Не спеша, очень тихо матросы разошлись по палубе и в два счета переловили еще троих часовых. Вообще, расслабились англичане, службу несли так, словно здесь в принципе ничего не могло случиться. Ну и поплатились, соответственно. Теперь палуба была в руках охотников.

Вторым этапом, обсужденным заранее с командиром, был захват офицеров. Вначале Александр Александрович даже не понял, что предлагает ему боцман – все же он дворянин, моряк, такие хитрости ему незнакомы. Но – согласился, и сейчас британских офицеров просто и безыскусно скручивали прямо в каютах. Тихонько войти, ударить по голове заранее заготовленной палкой (кто-то предлагал мешочки с песком, но решили, что дерево надежней), после чего связать, сунуть в рот кляп и идти дальше. Вот и все, проще только зарезать…

В принципе, на том можно было и закончить – именно так сказал им Верховцев. Ставя задачу, он сразу пояснил: корабли, лишенные командиров, не могут полноценно сражаться, а значит, справиться с фрегатом будет в разы легче. Но понимал Сафин и другое: сейчас он всем, и матросам, и офицерам, показывает, насколько хорош в бою. И от этого многое зависит в будущем. А потому операцию надо довести до конца.

Сигнальный фонарь зажегся сразу, будто только и ждал этого. Хотя почему будто? Он для такого и нужен. Свет, ясно видимый с берега, тройное мигание. И мучительные секунды ожидания, кажущиеся часами.

Со скалы трижды мигнули в ответ. А потом еще полчаса ожидание, два трупа британцев, не вовремя решивших проснуться и прогуляться по палубе – и по штормтрапам на борт птицами взлетают русские матросы. В считанные минуты корабль был захвачен, та небольшая часть экипажа, что ночевала на борту, скручена и надежно заперта в трюме. И только после этого Сафин наконец понял, что все наконец закончилось, и он справился!

Совсем без шума не обошлось, на берегу кто-то проснулся, и с борта фрегата было видно, как подобно лесному пожару начали вспыхивать, будто расползаясь в стороны, огни факелов. Впрочем, это было уже неважно – шлюпок у заночевавших на берегу больше не было. Все захвачены и все ныне у борта фрегата. Сафин поднял глаза к небу, посмотрел на медленно светлеющие облака. Все! Теперь уже недолго ждать.

Час спустя «Миранда», деловито пыхтя машиной и пачкая свежим дымом низкие тучи, неспешно вошла в бухту. К тому времени на берегу все уже было решено – прижатые к воде британцы и американцы, убедившись в том, что из кустов палят по всему, что пытается приблизиться, ждали рассвета, чтобы разобраться с ситуацией. Вид корабля под русским флагом, а еще более того русский же флаг над собственным фрегатом ситуацию прояснили моментально. А открытые орудийные порты, готовые извергнуть огонь и смерть, намекнули на бесперспективность сопротивления. Дураков тут не было, и что может сделать картечь с ничем не прикрытыми, столпившимися на пляже людьми, понимали все. Словом, народ на берегу был вроде и храбрый, но к самоубийственным атакам не приученный, а потому оружие побросал без лишних разговоров. Им просто пообещали жизнь…

Оставался второй корабль, но обороняться ему было, собственно, и нечем. На борту не было ни одной пушки, а ручное оружие у команды, точнее, у тех, кто находился в тот момент на борту… Это даже не смешно. «Миранда» подошла к борту корабля, лихо ошвартовалась, и абордажная группа моментально взяла его под контроль. На все про все не ушло и получаса.

– Ну, как тебе корабль? – с улыбкой спросил Верховцев. Иначе не получалось – вид Сафина говорил сам за себя. Недавний боцман сиял, как медный пятак, и, надо признать, трофейный капитанский мундир вполне органично смотрелся на его плечах.

– Отличный корабль. Только грязный.

