Раненный в ногу все еще пытался подняться, зажимая рассеченное бедро. И я резко ударила его ногой в челюсть, чувствуя, как внутри меня расплывается холодное удовлетворение от чистой победы. Но следом внезапно накатил страх – не от боя, а от того, насколько естественными были эти движения, насколько правильным казалось убивать и калечить.

Попятившись, я развернулась и побежала прочь, не обращая внимания на пульсирующую боль в боку и плече. И только у самой таверны перешла на шаг, пытаясь отдышаться. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая стены домов в теплые янтарные тона. А из открытых окон «Пьяного гоблина» привычно доносились звуки лютни и нестройное пение подвыпивших посетителей…

Таверна, как всегда, была погружена в полумрак – пламя оплывших свечей в потемневших бронзовых шандалах отбрасывало причудливые тени на закопченные бревенчатые стены. Воздух был пропитан знакомыми ароматами – кислой брагой, сладковатым дымом трубочного зелья и подгоревшим мясом с кухни. В этот поздний час непривычная тишина окутывала помещение – большинство наших уже поднялись в свои комнаты в компании сговорчивых девиц.

И лишь Базил остался у погасающего очага, устроившись за дальним дубовым столом. Он медленно потягивал хмельной напиток из видавшей виды кружки, погруженный в свои мысли. Отсветы тлеющих углей подчеркивали глубокие борозды морщин на его суровом лице, придавая ему сходство с древней статуей, хранящей множество тайн. Но едва, увидев меня и заметив, как я прижимаю руку к плечу, он мгновенно подобрался, словно матерый волк, почуявший опасность.

– Проклятье! Что случилось, пчелка? – встревоженно воскликнул отец, рывком поднимаясь с лавки. Кружка, опрокинутая его резким движением, с глухим стуком упала на пол, разливая остатки эля по щербатым доскам. Его обычно спокойное лицо исказилось тревогой, а в серых глазах промелькнул страх. Не дожидаясь моего ответа, он гаркнул так, что пламя свечей дрогнуло. – Харди! Тащи свою сумку!

– Чего горло дер… – начал было лекарь, сбегая по ступеням скрипящей лестницы, но осекся, увидев меня. На его груди распахнутая льняная рубаха обнажала крепкое тело бывалого воина, испещренное сетью старых шрамов. Седые волосы были встрепаны, а на небритой щеке ярким алым пятном выделялся след от помады какой-то трактирной девицы. Мгновение и его хмельной взгляд стал острым и цепким. – Мел! Как тебя угораздило?!

– Кхм… кому-то я в этом городе оказывается очень нужна, – усмехнулась, морщась от жжения целебной настойки. И пока лекарь обрабатывал мои раны, я рассказала о странном незнакомце на площади и о нападении в переулке. С каждым моим словом лицо Базила становилось все мрачнее, глубокие морщины прорезались резче в тусклом свете свечей, а в потемневших глазах появилось что-то тревожное, почти испуганное – выражение, которого я никогда раньше не видела у этого бесстрашного воина. Его широкие плечи напряглись, словно перед броском, а пальцы, лежащие на столе, сжались в кулак так, что побелели костяшки.

– Уходить надо, – наконец произнес он хриплым, надтреснутым голосом, когда я закончила свой рассказ. – Прямо сейчас. Пока ночь не наступила.

– Почему? – спросила, поймав его взгляд. В тусклом свете очага его глаза казались почти черными, полными тревоги и невысказанной вины. – Что происходит, отец?

– Я… я не отец тебе, Мел. Хотя и люблю как родную, – спустя несколько минут гнетущей тишины, заговорил Базил, и вновь замолчал будто, собираясь с мыслями, а его взгляд был устремлен куда-то в прошлое. – Мой брат тебя принес, двадцать пять лет назад. Крохотный сверток, только нос торчал да глаза черные, как оникс. Велел растить как свою, да подальше от этих мест держаться. Я и выполнял все эти годы…

– Но почему сейчас… – начала было я, но резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы – Харди как раз прижал рану, накладывая тугую повязку, пропитанную едкой мазью, от которой слезились глаза.

