совсем ничего. Хрюшек, к изумлению Светланы, действительно оказалось много, она даже приблизительно не смогла их пересчитать. Мясное производство у старого таджика оказалось поставлено на широкую ногу.