Действительно, фрегат оказался до ужаса грязным. Такое впечатление, что на нем уже год не убирались. Или, возможно, команда «Фетиды», пребывая вдали от метрополии, решила, что им наплевать на дисциплину. Как бы то ни было, Сафин во главе только что сформированной команды уже второй день наводил порядок. Но – нет худа без добра. Заодно разобрались с такелажем – на каждом корабле он имеет свои особенности, и очень хорошо, если есть возможность разобраться с этим без особой спешки. Ну и освежить заодно запасы пресной воды. Фрегат только что пришел с дальнего похода, и дела с этим на борту обстояли неважно. Провизией, разумеется, поделились другие корабли эскадры, а воду набирали прямо здесь, благо чистых ручьев нашлось в достатке.

А вообще, интереснейшая ситуация. Фрегат занимался научными изысканиями. Это вообще любимое занятие британских исследователей – разбираться с загадками природы с борта военного корабля. Вполне разумный подход, стоит признать – имея за спиной тяжелые орудия, заниматься наукой удобнее. Во всяком случае, можно не обращать внимания, к примеру, на всяких надоедливых туземцев.

Корабль, вообще-то, возвращался в Англию, но тут подвернулась интересная работа. Слухи о том, что в этом районе действует русская эскадра, разошлись уже широко. Русских боялись английские купцы, хотя, если честно, перехватили они не так много кораблей. Может, процента два-три от общего числа. Но у страха глаза велики. А так как страх – вещь рациональная, да и слухи имеют свойство искажаться, то боялись эскадру Верховцева не только англичане с французами, но и все остальные – так, на всякий случай.

Неудивительно, что, когда встречный американский корабль предложил британцам сделать небольшой крюк и сопроводить их до места назначения, те согласились. Деньги всем нужны, тут никаких вопросов нет. А вот к грузу имелись.

В трюме корабля без намека на комфорт располагался «живой товар». Он же «черное дерево», он же… Впрочем, неважно. Корабль «Глория» шел в Чарльстон с грузом рабов.

И вот тут Александр впал в легкий ступор. Британцы вроде как бы перехватывали корабли с рабами, блокируя Африку и всячески мешая работорговле, а тут… Нет, Верховцев не строил иллюзий по поводу мотивов островитян. Им плевать было на негров, да и самому Александру, если честно, тоже. Своих забот по горло. Но то, что британцев негры сами по себе не интересовали, то вот нанести урон экономике конкурентов – дело святое. Однако получается, если им заплатить, они еще и помогут. Вот же…

Осмотр «Глории» произвел на всех удручающее впечатление. Жуткая вонь от пересекших океан в трюме людей, всю дорогу практически не видевших солнца, в жутких условиях, буквально как сельди в бочке… Если верить записям в здоровенной амбарной книге, которую вел помощник капитана, исполняющий помимо того обязанности суперкарго, в пути погибла и была выброшена за борт пятая часть живого груза. И все равно их было тут очень много. Мужчин, женщин, детей…

– Что будем делать? – спросил тогда Александр.

И все присутствующие замолчали, обдумывая расклады. Вопрос был, на самом деле, совсем нешуточный. С одной стороны, груз предосудительный. С другой – корабль американский, а они сейчас если не союзники, то торговые партнеры, честно исполняющие свои обязательства. Вот если б он шел из того же Чарльстона в Европу, например, с хлопком… Военная контрабанда, все законно и оправданно, а так – извините, груз идет в другую сторону. Плюс к тому, у русских имелась собственная национальная особенность – крепостное право, в котором, случалось, меняли людей на собак. И это притом, что большая часть экипажей с Севера, где крепостного права не было в принципе, но заочно ненавидели его искренне. И что дальше?

А потом заговорил Диего. К его мнению прислушивались, так как он знал колониальную жизнь лучше всех остальных и видел ее, что называется, изнутри. Все же опыт дальних плаваний – хороший учитель. А еще потому, что, в отличие от русских, к самокопаниям он был не склонен. Ну и, стоит признать, его русский за время походов заметно улучшился, так что режущие слух рубленые фразы ушли в прошлое.

– Был я на одном острове, – задумчиво сказал он, набивая трубку. – Далеко отсюда, за Великим^[13] океаном, ближе к Индии.

Все терпеливо ждали, пока он ее раскурит, выпустит в небо густой клуб дыма и продолжит рассказ. Пытаться ускорить процесс было абсолютно бесполезно и давало, скорее, обратный результат. Все это знали, а потому молчали, и, наконец, сделав несколько затяжек, испанец продолжил:

– Там была португальская колония. И на острове том не держали рабов. Негров в колонии хватало, и работали они на плантациях, да и много еще где, но получали за это деньги, были свободными людьми. А рабов не было. Не потому, что это запрещалось. Любой плантатор, имея собственность на соседних островах, держал там рабов. А вот на этом конкретном острове держать их было не принято. Не одобрялось это обществом.

Диего сделал паузу, явно ожидая реакции на свои слова. И, разумеется, дождался – за время совместных походов все изучили правила игры, и, естественно, следовали им. А потому Гребешков вопросил:

– Что там было-то? Не томи уж.

– Все просто вышло. На них совершила нападение британская эскадра, и местные отбивались. И рабы-мужчины попросили дать им оружие, заняв места рядом со своими хозяевами. Дело получилось жаркое, крови пролилось много. После того, как британцев заставили отойти… Я не помню всего, вроде там пришла на помощь наша… испанская эскадра… В общем, белые решили, что они не могут владеть теми людьми, с кем воевали плечом к плечу. И с тех пор рабства там нет – рабы заслужили свободу и доказали свое право на нее.

После непродолжительного молчания, когда все переваривали без сомнения занятную и поучительную, но непонятно, каким боком относящуюся к ситуации историю, Матвеев осторожно поинтересовался:

– А эти-то, здесь и сейчас, тут при чем?

– Так я ж вам и говорю, что ни при чем. Там люди с таким же цветом кожи доблестью своей доказали, что они не рабы. А эти предпочли смерти рабство. Даже когда появились мы и началась неразбериха, никто лишний раз не дернулся. Мы тут ничего не можем поделать. Захотят освободиться – сделают это без нас. А нет… У них ведь почти никто не скован.

Действительно, цепи были лишь на нескольких рабах, видимо, самых буйных. Остальные же сидели просто так. Ну, что же, логика Диего была спорная, но, во всяком случае, позволяла оправдаться перед самими собой. Американский корабль отпустили. Единственно, капитану рекомендовали повременить с выходом в море до того, как русские покинут остров. Каких-либо возражений у него это не вызвало – и так был в полуобморочном состоянии, когда узнал, что не лишится корабля и груза и не кончит жизнь нищим на помойке. Британские же моряки… Захочет американский капитан – доставит своих незадачливых компаньонов на материк. Не захочет – останутся на острове до следующей оказии, благо места оживленные, и корабли сюда время от времени заходят. На острове серьезных опасностей нет, проживут как-нибудь.

Наблюдая за тем, как неспешно уходят за горизонт очертания столь щедрого к ним острова, Александр размышлял о том, насколько удачно все сложилось. И потому, что захватили еще один корабль, причем настоящий военный, хорошо вооруженный. И потому, что информация эта скоро дойдет до британцев и наверняка вызовет нешуточный скандал где-то в верхах.

Да-да, именно скандал. Одно дело, когда русские корабли неспешно пиратствуют у побережья Америки. Урон от них, конечно, имеется, но, давайте уж говорить честно, невеликий. Из всего, что сотворил Верховцев, по-настоящему чувствительным укусом можно назвать разве что рейд на Галифакс, и то больше случайный. А потому, несмотря на вопли испуганных купцов, этим можно было пренебречь или, в крайнем случае, спихнуть вопрос на союзников-французов. Тем более что, как считали британцы, на море от них все равно мало толку. Это, конечно, ерунда, у французов хватает и первоклассных кораблей, и хороших капитанов, но кто ж такой Верховцев, чтобы спорить с мнением авторитетных лордов Адмиралтейства? Вот то-то!