– Деньги хорошие посулили за караван, – Базил отвел взгляд, его голос звучал глухо, будто каждое слово давалось ему с трудом. – Думал, столько лет прошло, кто ж теперь…

– И он не сказал, кто я? – спросила, уже предугадывая ответ.

– Нет, – медленно покачал головой Базил. – Да я и не спрашивал, ясно было, что дело опасное, и чем меньше знаешь…

– И где сейчас твой брат? – уточнила, напряженно всматриваясь в лицо Базила. В памяти не всплывало ни единого воспоминания о встрече с загадочным дядюшкой, а внутри все сжималось от нехорошего предчувствия.

– С тех пор я не видел его, – пробормотал Базил, проведя ладонью по седой бороде, а в его глазах промелькнула тень давней тревоги. – Как принес тебя – и пропал, словно его поглотили демоны Нижнего мира.

«Возможно, его давно нет в живых», – мелькнула мрачная мысль, но я не успела произнести эти слова вслух.

Массивные дубовые двери таверны с оглушительным грохотом распахнулись, ударившись о каменную стену. А в образовавшемся проеме застыли городские стражники в начищенных до зеркального блеска нагрудниках, украшенных гербом Карстона. Их обнаженные мечи угрожающе поблескивали в дрожащем свете свечей. А между ними, словно драгоценный камень в грубой оправе, замер тот самый незнакомец с площади. Его богатый камзол из темно-синего бархата, искусно расшитый серебряной нитью, казался вызывающе неуместным в прокуренном зале таверны, где собирались простые наемники да торговцы…

Глава 4

– Я не враг вам, – произнес незнакомец спокойным, медленно поднимая руки в примирительном жесте. Он даже не удостоил взглядом Базила и Харди, которые синхронно выхватили мечи из ножен. Его темные глаза, подобные двум бездонным колодцам, были прикованы к моему лицу, а побледневшие губы едва прошептали слышно: – Великие боги… Ты невероятно похожа на Герви…

– Кто вы? И что вам от меня нужно? – потребовала я, демонстративно положив ладонь на украшенную серебром рукоять своего меча.

– Я друг, старый друг вашего отца… лэрда Герви Энтара. Он однажды спас мне жизнь… – голос незнакомца дрогнул.

– Друг? – усмехнулась, многозначительным взглядом окинув замерших у дверей таверны стражей. – Разве не вы отправили тех головорезов, что напали на меня на окраине города?

– Что?! Нет, я… – незнакомец с жаром возразил, а его глаза загорелись тревожным огнем. – Значит, тебя узнал не только я. В Карстон уже прибыли главы родов и его величество. Завтра день Единства, и все соберутся у Арки Истины… – он порывисто шагнул вперед, не обращая внимания на предостерегающе поднятые мечи наемников. – Позволь взглянуть на твое правое плечо. Там должно быть клеймо… магическая метка рода Энтаров.

Я машинально потянулась к правому плечу, где под тонкой тканью рубашки скрывался странный шрам в форме полумесяца. Метка, которая была со мной, кажется, всю жизнь, порой мерцала серебристым светом в полнолуние, но никто, кроме меня, этого не замечал. Сейчас же она едва заметно покалывала, словно отзываясь на слова незнакомца. Но я не спешила обнажать плечо. Вместо этого вскинула голову, и прямо посмотрев в глаза мужчине, чеканя каждое слово, произнесла:

– С какой кстати?

– Я должен убедиться… должен знать, что… – отрывисто заговорил незнакомец. В его темных глазах заблестели непрошеные слезы, а холеное лицо, изрезанное едва заметными морщинами, внезапно осунулось и постарело, словно на него разом обрушился груз прожитых лет. – Должен вернуть долг. Я не успел…

– Вы мне ничего не должны, – твердо ответила, внутренне напрягаясь. Звериное чутье, никогда меня не подводившее, сейчас буквально кричало об опасности. Воздух словно загустел от напряжения, а в тенях за спиной незнакомца мне мерещилось движение. – И если вы друг, как только что сообщили, дайте мне и моим людям уйти.

– Это невозможно… не теперь, – пробормотал незнакомец, и в его голосе смешались отчаяние и решимость. Но вот он резко взмахнул рукой, а из его ладони вырвался ослепительный огненный луч, на мгновение озаривший всю таверну багровым светом. Магическое пламя с шипением коснулось моей рубахи, не причинив коже ни малейшего вреда и обнажая плечо с загадочным знаком.

– Жив… жив род Энтаров – глухо прошептал мужчина, и его шепот, пропитанный благоговейным трепетом, эхом разнесся по таверне.

В прокуренном зале тотчас повисла тяжелая, вязкая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догорающих в массивном каменном камине поленьев да приглушенным храпом пьяного посетителя, уснувшего в дальнем углу за пустой кружкой эля.

– Лэрд Авенир, к вашим услугам, – поспешно представился незнакомец и, чуть помедлив, продолжил, – род Энтаров… Их предательски убили. Всех до единого, как считалось до сегодняшнего дня. Никто не уцелел в ту кровавую ночь. Тебе необходимо вернуть родовые земли и привилегии. Восстановить попранную справедливость. Энтары испокон веков были верной опорой короны, а их родовой замок служил неприступным щитом на границе с Дикими землями.

– Кхм… – Харди, не отходивший от меня ни на шаг, тихо кашляну и недоверчиво покачал головой. Базил же, побелевший как полотно, едва слышно выругался, помянув рогатого демона и Нижний мир.

– Мне это не нужно, – отказалась, невольно морщась от пульсирующей боли в потревоженном плече. Старая рана, полученная в последней стычке с разбойниками, начала ныть в такт учащенному сердцебиению, а от терпкого запаха целебных настоек, которыми были пропитаны повязки, к горлу подступала тошнота. – Метка… это всего лишь один из множества шрамов. Обычные издержки ремесла наемника.

– У короля хранится родовой камень Энтаров – древний кулон, передающийся в семье от отца к старшему ребенку со времен основания королевства, – Авенир грустно улыбнулся, машинально поворачивая массивный перстень с тусклым самоцветом на указательном пальце. – Сильная магия, она безошибочно определит, течет ли в твоих жилах кровь этого древнего рода.

– Зачем мне это? – равнодушно спросила, тяжело привалившись к закопченной каменной стене таверны, чувствуя, как комната начинает плыть перед глазами от накопившейся усталости и водоворота безумных событий этого бесконечного дня. В затуманенном сознании, словно насмехаясь, всплыли призрачные образы из другой, такой спокойной и размеренной жизни: офисные коридоры, мерцающие экраны компьютеров, строгие деловые костюмы… Все это казалось теперь нереальным сном, далеким миражом из прошлой жизни, растаявшим в дымке воспоминаний.

– Потому что теперь, когда предатель узнал, что род жив, он сделает все, чтобы уничтожить последнюю каплю крови Энтаров, – в голосе лэрда зазвенела холодная ярость, а с точеного лица мгновенно исчезло всякое выражение придворной учтивости, обнажив железную волю воина. – Сегодня тебе улыбнулась удача – они не ожидали, что простая наемница сможет дать достойный отпор. Но в следующий раз убийц будет больше, и они подготовятся. Только подтвердив свою принадлежность к древнему роду перед лицом короля, ты окажешься под защитой его священного слова.

– Если верить вашим словам, моим родителям это не помогло, – хмыкнула, чувствуя, как внутри поднимается глухое раздражение, смешанное с горечью. – Королевское слово не уберегло их от клинков убийц.

– То были изменники, продавшие честь за золото. Они подло пробрались в замок под покровом ночи, – воскликнул Авенир, с такой силой сжав кулаки, что побелели костяшки пальцев, а перстень с темным камнем глубоко впился в плоть. – А тебя, без роду и племени…

– У нее есть род – это мы! – рявкнул Базил, с оглушительным грохотом ударив мозолистым кулаком по дубовому столу так, что подпрыгнули оловянные кружки. Его изрезанное шрамами лицо побагровело от праведного гнева, а вторая рука крепко сжала потертую рукоять меча, с которым он не расставался вот уже более сорока лет.

Стражники у двери мгновенно напряглись, их руки молниеносно потянулись к оружию, но Авенир остановил их небрежным, едва заметным жестом. Его точеное лицо вновь приобрело бесстрастное выражение, превратившись в идеальную придворную маску: